Какао с корицей и пряники

Проводя пальцем по экрану телефона, Ланга на секунду затаил дыхание. Ожидание обновления страницы было долгим и от этого дающего ложные надежды.

Через пару секунд он произвольно громко выдохнул. На экране высветился ряд чисел, к сожалению, положительных. Судя по прогнозу, зима на Окинаве именно такая, какая и должна была быть, если следовать статьям с разных сайтов. Глупо было надеяться, что из-за приезда одного Канадского мальчишки что-то изменится, и температура опустится хотя бы до нуля, но Ланга надеялся.

Рядом идущий Кян видел эту картину уже не в первый раз и уже не в первый раз тоже избавлялся от улыбки при виде реакции друга на прогноз. Нормальные люди погоду проверяют перед выходом из дома, а не стоя посреди дороги, но не такому же как Рэки говорить что-то про нормальность, да? Он не говорил.

– Да не грусти ты, – попытался сделать хоть какое-то подобие хорошего настроя Кян, толкая Хасегаву в плечо. – Я вот, снег вживую вообще никогда не видел, и чего? Живу же.

На секунду он подумал о том дне, когда Ланга впервые был на "S", о снеге, что на пару секунд заполнил собой пространство вокруг, об ощутимом, но приятном холоде прошедшем по плечам.

– Поэтому и живёшь, что не видел его ни разу, – вернул в реальность голос друга.

Ланга, явно не настроенный на поднятие настроения и поддавание попыткам друга сделать это, опустил голову, крепче стискивая ремешок от чехла со скейтом. Его настроение было очень заразительным, как минимум для Рэки и как минимум, когда дело касалось чего-то грустного. Ни для кого не секрет, что Кян не любил грустить, но рядом с поникшим Лангой быть счастливым было невозможно физически. Если попытаешься сделать что-то радостное, даже в попытке этим ободрить самого Хасегаву, сразу будешь приговорён к комку вины, постепенно пожирающим тело изнутри.

– Почему ты так хочешь снега? Что вообще может быть хорошего в том, чтобы мёрзнуть и чувствовать, как на тебя падает что-то мокрое?

– Рэки, снег и дождь это разное, – протянул Ланга спокойно, но смиряя при этом друга невесёлым взглядом. – А сейчас даже не понятно, что зима уже как неделю идёт...

– А календарь тебе на что? Да и сейчас попрохладнее, чем летом. Ты просто в самый разгар сезона тут не был.

– Да с такой погодой загорать можно...

– Загорать?! – Рэки демонстративно дёрнул плечами, делая вид, что ужасно мёрзнет от плюсовой температуры на улице. – Возможно, у вас в Канаде так и делают, но сейчас для загара у нас слишком холодно.

– Но слишком жарко для снега...

Кян в ответ хмыкнул. Ему не нравилось спорить, особенно с Лангой. Это оставляло совершенно неприятный осадок внутри на весь день, а в моменте слишком сильно повышало желание вместо глупой перепалки заняться с другом чем-то более приятным. Да хоть на скейте до школы прокатиться или заковать Хасегаву в объятия. Только бы он перестал столь враждебно отвечать.

– Ланга, у тебя с зимой только снег ассоциируется? – неожиданно быстро поменял тему Кян, придумывая что-то более приятное, чем просто заткнуть друга.

– Не только... – задумчиво протянул в ответ подросток.

В голове у него начали всплывать разные воспоминания. Колючие ощущения от мороза в теле и тёплые сжимания холодных рук он ощутил даже слишком ярко и, чтобы избавиться от нахлынувших чувств, еле заметно мотнул головой.

– А что ещё? – уже оживлённее спросил Рэки.

Хасэгава молчал около секунды, а затем начал перечислять все эти шаблонности про запах имбиря с корицей, тёплые вечера под одеялом и далее по списку прекрасных эстетик, которые с настоящим имели очень слабую связь.

Но всё равно, с каждым новым ответом его уносило всё дальше от реальности, в мечты, где всё тихо и спокойно, на фоне нет постоянного шума, а просмотр прогноза погоды обязателен до выхода из дома. Ему в этих недо-воспоминаниях пере-мечтах нравилось, но когда на руке он ощутил чужое прикосновение, то и реальность перестала быть местом из которого хотелось уйти.

