Брусника, мелисса, донник

Когда за окном начало темнеть, я решил, что хватит на сегодня дел. Привычным движением я вложил бумаги в обтянутую потёртой кожей папку, захлопнул её и наклонился, не вставая со стула, чтобы убрать документы в ящик. Но в дверь вдруг постучали. Этот стук не был мне знаком, и я мысленно воззвал к богам, моля, чтобы не произошло ничего непредвиденного. Знаю, как этот город любит шутить над моими желаниями провести вечер за приятным занятием.

Стук звучал странно. Это точно не мог быть генерал (от его стука дверь грозит слететь с петель), не могла быть Бернас (она стучит дважды, а не трижды), и не мог быть Велдон (он вообще не стучит). Заинтригованный невозможностью угадать личность своего вечернего гостя, я поспешно закрыл ящик, поднялся на ноги и отворил дверь. Снизу на меня дерзко посмотрели золотисто-карие глаза Иветты, капитана Имперских боевых магов. Порой мне приходилось работать с ней, но никогда прежде Иветта ко мне не приходила. Значит, что-то всё-таки случилось.

Девушка уверенно шагнула навстречу. Её обвиняющий взгляд подведённых чёрным глаз вцепился в самую душу, и это немало напугало. Впрочем, оказавшись внутри, она быстро осмотрела помещение, опасаясь присутствия посторонних, и, только убедившись, что я один, громко спросила:

— Что ты сделал с Велдоном?

От такого заявления я опешил и даже отступил на шаг. Иветта продолжила:

— Меня не было в Сиродиле без малого год, но вот я возвращаюсь и вижу это!..

Я совершенно ничего не понимал. Я отошёл спиной к столу, нашарил рукой стул и опустился перед взвинченной чародейкой как ребёнок, которого собрались отчитывать. Но Иветта тоже быстро остыла, выдохнула, запустив пальцы во вьющиеся волосы, и остановилась передо мной. Теперь её взгляд выглядел потрясённым. Она тихо добавила:

— Это точно Велдон?

— Ты объяснишь мне, что не так?

— Что не так?! — Повысив голос, девушка снова возбуждённо шагнула ко мне, но так же быстро остыла. — Сколько помню его, он ни разу не называл меня по имени. Всегда слышала от него исключительно “добрый день, мэм”, “да, капитан”, “могу я идти, капитан?” Но сегодня мы случайно столкнулись, и знаешь, что он сказал мне? — Я заинтересованно улыбнулся. Иветта не стала дожидаться вопроса. — “Привет, Иви!” Я даже не сразу поняла, кто ко мне обращается, а когда повернулась, он ухмыльнулся так мерзко, как ты обычно делаешь. Да, вот прямо как сейчас!

Мои губы ещё больше исказились в усмешке. Я чуть подался вперёд.

— Значит, я мерзко улыбаюсь?

Иветта, безобидно злясь, ткнула в меня пальцем.

— Только когда улыбаешься вот так. Чувствуешь своё превосходство.

— Вел всего лишь с тобой поздоровался, а ты решила, что он чувствует над тобой какое-то превосходство?

— Не делай из меня дуру, Аластар, — угрожающе предупредила Иветта. — Мне прекрасно знаком каждый ваш взгляд, думаешь, мало я таких повидала за время службы? Но Велдон! В кого ты превратил этого робкого милого юношу?!

— Ему двадцать один, он давно уже не юноша. А ты красивая молодая талантливая чародейка, и я не вижу ничего удивительного в том, что он так на тебя посмотрел. Одного только не пойму: в чём ты меня обвиняешь?

— Если бы год назад меня спросили, что получится при попытке слить тебя и его в одного человека, то я бы описала нечто вроде того, кого видела сегодня на улице. — Иветта шумно подвинула второй стул и села напротив, сбоку от письменного стола. — Да он же пытается тебя копировать!

— Что за глупость ты несёшь? Он просто отрезал волосы и необычно с тобой поздоровался.

— А ты не замечал, что теперь его причёска один в один как у тебя?

— Ну да, я же по несколько часов провожу у цирюльника, чтобы постриг меня по последней столичной моде, — пробурчал я. — Умоляю тебя, Иветта, я беру первые попавшиеся под руку ножницы и стригусь так коротко, насколько возможно! Ты вообще понимаешь, что ты делаешь? Анализируешь схожесть наших волос!

— Поверь, это, — она настороженно указала на дверь, — был не Велдон. Это был ты с чёрными волосами и смазливым лицом.

— Ладно, признаю, я мог как-то повлиять на него, потому что мы давно работаем вместе. Но избавь меня от своей паранойи! Я попрошу его, чтобы и впредь называл тебя капитаном или мэм, и забудем об этом, хорошо?

Она снова эмоционально взмахнула руками.

— Аластар, я слабая падкая на искушения женщина! Как я могу забыть об этом?

