Тошинори Яги любит обниматься. Окружающие его люди — знакомые и незнакомые, коллеги и друзья считают его очень тактильным и открытым. Они не знают. Не знают, что он никогда не умел обниматься. И о том, как на самом деле важны для него объятья. Этому его научила Нана.

Объятий своих родителей Тошинори не помнит, слишком мал был, когда они погибли. И первое настоящее объятие, которое он никогда не забудет, ему подарила Нана. Самое первое, когда он взъерошенный и побитый, сидел на земле, обняв колени и кусал губы, усилием воли, сдерживая слезы. Герои не плачут. Нана присела перед ним на корточки и обняла его, мягко, осторожно и в то же время крепко. Ни о чем не спрашивая, она обняла совершенно незнакомого мальчишку. Он втянул носом воздух и расплакался, так как никогда еще себе не позволял. Всю свою недолгую жизнь беспричудный сирота Тошинори всегда был один. Люди сторонились его и ему отчаянно не хватало тепла. Хотя бы дружеского тепла… Объятия Наны окутали его этим желанным, долгожданным теплом и ему так не хотелось отстраняться. Нана все понимала. Она обнимала его так часто, как только могла и он благодарен ей за это. Наставница и сейчас обнимает его при встрече. И ее объятья всегда были и будут для него особенными. Потому что, то материнские объятья.

Второе объятье ему подарил Гран Торино. Когда наставницу тяжело ранили в бою, Тошинори сутками дежурил под дверями реанимационной палаты. Он не ел и не спал, в отчаянном детском страхе за жизнь наставницы. Учитель пришел, как только смог освободиться. Ему достаточно было взгляда, чтобы понять, что творится с учеником. Это был первый и последний раз, когда Гран Торино сам, обнял его. Без лишних слов, про-герой, известный, как суровый и нелюдимый одиночка, притянул к себе убитого горем мальчишку и обнял. Его объятья — неумелые, жесткие и неуклюжие были совсем не похожи на объятья Наны. От него слабо пахло потом, одеколоном и табаком. И почему-то мятой. И обнимал он слишком крепко, но в тот момент Тошинори, как никогда, нуждался в поддержке. Эти неуклюжие объятья забрали его страх, без слов сказав ему, что он не одинок. Больше не одинок. И не будет одинок.

Третье объятье подарил ему Дэвид. Друг и напарник, неожиданно ставший ему братом. Вместе они прошли огонь и воду, деля на двоих не только успехи и победы, но также поражения и ошибки. Два года они шли бок о бок к мечте о мире на земле. Два долгих года. Они добились этого вместе. И после последней самой важной их победы, Дэйв обнял его. Радостно скалясь, стиснул его, до хруста в ребрах и от души похлопал по спине. Это братское объятье, смех и гордость в глазах Дэйва снова напомнили ему, что он не одинок. Теперь у него есть брат.

Четвертое объятье, легкое как касание крыла бабочки, как дуновение ветра и такое же нежное подарила ему девочка, учащаяся на класс младше. Его Первая Любовь.

Она призналась ему первой, подарив хонмей-шоколад на праздник всех влюбленных. И когда он принял его, а вместе с ним и ее чувства, девочка, вдруг, подавшись вперёд невесомо-легко обняла его на короткое и прекрасное мгновение. Отстранилась, смутившись своего порыва и убежала, закрывая лицо ладонями. А он потом весь день улыбался, чувствуя как за спиной его вырастают крылья.

Пятое объятье ему досталось от напарника, с которым он работал в Токио-Тсукаучи Наомасы. Ненавязчивое дружеское полуобъятье, как знак одобрения после успешного завершения операции. А потом они праздновали успех в ближайшем кафе и расслабившийся после двух кружек пива Наомаса обнял его по-настоящему-реброломательно крепко, от души. Следующие пол-часа Тошинори терпеливо слушал, как он крут и как ловко одолел того злодея сегодня. Потом обнимал Наомасу сам, не давая тому "поцеловаться" с асфальтом. В такси последний садиться никак не хотел, продолжая рассказывать всем желающим и нежелающим, какой у него потрясающий напарник. Тошинори фейспалмил свободной рукой и мысленно прикидывал, как половчее его заткнуть. Наконец такси с Наомасой уехало. Он выдохнул и улыбнулся:

Все же это дружеское объятие-признание, объятье-одобрение было не менее важно для него, чем другие объятья.

Шестое объятье пожалуй было самым необычным. Беспричудный мальчишка, мечтающий стать героем, так живо напомнил ему себя самого д-цать лет назад... Особенно когда сидя на коленях, на песке размазывал по лицу слезы, не в силах справиться с обрушившейся на него ношей. Грузом огромной ответственности, которую Тошинори передал ему со своей силой. И тогда Тошинори впервые обнял сам. Обнял, притягивая к себе плачущего ученика, также неуклюже и неловко, как обнимал его Гран Торино... Также крепко и тепло, как Нана. И мальчик постепенно успокоился в его объятьях. Права была наставница, говорившая:

Иногда, чтобы победить страх, достаточно знать, что ты не одинок. Объятья же помогают почувствовать себя не одиноким.

И Тошинори обнимал сейчас одинокого потерявшегося мальчишку-своего ученика, шепча в зелёную макушку: Я с тобой.