Ризотто снова открывает глаза, но не видит ничего. Даже слабый лунный свет за окном не помогает — вся палата стоит перед глазами одним тёмным пятном. Он закрывает глаза, и сквозь глухую вязкую тьму в его сознании всплывают всполохи пламени. Он слышит выстрелы и чувствует запах гари и крови. Руки дрожат. Ему всё кажется, будто в нем что-то горит, вскипает, и он просыпается в холодном поту, резко поднимаясь с койки, но тут же ложится вновь. Он по-прежнему ничего не видит, не различает очертания предметов, даже соседнюю койку и не может понять, лежит ли на ней Леон или нет. Хочется встать, но он боится даже шевельнуться. Как будто от его движения где-то что-то взорвётся.

Ему снится огонь и крики сгорающих в нём людей. Ему снятся выстрелы, запах крови и глухие звуки падения тел. Один и тот же сон, где он беспрестанно прерывает чьи-то жизни. Не разбирая лиц и голосов, и даже собственных чувств. Что чувствует человек, когда убивает? Когда это случается впервые, потом второй раз, третий? Он знал лишь одно — невозможно после этого оставаться абсолютно нормальным. Нейролептиков не было под рукой, и кошмары преследовали всё чаще. Но Ризотто молчал. Просто не мог сказать.

Ризотто закрыл глаза и попытался снова уснуть, отгоняя страшные картины.

***

Ему снился Дьяволо. Последние секунды его жизни. Выстрел, второй, третий. Всего три, но хотелось ещё. В том сне Ризотто, не чувствуя боли и усталости, стоял за его спиной и продолжал нажимать на курок. В сторону летели капли крови, и тело его содрогалось при каждом выстреле. И Ризотто улыбался. Улыбался и почти смеялся от этого вида. Ещё, ещё, ещё…

… — Сеньор Неро, что с вами?

Открыв глаза, он не сразу смог разглядеть лицо обеспокоенной медсестры перед собой. Он тяжело дышал, но следы улыбки всё ещё чувствовались в уголках губ. Осознав, в каком состоянии он только что был, Ризотто вмиг стушевался и отвёл взгляд.

— Просто сон.

— И что же вам такое снится? — задумчиво протянула девушка, отходя от него и зачем-то надевая перчатки. — То кричите во сне, то улыбаетесь, как маньяк. С вами всё в порядке?

Преодолевая оцепенение он кивнул, обводя палату пустым взглядом. Уже утро, палату освещает мягкий белый свет. Мужчина не чувствует ничего, даже температуры в помещении. Взгляд его рассеянно скачет по предметам, по красивым лицам медсестричек и серьёзным лицам врачей, и в конце концов замирает на пустой койке рядом с собой.

В тот же миг по телу проходится множество мелких разрядов. Леона здесь нет уже неделю.

— Где он? — голос его неожиданно потяжелел, зрачки сузились. Медсестра вздрогнула и обернулась, совершенно не понимая, что он имеет в виду. Взгляд красных глаз метнулся в её сторону, буквально прожигая насквозь. Девушка вся задрожала и отошла на шаг. Медленно, будто угрожая, Ризотто повторил свой вопрос.

— Вы про сеньора Аббаккио? — дрожь в её голосе не давала разобрать те невнятные лепетания, которые она пыталась выдать за ответ. С каждой секундой Ризотто раздражался всё больше. Он чувствовал странное удовлетворение от её страха вперемежку с пробирающей вены злостью. В какой-то миг он резко соскочил с койки и в один шаг оказался вплотную к ней.

— Отвечай, женщина!

— Он… его… перевели в другую палату! — выпалила медсестра, вся сжимаясь и будто становясь меньше. Но Ризотто этого было мало — он не получил ответа.

— Врёшь! — он и не пытался подавить рык, прорвавшийся наружу вместе с голосом. Девушка упала в обморок прямо возле его ног. Он схватил её за руку и с силой сжал запястье. Бледный и тёплый кусок плоти и кости. Он сжимал сильнее с каждой секундой. Неизвестно, до чего бы дошла его сумасшедшая ярость, если бы в палату не зашёл Чоколатта.

— Ризо… Эй, что происходит?

Неро метнул в него яростный взгляд, от которого бедного хирурга мгновенно пригвоздило к месту. Казалось, седовласый вот-вот набросится на него.

— Ещё раз спрашиваю, где Леон?!

Чоколатта изо всех сил старался скрыть свой страх, но было трудно удержать дрожь от вида мужчины, в котором проснулся убийца. Как нужно вести себя рядом с убийцами? Не злить его. Но как? Остаётся только сказать правду.

— Ему понадобилась дополнительная реабилитация...

— Ложь! — Ризотто сорвался с места и бросился к нему. Чоколатта вздрогнул, стоило двум широким ладоням коснуться его шеи. Ризотто снова ощутил эту волну удовлетворения, но ярость его не утихла. Поистине ядерная смесь. Чужой страх тоже вызывает зависимость. Зеленовласый хрипел в его руках и пытался вырваться, судорожно открывая рот. Неро же шептал одно и то же: «Скажи правду. Скажи, что он умер! Скажи, скажи…». Руки его смыкались на тонкой жилистой шее всё сильнее. В коридоре раздался крик и топот ног, но Ризотто не слышал ничего, кроме собственного шёпота, полного ярости. В глазах снова потемнело, и сознание заполнили красные пятна. Кровь, языки пламени, крики… Я убью тебя!

