Снова я в машине у его двора

Что же сделал я с нами, любовь моя?

Выпиваю опять этой боли коктейль,

Он согреет меня, как зимой метель.

Больше нечего мне сказать, 

кроме той правды, 

что с утра вернётся опять.

Даже в этом аду вопреки всему,

Я опять его найду.

Время идёт и, наверное, прошлое нужно оставить в прошлом. Стоит уже забыть все свои ошибки и радости и, оставив в сердце только место для светлой печали, — жить дальше. Верно?

Во всяком случае, так Марку говорит Франк, когда иногда они встречаются вечером, чтобы пропустить по глотку пива.

Марк не просит советов, но Франк все равно их даёт и зачем-то надеется, что его друг станет точно таким же, как и прежде, до всей этой глупой истории с Каем. При случае пытается познакомить Марка с какой-нибудь красоткой, раз уж с Беттиной не сложилось, и каждый грёбаный раз не может понять, что же с Марком не так.

И объяснить это Марк ему не может, только знает, что прошлого его — больше нет. И какой он теперь — Марк тоже не до конца понимает. Только знает, что что никакие красотки тут не помогут. Ему всё кажется, что чего-то жизненно необходимого не хватает, чего-то, что каким-то непостижимым образом разбудил в нем чертов Кай Энгель, а после — забрал с собой, словно отомстил за все, что Марк не мог ему дать. Вернее, мог, но предпочел не рисковать, пожертвовав для этого своим сердцем, выбрав вместо чувств — привычку.

Франку все это объяснить совершенно невозможно, он по-прежнему далёк от всех этих непонятных ему эмоций. Но во всяком случае, он не пытается осуждать, а свое недоумение старательно держит при себе. Прямо сейчас Марку и этого достаточно.

Жизнь и без того слишком изменилась и Марк чувствует себя невероятно одиноким. Но он привыкает. Точно так же, как и к постоянному шепоту за своей спиной. В подразделении никто ни слова не говорит ему в глаза, зная, что Франк вступится по старой дружбе, но Марк точно знает, что они не замолкают, когда он отворачивается. И ему совсем не хочется думать о том, как с этим справлялся Кай, полностью предоставленный сам себе. За него Франк вступаться точно не собирался. Мысли о Кае заставляют сжимать зубы крепче. Марку некогда тратить время на бывших друзей, ему так смертельно важно найти Кая! Который, кажется, с этими планами вовсе не согласен…

Но Марк упрямится и хватается за все зацепки, что удается найти. Они раз за разом приводят только к разочарованию, Кай явно умеет скрывать следы, но Марк не сдается и продолжает вновь и вновь, словно ничего важнее не может быть. И помочь ему совсем некому.

Но однажды, после очередного занятия, к нему незаметно подходит Бритт.

— Выпьем пива?

Марк неожиданно даже для себя чуть заметно вздрагивает. Слишком уж такие внезапные подкрадывания со спины стали чем-то не слишком безопасным.

— Извини, Бритт, я…

— Расслабься, это не свидание, — мягко улыбается она на его растерянное лепетание, — просто хочу поговорить.

— Тебе нужна помощь?

— Не думаю, что мне, — взгляд Марка становится совсем потерянным и она объясняет, — городок-то маленький, Марк. Здесь совершенно невозможно хранить секреты, а вы с ним так друг на друга смотрели, что всем стоило догадаться раньше. Но и поговорить здесь тоже не с кем, правда? Поговори со мной?

Она обнадеживающе заглядывает ему в глаза, но он понятия не имеет, что ответить. Они никогда не были близкими друзьями и Марку все ещё до смерти страшно. Он и Франку-то толком так ничего и не сказал, хотя дружат они множество лет, но рассказывать про Кая — не поворачивается язык.

И Бритт он тоже ничего не отвечает, только бубнит что-то себе под нос про то, что с ним все в порядке и сам себе ничуть не верит. Зато Бритт успешно делает вид, будто поверила и, похлопав его по плечу, просит все же позвонить, если вдруг окажется, что все совсем не в порядке и уходит.

Марк с тихим стоном прижимается лбом к холодному металлу шкафчика.

 Где же ты, Кай?

Весь вечер он проводит с сыном, которого Беттина оставила ему прежде, чем убежать на встречу с подругами. Один из немногих вечеров в неделю, когда Марк чувствует себя почти счастливым.

Маленький мальчик все время заливисто хохочет и заставляет своего отца отвлечься от всех его печалей. У маленького мальчика совсем нет забот о несложившемся прошлом.

