Они ехали три с половиной дня практически без остановок, чтобы успеть добраться до Милтона раньше, чем неуловимый шаман, который так им нужен, снова скроется. Эрик буквально на грани здравого смысла гнал вперед, заливаясь энергетиками и кофе, потому, что Дика за руль пускать не хотел. «Мой малыш только меня слушается!» — заявил охотник и теперь из-за своего упрямства едва стоял на ногах и шатался, как пьяный.
— Я в порядке! — хмуро заявил Эрик, тяжело привалившись к пыльному капоту машины, но не желая признаваться в собственной слабости.
— Его тут уже нет, могли бы и не спешить. — Дик запустил руку в свои волосы и растрепал их еще сильнее. Он и сам не знал почему, но был уверен на все сто, что они опоздали.
— Все равно нужно проверить, — упрямо возразил Эрик, отлепляясь наконец от капота, и, слегка пошатываясь, направился в сторону отеля.
По приезду в город первым делом снять номер, как точка чекпоинта, а только потом двигаться куда-то дальше. Чаще всего к кофейному автомату.
— Проверим, конечно, — Дик не спорил, просто следовал за взбалмошным охотником.
С тех пор, как они начали выяснять, что за тварь назначила награду за голову Дика, их жизнь превратилась в сплошную гонку с ветром, а иногда и со смертью. Вот и в этот раз они пытались найти шамана, который, по словам друга Эрика, мог узнать, что это за тварь. Да только вот шаман был не просто крутой, а еще и неуловимый, так как постоянно колесил по стране, а страждущих принимать не особо стремился.
— Значит, так, — сразу, как только за ними закрылась дверь, Дик отпихнул Эрика к постели и скрестил руки на груди. — Ты сейчас ложишься на эту кровать и спишь до самого моего возвращения. А если я заподозрю, что ты с нее вставал, то привяжу к ней же.
— Мм, привяжешь… Обещаешь? — Эрик игриво сверкнул глазами, хотя едва ли у него действительно были силы на подобные подвиги. Но на кровать послушно упал и вытянулся с блаженным стоном.
— Обещаю, привяжу и заставлю спать, — ехидно подтвердил Дик.
Сам-то он был вполне отдохнувшим и жаждал самых разных подвигов, но в таком разобранном состоянии паразит Эрик был способен удовлетворить только жажду гуманизма, а ее-то как раз Дик и не испытывал.
— И чего ты такой злой? — Эрик тяжко вздохнул и потянулся, нарочно соблазнительно прогибаясь и призывно сверкая глазами.
Знал, что прямо сейчас Дик не поведется: временами его самоконтроль казался просто оскорбительным, но не проверить его на прочность не мог. Дик только усмехнулся на это и вышел за дверь. Был соблазн остаться и лично проконтролировать, что Эрик не покинет кровать до утра, но тогда поспать охотнику вряд ли удастся, да и шамана проверить все-таки стоит. Предчувствия — это прекрасно, и они уже не раз спасали им жизни, но это еще не повод полагаться на них безоговорочно.
<center>***</center>
Тот медиум, знакомый Эрика, сказал, что сейчас шаман в Милтоне лечит стариков в местном хосписе. Дик подобного эксцентризма понять не мог, но зато это внушало надежду на то, что он и им помочь не откажется. Тем более, что ни он сам, ни Эрик умирать не собирались, и дельце их было по сути плевое.
Здание хосписа встретило запахом лекарств, старости и болезни: очень тяжелый и неприятный запах, свойственный именно таким местам. Дик характеризовал бы его скорее как запах безнадежности. И где тут, спрашивается, искать этого шамана? Особенно учитывая, что ни имени, ни того, как этот тип выглядит, Дик не знал. Еще по дороге он предположил, что это должен быть новый в городе и самой больнице человек. И будь Милтон чуть поменьше, проблем бы не возникло. А так пришлось срочно поднимать статистику по неожиданным выздоровлениям во всем городе, прикидываясь журналистом. И теперь вот под видом полицейского Дик допрашивал главного врача хосписа. Одного из двух в городе, между прочим. Но именно отсюда за последние полгода на своих ногах и совершенно здоровыми ушло больше всего безнадежно больных людей. В итоге Дик выяснил, что за это время тут был только один новый санитар по имени Боб Кристмас: имя очевидно вымышленное, а, значит, эта ниточка никуда не могла привести. Время уже перевалило за полдень, и Дик окончательно убедился, что шаман уехал. Неприятно, но в целом не фатально, значит, они просто вернутся к медиуму и узнают новый адрес. А еще лучше позвонят ему. С этой мыслью он и отправился обратно в отель.
