Куникида всегда мыслил категориями разумного и старался придерживаться плана в любых действиях. Он всегда четко знал, что нужно делать в тех или иных ситуациях. Так было всегда, и это не изменилось, даже когда в его жизни возник Дазай Осаму. Хотя, этот бесконечный вихрь беспечной халатности мог пошатнуть любые устои. Дазай бесил Доппо, как никто на свете, злил своим отношением к работе, долгу, к другим людям и жизни в целом. Пожалуй, его отношение к жизни раздражало Куникиду как ничто другое. Дазай не ценил жизнь ни в каких ее проявлениях, ни свою, ни чужую. Он запросто мог убить человека и, при этом, на его лице не дрогнет ни единый мускул. Осаму мог пытать раненого, беспомощного противника, выбивая из него нужную информацию и он не считал это чем-то ужасным. Куникида увидел это всего однажды и чисто случайно, потому что пошел за Дазаем, вопреки его уверениям, что делать этого не стоит. Тот Осаму навсегда запечатлелся в памяти Доппо и его Куникида возненавидел всей душой. Безжалостный, кровожадный зверь, казалось, одним своим существованием он попрал все, во что верил и ради чего сражался Куникида.
- Я просил не ходить за мной, - это все, что сказал Дазай после того случая, оттирая белым платком руки от крови.
- Да кто ты такой… - Куникида мог лишь потерянно смотреть ему вслед. Дазай появился словно из ниоткуда, никто не знал кто он, откуда пришел и почему директор принял его так просто. А то, что Фукудзава доверял Дазаю было бесспорным фактом. Доппо хотел попросить себе другого напарника, но не вышло, зато тот разговор с директором заставил его пристальнее приглядываться к Осаму, пытаясь разгадать, что же скрывается за его безразличием.
“Только ты сможешь удержать его на краю, Куникида. Ты ему нужен, потому что никто другой не сможет сделать того, что нужно. Только будь осторожен и не жди, что он изменится”.
Что нужно сделать, так и оставалось загадкой. Дазай не выглядел стоящим на краю или несчастным, он не был похож на того, кто нуждается в помощи. Кто нуждается вообще хоть в чем-то. Даже его бесконечные попытки покончить с собой не могли обмануть никого, наделенного хоть каплей интеллекта. Он день за днем ошивался в офисе агентства, действуя на нервы окружающим, особенно Куникиде. Кажется, смыслом жизни Дазая стало разрушать чужие планы, даже на обед уйти в запланированное время Доппо не мог, если где-то в поле зрения был Дазай. Они ругались каждые два часа и дрались каждый пять. Впрочем, дракой это избиение младенцев назвать было трудно, бил в основном Куникида, а Дазай только смеялся и злил еще сильнее. Он, словно целенаправленно, напрашивался на взбучку, могло даже показаться, что он конченный мазахист, да вот все остальные наблюдения говорили о том, что боль Дазай ненавидит.
Куникида сам не понял, как так получилось, что злость на Дазая переросла во что-то иное. Тогда, в очередной раз, вместо того, чтобы ударить, он ухватил его за волосы и поцеловал. Зло, грубо, больше кусая, чем целуя, желая выместить раздражение, наказать за очередную выходку. Дазай даже не стал сопротивляться, поставил подножку и повалил на пол, на себя, не разрывая контакта. От падения Доппо пришел в себя, но как только попытался отстраниться, увидел глаза Дазая. Словно впервые увидел. Вместо привычной пустоты или насмешки там была бездна. Бездна боли, мольбы, тоски и чего-то еще, названия чему Доппо не знал и не хотел узнавать, потому что имя таких чувств можно узнать только пережив их. Такое ему не по силам.
- Что тебе стоит? - Голос Дазая был хриплым, но совершенно спокойным, как будто все в порядке.
- Ты?.. - Куникида не знал что делать дальше. Он определенно не мог оставить человека в таком состоянии, даже Дазая. Особенно Дазая, с каких-то пор. В том, чтобы целовать мужчину или даже переспать с ним, Доппо не видел ничего предосудительного, это даже самураи практиковали. Все равно семью он создаст только с идеальной девушкой и тогда все будет иначе. Но сейчас поддаться на слова Дазая казалось равносильным тому, чтобы воспользоваться им, его слабостью. Даже звучит смешно.