Хасегава посмотрел сперва на ладонь друга, затем на его лицо и когда столкнулся там с сияющей улыбкой, то уже не захотел задавать никаких вопросов. Из-за чего бы его сейчас не держали за руку, пусть это не прекращается.

Кажется, Рэки даже ничего не понял. Он, очень воодушевлённый своей идеей, мог бы схватить Ланга за что угодно, чтобы просто куда-то деть переполняющие тело эмоции. Запястье того просто очень удачно легло в руку и его не захотелось отпускать.

– К чему был вопрос? – наконец спросил Хасегава, удовлетворяя острую потребность Кяна в том, чтобы его задумкой заинтересовались.

– Это будет сюрприз, – улыбнулись подростку в ответ.

Рэки был слишком эмоциональным для того, чтобы хранить какие-то тайны. Ланга был слишком проницательным. Одного взгляда того хватало, чтобы Кян был готов рассказать всё и сразу, но он правда очень сильно держался.

***

Держался Рэки ещё на протяжении целого дня, время от времени снова думая об утреннем разговоре, растягивая губы в улыбке и что-то записывая в блокнот. Ланга, как послушный получатель непонятного подарка, не донимал своего дарителя вопросами, но наблюдал за тем на протяжении школьного дня, чувствуя при этом странное волнение.

«Что он всё-таки задумал?»

От Рэки он уже привык не ожидать ничего. Тот был слишком непредсказуем (или Ланга был слишком скучен для того, чтобы уловить ход хотя бы половины мыслей и идей друга), но именно в этот раз ему очень хотелось угадать, почему Рэки так увлечён своими размышлениями. Выходит ведь, что в этот раз они были посвящены Хасэгаве? Тогда их как-то до странного много...

Ланга тоже часто думал о Кяне, но он себя не выдавал столь очевидно и дело до шушуканья одноклассников не доходило. Нет, его сплетни не интересовали, просто это было определённым показателем. Непонятно только чего именно.

***

На следующее утро Ланга прогноз погоды уже не проверял. Вместо этого палец скользил по чату с другом, а взгляд невольно цеплялся за иконку контакта.

Вошёл в сеть.

Прошло что-то около вечности. Хасэгава это отмерил в двух выходах из чата после которых следовал быстрый взгляд на улицу вокруг. Единственное, что он вынес из этих действий помимо неприятного ожидания – вывод, что сегодня был странный день, слишком тихий для оживлённой улицы в будни.

«И Рэки опаздывает» – пронеслось в голове Ланги, и как бы в подтверждение этого на телефон пришло уведомление от Кяна.

Фразу «скоро буду» от него можно было расценивать как единицу времени с настолько огромной погрешностью, что измерить примерное её значение нельзя. Можно надеяться, что сегодня повезёт и это писалось из-за угла соседнего здания.

Ланга не успел толком начать злиться (ни то, чтобы сильно хотелось, но всё же). Друг остановил возле него скейт и с радостной улыбкой выполнил фирменный жест, ответ на который был уже доведённым до автоматизма настолько, что Ланга в процессе смог начать разглядывать предмет, занимающий вторую ладонь юноши.

– Ты был в кофейне? – уточнил своё наблюдение Хасэгава, поднимая всё-таки взгляд со стаканчика на его хозяина.

– Да, это для тебя, – с хитрой, непривычно довольной, улыбкой, ответил Рэки.

– Для меня?

Он тут же снова опустил взгляд на стаканчик, в этот раз замечая на нём так же и подпись, выведенную чёрным маркером. Быстрый почерк бариста представлял собой иероглифы, сложенные в имя:

«Ланга».

Рэки, не дав ещё толком осмыслить всю ситуацию, уже протягивал некий подарок в ладонь Хасэгавы, буквально вынуждая этим взять тот.

– Какао с корицей, – пояснил он, не отводя взгляда от лица друга.

– Зачем?

Он всё-таки взял напиток и неуверенно стиснул тот в руке.

– Для хорошего настроения. Ты же говорил, что какао и корица ассоциируются с зимой.

– В кофейне оно дорого стоит... Ты купил это только, чтобы у меня было хорошее настроение?