<center>***</center>
Дик тихо открывает дверь, помня, что временами охотник спит очень чутко, а будить его не хочется. По-хорошему бы вообще стоило еще поболтаться где-нибудь и не мешать спать измотанному партнеру, но Дик и сам изрядно устал за время пути и весь этот день. К тому же ему просто хочется провести хоть немного времени с Эриком. Время в пути Дик не учитывает, так как там они всегда куда-то спешат, и вообще, все не то. Редкие, а потому особо ценные спокойные дни, когда можно просто валяться в кровати и ни о чем важном не думать, Дик успел полюбить всей душой. Да и Эрик при всякой возможности спешит спровоцировать очередной внеплановый выходной. К тому же сделать это проще простого: оба вспыхивают словно спички с первого прикосновения, откровенного взгляда и пошлой улыбки. Не так много времени вместе, но уже успели прикипеть так, что небольших мелочей более чем достаточно.
Дик хорошо помнит их первый раз и как пьяный Эрик спровоцировал его, прямым текстом позвав в постель. До того дня Дик старательно давил в себе даже откровенные мысли, направленные на охотника, не желая вмешивать в их общее дело еще и чувства. Он тогда уже успел решить, с кем уйдет из бара, но хватило одного касания горячей спины Эрика на танцполе, условно-невинных прикосновений рук и губ — и Дик поплыл. Эрик же, судя по всему, улетел еще раньше, но тоже молчал по каким-то своим соображениям. Хотя, вероятно, у них не было и шанса избежать друг друга, да еще и будучи большую часть времени запертыми в одной машине.
Дик осторожно забирается на кровать, дожидается, пока Эрик привычно сложит на него руки и ноги, сгребает его в объятия и только после этого закрывает глаза, почти моментально засыпая.
Дик просыпается через пару часов и сразу же понимает, что Эрик уже не спит и какое-то время просто его разглядывает.
— Ну и что там? — Охотник нетерпеливо подкатывается ближе и укладывает голову Дику на грудь, как только замечает, что тот проснулся.
— Там, как я и говорил, полный облом, — Дик потягивается и окончательно открывает глаза.
Губы Эрика соблазнительно близко, но дотянуться до них в таком положении абсолютно невозможно. Порой Дику кажется, будто Эрик нарочно делает все это, чтобы свести его с ума. А иногда думается, что он и без того уже достаточно рехнулся, и именно поэтому его заводят даже самые простые и обыденные вещи в исполнении Эрика.
— Значит, придется снова ехать к Патрику… — Эрик немного мрачнеет от очередной неудачи, но быстро справляется с собой.
— Нет, мы позвоним Патрику, а пока будем ждать ответа от него, устроим себе выходной, — безапелляционно заявляет Дик, перекатываясь по кровати, подминая Эрика под себя и, наконец, целуя так, как и хотелось — яростно и жарко.
Пока только обозначая намерение, но оба понимают, что хватит малейшей искры, чтобы вспыхнуть. Эрик поплыл первым: он обычно не озадачивает себя излишним самоконтролем в отношении Дика, который в их тандеме и отвечает за всякие скучные вещи, типа необходимости запастись смазкой или закрыть дверь в номер, а не трахаться прямо возле кофейного автомата.
— Мм… Как скажешь, — Эрик облизывается и проводит руками по плечам Дика, предвкушая этот самый выходной.
