Сегодня на удивление погожий день. Солнечный свет золотистыми кляксами расплывается по полу гостиной, скользит по лестнице вверх, на второй этаж. Он стелется, струится по полу и проскальзывает в щель под дверью. Робкий луч ненадолго застывает перед кроватью и медленно, несмело ползет вверх. Лежащий на кровати юноша дергает пяткой, когда луч касается узкой босой ступни. Он спит на животе, уткнувшись лицом в подушку, так что видно лишь золото растрепавшихся волос, одеяло обмотано вокруг загорелых ног. Луч ползет выше по узкой веснушчатой спине и ныряет за острое плечо, щекоча крепко сомкнутые веки. Юноша жмурится, недовольно морща нос и накрывается подушкой с головой. В следующее мгновение чья-то безжалостная рука поднимает жалюзи и солнечный свет мгновенно заливает комнату. Слышатся легкие шаги и та же рука легонько щекочет не очень чистую пятку. Юноша стремительно отдергивает ногу, поджимая босую ступню, что-то невнятно бубнит в подушку. Кто-то мягко касается его плеча, ноздри щекочет знакомый запах - нежный, едва уловимый, сдобно-сладкий. Юноша переворачивается на спину и не открывая глаз, спрашивает в пространство сиплым со сна голосом:
— М-ма?
Тихий смешок. И мамин голос отзывается:
— Хиро, пора вставать, милый. Умывайся и спускайся завтракать.
Снова легкие шаги, тихий стук закрываемой двери.
Хиро лежа, потягивается всем телом и открывает глаза, оглядывается. Он так давно не был дома. Однако здесь ничего не изменилось... В это комнате он жил подростком и мама сохранила ее в том виде, в каком он ее оставил, когда переехал в Токио: Модели планет под потолком и карта звездного неба. Фотографии на стенах. Журналы по робототехнике и кибернетике валяются на полу. На столе раскрытый томик любимой манги и полуразобранная модель МС55 - робота-уборщика. Довольно примитивная. Одна из первых его работ.... Хиро улыбается и прыжком слетает с кровати. Пуговки наушников, в плеере любимая музыка грохочет в ушах. В ритм ей Хиро пританцовывает, отбивая грушу. Босиком, в одних пижамных штанах. Волосы прижатые повязкой темнеют от пота, Хиро облизывает губы, завершая последний раунд. В луче света медленно-медленно плывет выбитая из груши коричневатая пыль. Хиро поворачивается к ней спиной, выравнивая дыхание. Веснушчатая кожа блестит о пота, натягиваясь на ребрах под солнечным сплетением при каждом вдохе. Хиро не дает себе передохнуть, отжимаясь на кулаках, а потом садясь на шпагат. Делает пару сальто и виснет вниз головой на канате, держась одними только ногами. Тело, послушное ему наливается силой, сила бурлит в крови. Хиро улыбается этому ощущению, чувствуя себя как-никогда бодрым и готовым к новому дню.
Агури как раз накрывает на стол, когда ее старший сын наконец спускается к завтраку, точнее уже к обеду. Хиро окликает ее с верхней ступени лестницы:
— Утречка, ма!
— Утречка, засоня. — с улыбкой отвечает та.
Хиро лихо съезжает по перилам и через мгновение оказавшись внизу, умильно принюхивается:
— А что у нас на завтрак? Мммммм.... Куриные крылышки с терияки? Я тебя обожаю, ма!
— Сейчас подогрею, милый. Долго же ты спал. Мы уже позавтракали, но я сохранила для тебя порцию. — отзывается Агури
— Ты хоть умывался? — беззлобно ворчит она, вздыхает, вставая на цыпочки и приглаживая растрепавшиеся льняные кудри сына — На кого ты похож?
Хиро послушно осматривает себя с ног до головы:
Любимая безрукавка цвета хаки немного помята, на джинсах пятно от машинного масла и цвет их давно уже потерялся от частых стирок. Их штанины сильно пообтрепались понизу и почти не прикрывают узких загорелых щиколоток босых ног.
Недоуменно пожимает плечами и уточняет:
— И на кого же?