Я улыбнулся.

— Никак не пойму, ты против его излишне вольного поведения или нет?

— Да ты видел его вообще?! Это не Велдон, это какой-то обольстительный демон. Когда он идёт по улице, девушки шеи не сворачивают?

Я рассмеялся. Всегда любил Иветту за эмоциональную прямоту.

— Тогда что ты в конце концов от меня хочешь?

— Верни мне прежнего скромного мальчика. Мне плевать, как ты это сделаешь, но я не смогу работать, когда среди моих магов есть это.

Я беспомощно развёл руками.

— Простите, мэм. Боюсь, тут я бессилен.

Иветта со злым прищуром посмотрела на меня и тихо шикнула, точно как кошка.

— Ненавижу тебя, Аластар, — совершенно безобидно сказала она. — Во всём легионе ты — самый дерзкий, нахальный и самодовольный негодяй. И всех вокруг такими же делаешь.

Слышать от неё такие комплименты было приятно. «Мерзко» усмехнувшись, я слегка наклонился к ней, и наши лица оказались совсем близко.

— Значит, в этом твоя слабость и твоё искушение, Иви? Любишь негодяев?

Чародейка резко отстранилась и отчаянно взмахнула руками, издав тихий полный досады стон.

— С тобой невозможно разговаривать, невозможно! — Она встала, направилась к выходу и, обернувшись на меня у самой двери, шёпотом напомнила: — Ненавижу!

Я рассмеялся, а она обиженно покинула помещение. Милая эмоциональная Иветта, её невозможно было не любить! Это происшествие так зарядило меня энергией и хорошим настроением, что, закончив смену, я направился не к Бернас, как изначально планировал, а в свой дом в Храмовом районе города, в котором нынче как раз жил мой юный друг-обольститель девичьих сердец. Поскольку я всё чаще стал оставаться по ночам у любимой женщины, моя холостяцкая халупа пустовала, и я безвозмездно решил предоставить её Велдону. Уж куда лучше, чем казармы.

Покинув крепость Имперского Легиона, я не спеша добрался до дома. Дверь оказалась не заперта, и первым делом я заглянул на кухню, но, никого не обнаружив, направился на второй этаж. Ещё когда я был на лестнице, моего слуха достиг странный гул, который с определённой периодичностью то нарастал, то исчезал совсем. Я не сразу понял, что это, но вскоре всё-таки сообразил, что происходит. Этот наглый дремора обстреливал мой дом магическими огненными снарядами!

Зайдя в комнату, я и впрямь увидел, как Велдон сидит на полу, прислонившись головой к стене, и бездельничает, лениво зажигая в руках пламя, которое сразу же отправлялось рассекать пространство. Копоти на стене не оставалось. Достигая цели, огненные шары тонули в магическом барьере, предусмотрительно установленном Велдоном. Впрочем, это наблюдение нисколько не помешало мне высказать всё, что я об этом думаю.

— Ты решил спалить мой дом к скамповой матери?!

Велдон спокойно перевёл на меня взгляд. Огоньки меж его пальцев плясали ещё пару секунд, после чего эффектно потухли. На полу рядом с чародеем стояло фарфоровое блюдце с чашкой, уже наполовину опустевшей. Это была моя чашка, а не та, из которой обычно пил Велдон.

— Здравствуй, Аластар, — сдержанно поприветствовал он меня. — Твой дом в полной безопасности, за это не переживай. А вот одной чашки ты не досчитаешься.

— Ты разбил чашку? — Меня это так удивило, потому что педантичный Велдон всегда славился своей аккуратностью.

— К несчастью, да.

— Обычно говорят наоборот: к счастью.

Велдон пожал плечами, не решаясь спорить.

— Я куплю тебе новую.

— Да брось, — ответил я, зная, что Велдон всё равно купит, невзирая на мои слова. — О чём же ты так задумался?

— Ни о чём, пустяки.

Я сел на пол рядом с ним и ухмыльнулся. Знать, о чём на самом деле думал мой странный приятель, я не мог, но догадывался.

— Влюбился? — поддел я его.

Велдон посмотрел на меня как на идиота, и краешки его губ даже приподнялись в насмешке.

— Что?

— Ну, мне же это знакомо. Душевные муки из-за девушки, терзающие противоречия, тоска из-за того, что не можешь быть рядом…

Велдон, сохраняя тяжёлый каменный взгляд, остановил мой поток издёвок.

— Аластар, я думаю о мотиве некроманта, на которого мы с боевыми магами охотились весь прошлый месяц, и о маленьких гробах в его убежище.

Мне стало стыдно.

— Прости.

— Не бери в голову. — Он снова выстрелил в стену, сделал глоток чая и, словно ничего не случилось, уточнил: — Ты пришёл о чём-то поговорить?

