— А ты смотри, о как давно 

 мы были цвета одного, 

я зажигал для нас с тобой 

второе солнце над Землей.

— А ты скажи, хочу понять, 

кто заменил тебе меня.

Любовь твою забрал в ответ

и перекрасил в новый цвет.

Марк отступает, но совершенно точно не сдается. Кай не перестает ощущать на своей коже его взгляд, даже если Марка поблизости нет. Он не тревожит, но пробуждает в голове совсем не те мысли, о которых хотелось бы думать. Но и с этим Кай умудряется справляться, очень успешно продолжая все упрямо игнорировать.

Напрямую они вновь сталкиваются несколько дней спустя, когда Этта, одна из полицейских, устраивает небольшую тусовку у себя дома, куда дружелюбно приглашает и новеньких. Кая это совсем не беспокоит.

Совершенно.

Абсолютно.

Ни капельки.

Саша, конечно, идёт с ним. Почему вдруг нет? Марк снова просто наблюдает, но на этот раз будто бы сквозь. Словно вспоминает что-то своё. Лишь иногда, сталкиваясь прямым взглядом с Каем — смотрит со смесью обиды, понимания и немого вызова. Но близко не подходит.

А Кай совсем не цепляется за Сашу, он не нуждается в спасении, но тот все равно все время где-то рядом и ничуть не считает необходимым скрывать их отношения или подавлять собственное желание прикоснуться или поцеловать.

Какой потрясающий контраст!

Как же Кая достал собственный мозг, который явно не собирается переставать думать про Марка даже в таком ключе!

В итоге, разумеется они сталкиваются. Пока все заняты каким-то невероятно увлекательным разговором, Марк наконец ловит Кая на кухне и пытается обезоружить с первой же фразы:

— Ты мне мстишь, да?

Но на этот раз Кай точно готов и просто ухмыляется.

— Видишь? Время идёт, но ты совсем не меняешься. Все ещё думаешь, что мир крутиться именно вокруг тебя. Все всегда только из-за тебя и для тебя! Плевать, что чувствуют другие, их просто нет.

Марк с досадой качает головой и смотрит куда-то чуть в сторону.

— Все совсем не так! Я не это… Я не знаю, почему до сих пор нападаю на тебя. Наверное, просто не ожидал увидеть тебя с кем-то другим и что ты будешь настолько… спокоен.

— Тебя удивляет, что я имею наглость жить дальше, а не продолжать ждать тебя как единственный свет в окне? — Марк снова очень печально смотрит куда-то в потолок и его бы пожалеть, но Кай все ещё защищается и до чувств Марка ему нет совершенно никакого дела. — Я спокоен, потому что мне не нужно ежесекундно ждать от него удара. Я спокоен, потому что он не пытается превратить меня в свой маленький грязный секрет. Я спокоен, потому что точно знаю, что он меня любит, а не пытаюсь судорожно себя в этом убедить, разыскивая хоть какие-то подсказки между строк.

Кай говорит так, словно гвозди забивает и с каждым новым предложением вид Марка становится все обреченее. Взгляд совсем потух и плечи поникли.

— Я… — тихим голосом протягивает он.

— Не надо, — обрывает его Кай. — Ты говоришь, что тебе было страшно? Я знаю. Можешь продолжать мне не верить, но я правда знаю, насколько это все непросто. Этот дурацкий мир все ещё чертовски несправедлив и жесток. Но я никогда не хотел заставлять тебя силой выходить из шкафа, это всегда должно было быть только твое решение. Единственное, чего я от тебя хотел — чтобы ты хотя бы раз признал, что между нами было что-то чуть больше, чем ничего.

— Так и было! — тут же оживляется Марк, поднимая глаза на Кая. — Так и есть! — но натыкаясь на каменный взгляд, снова тихо просит, — пожалуйста, прошу тебя…

— Забудь! Я смог, и ты сможешь. Все пройдет.

Марку жуть как хочется спорить и доказывать, и убеждать, что ничего не пройдет, и если Кай что-то и забыл, то не до конца и все можно вернуть, но… конечно их прерывают, едва Марк успевает открыть рот и сделать шаг к Каю.

Саша заходит стремительно, практически влетает лёгкой походкой, словно именно этого момента и ждал. Входит и тут же оказывается рядом с Каем, как будто это его законное место.

— Эй! Я тебя потерял! — Он быстро касается его губ своими. — Все в порядке?

