и замолкли все звезды

     Просыпаться без котов в ногах оказалось, как минимум, необычно. Как максимум – просто неудобно. Минхо поворочал ногами, тщетно пытаясь отыскать какую-то тяжесть. Открывать глаза не хотелось вообще, но будильник орал сиреной, заставляя кое-как ткнуть кнопку внизу экрана и с мученическим стоном подняться. Давление тут же застучало по затылку Ли. Сегодня, видимо, дождь будет.

      В ванной, упираясь задом в стиральную машинку, Минхо внезапно вспомнил про то, что у него дома вроде как должен был находиться Чонин. В кровати его не наблюдалось, в ванной тоже нет, значит сидел либо на кухне, либо он уже обчистил к чертям квартиру и свалил, оставив открытой входную дверь. Утренняя меланхолия все рвущиеся эмоции сузила до одной простой – насрать. Ментол во рту приятно холодил, мозг постепенно пробуждался, и когда Ли уже плелся по миниатюрному коридору, в ногу ему врезался Суни.

      — Доброе утро, — кот поглаживания с удовольствием принял и замурчал, явно ожидая завтрака. Минхо снисходительно улыбнулся и прошел дальше, к кухне, не без приятного удивления обнаруживая там мелкого. Ян спал, уткнувшись плечом и лбом в стенку, а где-то между сложенных коленей и грудью мурчал Дуни.

      Отлично, его квартиру хотя бы не обчистили. Это хорошо. Плохо то, что Чонина нужно будить, как бы очаровательно он не выглядел, пуская слюни с уголков губ. Минхо поморщился в усмешке и проявил благосклонность, включая сначала чайник и вытаскивая снова две кружки, сахаром теперь наполняя только одну. Звук корма в миске привлек к себе только Суни и Дори, они неслись к еде, дрифтуя и скользя лапами на повороте. Дуни лишь дернул ушами и лениво посмотрел на хозяина, встречая удивленный взгляд своим безразличным. Ли неверяще поглядел сначала на сына, потом на Яна, и еще раз на кота. Этой ночью произошло что-то, о чем Минхо не знал, потому что хрена с два Дуни обычно опоздает на завтрак.

      Чайник засвистел, отдаваясь неприятным звуком в висках. Ли нажал кнопку выключения наотмашь, лишь бы не орал больше и не будил сопящего Чонина. Кипяток заполнил в итоге лишь одну кружку, ту, что с сахаром, и Минхо не сел, как обычно, за стол, а оперся бедром о столешницу. В голове какая-то муть из желания позаботиться и запутанного беспокойства. Чай побеспокоил вчерашний ожог на языке и Ли пришлось побыстрее сглотнуть, обжигая заодно гланды и небо.

      Вдруг Ян зашевелился, по-котячьи медленно хлопая глазами. Губы влажные и припухшие от слюны, на ресницах собрались корочки от слез. Минхо отставил кружку со звоном и поспешил к столу – сделал один шаг буквально, – чтобы пригладить черные волосы и придержать за задеревеневшую руку. Дуни недовольно зарычал и спрыгнул.

      — Идем, ляжешь в кровать, — зашептал тихо, зная, что спросонья Чонин едва ли что понимал, но послушно поднялся и позволил себя отвести в спальню, уложить в сбившиеся подушки и накрыть двумя одеялами сразу. Ли подоткнул уголок под худое плечо и смотрел, как на кровать запрыгивают Дуни и Дори, которого Суни снова вытолкнул от миски.

      Пригладив напоследок рыжий пятнистый бок, Минхо вышел из комнаты. Дверь прикрылась неплотно, чтоб коты смогли выйти и свет от кухни в спальню не попал. Ли чувствовал себя еще страннее. Чай не остыл будто совсем, продолжая обжигать рот, хоть теперь бесполезно. Неприятное ощущение на языке сбилось, заменяемое кружащими в голове мыслями-шестеренками. Один он с этим дерьмом не справится.