Прежде чем ответить Агури внимательно осматривает его с ног до головы.
Хиро переступает с ноги на ногу, смущенно ерошит всей пятерней затылок: Пожалуй для про-героя Торнадо он и в самом деле выглядит недостойно
— На отца... — в голосе Агури нежность мешается с едва уловимой печалью. И Хиро читает в ее глазах: Когда же ты успел повзрослеть, малыш? Хиро нарочито широко улыбается:
— Ма, я голоден как волк!
Агури ставит перед ним дымящуюся порцию куриных крылышек и следующие пять минут тишину нарушает лишь хруст и чавканье:
— Мхммм... Умффф.. До чегоже вкуфно!
Хиро облизывает перепачканные в соусе пальцы и довольно жмурится. Едва он проглатывает последний кусочек, как входная дверь распахивается, впуская свежий воздух и звонкий детский смех. Рини с порога кидается к нему со всех своих маленьких пухлых ножек, карабкается на колени:
— Братик, братик! Ты со мной поиграешь?
Она требовательно таращится на старшего брата снизу вверх карамельными глазищами. Хиро улыбается, проходится ладонью по непослушным кудряшкам малышки:
— Конечно, химэ. Но сейчас тебе пора ложиться.
Он кивает отцу, улыбается матери - спасибо... - и относит Рини наверх в ее комнату. Рини ерзает у него на руках, обиженно дует губы и отворачивает мордашку:
— Не хочу спать! Братик, ты опять уйдешь... И не поиграешь со мной.
Хиро успокаивающе гладит девочку по спинке:
— Ну-ну, химэ, не надо плакать. Я обещаю когда ты проснешься, я буду рядом. Я никуда не уйду.
Рини отстраняется, упираясь ему ладошками в грудь, смотрит насупленно:
— Слово?
— Слово — Хиро с самым серьезным видом протягивает мизинец. — Чтоб мне тысячу игл съесть.
Рини, успокоенная, опускает головку брату на плечо, зевает, касаясь мягкой пухлой щечкой его шеи. Тот ногой открывает дверь в комнату и аккуратно укладывает девочку в кроватку, подтыкает одеяльце. Малышка засыпает почти сразу, сладко посапывая вздернутым носиком. Хиро еще немного сидит с ней и убедившись, что она крепко спит, на цыпочках выходит.
Он спускается вниз и плюхается на диванчик, нахально вклиниваясь между отцом и матерью. Возится, устраиваясь поудобнее. Те понимающе переглядываются поверх его головы. В ответ на их обеспокоенные взгляды Хиро красноречиво фыркает. Однако совсем не возражает, когда мама ласково приобнимает его за плечи, лишь расслабленно выдыхает и прикрывает глаза. Потом словно опомнившись, встряхивается, подскакивает на месте, идет заварить чая на троих и вместе с чашкой устраивается боком на подлокотнике. Рассказывает смешные случаи из своей практики про-героя, смеется откидывая голову назад. Увлекшись, жестикулирует, чуть не расплескав чай, но благодаря хорошей реакции, не проливает ни капли, показывает в лицах. Он весь искрится задором, юностью, солнцем и смехом. Кажется ему искренне нравится его работа. Кажется, что все хорошо...
Агури счастлива за него. Она успокоенно улыбается, глядя на своего мальчика: Солнце подсвечивает его сбоку, пронизывая высокую ломкую фигуру насквозь. И на какое-то мгновение ей вдруг кажется, что перед ней молодой Тошинори, которого она никогда не знала. Но Агури уверена, что он также хвастался матери своими победами и успехами и та улыбалась с гордостью и любовью, глядя на него. Она косится на Тошинори и видит в его глазах эту гордость, гордость и тепло. И какую-то особую пронзительную нежность смешанную... с печалью. Сердце тревожно екает и Агури неосознанно придвигается ближе к любимому. Тот, уловив ее настроение, находит ее руку, переплетая пальцы и встретившись с ней взглядом улыбается : Все будет хорошо . И Агури ему верит. Потому, когда ее мальчики собираются - в свой выходной! - провести тренировку, она почти не ворчит и только требует, чтоб они вернулись к ужину.