На самом деле они уже давно планировали устроить себе настоящий отпуск, но все как-то не складывалось — минус того, что они не офисные работники. Пожалуй, единственный минус.
Дик отлепляется от Эрика, с усмешкой разглядывая его, распростертого под собой.
— Помнится, ты мне как-то обещал полный карт-бланш, а я этим правом так до сих пор и не воспользовался, — усмешка Дика становится еще шире и более предвкушающей.
Он знает, что Эрик ни за что не откажется, но все эти разговоры и вопросы тоже являются частью прелюдии, что разжигает не хуже физических ласк. И он не ошибся: глаза охотника тут же загораются интересом.
— Помню, я сказал, что сделаю все, что ты захочешь. И что ты задумал? — Эрик приподнимается, опираясь на руку и снова облизываясь, на этот раз совершенно осознанно.
Дик хмыкает и, перегнувшись через кровать, лезет в сумку с вещами.
— Я об этом только вчера вспомнил, — сообщает он, являя на свет две пары наручников.
Обычных, какими пользуются полицейские, стальные браслеты безо всякой смягчающей пошлятины, скрепленные довольно толстой и прочной на вид цепью. Звякнув, одна пара шлепается на обнаженный живот Эрика, заставляя слегка вздрогнуть от холода металла, а вторые остаются в руках у Дика.
— А у тебя в гардеробе, как мне помнится, был очень подходящий ситуации ошейник, — теперь уже Дик облизывается, разглядывая растерявшегося Эрика. Впрочем, растерянность его длится недолго.
— И раньше замечал за тобой жажду все контролировать, но не думал, что аж настолько, — заинтригованно хмыкает Эрик, переворачиваясь на живот, чтобы дотянуться до своей сумки.
Хорошо, что не оставил ее в багажнике, а то пришлось бы одеваться… По спине пробегает легкий холодок от предвкушения и легкого беспокойства. Обычно Эрик такие игрища не любит, но и постоянного любовника, которому можно довериться, у него до Дика не было. А Дику можно все, к тому же сам ведь пообещал слушаться, но легкая тревога все-таки имеется, хоть и здорово приправленная предвкушением.
— Ты не хочешь? — Дик шепчет на самое ухо, склонившись над Эриком и поймав его в капкан между собой и кроватью.
Он как всегда чутко ощущает настроение партнера, вот и сейчас распознает то, что сам Эрик еще не успел сформулировать. Одним шепотом Дик не ограничивается: слегка прикусив ушную раковину, он спускается губами на шею, целуя и отвлекая от ответа, несильно цапает за загривок, послав по телу Эрика целый табун приятных мурашек. Одна рука проводит по спине и удобно располагается на бедре охотника, поглаживая его.
— Хочу, — голос едва не подводит Эрика.
Вот она, та самая искра, что воспламенила его сегодня. Хриплый шепот Дика на ухо и отчетливое возбуждение любовника, упирающееся в ягодицы. Эрик не просто плывет: он с размаху ухает в омут, отбрасывая все условности.
— Тогда ищи, не отвлекайся, — требует Дик, потираясь бедрами о зад Эрика и не прекращая ласкать его спину, уделяя особое внимание самым чувствительным участкам.
— А ты тогда не отвлекай, — огрызается Эрик и тут же охает, застонав.
Дик толкается сильнее, вжимая его в кровать, у Эрика уже стоит не меньше. Хочется послать все к черту и потребовать от Дика, чтобы тот уже просто трахнул его, но Эрик молчит. Только закусывает губу и сосредотачивается на поиске дурацкого ошейника. Что там минуту назад ему страшновато было? Уже сейчас готов позволить Дику творить вообще что угодно, лишь бы и дальше так крышесносно приятно и близко.
— Нашел, — выдыхает Эрик, тихонько постанывая и жмурясь от волн удовольствия, что посылают губы Дика по его телу.
— Молодец, — Дик забирает шипастый декоративный ошейник и позволяет Эрику перекатиться на спину.
— Поднимись повыше.
Эрика уже ведет более чем явно: индивидуальная реакция на Дика, как обычно.
