Немезида

Дань Хэн не помнила, как именно оказалась в этом баре: она просто искала место, где могла бы забыться. На Пенаконии жизнь кипела только в грезах, и здесь легко потерять разум в карусели баров и клубов, где люди сходили с ума за танцами и выпивкой. Дань Хэн устроилась в самом углу зала, отвернувшись от веселящейся толпы. Природная закрытость не позволяла ей ворваться на танцпол, поэтому девушка решила утонуть в сладком шампанском. Жаль, что видьядхару опоить не так-то просто, да и сладкое Дань Хэн любит не так страстно, как… кое-кто. 

Призрак из прошлого преследовал ее на каждой планете, находя по кошмарам и следам, точно охотничья псина. Блэйд мечтала ее убить, мечтала разорвать ее тело на куски, добраться до самого сердца, уничтожить, прервать вечный цикл перерождений. Блэйд не могла умереть — даже если Дань Хэн вырывала ей сердце, рана зарастала, отращивая новый орган, а Блэйд продолжала преследовать ее. Преследовать наяву и в кошмарах. 

Дань Хэн часто просыпалась от ужаса смерти, который грыз ей глотку. Блэйд в этих снах сжимала ей горло, разрывала сухожилия сильными пальцами, сдавливала грудь и ломала, ломала, ломала. Блэйд не могла умереть и не могла убить Дань Хэн. Впрочем, возможно, она и не стремилась именно лишить ее жизни — всего лишь доставить мучительную боль. И эта боль усиливалась после снов, где Блэйд оставляла игривые кусачие поцелуи на ее коже, терлась щекой о ее грудь, скользила раскрытыми ладонями по бедрам, спускаясь ниже, пока ее молочные волосы шелковыми волнами соскальзывали по спине.

— Повторить? — предложил официант, и Дань Хэн кивнула, соглашаясь на что угодно. Хотелось заглушить настойчивый гул в мыслях. Хотелось забыть о Блэйд, лезущей ей в голову во снах и наяву. Пусть это будет выпивка или даже отношения на одну ночь. 

Порой она не спала вовсе, чтобы не сталкиваться с кошмарами, в которых ее настигала ее извечная убийца. Блэйд стала ее проклятьем, и Дань Хэн слишком привыкла к ее присутствию в своей жизни. Она не могла больше выносить присутствия женщины, кончайся ее сон булькающими в крови хрипами или стонами наслаждения, доносящимися словно из прошлой жизни. Дань Хэн не могла поверить, что ее сознание так сильно ее подставило, чтобы свихнуться вслед за этой одержимой сумасшедшей. Поэтому ей следовало отвлечься. 

— Привет, красотка, ты одна? — кто-то опустился рядом. От него несло алкоголем и дорогими духами.

Молодой мужчина улыбался ей слишком обольстительно, говорил непринужденно и вел себя раскрепощенно. В этом заведении он явно был в своей стихии. Такие, как он, всегда предлагали ей свое внимание, завороженные миловидным личиком. Дань Хэн отличалась — она не любила шумные бары и ночные клубы. Обычно она вежливо отказывала в знакомствах, предпочитая прятаться в своей скромной скорлупе и нежелании пускать кого-то в свою жизнь. 

— Какая молчаливая, — он подмигнул ей. Дань Хэн смотрела на его красивое лицо и не чувствовала в себе влечения. Раньше она как-то обходилась без секса, без воодушевленных фантазий о близости с кем-то. Единственные ее влажные сны неизменно связывались с Блэйд, и было счастьем, если сладкие, томные видения не оборачивались кровавым кошмаром. — Ты мне нравишься.

— Мне она нравится тоже, — голос, словно прямиком из кошмаров. Дань Хэн хотела бы сбежать, но уже знала, что это бесполезно. — И я не намерена делиться.

Чья-то горячая ладонь легла на ее талию, и уже по характеру захвата Дань Хэн поняла, кто это. Обжигающее и властное ощущение тяжести чужой руки на ее теле приятно сворачивалось в животе юркой саламандрой. Дань Хэн не видела лица гостьи, но по искренне испуганному лицу человека догадывалась, какое жуткое у нее выражение. Блэйд умеет быть пугающей, когда захочет — Дань Хэн знает это, как никто другой. 

— Проваливай, — всего одно слово, и человек исчез из поля зрения. 

Дань Хэн привычно, почти рутинно оглядела зал: бармен ловко мешал коктейль, официанты сновали меж гостей, а другие посетители даже не заметили опасности, продолжая веселиться. Над макушкой раздался понимающий смешок, будто бы Блэйд знала, о чем думала Дань Хэн. А может, и правда знала, — она так давно преследовала ее, что наверняка выучила все жесты и реакции, даже о которых Дань Хэн сама не догадывалась. 

Тяжелые темные волосы с душным ароматом железа скользнули по ее плечу, когда женщина нависла над ней, со спины прижалась к уху и проговорила низким, чуть хриплым голосом: 

— Я убью всех в этом баре, если ты попробуешь сбежать. 

Все в Дань Хэн сжалось от этого тона. Она резко повернулась, едва не выпав из кресла, и встретилась с хищным взглядом алых глаз, взирающих на нее как на зверушку, как на долгожданную добычу. Дань Хэн и была всего лишь целью — эта женщина мечтала убить ее. А затем умереть самой. 

Блэйд усмехнулась одним уголком губ. Сегодня она была не в своем извечном темном плаще, пропахшем кровью и железом, а в облегающем платье, удивительно женственном. Дань Хэн изумлена, насколько ей непривычно видеть Блэйд в такой одежде. Она старательно не опускала взгляд — туда, где полная грудь обрамлена глубоким декольте, туда, где неприлично высокий разрез платья достигал бедра. Дань Хэн сбита с толку такой Блэйд.

— В чем дело, малышка? Ты напугана? — сказала женщина, и ее слова почти утонули в шуме ночного заведения. Дань Хэн неожиданно почувствовала смущение из-за того, как легко ласковое прозвище слетело с губ, обычно окровавленных и растянутых в безумной ухмылке. И тем, что этим прозвищем женщина обратилась к ней. 

Блэйд обошла ее по кругу, не сводя глаз, точно в самом деле с диковинки, и села на освободившееся место напротив. Теперь Дань Хэн не могла не видеть, как платье прекрасно подчеркивало формы ее тела. Обычно девушка не замечала этого — дело даже не в плаще, наполовину скрывающем тело оппонентки, а в том, что их встречи проходили за попытками убить и выжить. В таких ситуациях нет времени на любование чужой красотой. 

Тем не менее, Блэйд, кажется, ничуть не удивлена. Она даже не придавала столь же большое значение своему красивому телу, как Дань Хэн. Девушка отвела взгляд, стараясь больше не думать о том, как всего месяц назад она своими руками всадила нож между этих грудей. Тогда она даже не заметила, какие они мягкие. Официант принес ей ее коктейль — бокал с розовой жидкостью, пахнущей клубникой со сливками, — и Дань Хэн попыталась отвлечься на алкоголь, вцепившись в хрупкий бокал как в спасательный круг. 

— Оу, ты не хочешь разделить выпивку со мной? — внезапно спросила ее Блэйд, и Дань Хэн явственно расслышала нотки печали в ее голосе. Изумленная, она не видела, как Блэйд замерла всего на мгновение, будто бы и сама не ожидала от себя подобного. 

Что-то скреблось на задворках памяти — делить прозрачный ароматный алкоголь на двоих, предаваться тихим, сакральным разговорам наедине, прячась под луной у свежего озера. Они сейчас далеко от воды, а луны не видно среди облаков мира греза, но ощущение бывалой во снах близости все равно накатывало волнами, словно Вечное море на песчаный берег ущелья. 

Поддавшись наваждению, Дань Хэн спросила:

— Что тебе взять? 

Блэйд усмехнулась — оскалилась, — широко распахнув алые глаза. Обрамленный золотом зрачок неотрывно следил за каждым движением пустого лица; девушка еще никогда не была так рада тому, как хорошо она умела сдерживать эмоции. И все же она задержала дыхание, подавляя испуганный возглас, когда Блэйд поддалась вперед и, не отрывая взгляда от Дань Хэн, сделала глоток из ее бокала. На прозрачном стекле остался отпечаток ее алой помады. 

— Я буду то же, что и ты, — сказала женщина, пока ее взгляд насмешливо искрился до странного ласковым весельем. Девушка безмолвно кивнула ей и попросила официанта повторить. 

Она не смогла удержаться и не бросить любопытный взгляд на женщину, которая определенно не ожидала от нее любой иной реакции кроме побега. Конечно, ведь обычно они убивали друг друга, а не угощали алкоголем. Слабый след удивления на лице Блэйд почему-то приятно грел душу. Сейчас, пока она не пыталась убить несчастную беглянку, женщина казалась очень красивой. Дань Хэн опасалась зацепиться взглядом за выраженные мышцы ее рук и талии, за объемную и наверняка мягкую грудь, за полуобнаженные бедра, открытые высокими разрезами платья. И многочисленные шрамы подчеркивали ее невозможную красоту; шрамы, большую часть которых Дань Хэн сама же и оставила. 

— Ты надолго здесь? — расслабленно хмыкнула непривычным соблазнительным тоном. Дань Хэн неожиданно подумала, что Блэйд на самом деле довольно красива, и, возможно, она такая безумная убийца только рядом с ней? Есть ли у нее поклонники? Любовники? 

Дань Хэн отказывалась думать о подобном. Блэйд прожигала ее внимательным взглядом хищника, прикрываясь ленивой позой и непринужденным вопросом. Но Дань Хэн знала, куда смотреть: на напряженные мышцы и поигрывающую бокалом руку. Девушке известно, как в умелых руках за долю секунды сосуд из дешевого стекла может превратиться в смертельно опасное оружие. Дань Хэн умела выбираться из разных передряг, Блэйд умела устраивать катастрофические проблемы.

— Мы приехали на фестиваль, — Дань Хэн чувствовала себя как кролик, попавший в ловушку. Блэйд широко улыбнулась, а в глазах сверкнули азарт и пламя. Ловушка оказалась пастью хищника, и Дань Хэн прекрасно понимала, что своими руками загнала себя в нее. — А ты со своими коллегами прилетели сорвать его?

— Конечно, — Блэйд улыбалась хищно и соблазнительно. Возможно, последнего она даже не осознавала. — Специально, чтобы я могла подольше наблюдать за тобой. 

— Как мило. Ты моя самая преданная фанатка. 

Блэйд рассмеялась. Голос у нее хриплый, как будто исцарапанный бессчетным множеством криков. И тем не менее, в ее мягком смехе не было ни капли безумия, из-за чего этот звук тотчас стал любимым для Дань Хэн.

Проходящий мимо мужчина почти подкатил к ним на скользком полу, но Блэйд, слегка приподнявшись, ловко отбила его намерения. Ей достаточно было оскалиться, и жестокая аура, пропитанная кровью и смертями, отпугивала непрошенных гостей. Это напомнило о том, как Блэйд одним своим появлением отпугивала любых возможных ухажеров от скитающейся по вселенной Дань Хэн, будто бы только этой сумасшедшей немезиде было позволено быть возлюбленной видьядхары. 

Официант принес их напитки, и Блэйд сама подхватила их, не дав парню даже приблизиться. Мальчик, казалось, был только рад этому и быстро ретировался. Движения Блэйд мягкие и не лишены изящества, когда она опустила бокал перед Иньюэ. Облегающий силуэт ее черного платья слегка задрался, и разрез поднялся еще выше к бедру, открывая узнаваемый край подвязок. Дань Хэн отвела взгляд.

Платье у Блэйд действительно красивое: черный цвет искусно перекликался с черным отливом ее волос, облегающая эластичная ткань выгодно подчеркивала пышные формы, глубокое декольте на грани эстетики и вульгарности открывало полную грудь, а крой платья… обнажал десяток уродливых, глубоких, незаживающих шрамов. Дань Хэн знала каждый из этих чудовищных следов: на груди, на руках, на бедрах, а еще под плотной темной тканью. Знала, какие они: западающие и возвышающиеся, узкие и широкие, все, как один, глубокие, бледно-розовые и бардовые. Дань Хэн прекрасно знала эти шрамы, потому что большую часть из них оставила своими руками. Она вонзала копье в мягкую плоть безумной охотницы столько раз, сколько было нужно, чтобы убить ее, а та затем, движимая своей ненавистью, голодом и желанием мести, возрождалась и вновь открывала погоню за никогда не останавливающейся Дань Хэн. Каждый ее визит означал сумасшедшую ночь для девушки, изо всех сил спасающую никчемную, но свою жизнь.

— Ты так пристально меня рассматриваешь, Иньюэ-цзюнь, — хмыкнула Блэйд, обманчиво расслабленно откидываясь на спинку кресла. Теперь она укрывалась в тени, и только ее грудь, перечеркнутая парой упавших чернильно-алых прядей, ловила блики разноцветного света местной атмосферы. — Тебе нравится, что ты видишь?

Дань Хэн смело взглянула Блэйд в глаза.

— Я уже говорила тебе. Мое имя Дань Хэн. Зови меня так.

— Дань Хэн, — медленно, как будто бы в первый раз повторила Блэйд, перекатывая ее имя на языке, смакуя, точно сладость. Ненависть, плескавшаяся в глубине алых глаз, подсказывала, сколь горькое это лакомство. 

Дань Хэн пыталась удержать взгляд на лице охотницы, и Блэйд восприняла это как вызов, впившись пристальным вниманием в оппонентку. Дань Хэн снова отвела взгляд. Соперничать с Блэйд она не собиралась. Ей и без нее хватало проблем. 

Непривычно вот так отдыхать в кресле в полутьме бара вместе со своей извечной убийцей. А ведь ее немезида когда-то была ее возлюбленной — любовью всей ее жизни, которую Дань Хэн забыла. С каждым днем сосущее чувство вины разрасталось все больше, напоминая о тех столетиях, которые Инсин провела в одиночестве, о всех тех десятках раз, когда копье, выкованное для нее руками любимой, пронзало ее же плоть, оскверненно неумирающую. В произошедшем Дань Хэн винила только себя, несмотря на заверения Цзиньлю в том, что они с Инсин обе были грешны. Цзиньлю, казалось, сама находила виноватых наугад, чтобы заглушить боль потери своей любимой. 

Казалось, по мере того, как груз вины давил на Дань Хэн, рискуя раскатать ее в лепешку, Блэйд вновь принимала в себя клинки старых воспоминаний, вспарывая древние, незатянутые раны. Однако тот факт, что к Дань Хэн пришла тень ее воспоминаний, словно оживил Блэйд, хотя охотница точно не собиралась этого признавать. 

— О чем таком печальном ты думаешь? — хмыкнула женщина, бархатом своего голоса вытаскивая Дань Хэн из омута тяжелых мыслей. 

В баре слишком шумно, Дань Хэн с трудом могла различить, что женщина говорила ей. Блэйд, заметив слегка растерянное, напряженное выражение ее лица, склонилась ближе и выговорила почти в самое ухо:

— Ты сегодня особенно красива. Даже жаль убивать тебя, малышка, — сказала, оставляя после себя коктейль из паники и неясного очарования, приправленный этим удивительно соблазнительным расслабленным смешком. Почему Дань Хэн не замечала раньше, какой сексуальный голос у Блэйд? Возможно, потому что ранее женщина только и делала, что пыталась ее убить. 

