Обычный и ничем не примечательный день. Почти.

— Салли, ты мой маленький котик, милый, такой тёплый, — Ларри мурлыкал в ушко Фишера всякие приятные комплименты.

Сал краснел, обжигаемый горячим дыханием Джонсона. Всё нутро гудело, как паровоз, а наглый патлатый мальчишка лишь сильнее упирался коленом в пах Фишера, не давая расслабиться ни на секунду.

— Почему ты так сюсюкаешься… ох… — внизу живота у Салли всё пульсировало, и Джонсон с упоением смотрел на то, как краснело лицо его «принцессы».

— Лучше не говори ни слова, ко-о-отик, — Ларри прикрыл глаза и выдохнул в шею Фишера, прикусывая её чуть ниже затылка. Сал издал протяжный стон, пытаясь сгибать ноги, но у парня они настолько тощие, что Джонсон без труда мог пробраться рукой через небольшой просвет между бёдрами. И с радостью это сделал, накрывая ладонью вставший под одеждой член Салли.

По всему телу Фишера пробежала волна мурашек, как только Ларри начал гладить, сильнее надавливая. Член в ладони Джонсона сопротивлялся, дёргаясь, из-за чего нахальному длинноволосому юноше только сильнее башню сносило. Аккуратно вынув половой орган из-под одежды Фишера, Ларри спустился, юркнув прямо между ног Салли.

— Ч-что ты… Ах! — Сал прогнулся, как только почувствовал горячий язык Джонсона. Ларри лизал пульсирующую плоть, с трепетом поглаживая внутреннюю сторону бёдер Фишера, который не мог сейчас контролировать себя, а только сладко закусывал губу и протяжно выл от блаженства.

 «Ох, Салли… Наконец-то я могу видеть тебя таким, когда ты не можешь мне что-либо сделать. Зато я… — возбуждение накрывало и самого Джонсона. Он с хлюпом уже всасывал член Фишера в себя, попутно слушая шумные вздохи и стоны, а также чувствуя, как Сал вздрагивал, когда язык задевал особенно чувствительные места. — Да, стони громче, милый Салли. Я так давно желал принести что-то хорошее в твою непростую жизнь, — Ларри вынул ненадолго член Фишера изо рта, попутно выдыхая пар. Тонкие струйки тянулись от губ Джонсона, а сам парень снова опустился, водя головкой по кончику своего языка, затем натянул крайнюю плоть влажными пальцами и вновь позволил Салу проникнуть внутрь, чуть ли не до горла. Фишер громко простонал, зарываясь пальцами в волосах Ларри. — Да-а-а, люблю тебя. Люблю до безумия. Стони громче, Салли, хочу слышать, чувствовать, как ты наслаждаешься мной».

— Ах, Ларри! — Фишер сам не заметил, как начал вести голову Джонсона, надавливая на затылок. Сал задерживал дыхание и напрягал мышцы бёдер и живота, а как только Ларри языком задевал самую чувствительную область, резко выдыхал, чуть ли не вскрикивая. Собственный рот Салли открыт, из него вырывалось множество стонов, ласкающих уши Джонсону.

— Ларри, я люблю тебя! Люблю! Всегда любил! — эти слова вырывались, когда Фишер был почти на грани.

У Джонсона слёзы на глазах навернулись, а сердце сжалось до боли в груди. «Я так счастлив! — Ларри посмотрел своими блестевшими глазами на Салли, а тот — на него. Фишер улыбался, попутно вздыхая и томно глядя на Джонсона. — Я схожу с ума, Сал. Никогда ещё не ощущал себя настолько нужным кому-то».

Последний вздох. Ларри вобрал член Салли до основания. Жидкость тут же начала заполнять его горло, из-за чего Джонсон стал задыхаться.

Всё тело Фишера напряглось от подступающего оргазма. Салли прикрыл глаза, выгибаясь. «Будто тысячи электрических разрядов проносятся. Боже! Как же охуенно!» — Сал стонал вслух.

По голове Фишера медленно стекала кровь.

— Время смерти: 18:33, — произнёс человек, находившийся во время казни. — Сал Фишер. Запишите.

***

— Знаешь, — Ларри смотрел на труп Фишера, — я рад, что ты умер счастливым.

Так с этими словами и спермой на губах Джонсон и «растворился».