***

Но когда он пришёл в себя, не было ни шёпота, ни ярости, ни желания убивать. Была пустота. Он как будто оказался в вакууме. Было холодно, он чувствовал это кончиками пальцев. Хотя у левого бока было несколько теплее. Он попытался открыть глаза, но не смог. И рукой двинуть тоже нет. Но ведь было что-то рядом, было…

Пытаясь понять и ощутить окружающее пространство, он ошибся только в одном — был шёпот. Поначалу тихий, едва различимый, но чем больше Ризотто приходил в себя, тем отчётливей слышался голос, отдельные слова. Нежный, ласковый шёпот у самого уха. Как будто голос матери, рассказывающей ребёнку сказку на ночь. Две небольшие ладони на его руке, воздушные прикосновения тонких пальцев. Слишком нереально. Ризотто повернул голову в его сторону.

— Чшшш, — мальчик приложил ладонь к его губам, стоило ему только открыть рот. Какое-то время молчал, и Ризотто снова почувствовал себя будто в плену. Но вскоре Доппио убрал руку и прошептал:

— Это я.

Седовласый вздрогнул. Сквозь тьму перед глазами на него смотрел Дьяволо. Доппио говорил его голосом, его руки трогали связанные запястья и повязку, что стягивала его голову. Он не верил, хотел коснуться мальчишки, но руки и ноги его были скованы. Да и сил не было даже на крик. Доппио, будто прочитав его мысли, сам наклонился и коснулся его руки кончиком носа, позволяя ощупать своё лицо. Мужчина провёл пальцами по мягкой, чуть суховатой коже. Губы, припухлые, немного искусанные, вздёрнутый слегка носик, глаза… его глаза, Ризотто в этом не сомневался. Он провёл пальцами выше, до волос, и…

— Кто ты? — обессиленно выдал он.

— А, ты про волосы, — мальчишка снова сел рядом с ним и коснулся рукой непривычно коротких прядей. — Так получилось. Меня подстригли сразу же, как перевели сюда. Некоторых здесь стригут под машинку, так что мне ещё повезло.

— Где мы? — Ризотто наконец-то стал приходить в себя.

— Психбольница. Меня перевели сюда благодаря тому парню с косичкой, что был с вами тогда…

Нетрудно было догадаться, что речь шла о Джорно.

— Благодаря нему же ты здесь.

Доппио прижался губами к его щеке, потом ко лбу. Ризотто силился прочувствовать всё это, зафиксировать ускользающие ощущения. Мягкие касания и голос, будто гипнотизирующий его. Что происходит, как это объяснить? Похоже ведь на галлюцинации, верно? Не бывает так… холодно, мягко, завораживающе.

Ризотто окончательно убедился в реальности происходящего, стоило Доппио коснуться его губ своими. Медленно, будто спрашивая разрешения, он целовал такие желанные губы, держа ладони на щеках Ризотто. И тот отвечал, хоть и довольно слабо. Так странно… теперь всё кончилось, и он здесь, и Доппио рядом. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Может они просто оба сошли с ума?

— Я рядом…

И это уже был голос Доппио. Неро уже успел забыть, как звучит этот голос, голос самого любимого человека. Мальчишка продолжал касаться его рук, шеи, лица, и Ризотто утопал в этих касаниях и наполнившем его облегчении, снова проваливаясь в бессознание.

Перед глазами всё ещё было темно, будто он ослеп. А ведь так хотелось увидеть улыбку Доппио…

***

Мальчишка сидел с ним до тех пор, пока дыхание Неро не выровнялось. Но даже потом не хотелось отходить от койки любимого человека. Доппио продолжал сидеть рядом и смотреть на него. Так давно не виделись. Интересно, когда же снимут с него эти чёртовы крепления? Так хотелось уже его обнять.

Так странно, когда-то сам он был связан, и Ризотто обнимал и целовал его… У госпожи фортуны удивительное чувство юмора.

— Чего не спим? На дворе уже ночь, а ты ещё здесь.

В их палату зашёл один из врачей. Мужчина долго смотрел на Ризотто сидящего рядом с ним Доппио. Мальчишка сделал умоляющий взгляд, прося остаться ещё ненадолго здесь. Врач стоял, задумчиво переводя взгляд с Доппио на прикованного к койке Ризотто и, наконец, опустил взгляд.

— Тебе тут записку передали. Держи, — он вытащил из кармана клочок бумаги и протянул его Доппио. Розоволосый развернул неожиданное послание и сквозь тьму вчитался в предложение, написанное красивым каллиграфическим почерком.

Позаботься о нём.

Джорно.

Доппио улыбнулся и перевернул записку.

Передай ему, что я не прощу его, если он не выйдет от сюда в ближайшее время.

Леон Аббаккио.

От этих слов невозможно было не рассмеяться. Это всё казалось ему таким милым и неожиданным. Доппио засунул записку в карман пижамы и глянул на всё ещё спящего Ризотто. Недолго думая, он положил голову ему на плечо. Так хотелось, чтобы любимый мужчина как можно скорее открыл глаза.

— Теперь моя очередь помогать тебе, — вздохнул он с улыбкой, прикрывая глаза. И так и уснул, на самом краю кровати рядом с Ризотто. Большего для счастья ему и не требовалось.