Кай благодарно кивает и только после этого Саша обращает внимание на Марка.

— Ты вроде бы новенький, да? А ты в порядке? Какой-то ты бледный.

— С непривычки, наверное. Пройдет.

Голос у Марка совсем бесцветный, словно всю жизнь из него выпили, но Марк старательно держится и упрямо смотрит Саше прямо в глаза.

Когда они с Каем возвращаются домой, Саша смотрит на него бесконечно печальным взглядом.

После ужина он подходит к Каю и нежно проводит по его рукам до самой шеи, а потом невесомо целует, но при попытке углубить поцелуй, Кай слабо отстраняется. Поэтому Саша снова грустно улыбается и спрашивает:

— Пора, да?

— Ты о чем? 

Саша ласково проводит большим пальцем по его щеке и вздыхает.

— Честность всегда была основой наших отношений. Не порть. Я уже какое-то время чувствую, что ты совсем не со мной.

Кай перехватывает его руку и целует в запястье.

— Хороший ты парень, Саша. Ты-то хороший. Если бы мы встретились всего на пару лет пораньше — у нас все было бы так хорошо! Я бы очень тебя любил.

— Но ты не любишь. Не смотри так, все нормально. Ты же с самого начала мне говорил, что едва ли что-то выйдет, это я решил, что мне все равно. И я все ещё не думаю, что это ошибка, — Кай тоже вздыхает и склоняет голову, но продолжает слушать. — Если ты мне скажешь, что все хорошо и мне не о чем беспокоиться — я поверю. Может быть, мне все только кажется.

— Не надо, — Кай поднимает голову и смотрит Саше прямо в глаза, — Тебе не о чем беспокоиться, но я не хочу, чтобы тебе было так же больно, как мне когда-то, и я должен тебя отпустить, пока не стало поздно.

— Думаю, я бы мог справился.

— Зато я не могу. У меня в голове вулканы взрываются. Пока я не разберусь с собой — нечестно тянуть следом ещё и тебя. Прости, ты заслуживаешь совсем не этого.

Саша смотрит на их переплетённые пальцы и снова вздыхает.

— Я буду очень по этому скучать. Но все хорошо, правда, никаких обид. Мы ведь сможем остаться друзьями?

— Конечно.

И следующие несколько минут они просто стоят обнявшись.

***

Марк снова медленно, но очень уверенно впадает в отчаяние. Он так долго и так безнадежно пытался добраться до Кая, что совсем забыл продумать, каким чудом он собирается снова начать с ним отношения. В его воображении все было очень просто и понятно: они встречались и каким-то волшебным образом все становилось хорошо. Само.

В реальности хорошо не становится. В реальности Кай смотрит недоверчиво и совсем не желает слушать. А сам Марк все время говорит не о том и постоянно зачем-то сердится. Его не покидает стойкое ощущение, что он умудрился загнать сам себя в угол и теперь не знает, как ему найти тот самый выход, в котором он не потеряет Кая теперь уже навсегда.

Прямо сейчас Марку кажется, что Кай безнадежно от него ускользает и зацепиться здесь совсем не за что.

У Кая и правда теперь другая жизнь, где ему, видимо, гораздо лучше, чем с Марком, что было бы не так уж и удивительно. Марк и в самом деле не знает, что ему делать, когда Кай выглядит таким спокойным рядом с совсем другим парнем. Ему так хочется горько плакать, но радоваться, что Кай сумел излечить свое сердце и одновременно лезть в драку, потому что не может Кай быть с кем-то другим! Не может! Не должен! Кай — только для Марка!

Ещё бы Кай был с этим хоть сколько-нибудь согласен… У Марка сердце разрывается, но Кая это уже совсем не интересует.

Марку очень беспокойно, и вечером, после дежурства, он отправляется в бар неподалеку. Ему просто нужно немного отдохнуть от своей очередной паники, но зайдя в бар, он тут же ловит ещё одну.

За стойкой сидит уже вдребезги пьяный Кай и явно пытается напиться ещё больше. Марк четко ощущает, как страх подступает к самому горлу, потому что резко вспоминается совсем другая паника из другой, прошлой жизни. Обстоятельства и причины совершенно другие, а необъяснимый ужас остался тем же. 

Марк видит, как бармен усиленно пытается намекнуть Каю, что ему пора, но этот грёбаный упрямец явно решил снова на что-нибудь напороться и Марк не может ему этого позволить.

