Утро Агури начинается с легкого поцелуя в висок и тихого:
— Пора вставать, любимая.
Кровать поскрипывает, прогибаясь под весом чужого тела.
Она переворачивается на спину и некоторое время лежит так, не открывая глаз. Слушает тиканье часов, шорохи и скрипы, далёкий и глухой, сквозь прочное стекло посвист ветра за окном, ровное дыхание Тоши совсем рядом. Медленно и с удовольствием потягивается всем телом. Лениво щурясь из-под ресниц, находит взглядом Тоши. Зевает и сонно улыбается ему:
—Утречка...
Поднимается с подушек, попадая прямо в объятья Тоши, помогающего ей сесть. Агури, садится, благодарно опираясь на его руку, немного неуклюже разворачивается боком и
свешивает с края кровати босые ноги. Снова зевает, приглаживая разлохмаченные со сна волосы. Тошинори заботливо накидывает ей на плечи халат и присев на корточки, запахивает полы на круглом как мяч животе, обтянутым ночной сорочкой. На мгновение касается его пальцами. Подаётся вперёд, целуя:
— Доброе утро, малыш.
Агури невольно хихикает. Его теплое дыхание щекочет ей кожу через тонкую ткань сорочки. Тошинори отстраняется. Все с той же мягкой улыбкой осторожно приподнимает ногу Агури и ставит ее себе на колено. Бережно-бережно держа в одной руке- маленькую ступня умещается в широкой мозолистой ладони целиком-аккуратно надевает на ножку жены мягкий домашний тапочек. Отпускает и также обувает ее вторую ножку. Любимой сейчас сложно наклоняться, поэтому каждое утро Тошинори обувает ее сам. И Агури чувствует себя принцессой.
Она чуть наклоняется вперёд и опираясь на плечи любимого, неловко сползает с кровати. Большой живот немного мешает ей двигаться. Тоши ловко подхватывает ее за талию, ставя на ноги. Агури благодарно улыбается и неспешно, вперевалочку направляется в ванную. Тошинори идет на кухню. Пока Агури плещется, умываясь он сверяется с меню для беременных и готовит ей вкусный и полезный завтрак. Завтрак готов, когда она выходит из ванной, в его старой мешковатой рубашке, натянувшейся на животе и доходящей до колен, как платье. Закатанные рукава обнажают круглые локотки с ямочками, в распахнутом вороте видны ключицы. Ей нравится носить дома его одежду. Тошинори не возражает, видя на ней свои рубашки и футболки. Он любит ее и любуется каждое утро теплой, сонной, лохматой и такой родной, что от нежности щемит сердце. Для него она неизменно красива. Особенно сейчас:
Невысокая и полненькая с вьющимися после душа волосами, плащом падающими до талии. С нежным румянцем на чистой, полупрозрачной коже. С легкой светлой полуулыбкой, обнимающая свой живот, поглаживая его.
Она поднимает на него сияющие звёздами глаза, ойкает и улыбается:
— Малыш пинается. Видно ему не терпится увидеть этот мир.
Тоши косится на ее, неприкрытые рубашкой ниже колена, стройные ножки и в два шага оказывается рядом, кутая любимую в забытый на днях в кухне, плед. Агури полувозмущенно-полусмущенно ахает и стукает его кулачком по плечу, когда он подхватывает ее на руки. Тошинори же довольно улыбается, поудобнее устраивая любимую в своих объятьях. Одной рукой он придерживает ее за плечи, в другой у него ложка. Агури косится на тарелку с ненавистной овсянкой и морщится. Но Тошинори терпеливо уговаривает ее съесть хоть немного, поднося ложку к ее рту:
—Ну милая, это очень полезно для тебя и для будущего малыша. Пожалуйста ради меня, еще ложечку.
Агури сердито фыркает, вздыхает, но ест. Тоши обнимает нежно, но крепко и у нее нет выбора. Ведь не отпустит, пока она не съест все. Проверено.
—Деспот...— ворчит Агури, открывая рот для очередной порции каши и будто нечаянно, прикусывая при этом пальцы любимого. Тому хоть бы хны. Все улыбается и пичкает ее кашей. А ей хочется... Хочется Хот-дог. Вот. Но они же вредные... Агури почти по-детски дуется на чересчур заботливого мужа.
А каша оказывается неожиданно вкусной-Тошинори щедро добавил сливок и ее любимые ягоды. Когда тарелка пустеет, Тошинори наконец отпускает ее. Однако Агури не уходит с его коленей и так удобно. Выпрастывается из пледа и пьет свое молоко, мстительно проливая на мужа. Тошинори опять улыбается, утыкаясь ей подбородком в макушку.