Однажды Тошинори спросил Нану:
— Что такое Любовь, наставница?
Он сидел прямо на траве, пытаясь отдышаться после их тренировки и смотрел на неё снизу вверх. Нана помедлила с ответом, долгое мгновение рассматривая ученика, вытянувшегося словно молодое деревце и такого же угловато-ломкого. Её мальчику исполнилось пятнадцать, самое время влюбляться. Когда он успел вырасти? И как же он все-таки еще юн... Она мягко улыбнулась, вспомнив саму себя, едва совершеннолетнюю, когда она впервые оказалась на Земле и встретила Хирото.
Нана садится напротив ученика на землю, так, что их глаза оказываются вровень:
— Любовь, Тоши для каждого разная. Для каждого что-то свое. Особое. Ты поймешь, когда полюбишь.
А для нее Любовь - это...
Полет.
Она никогда не забудет, как падала, и Земля летела навстречу. Страшно почему-то не было. Было обидно. Она столько слышала о Земле от прадеда, так хотела здесь побывать.... И через минуту она врежется в эту землю, разбиваясь, ломаясь, взрываясь ярким пламенем регенерации. Нет, не так она представляла себе свое первое знакомство с Землей и людьми. Теми, которые теперь были под ее защитой, как нового Доктора. И наверное к лучшему, что здесь и сейчас безлюдно как в пустыне.
Что-то пошло не так с самого начала. С того момента, как войдя в атмосферу, ТАРДИС вдруг загудела надрывно и жалобно, зазвенела натянутой струной, а потом полет превратился в падение. ТАРДИС падала, внизу мелькали крыши домов. Нана плакала, сжавшись в комочек у консоли, плакала и просила: Только не них, пожалуйста... Идрис... пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, дотяни...
ТАРДИС услышала. Пролетая над пляжем, она последним усилием распахнула двери и вышвырнула юную таймледи наружу. Слишком высоко, - успела подумать Нана, когда горячий ветер, пахнущий дымом и гарью, ударил ее в спину, толкая навстречу земле. Она не боялась умереть, но... Нана сжала зубы и зажмурилась, в ожидании боли, всегда сопровождающей регенерацию. Сейчас нахлынет, скрутит, выворачивая все суставы, охватывая огнем каждую клетку ее тела , так что не вдохнуть, не закричать. Кончики пальцев уже начало покалывать и... Чьи-то руки подхватили ее, превращая падение в полет. Полыхнули синим на пол-неба огромные крылья. И ветер утих. Ветер не мог ее достать в теплых и надежных объятьях незнакомца.
ТАРДИС взорвалась над океаном. Нана не видела этого. Она почувствовала. И заплакала, уткнувшись в чужое плечо, тихо и горько. Безнадежно. Оплакивая свою первую потерю.
В тот день, она навсегда потеряла возможность вернуться домой и обрела новый дом. На Земле. Рядом с Хирото, тем самым незнакомцем, спасшим её. Тем, кто навсегда превратил её падение в полет.
Жизнь с Хирото - полет. Да и могло ли быть иначе? Ведь Хирото принадлежит небу, он часть его и крылья полуденной синевы тому свидетельство. Из них двоих Нана похожа на человека куда больше, но.. Но она тоже принадлежит небу. Другому небу - звездному, чернильно-синему и такому же бескрайнему. Им обоим не место на Земле. И оба они живут в небе и небом. И Нана однажды поняла, что ничего не закончилось со смертью ТАРДИС. Она просто научилась летать заново и крылья Хирото, а может его Любовь, стали её крыльями.
Мы с тобой одной крови. Мы - небесных кровей. *
Любовь - это...
Разделить одно небо на двоих.
Нана долго не могла привыкнуть к чужому небу, такому яркому, слишком синему, изменчивому. Слишком высокому и слишком холодному. Со временем, она полюбила закаты, только на закате небо становилось не по-земному золотисто-оранжевым. Она окончательно приняла и полюбила земное небо, когда полюбила Хирото. Полюбила и разделила с ним это чужое незнакомое небо. И тогда оно стало ей родным.
Любовь - это ...
Видеть в чужих глазах звезды.
Когда Нана впервые встретилась с ним взглядом, оказалось что глаза у него светло-сиреневые. А ей почему-то казалось, что они будут синими или хотя бы голубыми - еще один знак его принадлежности небу. Но глаза у него были сиреневые и на самом донышке их плескался свет далеких звезд. И чем дольше она смотрела, тем ярче становился этот свет. Он лился из-под полуопущенных светлых ресниц. Хирото косился на нее тепло и чуть лукаво. Ресницы вздрагивали, поднимаясь, и глаза его сияли звездами. Сияли ей навстречу.