Ошейник приятно холодит разгоряченную кожу шеи, руки прикованы к витому изголовью кровати одной парой наручников, и Эрику пока еще любопытно, для чего нужна вторая. Он на пробу дергает руками: цепь держит крепко, и, хотя браслеты прилегают к запястьям не очень плотно, вытащить руку из кольца не получится.
— А ты знаешь, что делаешь, да? — хрипло спрашивает Эрик. Интересно, как много он еще не знает о Дике? Невообразимо много.
— Разумеется, — Дик улыбается, но в глазах его уже бушует океан желания.
— Закрой глаза. — Эрик видит в руках Дика широкий галстук и послушно опускает веки.
Прохладная ткань ярко контрастирует с разгоряченной кожей, и Эрик чувствует жаркие губы Дика на своем лице, от скулы к губам, поцелуй — и узел, затягивающийся на затылке. В себя Эрик приходит, только когда слышит еще один щелчок металла, и понимает, что вторые наручники крепят к тому же изголовью его ошейник: там как раз есть удобная для этого петля. Эрик пытается на пробу и головой дернуть, чтобы проверить насколько прочная конструкция, но Дик не позволяет ему, придерживая на месте.
— Тише, оставь хоть что-нибудь на волю воображения, — над самым ухом раздается тихий смешок, а потом уже более серьезно:
— Если что-то будет не так, просто скажи, и я перестану, — Дик снова, мимолетно на этот раз, целует его и отстраняется, разглядывая получившуюся конструкцию.
Довольно хлипко, конечно, но и так сойдет, в конце концов перед ним не стоит задача сдержать Эрика от серьезной попытки побега. Эрик возбужден так, что даже руки чуть подрагивают, но немного нервничает, и от этого его хочется еще больше. Впрочем, Дик точно знает, что нервы его отпустят очень быстро, главное отвлечь.
— Стоп-слово? — немного ехидно уточняет Эрик и ведет головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть из-под повязки.
— Нет, мы не станем заходить так далеко, чтобы оно нам понадобилось, — серьезно отвечает Дик, касаясь губами шеи чуть ниже ошейника, прихватывая зубами так, чтобы остался след.
Эрик рвано выдыхает и откидывает голову, предоставляя больший доступ.
Ощущения кажутся намного ярче, чем обычно. Из-за повязки на глазах Эрик не может знать, где в следующий раз окажутся губы или руки Дика, и каждое прикосновение словно прямиком по нервам. Он даже не пытается сдерживать стоны, поощряя Дика на более активные действия, потому что у самого уже стоит так, что можно гвозди забивать, а этот изверг только гладит бедра, вынуждая шире разводить ноги, ласкает соски и живот, но не дает того, что так отчаянно хочется сейчас охотнику. Эрик чувствует себя совершенно беспомощным, хотя и понимает остатками сознания, что может освободиться в любой момент. Такие чувства непривычны, но будоражат еще сильнее. Эрик стонет в голос, когда скользкие от смазки пальцы проскальзывают в него, раскрывая и растягивая. Его словно током прошибает, так желанно и долгожданно. Рот его свободен, но все слова теряются еще на подходе, и остается только стонать и двигать бедрами навстречу пальцам Дика, надеясь, что тот поймет, насколько ему необходимо большее. Но тот словно настоящий садист продолжает растягивать его, каждым движением рассылая по телу Эрика миллионы крохотных молний, которые концентрируются у него внизу живота.
— Давай уже… Не могу… больше, — Эрику все-таки удается сформулировать фразу.
Ему и правда кажется, что он просто умрет, если Дик не трахнет его в эту же минуту. Но ответом ему служит только хриплый смешок, и Эрик в очередной раз вздрагивает всем телом. Так голос Дика звучит только в те минуты, когда он возбужден до предела, буквально сходит с ума от желания. Эрик очень отчетливо может представить его горящие от страсти глаза, знакомое до мелочей хищное выражение лица, когда каждая его черточка буквально кричит «хочу!».
