Тошинори не спит. Он сидит в своем любимом кресле, боясь пошевелиться. На коленях у него спит уставшая донельзя Агури. И он почти не дышит, когда она прижимается щекой к его плечу. Сейчас она кажется ему такой хрупкой и уязвимой... Вместе с нежданным счастьем, назвать ее своей женой к нему пришла и тревога. Беспокойство за любимую. Когда ее нет рядом, он не чувствует себя целым. Он все время думает: "Не забыла ли она позавтракать? Взяла ли зонт?"

И откуда-то знает, что забыла и не взяла. Поэтому заскакивает к ней в больницу и приносит ей бенто. Или если день погожий, вытаскивает ее пообедать в ближайшее кафе. И обязательно следит, чтобы она поела. Поэтому он встречает ее после работы с зонтом. Да, отныне тревога за нее становится неотъемлемой частью его жизни. Но он никогда бы не променял эту тревогу на спокойствие одиночества. Тошинори улыбается своим мыслям и легонько, едва касаясь целует спящую жену в висок:

– Аи моя...

Нет, ни на что, он не променяет свое позднее, выстраданное, тревожное Счастье. Агури вздыхает во сне, глубоко и прерывисто. Тошинори осторожно смыкает руки за ее спиной, чуть подаётся вперёд, шепчет в каштановую макушку:

– Все хорошо. Я рядом.

Спи, родная, я сберегу твой сон. Я стану твоим солнцем и буду разгонять тучи на горизонте... Спи, мое единственное Счастье. Не тревожься ни о чем. Я заберу твою печаль. Спи, моя нечаянная Радость. Я стану твоим зонтом. От непогоды и невзгод. Спи мое Счастье, я тебя никому не отдам.

И словно услышав, Агури умиротворенно затихает в кольце его рук. Ей снится безмятежная солнечная тишина летнего дня, звонкий детский смех и родные глаза напротив.

Агури улыбается во сне.