Сын — едва ли не единственное, о чем Марк не сожалеет, но даже родной и такой чудесный ребенок не способен излечить безнадежно искалеченное сердце. Оно утыкано остро заточенными ножами и почему-то никто, кроме Кая их вытащить не сможет. А Кай явно больше не желает спасать Марка.

Беттина, все ещё милая и чудесная, приезжает за сыном на следующий день. Он сладко спит и она, задумчиво посмотрев на Марка, просит о разговоре. Когда они выходят на кухню, он миролюбиво спрашивает:

— Хочешь, чтобы я посидел с Тео?

— Нет. Я хочу поговорить о тебе.

— Обо мне? Что не так? — Марк силится натянуть на лицо свою самую беззаботную улыбку, но ничего у него не получается. Беттина морщится.

— Перестань! Когда ты спал нормально в последний раз?

— Меня мучает бессонница в последнее время, — вяло отмахивается он. Не рассказывать же в самом деле, что бессонница у него с тех самых пор, как Кай оставил его. И даже когда сон наконец приходит — он не приносит облегчения.

Но Беттина достаточно умна, она и сама прекрасно все понимает.

— Я беспокоюсь за тебя. — Марк хочет что-то ответить, но она прерывает его, — Ну правда, перестань! Мы оба знаем, что было бы проще, если бы мы могли расстаться и больше никогда не видеться, но мы не можем. Я не хочу разлучать вас с сыном, но если мы хотим сделать все правильно для него — сделай с собой что-нибудь!

Марк вздыхает и с него наконец слетает его наносная наивная улыбка, оставляя вместо себя печаль и страшно больные глаза.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Не знаю. Возможно… Стоит хотя бы поговорить с кем-то?

Марк грустно усмехается.

— Отличная идея. Осталось только решить с кем. Не думаю, что мои родители будут рады послушать о том, как я чертовски сильно влюблен в Кая. — Беттина снова морщится, но Марк продолжает, — или может быть ты готова услышать про то, как ужасно меня убивает вина перед тобой, но если бы мне дали второй шанс, я бы ни за что не дал ему уехать и абсолютно все сделал бы иначе? А ещё лучше поговорить с кем-нибудь вроде Лимпински, — говорит он последнее еле слышно.

— Ты стал жестоким.

— Прости. Но здесь действительно нет никого, с кем можно поговорить.

— Тогда придумай что-нибудь ещё. Мне правда не все равно, что с тобой происходит. И, — она оглядывается, услышав, как в другой комнате просыпается сын. — Я не рада, что он забрал твое сердце, но хорошо, что ты это наконец-то признал. Так будет для тебя лучше.

После того, как Беттина забирает ребенка и уходит, в квартире снова становится пусто. Когда они окончательно расстались, Марк предпочел переехать куда-то, где родители с их моралью и заламыванием рук не смогут так просто до него добраться. К счастью, после нескольких бесплодных попыток, они и сами сдались, оставив бунтующего сына в покое и просто надеялись, что однажды он образумится. Но здесь, в пустой квартире — ему одиноко. С другой стороны, ему теперь везде одиноко. Невольно снова приходят мысли о том, как со своим одиночеством мирился Кай, у которого не было совсем никого. Даже Марка, который открещивался от Кая всеми силами, совсем не соображая, что он с ними обоими творит.

Марку все ещё жуть как хочется побиться головой о каменную стену.

Тишина комнат больно давит, заставляя думать о вещах, о которых совсем не хочется и Марк убегает в лес.

Привычка, больше похожая на необходимость.

Сдавать экзамен по бегу уже давным-давно не нужно и никаких сложностей с дыханием тоже больше нет, но Марк упрямо бегает все по тем же тропинкам, в те же самые часы. Словно лелеет ещё надежду, что рано или поздно, но однажды Кай снова выбежит из-за поворота и начнет подшучивать, как будто и не было всех этих дней, полных безнадеги и отчаяния. Словно не Марк был тем, кто позволил Каю исчезнуть из его жизни.

Было бы так чудесно, если бы он вернулся так же просто, как и исчез!

Но Кай — грёбаный упрямый анархист! Проник в систему, все перевернул верх дном и пропал в никуда, словно и не было. И вправду отомстил за все.

Марк бегает, пока из головы не выветриваются лишние мысли хотя бы на какое-то время. Бесконечный хаос в голове пытается свести с ума, но Марк сопротивляется как может. У него другая цель — ему критично важно разыскать Кая, как бы тот не скрывался.

После пробежки Марк вроде бы отправляется к себе домой, но снова каким-то образом оказывается у бывшего дома Кая, это уже выработанный рефлекс, от которого очень сложно избавиться.