И это определенно не то, что она сказала ранее. Но то, что повергло Дань Хэн в смущенный шок. 

Девушка отстранилась первая, качая головой, словно сбрасывая опасный морок. Блэйд фыркнула, неслышно в шуме доносящейся с танцпола музыки, и вновь откинулась на спинку дивана, принимая расслабленную позу затаившегося хищника. Дань Хэн не позволила себе отвлечься и ждала атаки каждое мгновение, однако Блэйд выглядела слишком уставшей и нуждающейся в неторопливом отдыхе. Пусть и рядом со своей вечной жертвой. 

И все же воспринимать Блэйд лишь как свою охотницу больше не удавалось. После того, что открыло для нее Сяньчжоу, после жестокой встречи с Цзиньлю, после всех дорвавшихся до нее воспоминаний и снов Дань Хэн больше не могла не думать о Блэйд как о ком-то, кого она могла любить. 

И желать. Горячие сны появились тоже. И хотя память видьядхары заботливо удерживала образ нежной, внимательной Инсин, сны Дань Хэн полнились сценами с жаркой и опасной Блэйд, жаждущей не только ее смерти, но и ее удовольствия. 

Прикрыв глаза на несколько секунд, Дань Хэн не увидела обеспокоенной нежности, промелькнувшей в изломе бровей и уголках губ; не увидела, как Блэйд подавила порыв собственного тела приблизиться к девушке и заключить в свои объятия — полузаботливые, полусмертельные. Когда Дань Хэн открыла глаза и устало посмотрела на нее, охотница уже скалилась.

— Я тебя утомляю? 

— Нет.

— Я чувствую, когда ты врешь.

— Сегодня ты ошибаешься.

Это замечание неожиданно задело Блэйд. Непонятная обида скользнула по ее телу, когда она недовольно вздохнула, напрягла плечи. Дань Хэн взяла в руки бокал, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелого алого взгляда. Девушка разглядывала розовый перелив шампанского в стекле, четко ощущая, как Блэйд рассматривает ее. Женщина подалась вперед, и Дань Хэн вздрогнула, инстинктивно ожидая нападения. Блэйд от ее естественной защитной реакции только глубоко хохотнула. 

— Если я ошибаюсь, — произнесла она на грани шепота. Дань Хэн, кажется, даже не услышала ее из-за музыки, а почувствовала слова на коже, — докажи мне. 

Блэйд подалась вперед слишком сильно, поднимась, нависая над Дань Хэн, и девушка чувствовала себя крошечной мышкой перед хищной птицей. Однако что-то внутри нее жаждало сразиться с охотницей на том поле сомнительного флирта, где они случайно оказались. Что-то внутри, принадлежащее не прошлой, а настоящей Дань Хэн, желало победить. 

Девушка нервно облизнула губы, прежде чем ответить: 

— Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Удиви меня, — опасный, торжествующий оскал Блэйд сравним только с лезвием клинка. Охотница опиралась о столик между ними, чтобы накрыть девушку своей тенью. Ее густые волосы потоком смолы ниспадали на Дань Хэн, а грудь непозволительно привлекательно оказалась почти на уровне глаз девушки, которая убеждала себя не смотреть. Не опускать взгляд, не отрываться от колдовских омутов чужих глаз цвета золота и крови. 

Ее судьба слишком тесно переплелась с чужой, они тянули друг друга на себя, словно их узы были толстым одеялом, не рвущимся даже при многочисленных смертях. Дань Хэн пыталась найти ответ в глазах Блэйд, но находила только плохо спрятанную боль, которой было так много, что она просачивалась в огонь зрачка вместо ненависти. Обычно эта женщина не позволяла прикасаться к себе, воспринимая любое движение как сигнал к сражению, но сейчас она искала что-то в Дань Хэн, слишком занятая своими мыслями. Еще там, в гроте Чешуйчатого ущелья, после очередной смерти Блэйд Дань Хэн хотела броситься к ней, но испугалась — неясных и натянутых чувств между ними. реакции Блэйд, собственной нужды в Инсин. Сколько же страданий вытерпела ее некогда возлюбленная, прежде чем Дань Хэн осознала крупицы той жизни, которую оставила позади? 

Девушка вздохнула и протянула руки к лицу Блэйд. Та напряглась, словно ожидая удара, но ладони Дань Хэн лишь мягко обняли ее щеки, а затем совсем немного привлекли ближе к смущенной видьядхаре. Дань Хэн подалась вперед и прикоснулась своими губами к накрашенному рту Блэйд, с трепетом переживая удивительное чувство покоя при таком легком и интимном касании. 

Блэйд пораженно выдохнула ей в губы спустя мгновение после поцелуя и вырвалась одним движением.

— Как смело для такой трусихи, как ты, малышка, — хмыкнула Блэйд, падая обратно в свое кресло. Темнота бара и черные волосы скрыли пожар, вспыхнувший на ее щеках. 

А вот уши Дань Хэн то и дело сияли сигнальными огнями в свете прожекторов. 

— Но этого явно мало, чтобы соблазнить меня. 

— Я просто дала тебе доказательство моего доверия к тебе, — сказала Дань Хэн, подавляя дрожь в голосе, — не стоит драматизировать. 

— Ах, вот как, — Блэйд понимающе протянула, но ее голос сошел на шепот и растворился в шуме ночного заведения. Дань Хэн почти не расслышала ее, судорожно облизывая губы. Горько-сладкий вкус помады тяготел на языке. Хотелось еще. 

— Так, — она откашлялась, стараясь успокоить внезапно вспыхнувшее тело, — зачем ты здесь? 

— Оу. Моя малышка ревнует? Запрещает мне находиться среди этих никчемных людей? — язвительная улыбка женщины с каждым пророненным словом становилась все более злой. — Боишься, что я убью их?

— Может быть, — уклончиво сказала девушка, не отвечая ни на один конкретный вопрос. — Но разве ты и твои коллеги не появляются лишь для того, чтобы навести хаос?

— Может быть, — с удовольствием протянула Блэйд. — Но я сегодня здесь не ради этого. 

Дань Хэн с любопытством взглянула на женщину. Охотница крутила в руках свой бокал и явно наслаждалась безраздельным вниманием жертвы. В конце концов, когда еще Дань Хэн уделяла ей столько времени? 

— А ради чего? Ради меня? — Дань Хэн выиграла их маленькое язвительное соревнование, когда бледные щеки Блэйд неожиданно вспыхнули едва заметным румянцем, а взгляд застыл стеклом. Женщина медленно оглядела торжествующее лицо видьядхары, прежде чем хмыкнуть и отвести взгляд. Дань Хэн показалось, что она уловила в нем смущение. 

— Ради тебя, — протянула Блэйд. — Увидела мою ненаглядную девочку и решила присоединиться, поболтать с тобой. Мы так давно не проводили время вместе. Ты все время убегаешь.

— Ты все время хочешь убить меня. 

— Но ведь не сейчас, — заметила женщина. Дань Хэн вынуждена была согласиться. 

Впрочем, хоть Блэйд и призналась в столь чистом и простом для нее желании, видьядхара все еще оставалась начеку. Хотя ее немезида была не из тех, кто легко лжет, Блэйд оставалась непредсказуемой и сумасшедшей, она могла устроить геноцид в любой момент. И все (ради) (из-за) Дань Хэн. 

Тем не менее, Дань Хэн надеялась, что мечница действительно пришла развлечься. Она была красиво одета, красиво накрашена, вела себя лениво и несколько даже устало. Словно не ищейка Охотников, а богатая, расслабленная богема, хотя, конечно, внешность Блэйд не позволяла забыться. Ее непривычное коктейльное платье оголяло шрамы: уродливые следы от многочисленных попыток Дань Хэн раз и навсегда уничтожить свою немезиду. Девушка не сводила глаз с сильных рук, укрытых вязью темнеющих пятен от ее копья, вспоминала, с какой легкостью Блэйд порой поднимала ее в воздух, желая ударить, задушить, убить. Дань Хэн, к счастью, всегда выживала, и воспоминания о каждой встрече сопровождали ее, не давая покоя ни во снах, ни наяву. Но Дань Хэн никогда не задумывалась, как сильно страдала от тех же самых сражений эта сумасшедшая женщина. 

Как сильно она страдала, принимая поражение от рук той, которую когда-то любила? И остались ли еще у нее те чувства, которые Дань Хэн чувствовала во снах о своей прошлой жизни? Она могла понять и принять, если нет (и это было бы абсолютно логично и правильно после всех смертей Инсин), но жадная сущность внутри надеялась получить любовь женщины обратно. Эта нужда разъедала Дань Хэн изнутри виной и желанием. 

Блэйд склонила голову к плечу и медленно спросила: 

— Ты любуешься мной, малышка?

Почему-то Дань Хэн слышала каждое слово, будто Блэйд шептала ей в самое ухо. От подобного эффекта по телу пробежали горячие мурашки. 

Помимо шрамов платье оголяло и другие детали чужого тела, на которые Дань Хэн обычно не обращала внимания. Тяжело оценить прелесть пышной груди, когда ее обладательница пытается перерезать тебе глотку. Но сейчас Блэйд лениво поигрывала стаканом и отпивала ледяной коктейль большими глотками. Дань Хэн наблюдала за движением чужого горла при каждом глотке, прослеживала путь жидкости вниз по горлу, останавливаясь на груди. Корсет платья аккуратно стягивал, выгодно подчеркивая размер. Блэйд была сексуальна и опасна, отчего становилась только более привлекательной. 

Дань Хэн мигом осушила свой бокал до дна, глотая сладкую жидкость вместе с подтаявшими кубиками льда. Сейчас не время и не место думать о том, как бы ей хотелось прижаться к этой наверняка очень мягкой груди. Дань Хэн не могла себе позволить воображать о чем-то подобном рядом со своей убийцей, даже если сегодня Блэйд пообещала не устраивать хаос. 

Охотница вновь оскалилась в маниакальной улыбке. Ее смех низкий и с хрипотцой, сломанный сотнями лет безумных криков боли и жажды смерти. 

— Нравится смотреть на следы, которые ты оставила на мне?

Ах, да, шрамы. Блэйд все еще думала, как бы ее убить, в то время как одна похотливая видьядхара размышляла, как было бы приятно переспать с ней.

Дань Хэн упрямо молчала, стараясь не выдавать своей заинтересованности. Ей тоже хотелось расслабиться, насладиться отдыхом; может, даже увлечься на несколько часов каким-нибудь очаровательным человеком… или одной конкретной привлекательной женщиной. 

Мысль о Блэйд, с которой она могла бы иметь нечто большее, чем сотни лет попыток убить и сбежать, обжигала. Дань Хэн почувствовала, как непривычный, но очень приятный жар клубочком сворачивался в желудке. Она быстро провела языком по губам, слизывая остатки коктейля. Был ли виноват алкоголь в ее состоянии? Она приняла всего несколько бокалов шампанского, а ведь ранее девушка могла выпить хоть десяток кувшинов байцзю. В этой жизни Дань Хэн старалась не употреблять много алкоголя, но все равно знала, что она устойчива к выпивке. 

Или она чувствовала себя такой пьяной из-за Блэйд? Могла ли она возбудиться только из-за вида этой опасной женщины в красивом платье и без намерения нести смерть? 

— Похоже, мы и правда не виделись слишком долго, — Блэйд недовольно цокнула, и девушка невольно сконцентрировала взгляд на ее лице, предвкушая опасность, нападение, удар — что угодно. — Я совсем забыла, какая ты молчаливая, Дань Хэн. 

Звук собственного имени приятно отозвался где-то в груди. 

— Мне нравятся твои шрамы, — Дань Хэн с трудом выдавила из себя слова. — Не в том плане, что я хочу оставить их больше, но, — она почувствовала, что задыхается, — ты красивая. 

— Оу, — Блэйд выглядела удивленной. Она рассеянно провела раскрытой ладонью по груди, оглаживая крупный рваный рубец. Он появился после того, как Дань Хэн пробила копьем ее грудную клетку в надежде уничтожить сердце… или то, что от него осталось. Ей до сих пор казалось, что Блэйд тогда специально подставилась — чтобы наконец умереть или чтобы оказаться ближе к Дань Хэн? 

Девушка вздохнула и потерла точку между бровей, убеждая себя вернуться к здравомыслию. Блэйд больше никак не отреагировала на комплимент, неожиданный даже для самой Дань Хэн, но хотя бы не издевалась. 

— Я просто, — Дань Хэн едва не задохнулась от того, что говорила, от того, что из ее рта вылетали слова, которые так тяжело давались ей даже в мыслях, — просто хочу, чтобы мы спокойно выпили вместе, — она проглотила злополучное "как раньше", потому что как раньше она уже не хотела и уж точно не получила бы. — Без драк и убийств. 

— Мы сейчас выпиваем, — заметила Блэйд. — Не убивай меня, и все пройдет точно как ты хочешь, Иньюэ. 

Дань Хэн разочарованно вздохнула. Как будто это она преследовала другую столько времени, сокрушая на своем пути отряды воинов и даже корабли, где пряталась беглянка. 

Но ведь и это с чего-то началось. Дань Хэн смутно помнила их первую встречу. Тогда незнакомая женщина с звенящим от восторга голосом схватила ее за руку, окликнула, рассказала о чем-то, но Дань Хэн не узнала ее, должно быть, разбив ей сердце. Блэйд тогда отпустила ее, пораженная ответом, и долго не появлялась в ее жизни, пока однажды не устроила крушение корабля, на котором Дань Хэн собиралась отчалить на другую планету. 

Дань Хэн едва нашла в себе смелость поднялась глаза на женщину, опасной дикой кошкой развалившейся в кресле. Алые глаза безотрывно следили за девушкой, и обычно пугающее пристальное внимание неожиданно оказалось как будто приятным. 

— Блэйд, ты скучала по мне, когда впервые очнулась?

Охотница медленно моргнула. 

— Ты задаешь такие странные вопросы, Дань Хэн. Надеюсь, ты не предаешься чужим воспоминаниям. 

Верно. Дань Хэн всегда отрицала свое прошлое я, проводила черту между ней и Дань Фэн, настоящей Верховной старейшиной, совершившей страшный грех и… превратившей любовь всей своей жизни в чудовище. Нежная, улыбающаяся женщина с седеющими волосами из ее грез — всегда, кажется, счастливых, но после которых видьядхара просыпалась со слезами на глазах, — несомненно была чудесной. Но она не была частью жизни Дань Хэн — ее частью была Блэйд. 

— Просто ответь. 

— Да, — Блэйд ответила с такой тяжестью, будто сбросила камень в колодец. Что-то в груди видьядхары сжалось, затеплившись. Словно почувствовав это, охотница поспешно добавила.  — Но теперь уже нет. 

— Но ты продолжаешь преследовать меня. 

— Ты все еще должна заплатить. 

— И мы теперь связаны.

— Конечно, мы связаны, — зашипела Блэйд слишком громко, даже музыка не могла приглушить ее, и кто-то с соседних столиков обернулся на них. Чужое внимание больше злило, нежели смущало. Это был их диалог, не предназначенный для чужих ушей. Блэйд же, наоборот, мгновенно успокоилась. — Или ты надеешься избавиться от меня? — она прищурилась, недобро ухмыляясь. — Когда? Может, прямо сейчас? Мне казалось, ты хотела обойтись сегодня без драк. 