      Записка с айди в катоке, номером телефона на всякий случай и оповещением, что остатки кимчи с рисом можно найти в холодильнике, осталась на кухонном столе. Минхо в последний раз осмотрел все и покосился на дверь в спальню, за которой ни звука не слышно. Оставлять Чонина одного было страшно, но Ли сегодня вернется аж часам к пяти, благосклонно отпущенный отдыхать с вечерней смены в кафе неподалеку.

      Завалившись в подсобку магазина через служебный вход, Минхо с отвращением протер лицо рукавом куртки. Кожа будто была изрезана, щеки горели, и злость на погоду бурлила в животе. Повесив шапку и куртку рядом с пальто Йеджи и накинув красную жилетку, Ли выполз в зал. К коллеге пришла сестра, и она парню нравилась тоже хотя бы потому, что выглядела здоровее и счастливее, не без такого же тепла, как у самой Йеджи. Ее нуна из семьи давно уехала, не удивительно, что так светилась. Минхо поздоровался с обеими и мягко улыбнулся, поглядывая на парочку школьников меж стеллажами.

      Когда Хван ушли – Йеджи в подсобку, Йеджу сразу на улицу – Ли наконец-то смог сесть и немного подумать, пробив перед этим румяным мальчишкам их леденцы. Дети с рюкзаками наперевес выбежали из магазинчика, и людей в следующие пару часов особо не предвиделось, только если Чанбин не захочет заглянуть.

      Со Чанбин Минхо тоже нравился, но вызывал не нежность внутри, а желание ущипнуть в бок и выбесить. Раздражался он, тем не менее, раз в год, если не реже, и у Ли рождался бушующий азарт. Со работал в тату–салоне метрах в двухстах отсюда и раньше заходил частенько, надоев Минхо своей рожей в какой-то момент настолько, что тот случайно пробил две лишних шоколадки и говорить об этом не стал, позволяя Чанбину их оплатить. А Со взял, да и проверил чек, почему-то улыбнувшись, и сказал кассиру, что тот может их съесть сам. Минхо с кислой рожей все же проглотил протеиновую хрень, которую кто-то посмел назвать шоколадом, а на следующий день Чанбин уже начал с ним болтать, растапливая сердце Ли своим шрамом на подбородке и забитыми руками.

      Широкая темная фигура зашла в помещение, принеся с собой секундный порыв уличной прохлады, и Минхо не без радости узнал в ней друга. Со в куртке выглядел не таким грозным, скорее смешным, как воробей, потому что татуировок практически не видно было, а проколы на ушах закрыты шапкой.

      — Выглядишь херово, — сказал Чанбин, подходя к кассе и выбирая взглядом что-то на прилавке.

      — Себя видел? Ты б шапку еще на брови натянул, — фыркнул в ответ беззлобно Ли и пожал приветственно протянутую руку. — Много клиентов сегодня?

      — Одна девочка только сейчас будет, цветочек хочет на плече, — ответил он и подобрал две пачки протеинового печенья, протягивая Минхо. — Но я вообще-то серьезно. Ты загружен сильно, не так, как обычно.

      Ли закусил губы. В навыках Чанбина видеть людей насквозь он никогда не сомневался, но порой очень сильно жалел, что они есть. Неприятный привкус крови осел на языке.

      — Кое-что и правда случилось, — начал Минхо спустя несколько секунд раздумий, и Со аж весь подобрался, готовясь слушать. Сканер оглушающе пикнул на штрих-кодах, — Я подобрал вчера на улице ребенка.

      Тишина стала буквально режущей. Чанбин смотрел на него, широко раскрыв свои темные глаза, и Ли смотрел в ответ, щурясь по-кошачьи.

      — Какого ребенка?

      — Великовозрастного, выдохни. Восемнадцать пацану, сидел рыдал возле остановки в одной стремной ветровке. Выгнали, говорит, — лениво пояснил Минхо.

