Мальчик с вырванным сердцем

Если бы Калеба спросили, с каким героем из множества перечитанных им книг он себя ассоциирует, то, немного подумав, он вспомнил бы одну старую земнийскую сказку. Сказку про трёх детей, которые ослушались наказов родителей не ступать в тёмный лес, в итоге заблудились и блуждали, взявшись за руки, меж высоких деревьев и поросшим мхом валежником, пока не наткнулись на лесную ведьму. Ведьма была голодна. В обмен на то, чтобы позволить им всем уйти, она забрала что-то у каждого из детей. Одному мальчику ведьма вырвала сердце и с тех пор он больше никогда не испытывал любви.

— Но Калеб, ты умеешь любить! — воспротивилась Джестер, услышав такой ответ. — Ну, тип, возможно и не совсем так, как описано в любовных книжках, ну или в бездарных любовных стихах вроде тех, что получает моя мама, а получает она их часто, но... — чуть ниже раздалось тихое покашливание и Джестер осеклась, возвращаясь к исходной теме. — Просто вспомни всё то, что ты для нас сделал! Да хотя бы наши комнаты в твоей башне: когда я впервые увидела свою, мне захотелось верещать от восторга! Разве можно сотворить такое без любви?

— Согласна, — тихо добавила Яша, присаживаясь напротив. — Ты мог не заморачиваться и просто создать нам что-то вроде гостиничного номера, и это тоже было бы отлично. Но ты реально вложил в это душу.

Рядом раздалось позвякивание чашек и тихое мяуканье, когда Кадуций, поблагодарив местных хранителей уюта, начал разливать чай в подготовленные чашки.

— Я добавил к чаю немного чашелистиков с тех цветов, что растут у меня в комнате. Давно хотел попробовать, — как бы невзначай пояснил Кадуций, мягко улыбаясь и поочередно передавая друзьям чашки горячего чая, после чего тоже сел за стол и начал тихо хлюпать из своей.

— Ja, но это сейчас. Раньше... я был другим.

— Это точно, теперь от тебя гораздо приятнее пахнет, — улыбнулась Джестер.

— Я не об этом...

— Да, раньше ты был тем ещё придурком, - согласился Форд. — Помню, как приставил клинок к твоей шее, когда ты собирался что-то стащить в том доме. И всё же, когда у меня пропали силы, ты первым протянул мне свою огненную перчатку.

— Это тоже было не так давно.

Руку Калеба сжала маленькая рука:

— Помнишь те времена, когда мы ещё не встретили остальных? Когда нам приходилось мазурничать и были только ты и я, — с плеча Калеба раздалось "мяу", и Вет тут же добавила: — и Фрампкин. Мы тогда часто останавливались во всяких паршивых местечках, чтобы сэкономить денег. Иногда было так холодно, что нас двоих начинало знобить, но ты часто садил Фрампкина мне на шею, хотя тебя тоже сильно трясло. Помню, как ты глубже укутывался в своё старое пальто и создавал в ладонях огонь, чтоб мы могли хоть немного согреться. И в те моменты я часто засматривалась, как огонь отражался в твоих глазах, как ты облизывал обветренные губы и пускал меня в свои объятия, чтобы нам было теплее и как...

— Боже, Вет! — глаза Вет, только что сверкающие от нахлынувших воспоминаний, недобро зыркнули на не выдержавшего Форда. — Ты ведь женатая женщина!

— Ну да, и? Как будто я сделала что-то плохое. Да и вообще, на тот момент с моим замужеством всё было не так однозначно!

На плечо Калеба легла смуглая рука и легонько сжала:

— Не верится, что ты заставляешь меня это говорить, но если тебя волнует фигня по типу романтических чувств, то мне кажется, тебе стоит поговорить с нашим знакомым горячим парнем, когда мы с ним встретимся. Мы все видели, как вы друг на друга смотрите. А он даже летает чуть выше, когда ты рядом.

— Это не правда, — лицо Калеба моментально залилось краской.

— Что именно из мной сказанного? — ухмыльнулась Бо и, не дождавшись ответа, довольно ушла на другую сторону стола, где её уже дожидалась Яша.

Калеб тихо вздохнул, молча оглядывая всех собравшихся. Он не любил быть в центре внимания и явно не ожидал, что ответ на простой вопрос выльется в целую гору смущения. И всё же он улыбался. Калеб никогда не был хорош в выражении своих чувств словами, предпочитая им действия, пускай зачастую и незаметные для остальных, а иногда неочевидные и для него самого. И сейчас, получив подтверждение своим чувствам, пусть и не вслух, но он не мог не признать, что действительно любил эту разношёрстную группу. И дело было отнюдь не в конформизме, ведь Калеб знал это и без всего того, что только что услышал.

Погрузившись в свои мысли, Калеб не заметил, как к нему вновь подсела Джестер. Девушка протянула ему свой блокнот, открытый на странице с рисунком: наспех нарисованный, но всё же красивый абрис, где рыжему мальчику с дырой в груди шестеро детей приносят сердце, а за ними, в углу, лежит иссохшее тело лесной ведьмы, с лицом так похожим на его старого учителя.