Я решил, что отвлечься от мрачных мыслей ему не помешает, и рассказал:

— Ко мне приходила Иветта.

Велдон сразу насторожился.

— Я в чём-то провинился?

Я понимал, почему Велдон подумал именно так. Он был, можно сказать, моим личными чародеем, я сразу его приметил и утащил из гарнизона боевых магов, едва он закончил Университет Волшебства. Если он где-то напортачит, капитан придёт высказывать именно мне.

— Знаешь, я так до конца и не понял. Обвиняла она меня, а твою тактику вроде бы одобрила.

— О чём речь?

— Сказала, что я плохо на тебя влияю.

— А конкретнее?

— Ты назвал её Иви.

Я предполагал, что лицо Велдона по-прежнему останется непроницаемым, но он совсем по-мальчишески опустил голову и смущённо улыбнулся. Тем не менее он попытался сохранить привычное амплуа.

— Возможно, я позволил себе некоторую свободу в общении. Мне следует признать, что моё поведение было недопустимо.

Я шепнул ему, остановив эту речь раскаяния:

— Ве-ел… ей понравилось.

На этот раз чародей остался невозмутим, но я уже давно его знал и успел заметить, как в зелёных глазах мелькнул огонёк озорной радости.

— Уже темнеет, — якобы случайно заметил я. — Пожалуй, пойду. Обещал Бернас прийти сразу после службы, наверное, она уже злится.

Велдон не стал вставать, чтобы проводить меня. Только коротко попрощался, и, оставив его размышлять о более приятных вещах нежели обезумевшие некроманты, я вышел из дома.

* * *

Когда я вернулась из Хай Рока в Сиродил, то надеялась, что мне выпадет хотя бы пара дней отдыха, но не тут-то было. Сразу пришлось разбирать кучу бумаг, выслушивать доклады, отвечать на письма, самой отчитываться перед генералом о работе в Вэйресте. В общем, долгожданного отдыха я так и не получила. Ещё Велдон, этот дремора, с вечера не выходил из головы. И что на меня нашло?

Чтобы не думать об этой ерунде, я ещё большее погружалась в дела и даже была рада, что они есть. За время моего отсутствия мои ребята провернули какое-то громкое дело с тёмным магом, и теперь мне предстояло тщательным образом всё задокументировать, попутно радуясь, что никаким иным образом участвовать в этом не пришлось. Ненавидела дела с некромантами! Нет-нет, да кто-нибудь обязательно намекнёт, что я, общающаяся с призраками, ничем не лучше.

В мою дверь вдруг постучали, но не так, как если бы случилось что-то срочное, а осторожно, я бы даже сказала — неуверенно.

— Войдите, — прокричала я, потому что вставать из-за стола и идти открывать было лень.

Дверь медленно отворилась, и я увидела Велдона. Он явно только что зашёл с улицы: остриженные чёрные волосы небрежно растрепались, на бледном лице появился лёгкий румянец из-за сильного холодного ветра. Боевой маг посмотрел на меня совсем не так, как вчера. Сегодня его взгляд был более отстранённым, что хоть немного напоминало привычного мне нелюдимого Велдона.

— Леди Иветта, уделите пару минут?

Аластар всё же поговорил с ним. Я кивнула. Велдон приблизился к столу и замер надо мной изящным изваянием айлейдской статуи. Он был высок и весьма недурно сложен, поэтому, когда он остановился, нависнув сверху даэдрическим божеством, моё сердце забилось быстрее. Иви, соберись! Да что с тобой такое, это же Велдон!

— Мне следует извиниться за мои вчерашние слова, которые могли показаться вам бесцеремонными и фамильярными. Это было недопустимо. Прошу прощения.

Велдон решил, что такого признания вины будет недостаточно, и, вытащив руку из-за спины, оставил на моём столе пышный цветок срезанной синей гортензии. Я изумлённо посмотрела на подарок, потом медленно перевела взгляд на чародея. Он больше ничего не сказал, лишь слегка подвинул гортензию ближе, словно побуждая принять её, развернулся и вышел, оставив меня недоумевать от случившегося.

Моё недоумение равнялось противоречию. Я не знала, воспринимать это как искреннее извинение, или как очередную обольстительную уловку, которой он научился у Аластара? Верить в последнее уж слишком не хотелось. Раньше мне дарил цветы только Рин, мой добрый друг детства, и жест Велдона окончательно разрушил мою невидимую магическую броню, которую я пыталась вокруг себя создать.

Я поставила гортензию в вазу и до конца дня уже не могла сосредоточиться на работе, потому что, поднимая взгляд, видела эти милые маленькие цветочки, которые будто по-отдельности символизировали невинность и нежность, а все вместе складывались в нечто гораздо большее, и снова вспоминала Велдона. Он… был похож на гортензию. Раньше я и не замечала его толком. Он был призраком: избегал общения, не стремился заявить о себе. И если бы его не забрал Аластар, я бы даже имени его не запомнила. Но теперь Велдон действительно стал каким-то другим. Мне страшно признаться, но его юношеская робость и вдруг откуда-то взявшаяся самоуверенность сыграли свою роль. Они заставляли меня о нём думать.