— Сколько еще ты будешь преследовать меня? — задала она давно мучивший ее вопрос. Она знала, что у Блэйд не будет для нее удовлетворительного ответа, но все равно решила задать его — сказать хоть что-то, что вызовет у Блэйд ее привычную реакцию. Видеть такую соблазнительную, но бесконечно печальную женщину у нее больше не было сил. 

— До тех пор, пока ты не умрешь, — ответила охотница. 

— Но ведь ты знаешь, что я не умру. Не так, как это происходит у людей. 

— Значит, я буду преследовать тебя всю твою жизнь. До тех пор, пока одна из нас не найдет способ умереть окончательно. 

Блэйд улыбнулась ей особенно очаровательно. В полутьме ночного заведения ее глаза сияли потусторонним золотым светом, а росчерк алой от помады улыбки словно добавлял кровь на ее бледное лицо. Дань Хэн судорожно облизнула губы, стараясь не думать о том, что жестокие слова охотницы звучат словно признание. 

— Как романтично, — язвительно заметила она, и Блэйд одобрительно хмыкнула в ответ. После этого очаровательного звука кончики ее губ все еще оставались приподнятыми, а взгляд смягчился. Дань Хэн смотрела на нее, боясь моргнуть, словно Блэйд была не кошмарным призраком прошлого, а желанным сном, который девушка могла спугнуть неосторожным движением. 

Но ведь когда-то Блэйд была именно такой — нежной и любящей, влюбленной и преданной. И хотя эти чувства предназначались не Дань Хэн, а ее прошлому воплощению, хотя Блэйд, как она утверждала, давно вырвала из своей груди всю любовь и доброту, хотя они обе больше не были теми, о ком видьядхара видела сны, Дань Хэн все же надеялась забрать Блэйд себе. Какая-то часть ее, не умершая с перерождением, все еще скучала по Инсин, но Дань Хэн не была прошлой собой, и влюблена она была в…

Дань Хэн вздрогнула так сильно, что Блэйд тут же напряглась. Девушка во все глаза смотрела на нее, и Блэйд, истолковав ее взгляд по своему, посмотрела ей за плечо, оглянулась по сторонам, быстро и профессионально осматривая каждого гостя. 

— Тебе что-то угрожает? — спросила она своим невероятным низким голосом. Как мило, что охотница волновалась о ней. Хотя единственной, кто действительно угрожал Дань Хэн в последнюю сотню лет, была и оставалась сама Блэйд, сейчас девушка совсем не хотела об этом думать. Присутствие этой женщины одновременно напрягало ее и успокаивало, и Дань Хэн следовало поскорее разобраться в чувствах между ними.

Опустив взгляд, девушка заставила себя покачать головой, но этот ответ Блэйд явно не устроил. Она вновь наклонилась к ней и, крепко схватив горячими пальцами за подбородок, приподняла ее голову, заставляя дрожащий взгляд встретиться с ее алыми глазами. 

— Не смей мне врать. 

— Ничего, кроме тебя, — поправила себя Дань Хэн, задыхаясь от ощущения чужих рук на ее лице. Блэйд ей не поверила, судя по поджавшимся губам, но ладонь убрала, оставив на щеках и и подбородке фантомный след тепла. 

— Так и должно быть, — бросила женщина, хватаясь за свой бокал. Дань Хэн натянуто улыбнулась. 

Все так, все потрясения в жизни у нее так или иначе связаны с Блэйд. И даже сейчас, когда опасность в исполнении мары и жажды мести, казалось бы, отступила, Дань Хэн не могла перестать думать об охотнице, ставшей ее смертоносной спутницей в жизни.

Она не могла перестать думать о том, как Блэйд выглядела в этом откровенном платье. О том, как затянутый корсет облегал ее грудь, а юбка подчеркивала бедра. Дань Хэн вдруг поняла, что не помнила, как давно ее взгляд стал задерживаться на Блэйд дольше положенного, когда мысли о ней перестали быть только желанием выжить и сбежать. Действительно ли изменения произошли после их встречи на Лофу? Или это случилось еще раньше, еще даже до того, как Дань Хэн ступила на борт Астрального экспресса? 

Когда Блэйд заняла так много места в ее жизни, в ее мыслях? Когда Блэйд — охотница за Стеллароном, а не высокомерная мастерица из комиссии по ремеслам, — стала столь важной составляющей для Дань Хэн — не для Верховной старейшины? И была ли именно Дань Хэн — не ее прошлое воплощение — важной для Блэйд?

Блэйд, должно быть, научилась читать мысли, потому что в какой-то момент она без лишних слов накрыла ее руку своей теплой ладонью, как будто бы поддерживая, как будто бы Дань Хэн заслуживала ее понимания. Сегодня она без перчаток и даже без бинтов, хотя из-за этого страшные свежие раны и старые шрамы становились еще заметнее. Дань Хэн чувствовала множество взглядов, которые летели мимо ее плеча на Блэйд, падали на ее грудь, на ее израненные руки, на ее лицо с отпечатком усталой жестокости. Дань Хэн не двигалась и не пыталась улизнуть, держа слово, и старалась не думать, как она уже сотни раз сбегала от этой жестокой женщины, выслеживающей ее, словно ищейка, словно по запаху.  Блэйд в ярости от очередного побега убивала все живое, что встречалось ей на пути, и ее жестокий голос с вкраплениями сумасшедшего смеха летел следом за Дань Хэн, сбежавшей с первым улетевшим кораблем: "Это ты виновата в их смертях. Мне нужна только ты". Дань Хэн не могла избавиться от этих безумных слов, но вместе с тем не могла перестать упиваться этой нездоровой одержимостью.

Не могла перестать воображать бесчисленные несбывшиеся варианты их будущего, если бы память вернулась к видьядхаре гораздо раньше. Те, в которых нет места бесконечным смертям — может бы, только некоторой боли, — и хотя мир вокруг них все так же беспощаден, как и сейчас, они были бы друг у друга. Они и их чувства. 

Если бы только видьядхара оказалась догадливее и смелее, если бы она тайком вернулась на Сяньчжоу в попытках узнать свое прошлое. Или сама напала бы на Блэйд, обезоружила ее и наконец узнала, что за общее прошлое скрывает ее опустевшее подсознание. Дань Хэн столько раз побеждала Блэйд, обезвреживала, пользуясь неясными ранее заминками в смертоносных движениях охотницы. Когда-то девушка думала, что ее немезиде не хватает жестокости, чтобы вовремя вонзить клинок в ее грудь, но теперь она думала, не боялась ли Блэйд убить ее? Убить ее, девушку, которую когда-то всем сердцем любила? Надеялась ли Блэйд, что видьядхара однажды вспомнит ее — вспомнит вместе с пережитой смертью, — и полюбит ее в ответ? 

Дань Хэн бросила внимательный взгляд на Блэйд, невольно цепляясь взглядом за ее уставшие глаза и тонкие шрамы прожитых лет, заменяющие бессмертной охотнице морщины. Это лицо стало таким привычным за последние столетия. Даже драгоценные члены Астрального экспресса, ставшие близкими попутчиками для Дань Хэн, почти семьей, не занимали и трети тех воспоминаний, которые создала о себе Блэйд. Даже проклятая и забытая, она оставалась рядом с когда-то возлюбленной. И теперь Дань Хэн отчетливо понимала — она не намерена ее отпускать. 

Щемящее чувство в груди, знакомое только по отголоскам чужой жизни, затопило ее сердце и подкралось к горлу удушающим комком.

— О чем ты задумалась, малышка? — хмыкнула женщина, все еще держа пальчики видьядхары в своей теплой ладони. Дань Хэн отвела взгляд, пойманная на разглядывании ее большой груди, но Блэйд никак не показала, нравится ей внимание девушки к ее бюсту или нет. 

— Ни о чем, — ответила она. 

— Оу, — Блэйд почти невесомо провела большим пальцем по ее запястью, — а я надеялась, что ты хотя бы сейчас думаешь обо мне. 

И Дань Хэн в самом деле не могла не думать об этой невыносимой женщине, когда ее пальцы так ненавязчиво гладили ее по внутренней стороне ладони. Блэйд продолжила говорить, и Дань Хэн с усердием следила за ее словами, концентрируя взгляд прямо на ее губах, пытаясь поймать каждое слово — лишь бы не думать, как приятны прикосновения чужих рук. Но губы Блэйд, украшенные так идеально подходящей ей алой помадой, манили еще сильнее. 

— Я решила для себя, что ты, должно быть. действительно права, — призналась Блэйд. Дань Хэн удивленно приподняла брови, незаметно для себя переплетая пальцы с женщиной. — Ты не Дань Фэн. Мои воспоминания о ней довольно размыты, но я точно знаю, что вы не похожи. — Она сказала это с неожиданной нежностью, бросив самый прекрасный, любящий взгляд на видьядхару. Девушка почувствовала невиданную ранее потребность поцеловать эту женщину. — Конечно, это не значит, что ты избежишь наказания. Я все равно убью тебя в наказание за твой грех. Но, может быть, немного позже.

Дань Хэн поймала себя на том, что бессовестно улыбается. 

— Я буду с нетерпением ждать, — ответила она. Блэйд в ответ вновь очаровательно рассмеялась. Ее смех точно станет любимым звуком влюбленной девушки. 

О нет, сейчас не время расслабляться! Дань Хэн приказала себе вспомнить все их сражения, при которых Блэйд оказывалась в шаге от убийства девушки — как ее пальцы смыкались вокруг горла, как ее сильные руки разрывали ткань ее кофты, проникая к груди, к сердцу, рвали мышцы, сухожилия, как она ловкими движениями завязывала узлы на шнурах, удерживающих Дань Хэн на месте. Дань Хэн выругалась про себя — даже вспоминая все ее попытки убийства, она не могла не думать о том, какая Блэйд сильная и крепкая, как легко ее руки могут причинить боль и как… как она могла бы довести ее…

Дань Хэн поджала губы. Она не могла продолжать так думать об этой женщине, не сейчас, прямо перед ней, когда ее расслабленная рука ненавязчиво ласкала ее ладонь, не когда она дала себе слово загладить вину за все эти годы перед Блэйд. Но девушка не могла не запоминать эти движения, не представлять их по всему своему телу. Она прерывисто вздохнула.

Дань Хэн запретила себе думать о подобном. Она сжала ладонь, случайно поймав эти самые пальцы, и быстро одернула руку, словно ошпаренная. Девушка почти инстинктивно заглянула в чужие глаза, пытаясь по ним предсказать следующий шаг охотницы. Но Блэйд выглядела грустной, немного разочарованной, но словно понимающей. Будто бы она все это время ждала, что Дань Хэн одернет руку, будто бы одно только это действие, лишившее ее их хрупкого тактильного контакта, причинило ей душевную боль. Новое, отличное от прежнего, но все равно удушающе сильное чувство вины навалилось на сердце с невиданной силой. Дань Хэн виновато опустила взгляд.

Этого всего можно было бы избежать. Если бы только Дань Хэн не забыла обо всем, что случилось, если бы только сделала шаг навстречу так упорно преследовавшей ее возлюбленной охотнице, то этого всего можно было бы избежать — лишних смертей и лишних шрамов, недопонимания и долгих лет бесцельного странствия, наполненных побегом и тревогой. Какая ирония, что спустя годы желания избавиться от невыносимой немезиды Дань Хэн полюбила ее, мечтая лишь о прощении и, возможно, принятии. 

— Ох, ну что за выражение лица, — сварливо заметила Блэйд, заставив Дань Хэн вздрогнуть. — Какая чепуха на этот раз крутится в твоей прекрасной головке? — То, как Блэйд на самом деле внимательно следила за ней, как она, возможно, беспокоилась, скрываясь за пренебрежительным тоном и резкими словами, пускало мурашки по коже. Внезапно Дань Хэн почувствовала себя иррационально счастливой.

— Ничего не крутится, когда ты говоришь со мной.

Блэйд посмотрела на нее с недоверчивым прищуром. 

— Оу, похоже, мне следует больше говорить с тобой, малышка, — алая улыбка была не иначе, как коварной, и Дань Хэн была ею абсолютно покорена. Она словно вовлекла Блэйд в какую-то игру, правил которой сама видьядхара совершенно не знала, и ей оставалось только следовать за охотницей. 

— Может быть, и правда стоит, — Дань Хэн быстро облизала вмиг пересохшие от пришедших мыслей губы. — Я тебя совершенно не знаю. То есть, — она вздохнула, волнуясь, — мы так давно знакомы, но не так тесно, как хотелось бы, — Блэйд приподняла в удивлении брови, ее взгляд сделался открытым и изумленным, и Дань Хэн опустила глаза, путаясь в словах еще сильнее. — То есть, разве нам не следует больше знать друг о друге? Мы ведь сейчас с тобой вместе. Я имею в виду, вместе… эм, сражаемся.

Блэйд медленно, по-совиному моргнула. Охотники за Стеллароном действительно стали часто пересекаться с экипажем Астрального экспресса, но они не были партнерами — они преследовали разные цели и придерживались разных ценностей. И тем не менее, чем чаще Охотники пересекались с экспрессом, тем чаще Дань Хэн видела Блэйд. Тем чаще смутное ощущение тревоги за женщину скручивало ей внутренности. 

— Как в старые добрые времена, малышка, — ядовито ухмыльнулась Блэйд, и девушка раздраженно выдохнула. 

— Может, мне повторить что-то еще из того, что мы делали раньше? — спросила она язвительно. С годами она возненавидела свое прошлое воплощение, которое так часто любили припоминать. Если бы от Дань Фэн остался труп, он бы крутился в гробу как сумасшедший.

Блэйд деловито цокнула.

— Ты приглашала меня ночами выпить вместе с тобой под луной. Ты связала наши руки алой лентой. Ты приговорила меня к этому проклятью. Ты убивала меня.  Но я все еще тебя… — Блэйд так не вовремя захлопнула рот. Умирая от любопытства и желания узнать об истинных чувствах охотницы, девушка вместе с тем задыхалась под напором тяжелых, ранящих слов. Кроме припечатывающей вины за белеющие на чужой коже шрамы, Блэйд делилась с ней памятью о времени, когда она была счастлива. 

Золота во взгляде женщины становилось все меньше, и Дань Хэн по-настоящему испугалась, что мара возьмет верх над Блэйд, и та убьет ее прямо сейчас. Убьет ее, вынудив опять принять облик дракона, а затем выпотрошит всех присутствующих здесь. Даже если бармен успеет вызвать полицию, вряд ли кто-то из них сможет справиться с разъяренной и полубезумной Блэйд. Отчего-то пугающая мысль о неконтролируемой в ярости силы подогревала интерес к ней, скапливающийся в животе где-то рядом с каплями выпитого алкоголя.

— Послушай, я… это была моя прошлая жизнь, — Блэйд фыркнула, — и теперь, даже если хочу, я не могу быть той женщиной, которую ты знала. Но мы ведь можем сейчас быть более… терпимыми друг к другу? 

— Разве мы прямо сейчас не терпимы? Мы разговариваем и даже не деремся. Хотя я бы хотела повалить тебя прямо сейчас, — взгляд женщины выражал подобие враждебности, но ее слова перевернули внутренности Дань Хэн, заставив затаить дыхание. 