Он молча подходит и, расплатившись с барменом, пытается увести Кая, только у того как всегда свои планы.

— Опять ты?! Когда ты исчезнешь-то, блядь, из моей жизни! — Возмущённо восклицает он, пугая какую-то парочку по соседству.

— Пойдем. Тебе нужно на воздух.

— Мне нужно туда, где тебя нет. Чего ты припёрся, а? Я так без тебя хорошо жил!

Марк вздыхает, но благоразумно молчит. Пьяный Кай вполне определенно не готов к разумным разговорам. С горем пополам Марк уговаривает Кая все же выйти из помещения. Перед этим он все же успевает выпить рюмку водки и этого точно недостаточно, но оставить Кая в его состоянии просто невозможно. А что с ним таким делать — непонятно. На все предложения позвонить кому-то из друзей, знакомых или даже (у Марка едва язык соглашается это выговаривать!) его парню, Кай недовольно мотает головой и мрачно молчит. Тогда Марк предлагает единственное, что ему остаётся, — пойти с ним, но тут Кай злобно зыркает и плюхается на тротуар.

— Никуда я с тобой не пойду! — обиженно протягивает он, и, устраиваясь поудобнее, явно планирует ночевать прямо тут. — Ходил уже, хватит с меня.

Марк беспомощно смотрит на него, снова не понимая, что же с ним, упрямцем таким, делать-то… Он присаживается рядом на корточки и снова пытается дозваться его разума.

— Сейчас ноябрь, ты замёрзнешь. Если не хочешь, чтобы тебя кто-то забрал, — пойдем! Завтра ты снова сможешь меня игнорировать и рассказывать, какой я мудак, но сейчас — пойдем.

Кай открывает глаза и смотрит на него абсолютно ясным взором.

— Ты снова сделаешь мне больно.

— Не сделаю. Не теперь.

— Сделаешь, — сам себе с уверенностью кивает Кай, — ты всегда так делаешь. Но это ничего, я привык.

В его голосе столько безропотного смирения, что у Марка сердце от боли заходится и раскаяние стоит посреди глотки огромным комом. Но снова просить прощения сейчас не имеет никакого смысла, все эти очередные серьезные разговоры могут подождать хотя бы до утра и он снова просит:

— Ну давай же, пойдем!

На этот раз Кай почему-то меняет решение и, с трудом встав на ноги, шатающейся походкой послушно идёт за Марком.

Добравшись кое-как до квартиры, в которой временно жил Марк, Кай застывает на пороге и горестно стонет:

— Если ли бы только знал, как чертовски сильно я тебя любил, а! Я до сих пор… — он засовывает руку в карман и вытаскивает очень знакомый Марку брелок с очень знакомыми ключами, от вида которых Марк снова сглатывает ужасно горький комок в горле. — О! Чё вот я их за собой таскаю, а? Я ж их ненавижу, почти так же, как тебя! Чё вот ты припёрся? Ну кто тебя просил?

Выговорившись, Кай сбрасывает с себя куртку и, моментально интуитивно отыскав кровать, заваливается прямо на нее. У его автопилота, судя по всему, тоже уже заканчивается время действия. Но перед тем, как окончательно отключиться, он успевает тоскливо пробормотать, едва шевеля языком:

— Я не хотел портить тебе жизнь… я себе ее об тебя сломал.

После этого он тут же засыпает.

А Марк, сев рядом на самый краешек кровати, легко касается его волос. Так, как давно хотелось. С самого момента их расставания хотелось. Рассматривает, пока Кай не пытается мешать. Изменился за все это время. Ещё красивее стал. Совсем до невыносимого. Серьезнее. Печальнее. Только взгляд почти не изменился. Все ещё невероятно огненный. Хорошо, что прямо сейчас обладатель этих зачарованных глаз их спрятал. Все ещё ужасно сильно обжигает. Может быть, даже сильнее, чем раньше. Кай всегда казался таким невероятно сильным, таким до безрассудного смелым. Только вот в самом центре его жаркого огня всегда хранилось совсем ничем не защищенное сердце. И Марку снова невыносимо горько, что его так легко, так доверчиво подпустили, а он все перевернул вверх дном, по пути искалечив их обоих.

Марк продолжает гладить заметно отросшие светлые волосы и, невесомо поцеловав Кая в висок, шепчет:

— Прости меня, моя любовь.