На следующий день мы встретились снова, но на этот раз я сама за ним послала, потому что обнаружила, что в том деле с некромантом он сыграл не последнюю роль, и мне нужно было выслушать его. Так что, когда раздался стук в дверь, я уже знала, кого увижу, и приготовилась быть стойкой и недоступной даже для самых сильных заклинаний очарования.

Велдон зашёл в кабинет и уточнил:

— Капитан, вы требовали меня к себе?

Я указала на свободный стул.

— Садись.

Он приблизился, устроился напротив, и я заметила, как его взгляд украдкой скользнул по стоящей в вазе гортензии. Возможно, Велдон не исключал того, что я могу её выкинуть. Я ведь правда хотела, но у меня не хватило духа.

Мы долго беседовали. Велдон рассказывал о последнем деле, и его доклад был полон деталей, сухих фактов, неприятных подробностей, которые он освещал с полным равнодушием, будто двемерская машина. Никаких эмоций, только холодная отречённая беспристрастность, так свойственная ему. Я спокойно его слушала и записывала самое важное в свой дневник. И почему я сразу не обратилась к Велдону? От других магов было не добиться такого лаконичного повествования. Он же выдавал мне готовый отчёт, с которым прямо сейчас можно было идти к Филиде.

Моя радость была преждевременной. Когда мы добрались до части с эксгумированными останками детей, Велдон вдруг сбился, судорожно вдохнул и, поставив локти на стол, потёр лоб.

— Извините, мэм, — произнёс он устало. — Я… почему-то на этом зациклился.

И я прекрасно его понимала. Случай был жутким, и не каждому хватало нервов вынести то, с чем пришлось иметь дело. Я в этом плане была счастливчиком, потому что, если мне попадались случаи с погибшими детьми, могла пообщаться с ними в призрачном обличии и для меня они были всё равно что живые. Прочим боевым магам, и Велдону в том числе, такое давалось тяжелее.

И хоть я понимала причину его переживаний, всё равно немного удивилась. Велдон был из тех людей, которых мало что могло пронять. Он делал вскрытия трупов, изучал органы, проводил различные тёмные обряды и наверняка занимался ещё чем-то ненормальным во время работы с Аластаром (я же знаю, что они далеко не всё мне докладывают). Может, именно поэтому то, что он вдруг дрогнул предо мной, выбило меня из колеи. Я обещала себе быть решительной и строгой, но тут не сдержалась и проявила мягкость.

— Если хочешь, на этом можем закончить.

— Нет, — отказался он. — Мне просто нужно время, чтобы собраться с мыслями.

Впрочем, времени ему не потребовалось. Он почти сразу продолжил, и это был самый жуткий рассказ, который я когда-либо слышала. Притом что я уже знала, о чём пойдёт речь. Но именно Велдон пересказал всё так, что я покрылась мурашками. Сразу стало ясно: он не преувеличил, когда сказал, что зациклился на этом. Так красочно описать события мог только человек, который очень много об этом думал.

На этот раз я ничего не записала. Смотрела на Велдона, а он, наоборот, не поднимал на меня глаз.

Когда он замолчал, я не слишком уверенно предложила:

— Вел, мне кажется, что… тебе стоит взять день отдыха и привести мысли в порядок.

— Это лишнее, мэм, я в порядке. К тому же у меня ещё остались незаконченные дела с Аластаром Элиусом.

— Я отправлю к нему другого боевого мага. Аластар не пропадёт, если побудет сутки без тебя.

Велдон устало улыбнулся и всё же настоял:

— Не нужно, Иветта. Я могу возвращаться к своим обязанностям?

Спорить не имело смысла. Я отпустила Велдона и, кода он ушёл, ещё долго не могла отвести взгляда от закрытой двери. Мне стоило больших усилий взять себя в руки и продолжить работать.

* * *

Наконец-то я мог посвятить время чему-то полезному и отправился во двор крепости, чтобы немного поупражняться с мечом. Вечером похолодало, но я так разгорячился от тренировки, что скинул с себя всю верхнюю одежду и остался в одной рубахе. Прохлада, свежий ветер, мягкие лучи закатного солнца доставляли мне истинное удовольствие.

Я не любил тренировочные мечи и отрабатывал удары настоящим оружием, оставляя на деревянном враге серьёзные повреждения. В какой-то момент я развернулся, чтобы ударить из пируэта, и едва не снёс кому-то голову. Я так испугался, что отпрыгнул сразу шагов на десять, неподобающим образом высказался и, только немного осознав случившееся, воскликнул:

— Куда же ты лезешь под руку?!