Эта своевольная, двусмысленная, безумная женщина постоянно вызывала в ней вспышки чувств. Когда-то Иньюэ действительно хотела спрятаться от охотницы так далеко и так надежно, как это только возможно в необъятной вселенной, где все друг друга знают. Но теперь, когда ее одержимая преследовательница оставила свой пути охоты, Дань Хэн требовала, чтобы она вернулась.  

Все это время Блэйд стремилась убить ее и причинить боль, но никогда не доводила дело до конца, словно и сама умирала от боли, наблюдая страдания жертвы. Дань Хэн надеялась, что в ее одержимой, безумной немезиде еще есть место для нежных чувств к ней. От всех этих тревог и надежд у нее уже кружилась голова.

— Вот видишь, мы делаем успехи, — пробормотала девушка, и Блэйд на это рассмеялась глубоким, хрипловатым, но чистым от примеси безумия голосом. Мара по неизвестной причине отступила, хотя всего несколько мгновений назад — Дань Хэн была в этом уверена, — золотые листья почти расцвели на кончиках чужих пальцев.

Иньюэ чувствовала себя неуютно в этом месте. В этой жизни она явно не была создана для толпы людей, темных клубов и алкоголя. Но ей хотелось задержаться здесь рядом с Блэйд, которая мягко улыбалась ей прищуром глаз и росчерком алой улыбки, словно нашла в смущенной видьядхаре нечто забавное и как будто милое. 

— Раз уж мы теперь друг к другу терпимы, — Блэйд особенно язвительно подчеркнула последнее слово, — может, расскажешь, куда теперь направляется моя маленькая беглянка?

— Я не твоя маленькая… кхм, — Дань Хэн почувствовала, как краснеет, — никогда не слышала, чтобы ты была такой щедрой на… прозвища. 

— Раньше ты не давала мне повода, — Блэйд легко пожала плечами, как будто не имела в виду попытки Дань Хэн вырвать ей язык после того, как отрубила руки. 

А может, Блэйд действительно не имела этого в виду, и только сама Дань Хэн слишком беспокоилась из-за их прошлого — из-за их прошлого, а не той катастрофы на Лофу много лет назад. Химеко говорила, что со временем и с разговорами боль прячется, притупляясь, и они смогут избавиться от нее только вместе. Дань Хэн хотела попробовать выкорчевать цветы вражды, проросшие между ней и кем-то, являющейся для нее самым дорогим человеком. 

— Итак?

— Пока я путешествую с Безымянными. Они приняли меня, им безразлично мое прошлое. Так что, надеюсь, еще некоторое время я проведу с ними.

Блэйд задумчиво смотрела на нее, ведя кончиками пальцев по краю стеклянного бокала. Что-то тоскливое, полузлобное и опустевшее шевелилось на дне ее взгляда, но Дань Хэн не могла разобрать ее эмоции. Она на самом деле довольно плохо разбиралась в чужих чувствах, и до сегодняшнего дня никогда не видела в этом проблемы. Основная проблема была, конечно же, в том, что в ней скапливалось возбуждение, и она не знала, как от него избавиться.

— А ты?

Блэйд снова медленно моргнула, будто не ожидала вопроса.

— Элио пообещал мне кое-что взаимен на соучастие. Так что после того, как он добьется своего, я надеюсь наконец-то умереть. 

— Не хочешь присоединиться к экспрессу? — Дань Хэн ляпнула быстрее, чем подумала. Глаза Блэйд распахнулись от удивления, пока Дань Хэн, замершая испуганным зверьком, спешно попыталась подобрать слова в оправдание нелепому приглашению. Но от паники голова была пуста, и она просто открывала и закрывала рот в неловкой тишине между ними. 

Блэйд хихикнула. 

— Хочешь путешествовать со мной, маленькая? — ее тон был почти ласковым. — Будем спать вместе и сражаться бок о бок с монстрами неизведанных планет? Ты такая романтичная.

Дань Хэн не выдержала и спрятала пылающее лицо в ладонях, вызвав мягкий, удивительно ласковый смех женщины. Путешествовать, спать, сражаться вместе — разве это все не выглядело как прекрасная супружеская рутина? Блэйд, явно забавлялась, легко коснулась ее мягкой голени своей ногой в капроне. От этого ощущения несколько интимного контакта Дань Хэн покраснела еще сильнее. 

— Может быть, я была бы даже не против, — сказала Блэйд, поддразнивая. Девушка не нашла в себе сил поднять голову и посмотреть ей в глаза.

Если бы это был кто-то другой, Дань Хэн решила, что с ней флиртуют, но напротив сидела Блэйд. Слишком открытая, слишком веселая, слишком… счастливая. Дань Хэн видела ее такой всего один раз — в самую первую их встречу, когда женщина поймала ее в толпе. Однако сейчас Дань Хэн лучше знала бессмертную мечницу, а глупый мозг и предательское тело пировали на разгорающемся желании юной видьядхары. 

— Прекрати играть со мной, — пробурчала Дань Хэн и несильно пнула чужую ногу, скользящую вверх по ее голени, прикасаясь к бедру. Охотница наклонилась под стол и схватила ее за щиколотку, мягко, но крепко удерживая в плену своих рук. 

Дань Хэн задохнулась от ощущения ее горячей ладони на своей коже. Невольно падая, сползая вниз, влекомая захватом женщины, она взглянула на Блэйд широко распахнутыми глазами, не веря в то, как теплые пальцы нежно выписывали круги вокруг косточки, а алый взгляд безотрывно следил за каскадом эмоций на обычно пустом, ныне краснеющем лице. 

— Разве мы во что-то играем? — протянула Блэйд с теми хищными интонациями, которыми она иногда надеялась выманить девушку из засады — в те времена, когда охотница разрушала космические корабли ради встречи с ней.

— Мне казалось, что да, — почти неслышно отозвалась Дань Хэн. Блэйд снова хищно сощурилась, но ничего не ответила. Она легко отпустила ногу девушки, и та медленно, слабо веря в происходящее, выровнялась на месте. 

Фантомное прикосновение все еще горело на щиколотке. Дань Хэн села ровно и сделала вид, что ничего не произошло, но глупый мозг уже рисовал ей картинки под веками, как Блэйд могла повалить ее, как она угрожала ранее, и придерживать за ногу крепким и горячим захватом. 

Интересно, думала ли Блэйд о чем-то подобном?

Ей следовало бы освежиться сейчас же. Умыть лицо, шею, руки… прикоснуться к себе, — подсказывало жадное подсознание. 

— Выглядишь смущенной, — довольно промурлыкала охотница. — Элио сказал, что нам с тобой не стоит ссориться. Но разве я могу отказать себе в удовольствии немного помучить тебя, м? 

— Так значит, ты осознаешь, что мучаешь меня? — уточнила Дань Хэн. Мысль о том, что Блэйд знает, что делает, и понимает, какое влияние оказывает на видьядхару, изможденную неизвестностью прошлого и будущего и собственными чувствами. Ее даже не волновало, насколько Блэйд на самом деле права, — она вся измучилась от вороха чужих-своих желаний и вполне ощущаемого возбуждения, по капле собирающегося в животе. 

— Разумеется, — женщина хихикнула жестоко и обидно. Надежда на нечто большее, чем колкие беседы в метре друг от друга, вспыхнула в девичьем сердце. — Одно только мое присутствие заставляет тебя дрожать от страха. — Надежда улетучилась вместе с разочарованным вздохом. 

Ах, Блэйд, ты такая наивная, — расстроенно подумала девушка. Ее даже не смущало, что оппонентка заметила ее дрожь — все равно неверно истолковала. Было бы гораздо проще, если бы Блэйд поставила своей целью соблазнить Дань Хэн и взять ее. Она уже воображала, как винила бы себя за то, что согласилась заняться сексом с охотницей, поклявшейся ее убить, но женщина, на которую Верховная старейшина возложила статус немезиды, оставалась дразнящей, милой и аккуратной; Блэйд могла быть двусмысленной, но она не позволяла себе зайти дальше привлекательных прикосновений. А вот Дань Хэн хотела бы, чтобы Блэйд зашла. 

В тех обрывках памяти, что у нее были, Дань Хэн видела свое прошлое воплощение — успешную и уверенную в себе женщину, Верховную старейшину, которую уважали и любили, особенно ее возлюбленная жена. У Дань Хэн не было той уверенности, что когда-то принадлежала Дань Фэн. Если бы она была хоть каплю похожа на свое прошлое воплощение, она бы уже давно сама повалила Блэйд на ближайшей горизонтальной поверхности — так велико было ее возбуждение. 

Тем не менее, Дань Хэн не могла не попытаться стать ближе. 

— Хочешь потанцевать? — внезапно предложила она. 

Блэйд так же внезапно вздрогнула. Ее лицо застыло гипсовой маской, в глазах отразилась странная тоска вместе с горечью, обидой и согласием. Ее рука, держащая бокал, замерла в воздухе, но, когда наваждение прошло, женщина передумала пить, вернув стекло на стол.

— Нет, — сухо ответила она. 

— В чем дело?

— Я больше не танцую с тобой. 

Это было обидно. Не сам отказ, но очередное сравнение Дань Хэн с той, кем она когда-то была. Девушка открыла было рот, что вновь повторить осточертевшую истину — теперь она другая личность, не та, которую Блэйд когда-то знала, — но отрешенное лицо безумной охотницы предугадывало ответ. Для бессмертной жертвы не было разницы.

От неприятного осадка, комом обиды застрявшим в желудке, возбуждение, казалось, наконец спало. 

— Ты уже выпила свой бокал, — заметила Блэйд с натянутой улыбкой. Дань Хэн была слишком поглощена, чтобы заметить взволнованный взгляд виноватой охотницы. — Давай-ка я повторю тебе?

— Не стоит, — Дань Хэн накрыла ладонью свой бокал раньше, чем подумала об этом. — Не стоит спаивать меня.

— Я знаю, что ты прекрасно переносишь алкоголь.

— Но это не значит, что я хочу пить.

Блэйд поджала губы.

— Разумеется. 

Между ними вновь повисла тишина. Музыка разрывала танцпол прямо позади них, но ледяное напряжение словно не пропускало лишние звуки. Дань Хэн, кажется, физически не могла воспринимать ничего, кроме эмоций, звуков и движений Блэйд. 

Охотница казалась одновременно равнодушной и расстроенной. Вряд ли ей когда-то приходилось скрывать свои эмоции, да и зачем — она была одинокой путницей в бескрайней галактике, где никому нет дело до случайных безумцев. Дань Хэн испытывала огромное желание обнять свою немезиду, вжать ее в себя, слиться с ней воедино, чтобы отобрать у нее столь трепетные страдания и боль. Личность Блэйд выросла на слезах и отчаянном крике, и Дань Хэн надеялась открыть новую страницу в ее жизни, пусть пока и не знала, как это сделать.

— Так, значит, — видьядхара пожевала губу, парой звуков приковав к себе взгляд Блэйд, — у нас сейчас что-то вроде перемирия, верно? 

— Да. Временного. — Охотница скрестила руки на груди, и Дань Хэн не могла не отметить, как мягкий бюст приподнялся из-за упора сильных мышц женских рук. Девушка постаралась вновь сосредоточиться на лице Блэйд, пока та не поймала ее за очередным любованием ее грудью. В самом деле, Дань Хэн следует перестать потакать своим похотливым желаниям. 

— Но ведь Охотники тоже отдыхают? 

— Только я, — хмыкнула Блэйд, — с тобой. 

Ее слова вновь звучали как признание. Когда Блэйд не стремилась убить Дань Хэн, она оказывалась такой очаровательной. сексуальной и флиртующей. Разве у скромной видьядхары есть шанс не влюбиться в нее?

Блэйд очень красива. Она так же прекрасна, как и смертоносна, и это, должно быть, единственная причина, почему Дань Хэн никогда раньше не думала о своих желаниях касательно охотницы. Только сейчас, когда отношения между ними хоть немного прояснились, узлы чувств и жажды стали закручиваться в ней, вынуждая все чаще думать о своей преследовательнице. Дань Хэн почти скучала по тому времени, когда Блэйд следовала за ней по пятам. Впрочем, даже сейчас, при внезапном перемирии, в темном баре между ними оставалось напряжение, которое на этот раз не вызывало у несчастной девушки ничего, кроме возбуждения. 

Дань Хэн хотела прикоснуться к Блэйд, притронуться в ласковом жесте ко всем шрамам — даже тем, которые оставила не она. Одна только мысль, что на ее охотнице есть следы кого-то другого неожиданно вызвала недовольство где-то в груди. Как будто преследуя ее по Вселенной, Блэйд оставалась принадлежать только ей. 

— Не думала, что у тебя так много шрамов, — сказала Дань Хэн. Вслух — поняла она с удивлением для себя. Блэйд это тоже шокировало — она замедлилась на какое-то крохотное мгновение, прежде чем ответить хитрым прищуром и дерзкой усмешкой. 

— Мне приятно, что ты заметила, — сказала она. — Где тебе особенно нравится? Здесь, — Блэйд ткнула себя в плечо, где остался ожог после их последней драки, — или здесь? — раскрытая ладонь легла на грудь. Дань Хэн бессовестно пялилась именно туда, с трудом вспоминая о рубце прямо посередине. Девушка беспомощно отвернулась, чувствуя, как краснеют уши. Это не могло ускользнуть от чуткого внимания Блэйд. — Ах, я засмущала тебя, баобэй? Ты можешь прикоснуться, это ведь ты оставила их на мне. 

Только этого не хватало. Прикоснуться к Блэйд сейчас… Дань Хэн совершенно не думала ни о злорадстве, ни об извращенной мести, о которой ей говорила охотница. Ей просто хотелось прижаться без попытки убийства, просто…

Дань Хэн больно ущипнула себя за бедро, пытаясь привести себя в чувство. То, какая Блэйд… очаровательная… Ей следует прекратить думать об этом. 

— Я имела в виду, тебе очень идет это платье, — взяв себя в руки, Дань Хэн осмелилась вновь поднять взгляд на женщину. Блэйд приподняла бровь. — И твой макияж. Я хочу сказать… очень красиво. Обычно ты так не одеваешься. 

— Моя коллега предложила составить ей компанию сегодня, — скучающе ответила Блэйд. Дань Хэн на самом деле не ждала ответ, но слова охотницы только больше удивили ее. 

— Вы хотели провести время вместе? 

— Нет, я хотела провести время с тобой. Миссию мы уже закончили, — Блэйд рассмеялась, — А в чем дело, крошка? Ты ревнуешь? — От такой наглости Дань Хэн раскрыла рот, не зная, какими словами она должна защищаться. Но Блэйд просто дразнила ее — она снова смеялась своим невероятным, грудным и совсем не безумным голосом. — Тебе не о чем волноваться, баобэй. Ты — цель моей жизни. 

— Ты хочешь убить меня.

— Конечно. 

Однако это не отменяло тех жестоких в своей сладости слов, которыми Блэйд растерзала ее сердце и подогрела иссушающий жар. Теплый клубок ощущений внизу живота свернулся еще плотнее, причиняя дискомфорт. Эта жестокая женщина наслаждалась убийствами, и главной ее жертвой была Дань Хэн — поэтому она мучила ее то сражениями на грани смерти, то нежными словами, заставляющими внутренние органы девушки переворачиваться от возбуждения. Дань Хэн сильнее сжала бедра, стремясь подавить это чувство неудовольствия от того, что желанная женщина находится так близко, но не прикасается к ней. 