      — Если Чан узнает, он грохнется прямо на месте, — Со с душой приложился ладонями к лицу и, кажется, пытался кожу с мышц содрать. Парень его понимал прекрасно.

      — Именно поэтому я рассказал не Чану, а тебе. Молчи пока, — недоуменный взгляд Минхо с успехом проигнорировал. Еще немного поразмыслив, добавил: — И Джисону тоже не говори.

      Чанбин смотрел на Ли тяжело, не как обычно. Хотелось под этим взглядом сжаться в молекулу и перестать существовать. Сразу стало и стыдно за что-то, и грустно, и раздражение щекотало кору мозга, хотя Со ему ни слова не сказал.

      — Ладно. Зайдешь после смены? — запихнув свои печенья в карман, спросил он. Минхо промычал коротко и отрицательно качнул головой. — Как хочешь. Держи в курсе, если что, ты же знаешь, я по первому…

      — Знаю, иди уже, — перебил и фыркнул Ли, а в глазах все равно плескалась благодарность. Не сказал ничего больше, знал, что Чанбин все видел и все понял так.

      Двери за мужчиной закрылись, и Минхо вновь остался наедине с самим собой. Думать не хотелось ни о чем, но мысли настойчиво лезли в голову. О вчерашнем дне, о Чанбине с Чаном, о том, что сегодня готовить на ужин, о сладко спящем Чонине и, наконец, о Джисоне. Неприятный осадок скопился в глотке и уходить никуда не собирался, а Ли хотелось свое горло то ли почесать, то ли разорвать, чтоб не было так неприятно. Вероятно, ему нужно друзей как-то аккуратно с Яном познакомить, чтобы непонятное чувство вины не сидело внутри. Перед кем он виноват и за что, еще предстоит разобраться, сев с Крисом вечером за очередной сеанс мозгоправства.

      Минхо встал с места, потянулся сладко, чувствуя, как захрустели суставы, и пошел в подсобку. Пошарился в карманах куртки, пока накидывал ее, и вышел на улицу. Ничуть теплее с утра не стало, и мелкий дождь все также моросил, врезаясь каплями в кожу. Ли прижался ближе к зданию, где мало-мальски от погоды защищал кусок крыши, и выудил из пачки сигарету. Он не курил, кажется, со вчерашнего дня? Дрогнув больше от удивления, чем от мороза, Минхо поджег белый кончик и затянулся. Людей вокруг вообще не было, но он подошел ближе к освещенной улице, чтобы иметь обзор на вход в магазин. Мало ли, бабульке приспичит с утра пройтись. Ли курил быстро, затягиваясь на автомате просто чтобы не переводить продукт, и растаптывал пепел ногой каждый раз, как стряхивал. Привычка, доставшаяся от кого-то, кто его в универе затягиваться учил. Воспоминания заставили усмехнуться. Почему-то казалось, что курение – это все, чему его научили тогда. Жизнь ведь не может быть говном у тех, кто хорошо учился, правда?

      Тсыкнув языком, Минхо потушил бычок об бетонную лестницу и зашел обратно в магазин, выкидывая мусор в корзину в подсобке. Впереди еще было много-много рабочих часов, и поставка должна быть скоро, что автоматически сокращало медлительную текучесть времени, но в прогрессии увеличивало боль в пояснице. Тяжело вздохнув, Ли прочесал пятерней черные волосы и зашел за стеллажи, начиная поправлять выкладку.

      К Чанбину он так и не зашел, хотя колебался, думая, развернуться к остановке или к ставшему почти родному салону. Дома его ждал (он надеется) Чонин, который все еще ничего не написал и не попытался связаться в принципе. Пойми теперь, телефона у него не было или он выспался и все же вынес половину пожитков Минхо. Он посмотрел в упор на то место, где подобрал вчера парнишку, и зажевал губы. Эмоции едва различимые, отзывались в груди скрежетом. Ли планов жизненных не всегда придерживался, это прерогатива Чана, но никогда до этого он не чувствовал такого неприятного трепета перед неизвестным.