За моей спиной стояла леди Иветта. Она куталась в шерстяной плащ, её руки были скрещены на груди, а плечи устало сутулились. Чародейка выглядела озадаченной.

Она проигнорировала меня.

— Аластар, ты видел сегодня Велдона?

Её голос звучал встревоженно, в нём больше не было ни намёка на те эмоции, которыми она осыпала меня в нашу предыдущую встречу.

— Да, он заходил. Но я отпустил его уже часа три назад.

— Он… в порядке?

— То есть?

Иветта поджала губы и отвернулась, думая, как ответить. Она прошлась передо мной по влажной от опускающегося тумана траве. Я же стоял с опущенным мечом и не знал, как должен поступить.

— Ты с ним не говорил о его последнем деле? Том случае с некромантом?

Мне стало не по себе. Я сразу понял, куда ведёт этот разговор, но признаваться себе в этом не хотелось. Я ответил:

— Так, по мелочи. Он не горел желанием рассказывать.

— Неудивительно. — Иветта шумно вздохнула. — Сегодня я выслушала его доклад, и… Аластар, я за него волнуюсь.

Она посмотрела прямо на меня, и в её больших накрашенных глазах я действительно увидел страх. Мне хотелось как-то её успокоить и сказать, что она всё это себе выдумала, но я не стал относиться к ситуации легкомысленно.

— У магов… есть особенности в восприятии мира, — осторожно сказала она, подобрав очень деликатный синоним к слову «безумец». — Некоторые события, для многих выглядящие обычно, могут оставить на чародее неизгладимый след. Это опаснее, чем кажется.

Я понимал, о чём она говорила. Среди магов больных на голову всегда встречалось намного больше, чем среди прочих людей. Велдон же и без того всегда был, говоря словами Иветты, немного особенным. Легиону повезло, что именно она командовала боевыми магами. Я плохо знал Иветту, но говорили, что она специализировалась на различных тонких материях и о подобных вещах знала очень много. Поэтому за моральным состоянием своих людей она пристально следила. Будь на её месте какой-либо другой капитан, особенно мужчина, половина гарнизона боевых магов уже давно бы поехала крышей.

— Этот некромант, — продолжала Иветта, — раскапывал детские могилы. Велдон признался мне, что зациклился на этом. С такими вещами не шутят.

— Знаю, — серьёзно ответил я. — Когда я пришёл к нему вчера, он сидел на полу и швырялся в стену огненными шарами, а сам напряжённо о чём-то думал. Я спросил его, в чём дело, а он ответил, что именно в этом.

Иветта сжалась ещё сильнее, кутаясь в плащ. Я тоже стал ощущать, как к телу подкрадывается холод.

— Поговори с ним, — попросила она. — Ты ведь тоже много дерьма повидал, знаешь, как с таким бороться.

В этом Иветта не ошиблась: за время службы я на всякое нагляделся. Но было отличие. Меня мало что цепляло. Да, было много мерзкого, непонятного, страшного, но ничего такого, что не удавалось бы выкинуть из головы после двух-трёх кружек пива. С Велдоном же имелась проблемка. Он кроме своего проклятого чая ничего не пил.

— Я думаю, его наоборот лучше не трогать, — решил я. — Дай ему время. Он привыкнет, не тряпка.

Иветта закусила губу, подумала. Потом всё же сдалась и кивнула.

— Хорошо. Когда придёт к тебе завтра, скажи, что я хочу его видеть.

— Иви, не дави на него с опекой.

Чародейка неожиданно заговорила настойчиво:

— Я просто хочу его видеть.

Перечить ей я не стал. Я дал слово, и Иветта ушла. Хоть она и была капитаном Имперского Легиона, она была женщиной, а почти все женщины были чересчур заботливы. Я же думал, что с Велом всё в порядке, и лезть к нему в душу не стоит. Или же я был чёрствым идиотом, упускающим нечто очевидное.

Утром мы встретились, и я увидел, что Велдон, может, выглядит чуть более уставшим, чем обычно, и всё. У него был тот же холодный высокомерный взгляд, то же отрешённое выражение лица, тот же сдержанный голос. Когда он зашёл, мы обменялись дежурными приветствиями, и я сообщил ему:

— Иветта просила, чтобы ты зашёл к ней.

Он воспринял это абсолютно нормально.

— Срочно?

— Лучше покажись сейчас. И, Вел. Постарайся улыбаться.

Такое напутствие заставило его задуматься. Он вспомнил:

— Вчера я назвал её Иветтой. Не капитаном и не мэм. Мне за это прилетит?

— Нет. — Я усмехнулся. Пришлось рассказать. — Она снова ко мне приходила. Говорит, что волнуется за тебя.

Велдон изумлённо изогнул бровь.