Долгое время их отношения были настолько непонятными даже для самой Дань Хэн, что она никогда не знала ни чего ожидать от Блэйд сегодня, ни почему охотница снова преследовала ее. Но с каждой новой встречей Дань Хэн все труднее получалось выбросить Блэйд из головы. Забыть о ней, как о ночном кошмаре больше не получалось — Дань Хэн чувствовала себя такой же одержимой.

Интересно, как быстро Блэйд прирежет ее, если она прямо сейчас пересядет охотнице на колени? Дань Хэн не видела ее излюбленного черного меча, как и места на Блэйд, куда женщина могла бы спрятать его. Поэтому она поверила ей, когда та сказала, что пришла лишь поболтать — расслабиться, по ее словам, и свернуть Дань Хэн в узел чувств, как оказалось на деле. Однако если Дань Хэн удасться вывести Блэйд из себя, охотнице ничего не стоит разбить бокал и осколками перерезать ей горло; запустить пальцы в короткие темные волосы, сжать их, а затем с силой приложить ее голову о стол несколько раз, пока кровь не зальет ей руки; положить на шею свои горячие, большие ладони и сдавить хрупкую глотку. Было множество способов, которыми Блэйд могла бы уничтожить Дань Хэн и без меча, и в данный момент девушка умирала от желания. Вряд ли Блэйд знала об этом — и вряд ли намеренно провоцировала ее, — но теперь она не могла не думать о том, чтобы приблизиться к женщине. 

— Ты надолго здесь? 

— Пока не закончу с делами, — ответила Блэйд и, даже не глядя на собеседницу, добавила: — а ты сбежишь первым же рейсом. Я права? 

Дань Хэн привыкла убегать, стоило ей только заметить свою убийцу хоть краем глаза. Но уйти (бросить ее) сейчас было жестоко и неприятно. Дань Хэн хотела эгоистично остаться подольше рядом с такой Блэйд — такой расслабленной, доверчиво раскрытой и желанной. 

— Еще не определилась, — ответила она, и Блэйд понимающе хмыкнула. Скорее всего решила, что это такой завуалированный положительный ответ на ее вопрос. Девушка тяжело вздохнула. — Не спросишь, куда я отправлюсь дальше?

— А ты хочешь, чтобы я быстрее тебя нашла? — Блэйд невесело хохотнула. — Малышка, я найду тебя и без твоих подсказок, где бы ты от меня ни пряталась. 

— Да, — дыхание перехватило, — я знаю. 

Блэйд в самом деле всегда находила ее, следуя за ней, словно по запаху, словно по какому-то внутреннему чутью, по зову шестого чувства. Этот простой факт, это знание разжигало в ее жертве животный ужас бесконечного преследования, но с годами, наполненными сражениями на смерть и погонями по планетам и кораблям, Дань Хэн привыкла к адреналину и страху, к чужой жажде ее смерти и безумной череде нападений. 

Женщина заказала еще по бокалу — ей и Дань Хэн. Девушка сохраняла прохладное выражение лица, старательно проверяя его через отражения в металлических фрагментах интерьера и начищенной до блеска стеклянной посуде. Ей было необходимо убедить всех вокруг — и особенно Блэйд, — что очарование этой роскошной женщины никак не влияло на нее. Потому что ее бесстыдные мысли уже крутились вокруг крепких бедер, переплетаясь с желанием сесть на них. 

— Тебе стоит попробовать что-нибудь новое, — хмыкнула охотница, когда перед ними опустились бокалы с жидкостью такого насыщенного розового цвета, что казались почти неоновыми. Дань Хэн машинально сделала глоток, чувствуя легкую горечь алкоголя на кончике языка и подавляющую сладость ягод.

— Слишком сладко, — прокомментировала Дань Хэн. "Почти как ты", — мысленно добавила она. 

— Тебе не нравится?

— Я этого не говорила. 

Блэйд взглянула на нее с прищуром, улыбаясь при этом лишь одним уголком губ. Дань Хэн не знала, что в голове у этой женщины, но чувствовала, как сильно она нуждается в том, чтобы поцеловать ее, захватить ее потрясающий рот, говорящий такие жестокие, опасные для ее сердца слова. Ее губы наверняка будут вкуса приторного клубничного ликера с ноткой горечи от алкоголя и багровой помады. Помады, которая оставила бы множество следов на ее коже, пока Блэйд целовала ее в ответ. Даже не важно, куда, — главное, чтобы ее губы прикасались к ее телу. Одни только мысли об этом вызывали такой жар внутри и влажность, что на мгновение Дань Хэн едва не потеряла контроль. 

Она резко отодвинула стул и встала, цепляясь за край столешницы. Возможно, будь Блэйд немного более трезвой сегодня, немного более внимательной, она бы заметила, до какого ужасного состояния она довела ее. Но все, на чем сейчас сфокусировалась охотница, так это собирающаяся сбежать жертва — не на ее неудовлетворенности. 

— Мне нужно отойти ненадолго, — выдавила Дань Хэн из себя, с трудом сохраняя на лице отстраненность и спокойствие. Если Блэйд поймет, в каком она состоянии из-за нее, это будет гораздо хуже, чем если бы она просто устроила резню в баре в попытке догнать Дань Хэн. А Дань Хэн именно собралась сбежать. Хотя бы до тех пор, когда она сможет думать о чем-то еще, кроме этой невероятной и безумной женщины. 

— Куда ты? — спросила Блэйд с самым невинным лицом. Дань Хэн видела, как ее руки сильнее сжали бокал, как все ее сильное и быстрое тело напряглось, в точности как у хищника, готового к прыжку. Девушка терпеливо вдохнула душный воздух бара, пропитанный вкусным ароматом чужих духов. Ей нужно уходить, иначе она сойдет с ума и сама набросится на Блэйд. 

— В туалет. Просто подожди меня немного, я скоро вернусь, — сказала она, надеясь, что ее голос прозвучал хоть немного убедительно. Блэйд недовольно цокнула, но Дань Хэн восприняла этот звук как разрешение. Поразительно, насколько ее убийца ослабила бдительность. 

Девушка показательно оставила свою сумку на столе — как гарант, что она не покинет бар. Впрочем, если бы Дань Хэн намеревалась сбежать — действительно уйти, выбравшись через черный ход, — она бы не беспокоилась о таких мелочах, как сумка. Пластиковая карточка с межгалактической валютой и немного местной всегда лежала у нее в кармане. Пока что побег планировался только от реальности.

Их столик находился в самом углу — удобное место для напряженных разговоров и попыток избежать рокового соблазнения (абсолютно провалено со стороны Дань Хэн), но выбраться отсюда к тонущему в полутьме мягкого освещения бара выходу нелегко. И все же, лавируя между веселящимися посетителями, Дань Хэн чувствовала на себе цепкий алый взгляд. Блэйд следила за ней, и от этого желание развернуться и все-таки сесть женщине на колени, крепко прижимаясь к бедрам, только нарастало. 

Женская уборная оказалась самой дальней, скрытой от внимания посетителей в зале. Проскользнув внутрь, девушка замерла, прижавшись спиной к двери и тяжело выдохнула, тут же закрыв ладонью рот, чтобы не пропустить неожиданный стон. Ей потребовались все силы, чтобы не сорваться прямо перед Блэйд. Это было бы катастрофой, о которой беглянка думала весь последний час. 

Вода, как назло, сразу включилась теплая, переключаясь мучительно медленно. Дань Хэн, рассеянно цепляясь за бортики раковины, принялась тереть лицо, надеясь сбить жар. Холодная вода остужала щеки, шею, стекала рассеянными капельками на кофту, мгновенно впитываясь. Это не помогало: у Дань Хэн в груди горел огонь, а между ног и вовсе пожар, который ей уже не удавалось скрыть. Блэйд только чудом не заметила, как Дань Хэн ерзала на месте, прежде чем сбежать от нее в уборную. Девушка прижала холодные руки в щекам, накрыла веки пальцами, глубоко вдохнула прохладный воздух. Перед глазами держался образ глубокого недовольного вздоха Блэйд перед тем, как Дань Хэн ушла. Объемная грудь мягко приподнялась в тисках черного платья, выглядя при этом такой соблазнительно мягкой. Дань Хэн точно знала, какой грудь Блэйд была на ощупь, но это знание она получила случайно, уворачиваясь от ударов и убивая охотницу. Она никогда не думала, что один только вид полуобнаженной грудной клетки ее убийцы сведет ее с ума.

Вымыв руки, она быстро проверила все кабинки, чтобы убедиться, что она здесь одна. Но в баре хватало людей, кто-нибудь обязательно бы вошел, Дань Хэн стоит быть максимально аккуратной. Она спряталась в самой дальней, защелкнула замок дрожащими руками и осела на крышку унитаза с громким гортанным стоном. Руки тут же зажали рот, стремясь задушить любые звуки в самом начале. 

У Дань Хэн горело все тело, ее трясло, коленки подкашивались, а между ног так нестерпимо сильно пекло, что почти выбивало из нее слезы. Она не могла поверить в то, что собиралась сейчас сделать, но у нее не осталось выбора — она слишком сильно нуждалась в том, чтобы ее требовательное чувствительное место получило свою порцию ласки. Она просунула руку под юбку и неаккуратно сжала в пальцах мягкую кожу, неожиданно вырывая из себя задушенный писк и крохотные капельки слез. Ощущения крышесносные, и от них все тело прошило подозрительное удовольствие, объяснить которое выходило с трудом. Дань Хэн приподняла край юбки и надавила на клитор через тонкую ткань нижнего белья, вызывая новые волны удовольствия, которые, однако, ничуть не уменьшили ее возбуждение. 

Вместе с тем росли тревога и предвкушение стыда, если кто-то вошел бы в уборную, кто-то услышал, как Дань Хэн неумело и неуместно пыталась справиться с возбуждением, вызванной в самом неподходящем для этого баре самым подходящим для этого человеком. Но когда Дань Хэн прикрыла глаза, она вновь увидела эту полуусмешку одним кончиком губ, этот пылающий алый взгляд с вкраплением безумного золота, эти сильные руки с крепкими пальцами, неторопливо поглаживающими ее. Одно только воспоминание, как Блэйд касалась кожи внутренней части ее раскрытой ладони, сводило с ума. Дань Хэн казалось, что между ног сразу стало еще более влажно, и она не уверена, что это только капли воды с ее промокших и уже не холодных рук. 

Блэйд гладила ее ладонь так, будто прикасалась к чему-то хрупкому и нежному. Одна только мысль о пальцах Блэйд разрывала сознание девушки, и она, задыхаясь и зажимая одной ладонью свой громкий рот, неумело, робко и боязливо повторила движение охотницы, скользя пальцами по чувствительным складкам через влажную ткань. Неописуемо, как мурашки сжали ее тело, но Дань Хэн, получившая лишь толику желаемого чувства, продолжила прокручивать в голове все мягкие и аккуратные движения Блэйд, повторяя их на собственной коже через ткань. 

Спустя бесчисленные битвы друг против друга, спустя десяток смертей и сотню жутких преследований Дань Хэн знала, какие сильные у Блэйд пальцы. Ими она давила на следы от меча, сильнее разрывая раненую плоть; ими она сжимала ее горло, выжимая последние капли кислорода; ими она хватала Дань Хэн за конечности и сжимала до синяков. И этими же пальцами Блэйд умела нежно ласкать ее ладонь, а живое воображение девушки дорисовывало, где еще охотница могла бы так нежно и трепетно ее касаться. 

Блэйд, если бы знала, чем Дань Хэн занималась здесь, определенно бы убила ее. Или, возможно, сначала в самом деле удовлетворила ее постыдное желание, а затем уже прикончила, размазав густую кровь по крохотному уголку туалетной комнаты. Дань Хэн боялась использовать пальцы — не умела, никогда не занималась подобным и уж точно не ручалась за их чистоту. Но Блэйд наверняка бы не стала думать об этом. И, к ужасу Дань Хэн, ее тело жарко отозвалось на воображение, где Блэйд вводила пальцы внутрь, нависая сверху, удерживая ее свободной рукой. Девушка почти слышала ее низкий, соблазнительный, грудной голос, шепчущий: "Ты в порядке, малышка?" Дань Хэн сходила с ума от картинок в своей голове и кусала губы, подавляя стоны. 

Она давила куда-то вразнобой, воображаемая Блэйд подсказывала не останавливаться, и Дань Хэн послушно продолжала удовлетворять себя, представляя женщину рядом с собой. Не просто женщину — охотницу и свою будущую убийцу, мечтающую вырвать ее сердце и сожрать, точно голодный зверь, а затем умереть самой.

"О чем ты задумалась, малышка?", "Тебе нравится, что ты видишь, милая?", "Моя девочка" — Дань Хэн никогда не думала, что подобные прозвища смогут вызвать у нее столько ощущений, от бабочек в животе до возбуждения. Блэйд придерживала ее за талию, одним только жестом заявляя права на нее, всем своим видом подсказывая жестокую судьбу каждого, кто приблизится к ее малышке. Блэйд сказала, что хочет просто поболтать, и действительно лишь говорила с ней весь вечер, а Дань Хэн не могла даже поддержать разговор со своей убийцей — ее швыряло от подозрения и страха до возбуждения. 

Ее рука неумело двигалась под юбкой. Девушка чувствовала, как жар и удовольствие лениво скручивались внизу живота, по мере того, как двигались ее пальцы, как воображение подбрасывало, как сама Блэйд могла прижать ее к стене или к их неприметному столику в углу и запустить свои сильные руки ей под юбку. Это было опасно, глупо и совершенно безумно, но Дань Хэн сходила с ума от желания получить внимание этой женщины. И если в реальности она могла добиться только удар клинка под ребра, то фантазия рисовала ей самые горячие ласки. 

Перед глазами снова плыло видение, как Блэйд мягко поглаживала ее ладонь. А если бы она гладила ее так же, но между ног? Дань Хэн представила, как Блэйд удерживала ее у холодного кафеля прямо здесь, в опасно хрупком уединении, как ее большая грудь прижималась к ее, как восхитительно сильная рука, укрытая вязью шрамов и ран, держала ее за бедро, задирала его выше, чтобы сильнее открыть то небольшое, но очень требовательное местечко, к которому Дань Хэн так хотела, чтобы Блэйд прикоснулась. Она всхлипнула себе в руку, утопая в крышесносных ощущениях от воображаемой сцены, от Блэйд в своей фантазии, которая шептала ей своим невероятным глубоким голосом: "Тебе это нравится, баобэй?" 

Удовольствие пришло вместе с новым всхлипом, вместе с воображением того, как Блэйд, обхватив своей большой рукой ее затылок, вжала девичье лицо в свою грудь, заглушая стоны, пока она вводила в Дань Хэн свои пальцы. Дань Хэн никогда не занималась ничем подобным, никогда даже не думала о том, чтобы ласкать себя, но весь ее скудный сексуальный опыт оказался вынужденным и из-за Блэйд. Эта женщина точно сводила ее с ума. 

