У богов давно есть грезы,
Не дающие покой:
Как им свить из жизни лозы,
Выбрать нитям чудный крой...
Каждый выткал, что хотелось,
Только Ярость в стороне.
Ведь у Ярости имелась
Страсть к бездонной глубине.
Мертвый холод в ней трепещет
И раскачивает вал,
Рассыпает смех зловещий
Дна морского генерал.
Рассыпаются на щепки
Корабли у моряков,
Смерть готовит на дне клетки,
Трет до блеска сталь оков.
Ярость более не смеет
Вспоминать других богов,
Людям больше он не верит,
Перебить народ готов.
Тьму страшнейших злодеяний
Не простит им никогда
И в отместку наказание
Выносил он им тогда.
В Милосердие влюбленный
Колебался быть творцом.
Милосердия лишенный
Нежити он стал отцом.
Месть и гнев смешались в чреве
И вином пролились вниз.
Зародились в горькой пене
Ужас и сиренов бриз.
Жадные до крови девы
Презираемы судьбой,
Голод их не знает меры,
Дно морское — дом родной.
И любой, кто возжелает
Подступиться к берегам,
Клыки острые испытает,
Удушающий капкан.
Чужаков море не терпит,
Ярость топит, не щадя,
Дева бледная в лапах вертит
Череп ушлого вождя.
На когтях остыли пятна
Красной соли. Невдомек
Той сирене беспощадной,
Что лишила жизни полк.
Воспаленный разум воет
От тоски и по любви,
Не выдерживают боли
Подневольные женихи.
Вечна-дева все в невестках,
Не отыщет никогда
Суженого в Поднебесной,
Одинока навсегда.
Ведь рожденная в утробе,
Где бежит злобы река,
Полная ярости и скорби,
Проклятая на века.