любовь в элементарных частицах

Нанук где-то слышал, что Эоны, возвышаясь, отказываются от всего человеческого, отвергают вместе с плотью все свои низкие эмоции, желания, стремления и мечты.

Эоны должны породить Путь и следовать только ему; Эоны не должны чувствовать, помнить, любить.

Нанук был самим воплощением Разрушения. В его лоскутном теле текла первородная плазма, его волосы были сотканы из струн, пронизывающих всю Вселенную от начала времён до конца Всего, а в его глазах были войды.

Нанук не знал ни одного Эона, и, откровенно говоря, ему было всё равно. Он смотрел на миры и цивилизации, гниющие изнутри, и Время проходило мимо, сквозь него.

Для Нанука Разрушения не существовало Времени и Материи. Он смотрел на Агонию, в которой умирало всё живое, и существовал так Вечность.

Потом был Акивили.

Путь Освоения перешёл Путь Разрушения и впервые в истории Вселенной помог умирающей цивилизации. Нанук проснулся от бесконечного сна и

впервые в Вечности увидел что-то кроме Смерти.

Акивили Освоения был красив, как бывают красивы люди. Он предпочитал свою человеческую форму, у которой были белые цвета пульсар волосы, чёрные, как тёмная материя, глаза и тело, которое могло тягаться с самой Яоши Изобилия.

Акивили интересовали люди и их хрупкие творения больше, чем интересовала сама Вселенная.

Нанук смотрел и не мог отвести взгляда.

Акивили кидался в пасть чёрной дыры, если это значило, что он сможет помочь какой-то крошечной безымянной цивилизации. Нанук смотрел. И уничтожал всё, что вставало на пути Освоения.

Акивили веселился, пел и пил вино с Безымянными, танцевал и смеялся. Его волосы цвета пульсар раскидывались по его плечам, полупрозрачное платье, сотканное из звёздной пыли, кружилось вокруг его тела, а Безымянные танцевали вокруг него, целовали его руки, прижимали к себе за талию, зарывались носами в его волосы и были совершенно счастливы.

Нанук смотрел, не смея отвести взгляда. Следовал за Акивили всюду, куда его вело Освоение. Жадно смотрел на руки, хватающие плоть, и думал о словах, что когда-то слышал.

Эоны должны отказаться от всего земного и низкого. От радости, скорби и любви.

Ревности.

Думал и чувствовал. Нейтронная звезда в его груди заходилась миллиардами вращений в секунду, галактику в желудке поедала сверхмассивная чёрная дыра, и Нанук чувствовал. Любил.

Нанук хотел взять Акивили за руку, поднести её к своему рту и поцеловать. Целовать её до тех пор, пока Девятый Небытия не сожрёт и его, и Акивили. Нанук хотел обнять Акивили, прижать его человеческую плоть к своей груди и заставить чувствовать, чувствовать нейтронную звезду, сходящую с ума.

Однажды Нанук поддался низкому и пришёл к Акивили на Экспресс. Экспресс распадался на элементарные частицы под его ногами, Безымянные смотрели на него с ужасом, но Нанук видел только Акивили. Его и его улыбку, светящуюся ярче, чем самая яркая сверхновая во Вселенной.

Акивили смотрел в ответ и смешливо улыбался.

— Ты должен быть осторожнее, — сказал Нанук, его человеческое тело не в силах дышать вблизи самого воплощения Освоения.

— Ничего не могу обещать, — ответил Акивили. В его глазах мерцали галактики.

Нанук протянул руку и взял пальцы Акивили, согнулся пополам и прижался губами к его плоти. От него пахло вином, теплом и любопытством.

Нануку хотелось утонуть в его запахе. Прикасаться губами везде, где только возможно, прижимать и прижиматься, дышать и чувствовать, любить.

Акивили забрал свою руку обратно и снова ослепительно улыбнулся. Нанук развернулся, сделал пару шагов и больше никогда не появлялся на Экспрессе.

Он снова смотрел на боль, смерть и разрушение. Думал об Акивили Освоения, его запахе, улыбке и волосах. Нейтронная звезда в его груди почти померкла.

Нанук ждал, когда Девятый Небытия придёт за ним.

А потом он услышал шёпот о том, что Акивили Освоения больше нет.

Нейтронная звезда снова стала биться, и Нанук почувствовал, как фантомные щупальца Девятого Небытия ускользают в пустоту.

Нанук искал Звёздный Путь, Экспресс и Безымянных, но нашёл только разрушенные рельсы, пустой вагон и трупы.

Чувство, поддерживающее его существование на протяжении Вечности, стало разрастаться, пока не поглотило всё внутри и снаружи. Нанук чувствовал слишком много, слишком много всего одновременно.

Любовь, жившая с Акивили Освоения, умерла в мучениях и переродилась, оглушая тысячи цивилизаций.

Нанук был разрушен и желал лишь одного:

мести.