      Стоя перед дверью квартиры, Ли мялся, прислушиваясь к тому, что происходило внутри. Вроде тишина, а вроде что-то копошилось – коты? Минхо выдохнул шумно и открыл замок, заходя внутрь.

      В квартире стало чище? И пахло подозрительно едой и немного гарью. Суни и Дори с поднятыми трубой хвостами и прерывистыми мявками выбежали в коридор, приветствуя хозяина. Чонин появился в дверном проеме бесшумно, как призрак, и Ли его не сразу заметил.

      — Привет.

      — Привет?.. — Ян мялся, как нашкодивший ребенок, и едва ли не жал несуществующие уши к макушке.

      Минхо разулся и разделся, проходя на кухню мимо Чонина, спиной вжавшегося в дверь. Подозрения о том, что его гарнитур спалили, быстро рассеялись. Рисоварка еще была включена, на плите стояла глубокая сковорода с каким-то рагу, к которому Ли с подозрением принюхался и понял, что это просто кимчи с овощами и мясом, хоть и подгоревшим слегка.

      — Я хотел тебя отблагодарить, — послышалось за спиной чуть ли не блеяние ягненка. Минхо повернулся лицом к Чонину и вопросительно изогнул бровь, не зная, что ответить. — Я сейчас уйду, спасибо, что дал переночевать.

      — Тебе теперь есть, куда идти? — крышка сковороды закрылась со звонким звуком. Ли присел за стол, выжидающе смотря на Яна, который губы жевал и взгляд в пол тупил.

      Отпустить он его так не сможет. У пацана вообще телефон-то был? Деньги? Минхо поставить все готов на то, что Чонин с голой жопой остался, не имея за спиной никакой подстраховки вообще. Глубокий вдох нарушил тишину кухни. Дуни, мурлыча, запрыгнул Ли на колени.

      — У меня бабушка только в Пусане, но я к ней не вернусь, — Ян сел напротив за стол и сложил руки перед собой, ковыряя и без того свежие ранки на кутикулах. Минхо в ответ ничего не сказал, Чонин засчитал это за побуждение продолжить. — С ней все сложно, а родителей нет уже давно.

      — И кто тебя тогда выгнал?

      — От бабушки я сбежал к парню полгода назад, — нервничать начал сильнее, пуская кровь из маленького заусенца. Построить цепочку того, что произошло дальше, для Ли несложно. Сложно ее воспринять без застилающей мозг злости.

      Только сейчас в глаза бросились исцарапанные руки Чонина. Кажется, расковырял он все пальцы уже давно. Сильно стрессовал в последнее время? Острые косточки на запястьях и нездорово бледная кожа отозвались глухой болью в душе, и черт бы с ней, но этот ребенок в принципе выглядел так, будто пожрал дерьма уже достаточно, и из глаз пропал всякий блеск. Невольно снова вспомнился Дори, испуганный до смерти и не верящий в людей, побитый и грязный, совсем еще котенок. Решение уже давно было принято, Минхо ни на секунду в нем не сомневался:

      — Будешь жить пока со мной, дальше что-нибудь решим, — сказал он тихо, и Чонин посмотрел на него широко распахнутыми глазами, собираясь, кажется, начать отказываться, но через пару секунд нахмурился и явно начал тяжело размышлять. Ли его не беспокоил и позволял думать, пока сам встал и притащил рюкзак из прихожей. — Хочешь?