Любовь это...
Отречение.
Однажды она поняла, что ее Вселенная заключена в этих глазах напротив - сиреневых, больших и раскосых. И не надо ей других звезд. Что ей все время и пространство без него? Когда оба ее сердца бьются в такт его единственному.
Ей было и страшно и радостно. Полюбить для повелителя времени обречь себя на муку непонимания и неузнавания, где в каждой следующей жизни твой любимый становится совершенно иным... <i>Не собой. Ведь регенерация меняет их не только внешне. И сколько надо мужества, чтобы принять, понять и узнать заново, чтобы не отвернуться, не оттолкнуть? Нана даже думать боялась о том, достанет ли этого мужества Хирото? Нет, она не осудила и не обвинила бы его. Ведь он человек, ему не понять... Да, он человек, он состарится и умрет, а Нана будет жить. Ей, как таймледи, отпущен куда больший срок... Только зачем ей эта бесконечно долгая жизнь, вечность, <i>без него. Только как ей жить, если Хирото не будет рядом?
И тогда она решилась. Отвергнув свою сущность повелителя времени. Обменяв все свои жизни на одну-единственную. Чтобы прожить ее, как человек, вместе с Хирото. Чтобы потом состариться и умереть вместе с ним.
Любовь - это ...
Боль.
Она и не знала, что быть человеком больно. Быть человеком очень трудно. Она стала слабой. Ей пришлось очень долго привыкать к одному сердцу. Поначалу было трудно дышать. Ей теперь требовалось намного больше есть и спать. Ушибы и царапины ощущались сильнее и больнее, чем всегда. Может потому, что у нее больше не было регенерации, и она чувствовала себя как никогда беззащитной и уязвимой. Но она не жалела о принятом решении.
Ведь Хирото был рядом. Он обнимал ее своими крыльями, укрывая от всего мира. Он на руках выносил её на крышу, поближе к звездам и ночами сидел там с ней. И если она задыхалась, он делился с ней своим дыханием. Вскоре она приноровилась дышать с ним в унисон и стало легче. Хирото целовал её ушибы и ссадины, шепча что-то ласковое и боль уходила, исчезала бесследно.
Потом была другая боль. Незнакомая, тянущая, сосущая. Эта боль звалась тревогой. Ведь муж её — про-герой ,ежедневно рискует собой. Она гордилась им и боялась за него. И в такие минуты жалела, что теперь не может его защитить.
Чужую-свою боль она приняла, как дар. Дар, чувствовать мужа , как себя, разделять все, что он чувствует. Редкий дар, и оттого более ценный. Нет, ей не стало спокойней, но... Теперь она всегда была рядом, как бы далеко он ни был. Но если ему было плохо, больно и трудно, Нана забирала себе его боль. Взамен внушая ему уверенность, что все будет хорошо. И его радость отзывалась в ней стократ.
Раньше перед ней были открыты все пути Вселенной. А сейчас её путь - тот, который выбрал Хирото. Его путь - отныне ее путь.
Вместе и навсегда - и никак иначе. Это и называется браком.**
Любовь - это...
Радость.
Беспечная абсолютная Радость. Яркая, как солнечный день, пьянящая, невместимая. И оттого хочется кричать и петь. Хочется безумствовать. И Хирото, сдержанный, спокойный Хирото безумствовал. Он заваливал её цветами. Буквально. То есть ронял её на цветочную поляну так, что она тонула в душистом ковре. Он смотрел на нее со счастливой, абсолютно идиотской улыбкой, спотыкался на ровном месте, ронял себе на ноги предметы, что держал в руках. Он ежевечерне вытаскивал её на крышу, любоваться звёздами, а сам любовался ей. Даже не пытаясь этого скрыть. Стихов он не знал, однако умел петь. Почти. По крайней мере , от его пения не матерились проснувшиеся соседи. У него был приятный, мягкий, хрипловатый голос. Хоть он и попадал в ноты через раз.
Апофеозом этого безумия стал вальс. Вальс, который они танцевали в небе. Да, прямо в воздухе. Под одним им слышимую музыку. Над городом, над миром, Хирото кружил её в вальсе и это был самый странный и самый прекрасный танец в ее жизни.
И Нана чувствовала себя невесомо лёгкой в его руках. Она летела пушинкой, лепестком сакуры в вихре вальса и видела только улыбку в сиреневых глазах напротив.
И звезды ложились им под ноги, а ночная тьма расступалась.
Нана смаргивает, возвращаясь в реальность и кладет ученику ладонь на плечо:
— Любовь - это свет, Тоши. Свет, который светит во тьме. И тьма не объемлет его...***