Дань Хэн вытерла бедра ладонями, стараясь не обращать внимания на то, какие они мокрые и липкие. Она неслышно открыла кабинку, аккуратно оглядела другие уголки в поисках невольных зрителей. К ее счастью, никого, и она почти подлетела к раковинам. 

Ее лицо сгорало от стыда за то, что только что произошло, ее водолазка сбилась, а бедра все еще мокрые. Отражение длинного туалетного зеркала показывало ей встрепанную красную девушку с жадным блеском в глазах и нуждой на губах. Понравился бы Блэйд такой вид? Захотела бы она заняться сексом с ней или предпочла бы сразу разорвать на куски? Дань Хэн почти взвыла, с каким желанием отозвалось ее тело на одну только мысль об охотнице, увлеченной ею. Девушка так сильно хотела, чтобы Блэйд самолично удовлетворила ее, потому что даже после быстрого акта наедине с собой Дань Хэн осталась нуждающейся. 

Нуждающейся в том, чтобы женщина держала ее за бедра, за талию, за грудь, чтобы ее губы жадно целовали укусами ее шею, спину, поясницу, чтобы она оказалась между ее ног и позволила Дань Хэн кончить от ее рук. Иначе, кажется, Дань Хэн не сможет потушить этот пожар в теле. 

Но нельзя забывать, Блэйд все еще ее убийца. Она каждый раз признавалась ей в ненависти, каждый раз обещала лишить жизни. Если бы Блэйд только знала, как девушка сходила с ума из-за нее и того коктейля чувств, который охотница заводила в ней, она бы прикончила ее на месте. Прямо так, неудовлетворенную и жаждущую. Дань Хэн обиженно поймала свой голодный взгляд в отражении и снова мысленно отругала.  

Холодная вода остудила разгоряченную кожу и на несколько мгновений прикрыла жаркие мысли. Дань Хэн набирала в ладони воду и снова и снова опускала в нее свое бесстыдное лицо. В голове все еще крутились следы ее воображения, но постепенно ее сердце и тело успокоились. Дань Хэн бросила единственный отчаянный взгляд в зеркало, с жалостью замечая неудовлетворенный блеск в глазах. Она бы очень хотела почувствовать, как Блэйд… 

Дань Хэн одернула себя. Она должна скорее привести себя в порядок и вернуться в зал. Блэйд жестокая убийца, и если она решит, что Дань Хэн слишком задержалась, вполне может устроить резню. Девушке не было дела до других людей, тем более в грезах, — она всего лишь не хотела вновь оказаться виновной. Она просто хотела вернуться к своей соблазнительной убийце, чей глубокий голос пробуждал в ней мурашки. 

О да, она прекрасно представляла эти глубокие, чуть вибрирующие от недовольства нотки в чужом тоне, когда Дань Хэн вернется. Ее собственная грудь подрагивала от сбившегося дыхания, а бедра оставались влажными и слегка липкими. Появиться в таком виде крайне стыдно, но любопытство не могло успокоиться, желая знать, как Блэйд отреагирует на кричащий вид нуждающейся жертвы. Воображение услужливо рисовало ответный жар и жажду, и Дань Хэн с силой прикусила губу. Внутри с новой силой разгоралось возбуждение.

Интересно, хороша ли Блэйд в ласках? Осталось ли у нее то мастерство, которым она владела когда-то? Дань Хэн не обладала ни качествами, ни навыками своей прошлой личности, но не отпускала мысль о том, как она могла хотя бы попробовать доставить то удовольствие Блэйд, которое порой будило несчастную девушку по ночам вместо кошмаров. Или, может… получить ласки самой. Как было бы приятно чувствовать на своей коже скольжение не лезвия расколотого клинка, а грубых мозолистых пальцев. 

Дверь распахнулась слишком резко, перевернув в Дань Хэн все органы панической волной. Она выглядела, кажется, еще более нуждающейся и жалкой, чем несколько минут назад, но какое ей дело до мыслей неизвестной девушки, которую она видит в первый и последний раз? 

Пожалуй, до случайной незнакомки она и в самом деле безразлична. А вот Блэйд с горящим взглядом, почти полностью алым, почти полностью поглощенным проклятьем, с напряженным, жаждущим крови лицом, ее определенно волновала. Дело было даже не в том, как Дань Хэн только что представляла женщину, ласкающую ее тело, — девушка постаралась выбросить этот момент из головы, забыть, как один из тех страшных снов, в которых мечница являлась к ней. Охотница выглядела разочарованной и злой, готовой к убийству. Ох, эта женщина определенно сегодня добьется своего и прикончит заветную жертву. 

Взгляд Блэйд мгновенно впился во все еще румяное лицо девушки, застывшей испуганной маленькой мышкой около раковины. Дань Хэн невольно сглотнула вставший в горле ком, и острый ало-золотой взгляд проследовал за этим движением по шее, точно разрезая ее воображаемым клинком. Их молчание нарушал только шум воды, леденящий руки. Дань Хэн отвернулась, не в силах выдержать один только вид столь жестокого наваждения. Однако в зеркальном отражении она наткнулась на жалкую смущенную девушку, охваченную мелкой дрожью от возбуждения. 

Она так надеялась, что Блэйд сейчас затеет бойню, чтобы хоть страх смерти пробудил в ней рассудок, отодвинул назад вожделенные мысли. Дань Хэн, скрипя сердцем, решила подумать о Блэйд позже, когда она вновь сбежит. Подумать о ее невероятном лице с опасным колдовским взглядом, о сильных руках, о мягкой груди, о ее скорости, ловкости и непревзойденной одержимости такой скромной девушкой, как она. А сейчас размышлять о том, как Блэйд хороша и как сильно нравится ей, не время. 

Но, неожиданно для взволнованной Дань Хэн, охотница не стала атаковать ее, а лишь спокойно, с облегчением выдохнула, будто все ее волнения разом разрешились. Она закрыла за собой дверь, вжав несчастную створку в косяк слишком сильно, до жалобного хруста пластика. Дань Хэн не могла не подумать о том, а не заперла ли Блэйд их здесь вдвоем? И как ей быть наедине с ее безумной (и желанной) убийцей? 

— Я думала, ты обманула меня, баобэй, — сказала Блэйд своим притягательным, глубоким голосом, неторопливым шагом приближаясь к Дань Хэн, которая все еще стояла над льющейся водой, боялась пошевелиться. Под взглядом Блэйд она словно под прицелом. 

Было что-то волнительное и приятное в том, как легко Блэйд вернулась к своему расслабленному, почти ленивому состоянию, стоило ей только увидеть Дань Хэн. Коварные, теплые мысли ехидно подсказывали, что это потому, что Блэйд так же одержима беглянкой, как и сама Дань Хэн — охотницей. Это было по-романтичному мило, но теперь девушка еще сильнее хотела оказаться в плену запретной страсти с этой невозможной, жуткой, жестокой женщиной. Она переступила с ноги на ногу, сводя бедра вместе, чтобы хоть как-то скрыть вновь разгорающийся жар. 

— Я ведь обещала, что не сбегу, — отозвалась Дань Хэн, и с удовольствием получила в ответ глубокий, отдающий хрипотцой смешок. На самом деле она очень хотела незаметно проскользнуть мимо охраны и персонала, выйти через черный ход и раствориться в ночи, пока ее личная ищейка вновь не напала на ее след. Хотела сбежать, потому что оказаться такой до дрожи желающей ласк прямо перед объектом вожделения и страха было рискованной затеей. 

— В самом деле, — Блэйд остановилась рядом с ней слишком близко — настолько, что Дань Хэн чувствовала запах ее духов и тепло тела. Только сейчас, когда женщина приблизилась почти вплотную, Дань Хэн поняла, что слишком замерзла из-за плещущейся холодной воды. Она закрыла кран и смахнула капли с окоченевших ладоней.

Между ними снова повисла тишина — молчание, не прерываемое теперь ни шумом воды, ни едва слышимой незамысловатой мелодией из зала. Капли стекали с кончиков пальцев, огибая овал ногтя, холодили кожу. Дань Хэн не боялась пошевелиться — боялась выдать свое состояние. Возбуждение накатывало волнами с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. 

Блэйд высокая, выше нее почти на голову, а сегодня она надела каблуки. Обычно это не волновало Дань Хэн (но обычно она и не возбуждалась в присутствии своей убийцы), но сейчас… Блэйд подошла слишком близко, и ее объемная, теплая, мягкая грудь оказалась почти на уровне лица Дань Хэн. Взгляд моментально упал на перечеркнутую шрамами кожу, норовил скользнуть глубже — туда, где кожу скрывала ткань черного платья. 

— Ты вся дрожишь. Замерзла? — Дань Хэн не понимала, казалось ей или голос Блэйд в самом деле звучал тише. Это почти интимно — беспокоиться о чужом состоянии таким нежным тоном, находясь при этом так близко. Девушка не ответила, и Блэйд расстроенно вздохнула; ее грудь приподнялась и опустилась прямо у Дань Хэн под носом. 

— Да, немного, — она почти не соврала. Ее руки абсолютно ледяные, но тело трясет от близости такой желанной охотницы. Стоит ли сказать Блэйд об этом? Рассказать о своем возбуждении? Дань Хэн не взяла с собой оружие, а быстро сбежать в таком состоянии, да еще и из закрытой комнаты у нее вряд ли получится. 

Но Блэйд не спешила ее атаковать. Она вообще не предпринимала никаких агрессивных действий — лишь самым ласковым и аккуратным жестом взяла ее за руку. Дань Хэн вздрогнула, с ужасом заглядывая женщине в лицо, и заметила проходящий след жалобной печали в ее глазах. 

— И правда, такая холодная, — вздохнула Блэйд. Ее ладони обняли ее ледяную кисть, будто пытаясь согреть. Дань Хэн неловко переплела с ней пальцы. Блэйд хмыкнула и поднесла ее ладонь к своему рту. 

Она явно забавлялась реакцией своей невольной пленницы, пока Дань Хэн изо всех сил пыталась спрятать вновь разгорающееся желание под не наигранным шоком. Блэйд оставила нежный поцелуй на ее ладони — след от помады такой же завораживающий, как Дань Хэн себе и представляла! — а затем подула на кожу своим горячим дыханием. Девушка вцепилась в ее руку, удерживая себя от того, чтобы не вернуть свою кисть самостоятельно к лицу Блэйд, не заставить ее вылизывать ее пальцы, покрывать ее ладони поцелуями, затем переключая на все тело. 

След от поцелуя на бледном запястье фантомно жег кожу. Дань Хэн представляла, как ужасно бесстыдно смотрелись бы такие следы на ее груди и бедрах, после того как Блэйд обласкала ее всю, доведя до блаженства. 

Дань Хэн мягко высвободила свою руку. 

— Хочешь вернуться в зал? — спросила она, отворачиваясь. — Я не допила свой бокал.

— Мне кажется, тебе хватит на сегодня, — ладонь Блэйд, избегавшая ее сегодня почти весь вечер, снова прижалась к ней — накрыла ее горячую щеку нежным, ласкающим жестом. Дань Хэн покраснела еще сильнее, чувствуя, что сходит с ума. 

— Дело не в алкоголе.

— А в чем? Во мне? — Блэйд хмыкнула, ее палец легко смахнул прилипшую к виску мокрую прядь. Их много прилипло, пока Дань Хэн судорожно умывала лицо, безуспешно спасаясь от возбуждения. И Блэйд сейчас рушила даже те крошечные плоды ее попыток. — Я видела, как ты смотрела на мою грудь. Как будто никогда не трогала. Хотя ты прикасалась к ней чаще, чем кто-либо другой.

Дань Хэн подавилась воздухом. Она попыталась отстраниться, но женщина зажала ее у самого бортика раковины. Все так: она прикасалась к телу Блэйд множество раз, — но еще никогда не в попытках доставить удовольствие, никогда не с желанием ощутить ее жар и мягкость. И да, Дань Хэн пялилась на нее весь вечер. 

— Не только на грудь, — хотя бессмысленно говорить, что Дань Хэн не хотела, — ты вся… привлекательная. Я ведь уже говорила.

— Невероятно, — искреннее удивление смешалось в голосе Блэйд со смехом в ошеломляющий коктейль. И без того сексуальный низкий голос этой женщины оказался совершенно обезоруживающим. Дань Хэн больше не могла этого выносить. — Кто бы мог подумать, что моя малышка будет думать обо мне. Поэтому ты сбежала? Не могла сдержаться в моем присутствии? — Блэйд дразнила ее, явно наслаждаясь тем, как краснеет лицо ее несчастной жертвы. 

— Да, — тихо призналась она. 

— Что? — Конечно, Блэйд не поняла. Да и кому бы пришло в голову, что после стольких кошмарных лет преследований жертва будет всерьез желать свою убийцу. Но Дань Хэн хотела ее, и Блэйд сейчас только сильнее разжигала в ней возбуждение, от которого девушка уже едва держалась на ногах. 

Она боялась смотреть ей в лицо, хотя ей следовало бы — кто знает, что предпримет эта сумасшедшая? Ей следовало бы наблюдать за лицом охотницы, чтобы хотя бы так предсказать ее дальнейшие действия. но она не могла заставить себя — видеть эту женщину оказалось выше ее сил. Дань Хэн ожидала удара, ожидала смерти, пусть даже почти невозможной. Она слышала, как судорожно вздохнула Блэйд; видела, как приподнялась ее грудь, когда ответ Дань Хэн и все, что она подразумевала под ним, впиталось в разум женщины.

— Невероятно, — повторила она севшим голосом. Всего одно слово таким тоном, и Дань Хэн пришлось сжать кулаки так сильно, чтобы ногти впились в кожу, намеренно причиняя боль. Чтобы хотя бы так отрезвить плывущее и жаждущее сознание. 

Захваченная собственным состоянием, Дань Хэн не заметила, как руки Блэйд оказались в чрезвычайно опасной близости к ее голове. Она среагировала только в тот момент, когда чужая крупная ладонь легла на ее затылок, но уже не успела увернуться, как Блэйд вжала ее лицо в свою грудь, вынуждая хрупкое девичье тело прижаться к ней, обхватить поперек талии по инерции. 

Теплая кожа, хранящая в себе аромат тела и духов, слишком неожиданно оказалась прямо у лица растерянной девушки. Что еще хуже, грудь Блэйд в самом деле мягкая — такая же, какой помнила и воображала себе Дань Хэн. Она задушено пискнула без возможности пошевелиться, отстраниться от этого горячего и желанного тела. И тем временем ее собственные руки держали Блэйд за талию, цепляясь за плотную ткань ее платья. Дань Хэн сходила с ума от обострившегося ощущения близости, от запаха и тепла, от осознания того, что Блэйд сама держит ее лицо прямо у своей груди, не позволяя отвернуться. Впрочем, Дань Хэн и не хотела этого делать. 

Она задыхалась в чувствах и ощущениях к этой жестокой женщине. Сегодня она определенно убивала ее без меча, и Дань Хэн с радостью разрешала ей это. Она честно пыталась совладать со своими желаниями весь вечер, не позволяла своим мыслям зайти слишком далеко, но сейчас…

Запах духов — что-то душное и цветочное, почти как кошмары, в которых седая мастерица доставляла ей удовольствие, — кружил голову, сбившийся темп дыхания и сумасшедший ритм сердца слишком четко ощущались, переполняя девушку чувствами. Она так старалась скрыть, подавить в себе эту жадность, но не могла теперь, когда Блэйд была прямо в ее руках. Ее ладони нерешительно двигались по ее талии выше, прослеживая ребра, прямо к груди. Вновь подрагивающими от возбуждения пальцами Дань Хэн отодвинула край ее платья чуть дальше, чтобы, затаив дыхание, оставить мокрый, неумелый поцелуй. 