      На стол вывалились пару пачек шоколадных вафель и стики моцареллы, которые Минхо точит иногда, как кролик, не замечая, что они заканчиваются. Ян посмотрел на него преданным щенком, кивая, и Ли почему-то показалось, что это согласие было не только про снеки. Рисоварка запищала, мелкий первый к ней кинулся, не позволяя подойти, и перемешал рис медленно, проверяя. Результатом он, кажется, был доволен, достал тарелки и палочки – когда только успел освоиться? – и наложил Минхо порцию побольше. Запах домашнего рагу манил и пробуждал звериный голод в животе. Стол быстро оказался накрыт спустя едва ли пару минут, и Ли с предвкушением смотрел на не идеальное мясо и слегка слипшийся рис так, будто его сам Рамзи перед ним готовил.

      У Чонина в тарелке раза в два было наложено меньше, но Минхо решил промолчать. Еще и этот разговор кожа на пальцах мелкого вряд ли пережила бы. Он сидел снова напротив и смотрел старшему чуть ли не в рот, пока тот не опомнился и не начал есть. У Яна явно руки росли откуда надо, опыта бы побольше. Ли похвалил еду коротко, в своем стиле, зажигая огонек в чужих глазах как минимум на этот вечер.

      За ужином узналось, что Чонин не смотрел Гарри Поттера никогда в жизни. Минхо возмущенно махал палочками то в него, то в стену, то в себя самого, внезапно очень настойчиво рассказывая о влиянии этих фильмов на гармоничное развитие ребенка, и даже пару раз проматерился, когда Ян сказал, что вообще экраны видел только в школе, в основном.

      — Решено, — твердо сообщил Ли и, проигнорировав вопросительный взгляд, убрал посуду в раковину, взял в охапку вафли и моцареллу. Чонин ничего не сказал и поплелся за ним в спальню.

      Старенький ноутбук Минхо запускался тяжело и шумно, даром что деньжищ стоил в свое время немалых. Ли технике вслух угрожал, чтоб проработал хотя бы еще один вечер хоть на благие цели, а не как обычно. Звонкий смех послышался за спиной, из угла уже собранного дивана, куда забился Ян с котами по бокам.

      Чонин оказался очень внимательным зрителем. Смотрел на небольшой экран у Минхо на коленях с открытым ртом, куда сам Ли периодически проталкивал стики моцареллы. Ничего не спрашивал, вслух ни на что не реагировал, но лицо от восторга аж светилось. В конце только дернул рукав чужой футболки и спросил, есть ли такие конфеты в реальности. У Минхо брови вверх поползли.

      — Есть. Мерзость та еще попадалась, — лицо сморщилось от воспоминаний о вкусе свежескошенной травы и рвоты. Ян смотрел на него как-то странно-возбужденно, и Ли уже прикидывал, сколько сейчас эти проклятые конфеты могли стоить.

      Диван они раскладывали вместе. Чонин уже не шугался, когда ему сказали, что кровати лишней не прибавилось за сутки и спать все еще придется вместе. Разложив подушки как удобно, мелкий вперед Минхо залез к стенке и накрылся тяжелым пледом, который Ли, вообще-то, любил больше всех. Снисходительно фыркнув, он лег следом и вырубил светильник. Из темноты на него в упор смотрели четыре пары любопытных глаз, и эти взгляды буквально на коже ощущались.

      — Чего вам еще? — рявкнул беззлобно Минхо, поворачивая голову. Суни и Дори ничего не ответили и закрыли глаза, укладывая головы на передние лапы, а Дуни с Чонином продолжили пялиться, действуя уже, кажется, как один организм.

      — Спасибо, хен, — Ян прошептал еле слышно, но этого хватило.

      Бросив в ответ что-то вроде «спи», Ли повернулся обратно и закрыл глаза. В груди чуть ли не черти хороводы водили, или это бабочки так взбунтовались – кто их поймет. Удовлетворенность от выполненного внутреннего пунктика медом расплылась по сердцу, заставляя прикусить губу. Эта тихая благодарность ощущалась ярко и громко, и Минхо подозревает, что это потому, что Чонину раньше просто некого было благодарить.