Жара. Хиро облизывает пересохшие губы и из-под челки смотрит на солнце. То, услужливо клонится к горизонту, однако до вечерней прохлады еще далеко. Он опускает глаза и покрепче упирается ногами в пыльную сухую землю. Отец предупреждает :
Я буду бить в полную силу.
Хиро в ответ азартно ухмыляется:
Попробуй достань меня.
Они на мгновение застывают друг напротив друга в одинаковой стойке и срываются с места. Вихрем кружат по площадке: Удар, блок, разворот. На стороне Хиро молодость и скорость. Он атакует резко, стремительно и так же стремительно уходит в сторону ,защищаясь. Такими короткими, сильными атаками он осознанно изматывает противника. Хиро дразнит его, кружа совсем рядом, в зоне досягаемости и почти позволяя себя ударить, но в последний момент, легко уворачиваясь. Его противник - один из лучших про-героев действует более осмотрительно, точно просчитывая свои действия и потому предпочитает пока тратить силы на защиту. Он почти у с умилением наблюдает за попытками сына достать его. Тот, увлекшись, сражается так самозабвенно и яростно, будто с настоящим врагом. И уклоняясь от очередной атаки, Тошинори думает, что сам был таким же. Как в зеркале он видит напротив себя юного: та же непоколебимая уверенность в своих силах, то же стремление к победе, тот же яростный напор, стремительность движений и те же ошибки. Хиро сражается в полную силу и это его подводит. Он устает и все больше держится лишь на рефлексах. Тошинори остается лишь подгадать момент и наконец атаковать. В полную силу, как и обещал. И тем не менее он смягчает падение Хиро. Тот впечатывается лопатками в пыль и неожиданно звонко чихает, когда облачко пыли на мгновение окутывает его лицо. Тошинори наклоняется, подавая ему руку, но Хиро вместо того чтобы встать, подсекает его и роняет на себя. Тут же перекатывается, сжимая его ребра коленями. Тошинори выглядит удивленным, но не огорченным. Ничуть.
— Один-один.— констатирует он.
— Ничья. — подводит итог Хиро, отпуская его и помогая подняться.
Воздух на солнце дрожит и в этом знойном мареве на том конце поля островком спасительной прохлады виднеется навес. Тошинори и Хиро переглядываются и не сговариваясь, бросаются к нему наперегонки. Хиро успевает первым и довольно улыбаясь, плюхается животом на скамейку, вытягивается на ней во весь рост. Тошинори бесцеремонно пододвигает его ноги и садится с краю. Некоторое время они молчат, жадно глотают почти теплую воду и дышат часто, запаленно. Допив, Тошинори наклоняется и толкает Хиро в плечо, требуя подвинуться и уступить место старику.
— Тоже мне старик нашелся... — бурчит Хиро и нехотя садится. Опирается спиной о прохладный пластик.
Тошинори все слышит и подтверждает:
— Да я уже стар.
Он меняет позу, садясь в пол оборота и проникновенно заглядывает Хиро в глаза:
— Мальчик мой, ты ничего не хочешь рассказать своему старику отцу?
Хиро поспешно, даже слишком открещивается:
— Нет!
Тошинори чуть склоняет голову к плечу и смотрит еще проникновеннее:
— Точно? А мне за обедом показалось, что ты чем-то обеспокоен? Я надеюсь у тебя нет проблем с законом?
— ЧТО?!— голос Хиро дает петуха. Он прокашливается и улыбается максимально безмятежно — О чем ты, пап? Все в порядке.
Тошинори всем своим видом выражает недоверие и отрезает безаппеляцционно:
— Не верю. Сам таким был. Тоже твердил, что все в порядке, как бы плохо ни было. Так что рассказывай.
Внутренний голос ехидно уточняет: Но почему был. И есть.
Но Тошинори досадливо шикает на него и пристально смотрит на Хиро.
Хиро обреченно вздыхает, сдаваясь. Все равно ведь выведает в чем дело. Маму подключит и вдвоем его допросят. И он признается:
— Понимаешь... Все... это слишком сложно.