— Вот как?..

Он больше ничего не сказал. Развернулся, быстрым шагом направился к выходу, и деревянная дверь закрылась за ним сильнее, чем обычно. Я знал этого парня. И я смог понять, что он не на шутку разозлился.

Вот это уже было плохо.

* * *

Первую половину дня я была как на иголках и подпрыгивала от каждого стука в дверь, ожидая, что посетителем окажется Велдон. Однако это был кто угодно, но не он. Мысли в голове окончательно перемешались. То хотелось сорваться с места и самой разыскать его, то я ругала себя за невесть откуда взявшееся помешательство и признавала правоту Аластара, то снова слышала в голове его вздох и в какой-то степени интимную фразу «я почему-то на этом зациклился», то снова злилась и чуть не выкинула в окно голубую гортензию. Работать в таких условиях оказалось невозможно.

Благо, Аластар всё же сдержал слово и направил ко мне своего боевого мага. Дверь в очередной раз содрогнулась от стука, но вдруг резко распахнулась ещё до того, как я ответила. В кабинет уверенной нетерпеливой походкой вошёл Велдон, и мне не требовалось ни говорить с ним, ни прибегать к магическому зрению, чтобы понять, что он не в порядке.

— Мэм. — В одном его кратком приветствии было слышно раздражение. Не составляло труда понять, что он на грани срыва и из последних сил сдерживает себя.

Стоя у окна, я указала ему на стул.

— Присядь.

Но Велдон не пошевелился.

— Вы хотели меня видеть, — нетерпеливо напомнил он. — Я слушаю.

Я не побоялась сделать к нему шаг, остановилась совсем близко, посмотрела в глаза. Глаза у него были невероятные — глубокого зелёного цвета. Я увидела в них усталость, гнев, но не увидела злобы.

— Ты не спал.

Это не было вопросом. Бессонная ночь (одна ли?) оставила на его лице узнаваемую печать. Отсюда и такая раздражительность.

Велдон молчал. Казалось, он был готов наброситься на меня в любую секунду и разорвать, как хищник добычу.

Я продолжала настаивать:

— Сядь. Мне нужно на тебя посмотреть.

Конечно, я имела в виду особое магическое зрение. Мне нужно было понять, как недавние переживания сказываются на его энергетическом поле, я должна была знать, что происходит с ним в этот момент, и Велдон это понял.

— Это лишнее. Прошу прощения, мне нужно работать.

Он развернулся, собираясь уйти, но я поймала его за руку. Отпускать его в таком состоянии было нельзя.

— Велдон, всё может быть серьёз…

— Не смей копаться во мне!

Велдон не дал мне договорить. Он развернулся, схватил меня и прижал к стеллажу у стены, отчего с полок упало несколько книг. Я ударилась затылком, но совершенно не почувствовала боли, всё моё внимание было приковано к нему. Властный сильный чародей возвышался надо мной, тяжело дыша и стоя в опасной близости. Я чувствовала запах духов, которыми он пользуется, — от него пахло шалфеем, сеном и чем-то таинственным, может, можжевельником. От этого аромата, страсти в зелёных глазах и тепла его тела мои ноги начали подкашиваться.

Но и я не была травоядной.

Перехватив его руки, я сделала шаг вперёд, прижавшись к нему вплотную, и заставила попятиться.

— Приди в себя! Ты ведь умный человек, должен понимать, что если сейчас закроешься, это сожрёт тебя изнутри!

Велдон резко отошёл, отвернулся, упёршись руками в мой стол, и вокруг его ладоней зажглась опасная магия, окутавшая комнату красным сиянием. Если он даст ей волю, ничего хорошего не жди.

В какой-то миг мне показалось, что он всё же пытается перебороть гнев, но он вдруг в ярости смахнул со стола всё, что на нём было, и крикнул:

— Если бы там, внутри, ещё что-то осталось!

Дверь за ним громыхнула так, что со стеллажа посыпалось ещё несколько книг. Я осмотрела созданный беспорядок. Смятая под его сапогом гортензия валялась в луже воды на полу среди осколков стеклянной вазы.

Дурак ты, Аластар. И я дура, что тебя послушала.

Понимая, что теперь нужно ждать, когда Велдон успокоится, я не стала торопиться и, потратив немало времени на уборку, вернулась к работе. День был насыщенным, предстояло ещё сходить в Университет Волшебства и обсудить с Мастером-Волшебником этот проклятый случай с некромантом, так что мне пришлось взять себя в руки и забыть перепалку. Гортензию, конечно, было жалко. И затылок болел.

В итоге, я провозилась до самых сумерек. Все офицеры уже разбрелись по домам, солдаты скрылись в казармах, своих боевых магов я тоже давно отпустила, поэтому в форте остались только караульные. Мне это даже было на руку. Говорить уже ни с кем не хотелось. Если честно, хотелось плакать из-за этой несчастной гортензии.