Блэйд взвыла, сжимая в кулаке ее волосы. Не обращая внимания на легкую боль и собственную слабость в ногах от беснующегося возбуждения, Дань Хэн продолжила оставлять поцелуй за поцелуем на груди, сотрясаемой длительными вздохами, сопровождаемыми стонами. Девушка цеплялась за Блэйд, сжимала ее тело в неуклюжих объятиях, стараясь при этом не упасть самой. Она на пробу лизнула горячую кожу, а затем не удержалась и обхватила ее губами в почти болезненном поцелуе. 

— Ах, Дань Хэн, — Блэйд выдохнула со смесью смеха и удовольствия, когда девушка отпустила ее, с затаенным восторгом осматривая небольшой засос. Она была не против этих милых смущающих и сладких прозвищ, которыми Блэйд осыпала ее весь вечер и, кажется, даже раньше. Но собственное имя, вплетенное в столь бесстыдный стон удовольствия, выбило почву у нее из-под ног. 

И без того ослабшие ноги совсем перестали держать ее. Коротко вскрикнув, Дань Хэн упала прямо в сильные объятия Блэйд, которая теперь крепко держала ее, прижимала к себе. заставляя вернуться к собственной восхитительной мягкости. Дань Хэн цеплялась за ее руки, плечи, чувствуя под ладонями грубость застарелых шрамов. Многие из них девушка сама оставила на Блэйд, но сейчас это не имело значение — не когда охотница крепко сжимала ее, удерживая не для убийства, а для продолжения нежданных, но таких приятных ласк. 

— Очень мило, — негромко сказала женщина ей прямо в ухо, посылая мурашки по позвоночнику. — Хочешь, чтобы я сделала для тебя так же?

Так же? Ласкать губами ее грудь, вести руками по телу, куда только можно дотянуться? От одной только мысли все внутри свернулось горячим тугим узлом, причиняя дискомфорт в паху. 

— Хочу, — почти беззвучно ответила Дань Хэн, почти задыхаясь от кружащих голову мыслей об охотнице. Ее сотрясала крупная дрожь, ей хотелось вновь запустить руку под свою юбку, но вместе с тем прямо сейчас перед ней была женщина, о которой ей хотелось думать больше, чем о себе самой. 

Блэйд ахнула, словно не ожидала положительного ответа. 

Несколько долгих мгновений она пыталась отыскать что-то в ее красном от смущения и внутреннего жара лице. Словно пришпиленная к холсту бабочка, Дань Хэн не смела пошевелиться, и только собственный взгляд торопливо оглаживал лицо охотницы, ее плечи, грудь — уж теперь ей можно любоваться сколько угодно, не коря себя за бесстыдство. Блэйд понимающе хмыкнула, проследив направление ее взгляда, а затем прижала раскрытую горячую ладонь к чужому животу и чуть надавила. Она заставляла Дань Хэн задыхаться, когда запустила пальцы под одежду, провела шероховатыми подушечками по нежному, мягкому животу, а следом задрала водолазку. 

Дань Хэн чувствовала себя размякшей и жалкой, страшно нуждающейся в поцелуях и ласках, Она инстинктивно прижала руку к груди, придерживая водолазку. Аккуратная грудь, спрятанная в простое белье, не была и близко такой же пышной и мягкой, как бюст Блэйд. Но взгляд, которым охотница обвела ее тело, дарил сладкое ощущение чужого обожания. Женщина провела раскрытой ладонью по теперь не скрытой тканью нежной коже, и Дань Хэн снова потеряла темп дыхания. Твердое движение мозолистых пальцев было именно таким, как его воображала видьядхара. И хотя она уже знала это чувство после бессчетных битв, Блэйд впервые прикасалась к ней такой нежностью. Мягкое поглаживание под ребрами вызывало щекотку и нервную улыбку, а невесомая дуга, прочерченная большим пальцем над пупком, рождала тихие стоны, заглушаемые прямо в глотке, но не скрываемые от острого слуха охотницы. 

— Как приятно знать, что ты тоже этим наслаждаешься, — голос Блэйд оказался головокружительно севшим, пропитанным восхищением и желанием. У Дань Хэн подогнулись колени от ее голоса. Тоже наслаждаешься. Значило ли это, что Блэйд разделяет ее удовольствие от происходящего?

Определенно да — голодный взгляд женщины метался по лицу и телу Дань Хэн, цеплявшейся за нее в попытке удержаться на слабых ногах. Блэйд хотела ее сожрать — буквально или в порыве похоти, что было даже неважным. Девушка криво улыбнулась, едва осознающая удачу, позволившую ей прикоснуться к обожаемой возлюбленной.

Ох. Была ли ее немезида ее возлюбленной?

Блэйд определенно не раздумывала над такими вещами. Дань Хэн закусила стон, когда горячие большие ладони легли на ее бедра. Шероховатые пальцы плавно то опускались ниже, насколько женщине хватало длины ее рук, то поднимались, игриво касаясь ягодиц. Дань Хэн сдерживала себя изо всех сил, чтобы не попросить охотницу сжать мягкие мышцы в своей ладони; Блэйд будто слышала ее мысли и исполняла невербальные мольбы, выдыхая теплый воздух при усмешке прямо в ухо. 

— Милая, чем ты занималась, пока меня не было? — прошептала она. Губы коснулись красного уха, дыхание ласкало кожу жарче слов. Дань Хэн всхлипнула. Она снова была такой мокрой, еще хуже, чем раньше. И Блэйд это знала — чувствовала жар собственной кожей. 

— Ничем особенным, — тем же шепотом ответила Дань Хэн. Она оказалась не готова вербально признаться в своих слабых желаниях, надеясь, что женщина поймет ее и без слов. И, к ее ликующему ужасу, Блэйд действительно знала, о чем она думала. 

— Значит, прикасаться к себе — ничего особенного для тебя? — томно спросила она. Дань Хэн пискнула под ней, все четче осознавая наслаждение, которое испытывала ее женщина только от дразнящих касаний и нуждающихся стонов. — Ты вся мокрая.

Видьядхара уловила влажный звук, с которым Блэйд провела языком по своим губам. Она сдержала себя от неожиданного порыва прижать женщину к себе еще ближе, заставить повторить движения языка уже на ее коже. Что-то, возможно, отразилось на ее лице, потому что Блэйд снова рассмеялась и на мгновение прихватила мочку накрашенными губами. Дань Хэн оставалось только воображать отпечаток помады, который там остался. 

— Думала ли ты обо мне в тот момент, когда ты прикасалась к себе? — прошептала Блэйд ей на ухо. Ее соблазнительный голос пробирал до мурашек, проникая глубже в разум. Не научилась ли она гипнозу, как другая охотница — тоже опасная, но и в малой степени не такая же привлекательная. Дань Хэн зажмурилась, а Блэйд улыбнулась еще шире. — Как далеко ты зашла?

Всего одним прикосновением ее охотница заставила тонкий, звенящий крик покинуть горло. Блэйд не скрывала обожания и наслаждения, прослеживающихся в ее глазах, улыбке, в каждом вздохе, в ее движениях и затаенной сексуальной напряженности, растущей с каждым довольным стоном. Дань Хэн опустила руку на ладонь Блэйд, забравшейся ей под юбку, и та легко соскользнула вниз по влажной коже. 

— Моя девочка уже кончила? — Блэйд откровенно развлекалась. — Хочешь, я заставлю тебя кончить еще раз? 

Голова шла кругом от жара, спутанных чувств и ласковых, игривых, почти пошлых прозвищ, которыми Блэйд не переставала ее осыпать. Дань Хэн закусила губу, стараясь быть тихой, однако заслужила мягкий, безболезненный шлепок по мокрому бедру. 

— Я не слышу.

— Хочу. 

Стон, который издала Блэйд, был громким, жадным и абсолютно однозначным. Женщина не скрывала своего наслаждения и того, чем они здесь занимались. Если бы их кто-то услышал, это было бы так неловко. Дань Хэн не умела справляться со стыдом, но Блэйд словно не испытывала его вовсе. 

— Моя любовь к тебе станет моим падением, я просто знаю это, — прошептала женщина, крепче сжимая бедра видьядхары, на человеческом обличии которой уже проступали чешуйки. 

Дань Хэн чувствовала себя так, будто Блэйд ударила ее в живот, а затем в затылок, выбивая сначала дыхание, а затем и сознание своими словами. Она чувствовала себя как рыба, выброшенная на берег, где желанная влага окутала мокрую гальку, но недостаточно, чтобы позволить ей дышать. Дань Хэн тяжело выдыхала воздух вместе со стонами и неверяще глядела на охотницу. Блэйд делала вид, что ее признание — совершенно не удивительное дело, и ее чувства к милой, убегающей жертве всегда были очевидны.

Возможно, так оно и было? Возможно, только Дань Хэн этого не замечала.

— Я прямо здесь, баобэй, — хмыкнула Блэйд слишком близко. Девушка не успела очнуться, как теплый влажный рот оказался запретно близко от ее собственных губ.

Дань Хэн ожидала шустрый язык, который выжал бы из нее остатки контроля, но ее партнерша осторожно и как будто неуверенно парила на расстоянии. Дань Хэн чувствовала теплое дыхание и близость чужой кожи, но не получала желаемого. Руки Блэйд едва заметно подрагивали на чужой коже, пока в алых глазах без единой примеси золота виднелись неясный страх и одержимое отчаяние. 

Но терпеть это невозможно. Дань Хэн только что получила признание в любви, ответы на многие вопросы, над которыми она еще позже обязательно подумает, и головокружительные ласки, в которых девушка так отчаянно нуждалась. 

— Блэйд, — сипло выдохнула она, непроизвольно подаваясь ближе, мажа губами по чужому рту, теплому и желанному. Охотница шумно втянула в себя воздух. — Сделай что-нибудь.

— Надо же, какая нетерпеливая у меня малышка, — хмыкнула женщина с очевидным румянцем на щеках. Дань Хэн обязательно остановила бы внимание на ее прекрасном лице, если бы не задыхалась сама. Снова это моя малышка. 

Блэйд легко подхватила на руки, будто Дань Хэн ничего не весила. Девушка инстинктивно схватила ее за плечи, с удивлением для себя отмечая, как прекрасно ощущение напряженных мышц ее убийцы. Она задыхалась от того, как перекатывались мышцы под ее ладонями, захлебывалась от ощущения сильных рук на ее бедрах, от того, как крепко охотница держала ее. Между ног снова стало горячо. Дань Хэн кусала губы, невольно сводя бедра. Дыхание снова сбилось, пока девушка старалась не смотреть в горящие алые глаза, в которых собиралось желание, обещающее только удовольствие. 

Блэйд усадила ее на край раковины и заглянула в стремительно краснеющее лицо. Она уже видела его сотню раз, что еще она хочет увидеть в нем? Дань Хэн отворачивалась, но Блэйд схватила ее за подбородок. Губы покалывало от желания. Хотелось облизнуть их, убрать это зудящее ощущение с кожи, но Дань Хэн держалась — выглядеть еще более нуждающейся прямо при Блэйд было выше ее стыда. Женщина заметила что-то в выражении ее лица и выдохнула со смесью восхищения и смеха. Ее пальцы впились в нежную кожу бедер, да так, что Дань Хэн почти вскрикнула от короткой боли. Но вместо того, чтобы оттолкнуть свою убийцу, она представила, какие синяки останутся от восхитительной силы этих пальцев.

— Могу ли я тебя поцеловать? — спросила Блэйд, почти светясь от улыбки. Дань Хэн уже целовала ее сегодня — прижималась к ее рту в легком прикосновении, — но сейчас хотница предлагала нечто более глубокое. 

— Да, и поскорее, — прошептала она, почти не способная говорить громче. Блэйд мгновенно нависла над ее лицом, однако медля с прикосновением к губам. Она, должно быть, еще долго тянула бы с долгожданным поцелуем, пока Дань Хэн не притянула ее к себе сама. Ей так хотелось получить удовольствие от желанной женщины, что она уже не могла остановиться. 

Блэйд издала мягкий, протяжный звук, похожий на всхлип. Вкус ее помады снова разлился между губ, подтверждая реальность поцелуя.  

— Милая, ты сводишь меня с ума, — выдохнула Блэйд ей прямо в рот. Дань Хэн была слишком занята, чтобы признаться, что она тоже в восторге от партнерши.  

Язык неловко скользнул в тепло и вкус чужого рта, неумело двигаясь вдоль острого ряда зубов. Блэйд простонала в поцелуй, не скрывая улыбки. Ее руки двинулись выше, снова забираясь под водолазку и с силой сжимая аккуратную грудь. Дань Хэн вскрикнула, дернулась, но ладони Блэйд продолжили ласкать ее, скользя по спине, бокам, возвращаясь на бедра, вновь поднимаясь к груди. Блэйд словно пыталась запечатлеть в памяти жадных рук каждый участок кожи дрожащей, возбужденной девушки. 

Она отстранилась ненавязчиво, мягко лизнув нижнюю губу видьядхары напоследок. Взгляд весело блуждал по красному лицу, и Дань Хэн оставалось только воображать, как сильно ее рот испачкан в алой помаде. Рот Блэйд также был в беспорядке из-за размазавшейся краски, однако ее это совсем не заботило. Напротив — она опустилась ниже, прижавшись губами к ключицам и оставив парочку кусачих поцелуев. Мягкие прикосновения, перемежающиеся с колючими следами зубов, дурманили разум. Дань Хэн всхлипывала, закусывала стоны и почти незаметно для себя вплетала пальцы в жесткие черные волосы Блэйд, играя с прядями и норовя притянуть женщину еще ближе. Блэйд сверкала довольным алым взглядом без единой тени золота, ослепляла счастливой улыбкой. Она наслаждалась, заставляя Дань Хэн растворяться в удовольствии. 

Горячие ладони вновь скользнули к груди, огладили линии ребер, прослеживая путь к спине и вцепляясь в ненужную сейчас застежку бюстгальтера. Дань Хэн почти ожидала, что женщина и вовсе порвет белье, если застежка не поддастся с первого раза. Но Блэйд терпеливо возилась с замком, пока наконец с недовольным цоканьем не задрала белье, освобождая аккуратную грудь и тут же приникая к ней губами. Девушка пискнула от неожиданности, но даже если бы видьядхара была более собранной, она все равно позволила бы Блэйд играть с ее телом, как ей вздумается. 

Ощущения от поцелуев Блэйд оказались куда более жаркими и крышесносными, чем ее собственные. Дань Хэн понравилось прикасаться к женщине, понравилось слышать ее удивленные, но довольные вздохи, однако то, как она прикасалась к ней самой, что она творила с ее телом и чувствами, не поддавалось описанию. Дань Хэн дрожала уже от одних только движений рук на своей груди, и она совершенно не была готова к тому, что на ней окажется чужой рот. 