Когда пальцы исчезают, Эрику хочется кричать от разочарования: возбуждение уже зашкаливает за все разумные пределы, и он буквально мечется в своих оковах и руках Дика, удерживающих его на месте.
— Постарайся не дергать головой, — шепчет Дик, закидывая ноги Эрика себе на плечи и вынуждая его немного съехать вниз, от чего ошейник натягивается.
Он не душит в полном смысле, но дыхание затрудняет, впрочем, это едва ли волнует сейчас Эрика. Дик входит медленно небольшими толчками, хотя до звезд перед глазами хочется просто и без затей засадить по самые яйца так, чтобы искры из глаз полетели уже у обоих, но он сдерживается, прикусывая язык и прикрыв глаза.
В этой позе Эрику тяжело принимать его, он кусает губы, шипит и стонет, теряясь между наслаждением и болью. Дик уверен, что если сейчас откроет глаза и посмотрит на него, то ни о каком самоконтроле уже и речи не пойдет. Такой желанный, открытый и жаждущий, Эрик сводит его с ума одним своим видом.
— Все хорошо? — Дик наконец полностью входит и целует Эрика, отвлекая и давая передышку им обоим.
— Да-а… двигайся, твою ма-ать! — шипит Эрик и пытается сам двинуть бедрами, но в этом положении ничего не получается, только ошейник от неосторожного рывка натягивается еще больше, лишая воздуха и заставляя потерять все слова.
— Ну, уплывай. — Дик кусает Эрика за нижнюю губу. — Если будет слишком больно, скажи.
И на этом месте здравый смысл самого Дика делает ручкой, а верх берут инстинкты и первобытная жажда обладания. Дик двигается не спеша, постепенно ускоряясь и теряясь в собственном вожделении, хриплых, придушенных стонах Эрика и их общем наслаждении. Теперь сдерживаться уже нет никакого смысла, и Дик просто ритмично вколачивает Эрика в кровать, рыча от удовольствия и следя только за тем, чтобы он не сполз слишком сильно, натягивая ошейник.
Оргазм накрывает обоих как цунами, вынося прочь не только здравый смысл, но и сознание. Эрику кажется, что он летит куда-то на большой карусели, а мир крутится перед глазами, периодически вспыхивая фейерверками удовольствия. Дик осторожно опускает ноги Эрика на кровать и подтягивает его ближе к изголовью, чтобы отцепить ошейник. У него самого руки еще дрожат от пережитого удовольствия, и потому замки поддаются не сразу.
Охотник же даже не сразу замечает, что его уже ничего не держит. Только когда Дик обнимает его, успокаивающе поглаживая по спине, он может наконец пошевелиться и устроиться удобнее на груди Дика, вцепившись в него, словно клещ.
— Ты в порядке? — Дик касается губами макушки Эрика, легонько поглаживая по спине, пока он приходит в себя.
Эрик мычит в ответ нечто невразумительное и кусает Дика за руку, оказавшуюся в опасной близости от зубов.
— Эй, ты говорить разучился? — Дик усмехается и отцепляет от себя руку Эрика.
Запястье украшает тонкий ободок покрасневшей кожи: все-таки наручники успели натереть, и Дик проводит языком по этому следу, а после целует.
— Напомни мне, чтобы в следующий раз я был осторожнее со своими обещаниями, — хмыкает Эрик, поднимая голову и ловя губы Дика для поцелуя. Он ощущает себя огромным студнем, наполовину состоящим из удовольствия.
— Тебе же понравилось, — усмехается Дик, с удовольствием отвечая на поцелуй.
— Охренеть просто как понравилось, — соглашается Эрик, блаженно потягиваясь и проводя пальцами по ошейнику, который Дик так и не снял. От напоминания о том, что сейчас было, бросает в жар, и Эрик снова прикрывает глаза, отдаваясь приятной неге.
— Раз понравилось, значит, повторим, — обещает Дик, расстегивая, наконец, ошейник и отбрасывая его подальше.
Пожалуй, им срочно нужно в отпуск.