Хиро сутулится и трет лицо ладонями:
— Быть героем очень сложно. Я не могу... Не могу улыбаться в лицо опасности, как ты. Как убедить людей в том, что все будет хорошо, если я и сам в это порой не верю? И еще эти журналисты... Приходится улыбаться на камеру... И лгать. А ведь люди верят в нас. В меня. И я порой думаю, что если я не справлюсь? Что если я подведу их? Что если я однажды не успею? И как я посмею тогда называть себя героем?
Тошинори слушает. Внимательно, молча, понимающе.
Голос Хиро падает до шепота, когда он заканчивает:
— Мне кажется.. я не гожусь для этой роли. Я боюсь, пап. Боюсь боли, смерти, боюсь не оправдать чужие надежды... Я боюсь, хотя и твержу людям каждый день не бойтесь. Никудышный из меня герой...
На отца он не смотрит и чуть не вздрагивает, когда большая тяжелая ладонь ложится ему на макушку, взъерошивая и без того растрепанные волосы.
— Я знаю. — говорит ему отец. — Это действительно нелегко. Особенно — он усмехается краешком рта — конференции и интервью. У меня их было так много в последнее время.
Помолчав, немного он продолжает уже более серьезно:
Бояться и сомневаться - нормально. Я тоже боялся и сомневался. Всю свою жизнь. Но я не давал этому страху управлять собой. Мне было за что сражаться и это делало меня сильнее. Как бы тяжело ни было, меня всегда поддерживала любовь дорогих мне людей. Людей, которые знали меня как Тошинори Яги, а не как символ мир и которым я был нужен таким.... Но ты не будешь таким как я. Никогда. Не будь таким. Не равняйся ни на кого, будь собой. Найди за что тебе сражаться и тогда ты все преодолеешь.
И помни мы с мамой любим тебя. Любим независимо от того насколько сильна твоя причуда и на каком месте ты в топе героев. Для нас ты всегда первый. И мы всегда на твоей стороне. Веришь?
Хиро изворачивается и неуклюже, неловко обнимает, утыкаясь мокрым носом отцу куда-то в ухо. Выдыхает сипло:
— Спасибо, па..
Домой они возвращаются, когда солнце висит низко над горизонтом. Агури с порога загоняет их пыльных, потных в душ и накрывает на стол.
На ужин у них мясо, много мяса. Проголодавшиеся мужчины чуть ли не урчат, кусками заглатывая его. Агури только закатывает глаза - она уже привыкла к их чудовищному аппетиту и спокойно накладывает им третью добавку. Да следит чтобы Хиро не кормил мясом ерзающую у него на коленях малышку Рини. Та уже ужинала, но хочет побыть с братом и отцом и Агури не видит причины ей отказывать.
Потом они сытые до икоты лениво полулежат на диване друг на дружке и спорят какой фильм будут смотреть сегодня. Хиро хочет "Назад в будущее", потому что это же классика. А еще там есть машина времени в виде автомобиля - почти как ваш с мистером Шилдом, пап. Тошинори предпочитает старые черно-белые комедии, а Агури хочет мелодраму ну или романтическую комедию. В результате они смотрят "Ходячий замок" Миядзаки - выбор Рини. Сказка неожиданно увлекает обеих Яги, считающих себя слишком взрослыми и серьезными для сказок. Но сейчас они завороженно вглядываются в экран и глаза их вспыхивают почти детским восторгом. Хиро подается вперед, чуть приоткрыв рот и увлеченный перипетиями сюжета, не замечает, как отец и мама, заговорщически переглядываясь, то и дело запускают руки в его попкорн. Он сидит на ковре перед диваном, вытянув ноги и откинувшись назад. На диване мама уютно устроилась в объятьях отца, отпустив голову ему на грудь. Малышка Рини боком сидит у него на коленях, Хиро заботливо придерживает её одной рукой. При виде Хаула Рини аж подпрыгивает и громко комментирует :
— Прекрасный принц!
