Тошинори тревожно смотрит в окно.
Он стоит, опершись руками на подоконник, в своем старом свитере с длинным рукавом, с растрепанными волосами цвета лепестков подсолнуха. Утро еще только начинается, всего пять часов двадцать семь минут. Рядом в простой бежевой чашке стынет заваренный в спешке и чуть подгоревший кофе.
Тошинори тревожно смотрит в окно.
Окруженная мощной защитой, территория Геройской академии кажется в это время местом умиротворенным и безопасным. Это потому, что высокие стены скрывают творящийся за ее пределами хаос. Это потому, что здесь все еще остается последняя горстка героев, готовых защищать человечество и идти до конца.
Тошинори тревожно смотрит в окно.
Достает телефон, листает новостную ленту, чтобы снова увидеть в ней те же самые строки. "Сегодня *имя героя* покинул свой пост, не выдержав давления со стороны общественности". "*Имя героя* отошел от дел, не в силах справиться с превосходящим количеством и силой врагом". "*Имя героя* отказывается давать комментарии о своем уходе".
Тошинори тревожно смотрит в окно. Он будто бы ждет, что кто-то из них внезапно решит вернуться.
Яги нервно сжимает и разжимает пальцы. Старая рана немного покалывает, и тянущая боль в том месте, где должен быть желудок, не дает толком выспаться по ночам. Темные круги под его глазами стали более выраженными, очерчивая темные же белки обожженных глаз. Лицо, черты которого обострились еще сильнее за последние несколько месяцев, выражает растерянность и усталость. Внутри же у него кипит злость. Такая сильная, что от нее устаешь и теряешь всякую эмоциональность в принципе.
Тошинори тревожно смотрит в окно.
Он злится на тех, кто не в состоянии до конца исполнять свой долг, кто так быстро утратил всякую надежду и веру в человечество. Уже не герои, но все еще не простые гражданские, они продолжают существовать, подпитывая всеобщий страх и чувство обреченности, словно привидения на кладбище. Он злится на самого себя, за то, что не в состоянии больше в одиночку спасти всех, как раньше; за то, что не может толком поддержать тех, кто сейчас сражается за пределами безопасной зоны. Совсем никудышный символ с никудышными идеалами, говорят некоторые, и он в какой-то момент оказывается очень близок к тому, чтобы с ними согласиться.
Тошинори тревожно смотрит в окно.
Там, за стеной, патрулирует город его ученик, его преемник, его надежда. За то, что возложил на юного Мидорию такой груз ответственности, он тоже на себя злится, но понимает, что иначе - никак. Он смотрит на настенные часы - прошло уже сорок минут. Пора собираться и ехать в город.
Черный спортивный автомобиль проезжает мимо развалин некогда прогрессивного и безопасного города. Здесь жили люди, которые им восхищались - тогда, проходя по улице, Яги смущался от этих взглядов и радостных возгласов. Сейчас улицы будто стерлись, и перекресток едва угадывается среди нечетких границ разрушенных зданий. Вокруг ни души, по крайней мере, не на виду.
Тошинори тревожно смотрит в окно.
Он знает, что где-то там сражается с очередным злодеем мальчик, который верил в него тогда, верит сейчас и всегда будет верить, что бы ни случилось и как бы низко не пала его, Всемогущего, репутация. Датчик на навигаторе мигает, сигнализируя, что Мидория находится где-то рядом. Откуда-то слева ударной волной выносит огромный сгусток камней и пыли. Едва успев затормозить, машина разворачивается поперек заваленной трассы. Там явно идет чей-то ожесточенный бой, и маленькая красная точка на экране телефона намекает на то, что мальчик вполне может в нем учавствовать.
Тошинори тревожно смотрит в окно. Рывком сбрасывает ремень безопасности и, хлопнув дверью автомобиля, бросается в сторону развороченного взрывом переулка, в котором ищет глазами Мидорию - живого и относительно невредимого. Он в него тоже верит, но все равно - Яги не отпускает чувство, что что-то должно случиться, совсем скоро. И Всемогущему лучше быть рядом.