– Именно! Тебе нравится?

Глаза Рэки горели ясным пламенем, таким, которое поджигало всё вокруг. В особенности лицо и больше всего щёки друга. На фоне его обычной бледности, прилившую к щекам кровь было видно даже слишком сильно.

Ланга с ответом снова медлил. Подарок ему абсолютно однозначно нравился, но слова всё равно давались с большим трудом. Просто не находились нужные, чтобы показать испытываемые эмоции.

– Да, – ответил Хасэгава через пару мучительных секунд, отрывая кусок пластика от крышки стаканчика. – Спасибо, Рэки.

– Пожалуйста, – загораясь от чужого ответа, кажется, ещё больше, произнёс Кян. – Для тебя никаких денег не жалко!

Хасэгава снова остро ощутил, как ему стало неумолимо жарко.

***

Следующее утро снова началось с ожидания Кяна на назначенном месте. Рэки и раньше опаздывал часто, и Ланга почти всегда приходил первым, но настолько сильно, да ещё и второй день подряд... Такое было нагло даже для него.

В их чате снова вопрос о том, где Рэки пропадал вот уже восемь лишних минут. В голове Хасэгавы отчётливый вкус и запах вчерашнего напитка. Было бы неплохо получить нечто подобное и сегодня, с учётом, что позавтракать у него не хватило времени (в отличие от некоторых, он не хотел заставлять друга тратить время в пустую), но даже просто мысли о таком казались слишком наглыми.

Он подсознательно обрадовался, когда услышал сбоку от себя звук колёс трущихся об асфальт.

В этот раз Хасэгава даже не вытянул вперёд руку для фирменного жеста, сразу ухватываясь взглядом за точно такой же стаканчик, как и вчера.

– Рэки, опять?...

– Не опять, а снова! – радостно запротестовал юноша, с готовностью отбивая наконец протянутый кулачок. – Тебе же понравилось.

– Понравилось, но это дорого. И мне... Неловко.

Ланга отвёл взгляд в сторону сразу после того, как ему вручили стаканчик, подтверждая свои слова.

– Да брось! Я же говорил, для тебя не жалко. Давай, открывай, пока не остыл, – на ходу водружая доску в чехол, проговорил Кян, боковым зрением следя за открытием стаканчика.

– Рэки, я не совсем понимаю... Мне тоже что-то подарить тебе?

– Что? Зачем?

– Так принято. Если тебе что-то дарят, то ты даришь в ответ.

– Это кем такое принято? – с уже явным недовольством спросил подросток. – Тебе если не нравится, то так и скажи. Я другой возьму.

– Нет, мне нравится. Просто... Это смущает.

Рэки шумно вздохнул, и сердце Хасэгавы от этого сжалось до микроскопических размеров. Когда Кян повернулся к нему лицом, то тот уже был уверен, что не сможет и дальше продолжать осмысленный и спокойный разговор.

– Ланга, я хочу, чтобы ты перестал ждать чудо, которого на Окинаве произойти не может. Если для этого нужно самому стать чудом, которое принесло бы для тебя хорошее настроение, то я стану. Только улыбайся, пожалуйста.

Рэки заговорил неожиданно серьёзно и спокойно, этим подтвердив прошлую мысль Хасэгавы, что ответить он не сможет. Не смог. В горле застрял ком, не дающий проход даже кислороду, и сейчас ему хотя бы вернуть себе способность дышать, ни то что говорить.

Ланга кивнул, быстро и только поверхностно поняв, на что он согласился.

***

На самом деле, согласился он не на такую уж и страшную вещь. Всё ещё смущающую и заставляющую задуматься о том, откуда у Кяна на неё деньги, но точно не страшную.

Рэки стабильно каждое утро заходил в кофейню и брал сперва только какао с корицей, а после, по просьбе Хасегавы, и десерты. Всё таки, завтракать сладким напитком было пусть и приятно от понимания, что его заботливо преподнёс близкий, но не так вкусно как пряники.

Ланга стал выходить на минут десять позже и из-за этого регулярно опаздывать вместе с другом на начало занятий, раздражая своим поведением учителей. Но если это была цена за хорошее настроение и своё зимнее чудо, то Хасэгава был готов платить.