Кая здесь нет уже очень много дней и ждать его — нет совершенно никакого смысла, но точно так же, как и в лесу — Марк все равно наполнен безусловным ожиданием и надеждой. Сам знает, насколько это глупо, а сделать ничего не может. Кай в его голове все ещё не собирается никуда исчезать. В отличие от себя настоящего, который оставил на память только горстку воспоминаний и злость на самого себя. 

Марк правда знает, что все это невероятно глупо, но взгляда все равно не отводит. Упрямо смотрит из окна машины на самый верх, на тот самый балкон, где провел так мало времени… Досада продолжает жечь изнутри и сигареты уже давно не спасают.

А потом Марк сдается. Он совсем не Кай, который был готов бороться в одиночку против всего мира. Марк так не умеет. Даже у самого Кая в итоге сил не хватило, что уж говорить про Марка, которому едва достало духу ступить на его путь?

И он вынужден согласиться, что ему и в самом деле нужна помощь.

Бритт соглашается встретиться совсем без удивления и приходит в тот же вечер, словно знала, что так все и будет.

Первые десять минут они сидят молча. Марк совершенно не понимает что и зачем он собирается говорить, но Бритт его не торопит. Спокойно пьет свое пиво и никуда не спешит.

— Зачем ты это делаешь? — наконец прерывает молчание Марк.

— Не знаю, — пожимает она плечами в ответ.

— Хочешь сделать из меня свою подружку?

Бритт сердито вскидывает на него взгляд.

— Если ты собрался нести стереотипную хрень, то мне, пожалуй, лучше уйти.

— Извини. Но я не понимаю, мы никогда не были друзьями.

— Может как раз потому, что мы не друзья и можем не притворяться? Или потому, что я была на месте Кая и хочу понять вас с Франком? А может, я просто добрая. Не уверена до конца. Если не хочешь — ничего не говори, можем просто помолчать, я не против.

И они снова молча пьют пиво, думая каждый о своем

Но Марк все же не выдерживает.

— Я не смогу объяснить Франка. У нас разные взгляды и причины.

— Знаю. Расскажи про себя, если захочешь.

Марк делает очередной глубокий вдох, словно перед нырком в холодную воду, но все равно начинает.

— Я с самого начала, с самого первого момента знал, что у меня нет ни одного шанса отказаться от него. Знал, но все равно пытался. Каждый раз я клялся, что больше никогда и ничего не будет, но знал, что снова лгу. И все равно врал всем вокруг, включая себя. Если бы Кай не был настолько смел, чтобы все закончить — я бы никогда не смог это прекратить.

— Смел?

Марк усмехается, не зная как объяснить.

— Он любил меня гораздо больше, чем я того заслуживал. Не знаю, почему именно он сдался. Наверное решил, что для нас обоих так будет лучше. Или понял, что я безнадежный идиот и не стою его жертв. Но он меня любил. Это единственное, что я знаю о нем точно.

Бритт, видевшая Кая в его последние дни в городе, мысленно соглашается. Счастливым он вовсе не выглядел. Больше потерянным и совершенно разбитым.

Делая новый глоток, она просит:

— Расскажи мне все.

И Марк рассказывает. Бритт чертовски права — они совсем не друзья, а потому он не пытается казаться лучше, чем есть. Он рассказывает, не подбирая слов, не пытаясь щадить чужие чувства и наконец-то не боясь чужого осуждения. Прямо сейчас это не имеет никакого значения.

Марк рассказывает, не утаивая ничего. Слова сами льются непрекращающимся потоком и Бритт не прерывает, даже когда он казнит себя за самые ужасные поступки. Бритт думает, что судить здесь вовсе не ей.

И Марк не прекращает, чувствуя, как с каждым новым словом удушающая тоска становится легче. Никуда не уходит, забрать ее способен только уехавший Кай, но появляется возможность дышать.

Он говорит, говорит и снова говорит. Бритт лишь изредка задаёт уточняющие вопросы, оставляя свои мысли при себе. Оно и к лучшему, слушать чужие мнения Марк больше не собирается, наслушался уже.

Говорит он долго, на улице совсем стемнело, а пиво закончилось. Но это ничего, им обоим в этот вечер уже некуда торопиться. Их два одиночества прекрасно друг друга понимают.

Бритт не рассказывает ничего, хотя ее надежды тоже давно вдребезги разбиты, но этот вечер за Марком.

И когда она наконец уходит, он благодарно выдыхает. Кажется, они с Беттиной так невероятно правы. Он больше не может притворяться, что все в порядке и продолжать молчать. Но в этот вечер — все хорошо. В этот вечер он засыпает без проблем и снится ему счастливо смеющийся Кай, что вернулся к нему.

И Марк надеется, что сон этот будет вещим.