Я не торопилась домой и, разобравшись с делами, ещё несколько минут сидела за столом, ни о чём не думая. Потом поняла, что прячусь. Взяла себя в руки, собрала сумку и вышла на улицу. Нужно было ещё сдать ключ от кабинета, но, пока я запирала дверь, услышала рядом чьи-то шаги. От знакомого тихого голоса под кожей пробежал холодок.

— Иветта…

Велдон целеустремлённо приблизился и вдруг взял мои руки в свои. Опешив, я не знала, что сказать.

— Иви… — Ему тоже было тяжело говорить. — Прости меня. Прости, я сам не знаю, что на меня нашло. Я причинил тебе боль.

Его рука скользнула по моему плечу и запуталась в волосах. Он обнял меня, положил подбородок мне на голову, а его холодные пальцы невесомо гладили мой затылок, в котором пульсировала неослабевающая боль, и перебирали короткие локоны. Я не знала, хотела ли выбраться из этих объятий. Но то, что я на него не злилась, было очевидно.

— Я предполагала, что подобное произойдёт, — призналась я и всё же предприняла попытку отстраниться. Велдон отпустил меня.

— Ты права: лучше мне пока что не появляться среди людей.

Он опустил голову и зашагал прочь, глядя себе под ноги. Я могла бы его остановить, но во-первых, не знала, о чём теперь говорить, а во-вторых, мне нужно было сдать ключ.

На следующий день в крепости он не появился. Я думала зайти к Аластару, чтобы попросить его навестить Велдона, но решила этого не делать. Зато стала замечать, что караульные и мои боевые маги как-то странно на меня смотрят, и заподозрила, что кто-то мог видеть нас вечером на улице. К полудню моя догадка подтвердилась. Я собиралась пообедать в казарме и случайно услышала, как солдаты сплетничали обо мне и Велдоне. Оказывается, мы ссорились очень громко, считай, у всех на виду. «Как влюблённые», — подметил кто-то. У того, как Вел обнял меня на улице, тоже был свидетель. В итоге, слухи по крепости разлетелись с невообразимой скоростью. Обедать пришлось в таверне.

Я закончила дела пораньше и после заката, решив, что на слухи мне плевать, да и к тому же они уже неизбежны, направилась к дому Аластара в Храмовом районе. Я знала, что сам Элиус ночует у Бернас, а свои апартаменты отдал Велдону (в Имперском Легионе служили одни сплетники). Свернув в неприметный переулок, я остановилась перед нужной дверью и постучала, хотя даже не услышала собственного стука, потому что сердце в груди билось громче.

Велдон почти сразу открыл.

— Чего это ты вдруг стучишь?

Наверняка он ожидал увидеть Аластара, но, увидев меня, быстро замолчал. Вид у него был не самый лучший.

— Как ты? — спросила я, стоя на пороге.

Велдон спросил в ответ:

— А ты?

— Можно зайти к тебе?

Он разрешил. Когда я пришла, он как раз был на кухне. В глиняном чайнике заваривались какие-то ароматные травы. Еды не было. Велдон отошёл к столу, повернулся ко мне спиной и сделал вид, что протирает чашку.

— Иветта…

Что бы он там ни хотел сказать, лучше не стоило.

— Не надо, Велдон.

— Не будешь со мной? — наигранно удивился он в ответ, приподнимая одну из чашек.

Я улыбнулась шутке.

— Тебе лучше?

Хотелось услышать положительное «да», но на миг мелькнувшая на его лице радость вновь сменилась тяжёлой тоской, и он отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Что ты пьёшь?

— Брусника, мелисса, донник, — перечислил он.

Велдон наполнил чашки, передал мне одну и вышел из кухни. Я пошла следом.

Мы поднялись на второй этаж, в комнату. Вел сел у стены на полу, где было постелено мягкое ворсистое покрывало. Я сразу обратила внимание, что напротив установлен магический барьер, поглощающий заклинания. Также на полу валялась книга — описание животных, обитающих на юге Валенвуда. Наверное, взял первое попавшееся, что нашлось у Аластара, чтобы отвлечься.

В комнате также стояла простая кровать, на которой Велдон, похоже, не спал, комод для одежды и табуретка с тазом в углу, чтобы умыться. Мне ничего оставалось, кроме как сесть рядом с чародеем.

— Уютненько у тебя здесь, — сказала я без намерения обидеть. Он не обиделся.

— Здесь мне спокойнее. Чем меньше отвлекающих внимание вещей, тем лучше.

— Понимаю. — Я действительно понимала. Иногда хотелось пустоты. Как внешней, так и внутренней. — Очень вкусный напиток.

— Говорят, успокаивает и помогает от бессонницы. Но я уже выпил столько этого донника, а результата никакого.

Я кивнула на книгу.