- Я буду в порядке, если тебя тревожит совесть. И не думай, что мне будет так просто лечь под тебя через полчаса, если тебя тревожит выбор места, - во взгляде Дазая снова начали плясать черти, но эффект был уже не тот, Куникида успел увидеть то, что скрывается за насмешкой. Дураком он не был и прекрасно знал какой Дазай лжец, но такое изобразить было бы не по силам никому. Куникида только забыл о том, что для достижения цели не всегда нужно врать, впрочем, возможно Осаму и не пытался им манипулировать, а все действительно вышло случайно. Даже спустя много времени Доппо не мог ответить на этот вопрос. Тогда они все же переспали. Хотя первый раз и получился довольно смазанным и неуклюжим. Сказывался недосток практики у Куникиды и полное нежелание облегчать ему задачу у Дазая. Осаму словно специально хотел, чтобы ему причинили как можно больше боли.
Так начались их странные отношения. Впрочем, можно ли назвать это отношениями? Они были напарниками, которые иногда вместе спят. Правда, Дазай немного присмирел, хотя все также оставался безответственным идиотом, но перестал ходить на задания один. Равнозначно тому, что он перестал убивать. Во всяком случае, не давал ни единого повода в этом его заподозрить. Куникида испытывал очень странные чувства, осознавая, что является своего рода стоп краном для Осаму.
- Дазай, - Куникида лежит поперек развороченной кровати и смотрит на голого парня у окна, задаваясь вопросом, как он вообще может двигаться после такого. Все-таки Осаму и правда, в лучшем случае, пришелец.
- А? - Дазай слегка повернул голову к напарнику, взгляд, как всегда, пустой и чуточку насмешливый. Такой, как всегда.
- Чем ты занимался раньше? - Куникида спрашивал уже много раз, но ни разу не услышал ответа. Бывшая профессия Дазая и правда успела стать главной тайной детективного агентства. Хотя, в данный момент, Доппо хотел спросить совсем не об этом, уже давно его волновал только один вопрос - а что собственно происходит? Зачем он нужен Дазаю, почему тот так цепляется за него? Здравый смысл во всю кричал Куникиде, что нужно избавляться от этих отношений, от все возрастающей привязанности, пока не поздно. Хотя, скорее всего, уже давно поздно. Доппо привязывался к Осаму все больше, хотел от него чего-то кроме секса и вечных насмешек. Хотел быть нужным по настоящему, увидеть настоящего Осаму, то что скрыто от посторонних глаз.
- Куникида, ты не хочешь этого знать. И то, какой я на самом деле, ты тоже знать не хочешь, - для Дазая мысли других людей никогда не были тайной, но обычно он хотя бы делал вид, что не понимает их. - Я здесь, с тобой и никуда не денусь, даже если захочу. Так сойдет?
Куиникиде захотелось ударить этого придурка чем-нибудь потяжелее, но как назло под рукой ничего подходящего не было. Он прекрасно понимал, что в прошлом Дазай оставил нечто важное для него, но как же хотелось заставить его забыть или хотя бы понять, что такого было там, чего нельзя получить здесь.
- Ну, в самом деле, - Дазай затушил сигарету и подошел к кровати заваливаясь поверх Куникиды так, чтобы смотреть ему в глаза. - В качестве твоей пассии я не прохожу по пункту тридцать пять. Так что расслабься и получай удовольствие.
Усмешка Дазая выводила из себя, но Куникида держался, понимая, что тот нарочно его провоцирует.
- Ты не проходишь ни по одному из пунктов, - отрезал Доппо, запуская руку в растрепанные волосы Осаму и пропуская их между пальцами. Он и сам понимал, как глупо все это выглядит, пытаться понять Дазая - все равно, что отвечать на вопрос о смысле жизни. Ответов может быть миллион, но не будет ни единого доказательства, что хоть один из них - правда.
- Пункт тридцать пять - единственный, который я не смогу изобразить, - шепот прямо в губы, а Доппо уже давно не помнит, что это за пункт, и ему, в общем-то, уже давно плевать на этот список. Дазай как наркотик, который вызывает привыкание с первой дозы, и Куникида подсел на него давно и прочно. Когда-то давно, в прошлой жизни или пару месяцев назад, директор Фукудзава предупреждал его об осторожности, но тогда Доппо не понимал о чем речь или не захотел понимать.