Агури с Тошинори на заднем плане переглядываются
— А ведь все ее любимые герои-принцы голубоглазые блондины. — задумчиво замечает Агури.
Тошинори улыбается, целуя ее в висок:
— У нашей дочери просто очень хороший вкус, милая.
Хиро усмехается, беззлобно ворча:
— Но он же даже не принц. Чем он тебе так приглянулся, мелкая?
Рини обезоруживает его совершенно искренним:
— Это потому что он похож на тебя братик.
Хиро приятно удивляется, даже немного умиляется:
— Правда?
— Ага — кивает Рини — такой же безбашенный.
Хиро картинно хватается за сердце и хрипит:
— Почему Вы так жестоки, химэ?
Рини вдруг оборачивается и обвивает его ручонками за шею, шепчет на ухо, как большую тайну:
— Ты самый лучший, братик.
Тошинори с Агури на заднем плане умиленно вздыхают.
Софи Хиро кажется страной, о чем и сообщает, недоуменно пожимая плечами:
— И что Хаул в ней нашел? Она же скучная.
Рини тут же спрашивает:
— Братик, а какие девочки тебе нравятся? А у тебя есть подружка?
Склоняет головку к плечу, круглая мордашка так и светится любопытством.
Хиро краснеет, быстро и неудержимо, застигнутый врасплох:
— Нууу...
Рини с боевым индейским кличем напрыгивает на него и проходится пальцами по ребрам:
— Говори, а то защекочу!
— Не надо! — Хиро уворачивается и запрыгивает на диван к маме с папой. Но Рини это не останавливает и вскоре на диване образуется куча-мала, которая плавно перемещается на пол. Происходящее на экране тем временем никого не интересует. Хаул сражается с болотной ведьмой, хохочущий Хиро отбивается от всерьез настроенной Рини, Тошинори которому тоже периодически попадает от дочки тоже заливается в голос. Агури честно пытается прикрыть его собой, но от этого свои-чужие руки и ноги запутываются еще сильнее. Наконец куча-мала распадается и ее участники расползаются по углам тяжело дыша и улыбаясь. Хиро посылают за напитками и мороженым, Рини забирается верхом на спинку дивана, качает ногами и поет что победное. Тошинори и Агури сосредоточенно вытряхивают из-за шиворота попкорн.
Мультфильм они все-таки досматривает и Тошинори относит дремлющую Рини наверх - укладывать. Хиро уходит к себе самостоятельно, в обнимку с остатками мороженого и бутылкой колы. Когда Агури через пять минут заглядывает к нему, он уже крепко спит, раскинувшись на кровати морской звездой. На столе стоит недопитая кола и пустая коробка из-под мороженого. Агури присаживается на краешек кровати и осторожно отводит со лба сына упрямый завиток лезущий в глаза, гладит светлые волосы. Хиро улыбается во сне. Агури всматривается в его черты, подмечая следы усталости. Она невесомо проводит ладонью по его щеке и мягко усмехается: ее мальчик уже бреется и светлая - как у отца - щетина колет подушечки пальцев. Черты его еще не огрубели, но уже втянулись когда-то припухлые по-детски щеки, четче обозначились скулы, затвердел подбородок. И все так много в нем еще от ее малыша Хиро - все та же привычка посвистывать носом во сне и раскидывать крестом руки и ноги, по детски пухлые губы в трещинках приоткрыты и в уголке их тоненькая ниточка слюны. Для нее он всегда будет ребенком, этот сильный молодой мужчина, юный про-герой. Возможно завтра он уйдет снова рисковать собой и будет сражаться и побеждать, но сейчас он с ней, он -ее мальчик. Ее маленький большой мальчик.
Агури улыбается, накрывая его большую ладонь в мозолях и шрамах своей. Агури вполголоса напевает:
Ookami, ookami...
yoru no mori
nemure nakute naite iru
onaka wa karaapo
suna wa samui...
Ookami, ookami...
acchi e wo ikki...
kawaii konoko wa yayashi nai...
Ookami, ookami...
yoru no mori
buta no shippo wo kurete yaru...
omae wo onaka ga choudo yoi dayo...