— Интересная?

— Даже не понял, что прочитал.

Я грустно улыбнулась и сделала ещё один глоток. Ситуация была мне знакома.

Велдон не прогонял меня, а я не торопилась уходить. Мы сидели рядом, смотрели на мерцание магической преграды в темноте и очень быстро оставили неудачные попытки завязать разговор. Вскоре оказалось, что молчать нам вполне комфортно.

Я так и просидела у него до глубокой ночи. А потом, кажется, донник на меня подействовал, и я заснула, положив голову Велдону на плечо.

Слухи не волновали меня вчера, не волновали и сегодня. Я вышла от Велдона утром, что, конечно же, удивило патрулирующих улицы солдат, и поспорила сама с собой, как быстро разойдутся новые сплетни. Сделала ставку на после полудня.

Настроение было удивительно хорошим. Ещё ни разу ночь с мужчиной не приносила мне столько удовлетворения: мы сидели на полу, пили травы и молчали. Не я одна считала это естественным и правильным. Когда я уходила, Велдон сжал мою руку и трепетно прошептал:

— Иви… спасибо.

Я так и не узнала, за что, и знать не хотела.

Когда я уладила ежедневные дела в крепости и закрылась в своём кабинете, чтобы разобрать очередную папку с докладом, ко мне осторожно постучали. Моё предположение оказалось правдивым.

— Мэм, — поздоровался Велдон. Я сразу заметила в его руке пышный букет гортензий.

— Сэр, — передразнила я его, и он улыбнулся. За все эти, кажется, четыре года, которые Велдон провел в рядах боевых магов, я впервые увидела его настоящую улыбку.

— Для вас доставили письмо. — Он положил мне на стол конверт с печатью Вэйреста. Мои руки задрожали. — А это от другого адресанта. Он сказал, что вы поймёте.

Не знаю, где он брал эти цветы, но как же они мне нравились. Правда, вазы для них больше не было, и я попросила Велдона пока что положить их на тумбу у окна, а сама взяла нож для бумаг и вскрыла конверт. Из Вэйреста мне мог писать только один человек. Михаэль. Мой прекрасный потерянный рыцарь.

Развернув бумагу, я стала читать ровные строчки, написанные изящным почерком, и, наверное, что-то отразилось на моём лице, потому что наблюдавший за мной Велдон забеспокоился:

— Что-то случилось?

— Нет.

— Иви. — Он подошёл ближе, а я села за стол, и долгожданное письмо выскользнуло из пальцев. В моё «нет» Велдон не поверил. — Ты плачешь.

Я быстро вытерла ставшие мокрыми глаза. Велдон присел возле меня и посмотрел снизу.

— Что там?

— Да ерунда.

— Ты просишь меня не закрываться и сама же прячешься.

Конечно, он был прав. Но я боялась, что, если начну рассказывать, не сдержусь и разрыдаюсь.

— Когда я была в Вэйресте, — тихо начала я, и Велдон затаил дыхание, чтобы выслушать, — встретила одного человека. Знатного человека. Галантного. Честолюбивого. Красивого. В такого трудно не влюбиться. Он ответил взаимностью.

— Не удивлён, в тебя тоже трудно не влюбиться.

Я думала совсем о другом, поэтому сразу и не поняла, что именно сказал Велдон, а когда поняла, как-то реагировать было уже поздно.

— Мы провели вместе несколько потрясающих дней. Но мне была пора уезжать. Он обещал писать мне. Приехать ко мне. Конечно, глупо было в это верить. Не мог же мне достаться этот рыцарь на белом коне.

— И что он пишет?

— Что женится. Якобы по расчёту, из необходимости или как у них там в высшем обществе принято.

Велдон спокойно сказал:

— Благородного рыцаря, конечно, не заменит, но, может, ты согласишься на боевого мага с искорёженной душой и гортензиями в саду?

Хотелось и смеяться, и злиться одновременно. Выбрала второе.

— Ты издеваешься? Меня только что бросил мужчина, в которого я была влюблена.

— Я и не предлагаю тебе влюблённость. Влюблённость — это нечто непостоянное и очень-очень хрупкое. У меня же более серьёзные намерения. Поэтому пока что я предлагаю тебе бруснику, мелиссу и донник. Говорят, успокаивает.

Я снова вытерла слёзы и посмотрела на Велдона. Он сидел подле меня, в его чародейских зелёных глазах больше не было ни усталости, ни тоски, ни гнева, ни вины. Всё это сменилось решительным волевым спокойствием, и мне вдруг стало понятно, что в отличие от Михаэля и других мужчин, в которых я была влюблена, Велдон не собирается торопиться. Он будет дарить мне столько гортензий, сколько потребуется, и проведёт со мной в тишине ещё не одну ночь.

И я согласилась. Мне и впрямь не помешало бы успокоиться.