- А если не изображать? Может хватит решать за меня о чем я хочу знать, а о чем нет?! - Доппо начал злиться, но пока еще держал себя в руках. Давить на Дазая абсолютно бессмысленно, кажется, он и под пытками не скажет больше, чем сам захочет.
- Я с тобой и это все, что тебе нужно знать, если ты еще не понял другого, - тон Дазая похолодел и Доппо пришлось смириться, что большего он не добьется сейчас. В этом весь Осаму, даже в объятиях Куникиды он не перестает быть собой, не выпускает ситуацию из под контроля. И Доппо никак не может избавиться от режущего чувства, что Дазай наказывает себя за что-то, но если он сможет докопаться до причин, то только тогда у него появится шанс реально привязать Осаму к себе. А планы на идеальную семью… Ну что ж, некоторые вещи должны оставаться недосягаемой мечтой. Правда, к сожалению, этой мечтой скорее станет Дазай Осаму.
Куникида твёрдо уверен в том, что хочет знать о Дазае все. Уверен ровно до тех пор, пока эти тайны не начинают вскрываться сами. Первое, почти случайное, открытие - Дазай состоял в портовой мафии. Ну что ж, теперь во всяком случае становится понятно, откуда в нем столько жестокости и почему убийства даются ему так легко. Доппо не может сказать, что легко принял такое положение вещей, но смог смириться. В конце-концов, теперь Дазай в агентстве и, кажется, вполне серьезно встал на путь искупления грехов прошлого. Ну или очень правдоподобно делает вид, что встал на него, в этих тонкостях Куникида предпочитает не копаться. Другой ответ приходит гораздо сложнее и смириться с ним Доппо не сможет, наверное, никогда. Накахара Чуя. Это приговор всему что было, есть и будет между ним и Дазаем. В первый раз они встречаются как враги, Куникида может только стоять и смотреть, как бывшие напарники пытаются убить друг друга. Вот только правда ли пытаются? Куникида за пять минут увидел три возможности для Дазая нанести фатальный удар и четыре со стороны Чуи. Сейчас он первый раз за очень долгое время видит в глазах Осаму живой огонь. И пламя это предназначено не ему. Улыбка фальшивая, но скрывает она что-то другое, то чего сам Доппо от Дазая не дождется никогда. Чуя яростно бьет и ругается, кричит о том, как ненавидит Осаму, но для всех присутствующих понятно, что он лжет. За его словами скрывается многое, но только не ненависть. Стоя в тени и наблюдая, Куникида понимает, что Дазай никогда не будет принадлежать ему. Они могут трахаться, напиваться, когда становится совсем тоскливо, ругаться, но образ Чуи из глаз Осаму не уйдет никогда. Доппо даже не интересна их история, потому что он понимает, такое не случается на ровном месте и если он узнает ответ еще и на этот вопрос, то останется только уйти и отпустить, а к этому он пока не готов.
После той битвы Доппо не задавал вопросов, но Дазай и без этого прекрасно все понимал, но тоже молчал. К чему слова, если все и без них понятно.
Когда стало известно о заключенном перемирии между агентством и мафией, мир Куникиды всерьез пошатнулся и даже разговор с Дазаем, первый на эту тему, не смог его успокоить. Потому что в этом случае Доппо понимал больше, чем Осаму.
- Расслабься, он никогда меня не простит, - сказанное полным безразличия тоном отозвалось болезненным уколом в груди, но Куникида тоже умел держать лицо и потому ничем не выдал своих чувств. Он знал, что простит - Чуя простит Дазаю, что угодно. А вот Дазай не может простить себе чего-то по отношению к Чуе и что-то подсказывает Куникиде, что речь идет совсем не об уходе из мафии. Но в этих подробностях он тоже копаться не хочет.
- Мне плевать.
Абсолютная ложь, но когда-то пора начинать приучать себя к мысли о том, что Осаму со всеми потрохами принадлежит другому человеку. Что же, этот момент ничем не хуже прочих...