Блэйд всего лишь вела дорожку влажных поцелуев, оставляя за собой след яркой помады, а Дань Хэн уже задыхалась. Ей казалось, будто она вдыхала раскаленный воздух, и тот ошпаривал кипятком ее нежные легкие. Из горла вылетали хрипы, но и те Дань Хэн стремилась задушить — не хватало еще, чтобы кто-то услышал их. Но Блэйд словно только этого и хотела: чем больше стонов проглатывала девушка, тем сильнее сжимала ее Блэйд. Охотница целовала ее сантиметр за сантиметров, облизывая кожу вокруг укусов, воркуя над твердыми сосками. У Дань Хэн кружилась голова от ощущений. 

— Какая же ты вкусная, — простонала Блэйд, опускаясь на колени. И без того красная, разгоряченная, Дань Хэн застеснялась еще сильнее. Она попыталась свести ноги, но охотница тут же вклинилась между ее бедер, занимая самую удобную для нее позицию. Дань Хэн чувствовала, как умирает от стыда.

Вместе с Блэйд сползли вниз и ее поцелуи. Теплый след ее горячих губ припечатывался следом алой помады, оставляя гореть жарким напоминанием об улыбке и ласках этой невыносимой, но такой восхитительной женщины. Дань Хэн не могла видеть всего беспорядка, и оттого становилось только жарче. Все, как в ее подавляемых грезах, в которых Блэйд оставляла на ней свои следы. Но если Дань Хэн робко мечтала об отпечатках губ на щечках, то Блэйд на мелочи не разменивалась, уходя поцелуями все ниже.

— Здесь то, чего хочет моя баобэй? — Блэйд говорила насмешливо, но ее взгляд горел, а пальцы сжимали мягкую кожу бедер слишком крепко. От ее взгляда внутри все сжималось, и Дань Хэн только хотела, чтобы охотница наконец-то прикоснулась к ней. Сдерживалась ли Блэйд в своем желании? Хотела ли она ее так же, как воображала себе девушка несколько минут назад?

— Подожди! — Дань Хэн задохнулась в полувскрике, когда Блэйд задрала ей юбку. 

— В чем дело, баобэй? — от томного, глубокого и несомненно возбужденного голоса охотницы у Дань Хэн кружилась голова и поджимались кончики пальцев. — Мне следует быть грубее с тобой? — она гортанно хмыкнула. — Ну же, детка, не молчи. 

Блэйд находилась прямо между ее ног, и хотя девушка очень стеснялась, с каждым словом, произнесенным этим невероятным крышесносным голосом, она все больше хотела, чтобы женщина прикоснулась к ней там. Горячая рука Блэйд провела по ее бедрам, пока алый взгляд с нездоровым наслаждением следил за метаниями девушки. Дань Хэн зажимала себе рот так крепко, как только могла. 

— Мне прекратить? — уточнила Блэйд, и это именно то, о чем Дань Хэн хотела просить ее. Ей достаточно было только кивнуть, и Блэйд — она точно знала это — послушается ее. Покорно подчиниться любому ее движению, и именно это лишало Дань Хэн разума. Она так сильно хотела эту женщину, хотела, чтобы та оказалась ближе, взяла инициативу и сотворила с ней такие вещи, которые возбужденная видьядхара могла бы вспоминать долгими ночами в одиночестве на борту экспресса. 

— Пожалуйста, — пробормотала девушка в ладонь. 

— Я не слышу тебя, — сказала Блэйд, отстраняясь. Словно показывая, что ждет Дань Хэн, если они сейчас прекратят, — чувство пустоты и неудовлетворенность, ощущаемая гораздо сильнее и хуже, чем несколько минут назад, когда Дань Хэн тщетно пыталась доставить себе удовольствие сама.

Дань Хэн заставила себя убрать руку ото рта.

— Продолжай, — ответила она на выдохе и тут же задохнулась от того, как близко к паху прижалась Блэйд. 

Словно голодный и жадный зверь, она покрывала ее бедра кусачими, мокрыми поцелуями, оставляя на мягкой коже алые разводы. Дань Хэн почти провалилась в наслаждение, когда Блэйд внезапно отстранилась и снизу вверх заглянула ей в ее развратное румяное лицо.

— Скажи мне, крошка, — голос Блэйд, и без того соблазнительно томный, сделался еще глубже, в ее глазах плясали золотые искры не то проклятья, не то возбуждения, а на губах плясала шальная улыбка. Дань Хэн почти хотела отвернуться, чтобы не видеть этого возбуждающего зрелища. Блэйд соблазняла ее только одним своим видом, только голосом. — Чем мне тебя порадовать?

Дань Хэн всхлипнула, пытаясь отвести взгляд, но Блэйд словно держала ее на крючке, потопляя в кровавом омуте своих глаз. Не прерывая зрительного контакта, она провела ладонью по внутренней стороне ее бедра… по все еще влажной и немного липкой после ее попыток коже. Дань Хэн моментально покраснела, задыхаясь от полнящихся догадкой глаз Блэйд. 

— Ну же, скажи мне, — голос женщины почти умолял ее, посылая дрожь по ее слабому, хрупкому телу. Дань Хэн не находила в себе сил сопротивляться ее жестокому очарованию. 

— На твое усмотрение, Блэйд, — приглушенно отозвалась девушка, прекрасно понимая, что охотница останется недовольной таким ответом. 

Блэйд и правда нахмурилась, беззлобная тень на мгновение накрыла ее глаза. Но уже в следующий миг женщина просияла, соглашаясь:

— Раз баобэй так хочет, то кто я такая, чтобы не прислушаться к ее пожеланию? — промурлыкала она, потирая чувствительную кожу жесткими подушечками пальцев. Дань Хэн поджала губы, чувствуя, как легкая тревога кусала ее легкие. Блэйд звучала именно так, словно задумала нечто недоброе. 

Зная Блэйд, это могло быть что угодно. 

Охотница усмехнулась, обжигая чувствительную кожу теплым дыханием. Она прижалась щекой к мягкому бедру, чмокнула выступающую косточку таза, легонько ущипнула голень, а затем прижалась губами к клитору. Мягкие прикосновения неожиданно сменились сильным давлением и стоном, который Блэйд, в отличие от возбужденной, восхищенной и смущенной Дань Хэн не собиралась скрывать. Девушка задыхалась над ней, сводя колени и тем самым запирая женщину в ловушке своих ног. Блэйд весело мурлыкала, посылая вибрации по всему телу, заставляя Дань Хэн всхлипывать и дрожать. Если бы только ее рот не был занят, она бы обязательно прокомментировала то жалкое, плаксивое состояние, в котором оказалась ее партнерша, но Блэйд была занята. Дань Хэн даже не знала, что хуже — ее смущающие, пропитанные ехидством замечания или то, что ее убийца творила сейчас с ней. 

Блэйд безжалостно давила на клитор языком, втягивала его в рот, облизывала и снова давила, опуская на чувствительную точку столько слюны, сколько, кажется, могла. Крепкие, тренированные руки напрягались каждый раз, когда Блэйд смещалась ниже. 

— Ты не представляешь, как же хочется войти в тебя, — самозабвенно сказала она, оторвавшись лишь для того, чтобы откинуть мешающие волосы назад. 

Воображению было достаточно ее слов, чтобы Дань Хэн задохнулась. Она мгновенно представила, как эти длинные, крепкие пальцы входят в нее и быстро двигаются, прижимаясь к чувствительной точке внутри, как Блэйд не останавливалась, несмотря на все ее мольбы и слезы, как он облизывала, целовала, кусала и двигалась, двигалась, двигалась, наращивая темп и убивая девушку крышесносными ощущениями. 

Дань Хэн тяжело вздохнула. 

— В следующий раз, когда ты будешь в моей постели, — прошептала она, не уверенная, что Блэйд ее услышала. 

Пальцы у Блэйд сухие и твердые, с мозолями от меча и труда. Они коснулись Дань Хэн совсем рядом с клитором, проскользили ниже, легко двигаясь по мокрой, ароматной коже. Блэйд тут же зализала следы присутствия своих рук, а видьядхаре оставалось только выть от нарастающих ощущений. Женщина с очевидным обожанием оглаживала косточки таза, бедра, с явным усилиям не подпуская руки к мокрой вагине. Дань Хэн нуждалась в ласках охотницы, она хотела, чтобы та причинила ей боль тем обожанием и любовью, которую только могла предложить; она неуклюже двинулась навстречу теплому рту, и крепкие руки охотницы моментально вернули ее на место, фиксируя на раковине, не позволяя сдвинуться. 

Девушка чувствовала стыд, желание и страх одновременно. Она пыталась свести ноги, но Блэйд силой удерживала ее бедра в нужном ей положении, при этом настолько восхищенная тем видом, что ей открылся, что Дань Хэн хотела сейчас же умереть от стыда. 

— Тебе не нужно меня боятся, маленькая, — предупредила женщина, бросая мимолетный взгляд на красную Дань Хэн. От одного только подобного обращения все внутри перевернулась. Она затаила дыхание от ужаса и предвкушения, когда Блэйд закинула ее ноги себе на плечи и приблизилась к беззащитному животу. — Пока что, — дыхание едва успело коснуться лобка, когда — Дань Хэн чувствовала это на собственной коже! — рот охотницы накрыл ее губы там, внизу. 

Дань Хэн пискнула, бесполезно кусая губы в надежде скрыть постыдные звуки. Но она боялась даже оторвать руку от гладкой фаянсовой поверхности, боялась упасть и… лишиться того одурительно возбуждающего тепла чужого рта, которым Блэйд ее неожиданно баловала. Дань Хэн часто-часто дышала через рот, и все ее тело сотрясала мелкая дрожь, пока плаксивые, хныкающие звуки приглушенным эхом отскакивали от кафеля туалетной комнаты. 

— Тебе так нравится, — на грани восхищения произнесла Блэйд, и ее губы при каждом слове задевали чувствительные складки. Дань Хэн жмурилась и кусала губы от одного только ощущения невесомых касаний и отголосков дыхания. Блэйд засмеялась своим потрясающим глубоким грудным голосом. — О, моя баобэй. Кто бы мог подумать, что ты захочешь этого, — она все еще где-то рядом, и Дань Хэн ерзала, неуклюже то ли двигаясь навстречу горячему рту, то ли отстраняясь подальше от ужасного соблазна. Она не могла больше выносить этой сладкой пытки, но очень хотела достигнуть конца, хотя бы в этот раз. Блэйд следила за ней немигающим взглядом, и Дань Хэн вновь зажмурилась, чувствуя, как печет от стыда кончики ушей. — Разве я могу тебе отказать? — охотница хихикнула абсолютно безумно. Дань Хэн столько раз слышала сумасшедший смех этой непредсказуемой женщины, она умела различать по отголоскам ее заливистого веселья, откуда прилетит следующий удар. Но в этот раз Дань Хэн просчиталась. 

Она сама не ожидала, как громко закричит, когда Блэйд в первый раз провела языком. С поспешным опозданием закрывая себе рот ладонью, Дань Хэн вновь провалилась в крепкую хватку Блэйд, которая сосредоточенно вылизывала ее и держала в самом ужасном, стыдном, неудобном положении, при котором охотница получала свободный доступ ко всем интересующим ее складочкам. Дань Хэн даже не слышала — чувствовала — смешок Блэйд, когда она вновь, на пробу, провела языком, не спеша проталкиваясь внутрь. Девушка хотела запретить ей, оттолкнуть, но вместе с тем желание прижать Блэйд еще ближе накрывало ее с головой, заставляя мучиться от желания.   

Охотница ворковала над ней, то невесомо целуя губы, то с силой надавливая на клитор, при этом так крепко сжимая бедра Дань Хэн, что девушка не могла сдвинуться ни на дюйм. Она дрожала, не в силах и не в желании контролировать свое тело, пока охотница игралась. Пока видьядхара изо всех сил заглушала себя и сдерживала человеческий облик, Блэйд вылизывала ее и целовала, пошло хлюпая вытекающей смазкой. 

Дань Хэн не заметила, в какой момент ее ладонь стала влажной от собственной слюны и капелек слез. Ей было так хорошо от этих неторопливых, влажных движений, от того, как Блэйд следила за каждым ее вздохом, за каждым звуком, который издавал ее бесстыдный рот. Задушенный писк вырвался из глотки, когда Дань Хэн внезапно пересеклась с Блэйд взглядом. Перечеркнутый золотым проклятьем зрачок медленно, под стать влажным движениям, затапливал алую радужку, и Дань Хэн старательно отгоняла от себя мысли, как же эта бесстыдная, опасная женщина наслаждалась тем, что она творит с ней. 

— Ох, Блэйд, — слова спрятались в сладком вздохе, когда новое движение оказалось сильнее. — Быстрее.

— Милая, твои звуки красноречивее любых слов, — хмыкнула Блэйд ей в ответ. 

Дань Хэн злилась из-за того, как легко партнерша читала ее. Она так сильно хотела, чтобы Блэйд не прерывалась, чтобы она довела ее до того удовольствия, которое сама Дань Хэн не смогла себе доставить. Но в то же время никто не просил свою предначертанную убийцу подарить подобное наслаждение, никто не допустил бы, чтобы кто-то, желающий смерти так страстно, как Блэйд, находился между ног и оставлял такие восхитительно жаркие следы. 

Словно вновь читая ее мысли, Блэйд прижалась еще ближе, ее подбородок уткнулся аккурат в косточку, и тогда… Тогда Дань Хэн почти заплакала от оглушающего ощущения движения чужого языка внутри. Это необычно, это страшно, но это так хорошо, и именно так, как Дань Хэн хотела, но точно не могла знать. Блэйд считывала все ее потребности раньше, чем девушка успевала их осознать, и кружила Дань Хэн голову. 

Крепкие, горячие руки поднялись вверх, рассеянно надавили на напряженный живот. От потери опоры Дань Хэн почти соскользнула с мокрой поверхности, при этом теряя голову от легкой щекотки и ощущения тяжести там, где крутилось возбуждение. Блэйд то-то неразборчиво хмыкнула прямо внутрь, и девушка свела ноги от резкого давления внутри. Колени обхватили голову охотницы, фиксируя ее вблизи, не позволяя отстраниться. Откровенно веселясь, Блэйд довольно промурчала похвалу. 

Воздух вокруг них наполнился влажными, чвакающими звуками и тяжелым дыханием. Дань Хэн почти умирала от стыда и одурительно приятных движений внутри нее. Даже жадные прикосновения Блэйд к ее губам не приносили столько удовольствия. Дань Хэн почти хотела больше, почти хотела потерять равновесие и контроль, запустить руку в ворох темных волос, прижать Блэйд ближе к себе. Она почти уверена, что охотница только этого и ждала — инициативы, властности, жадности со стороны Дань Хэн. Но девушка все еще не могла себе этого позволить — не когда она полностью не могла осознать и принять, что ее вылизывает ее собственная убийца, что ей так хорошо от ее ласк, от ее слов и просто от нее самой. Блэйд сводила ее с ума, а Дань Хэн только и рада этому. 

Блэйд вернула руки на ее бедра и крепко сжала их, почти до боли. Очередной стон утонул в горле, заглушенный прижатой ко рту ладонью, но когда после этого женщина сама простонала куда-то внутрь нее, толпа мурашек прошила девушку насквозь. Она дрожала на нагревшейся поверхности залитой водой раковины от этих довольных звуков, посылаемых по ее телу, от того, как Блэйд с хлюпаньем ловила стекающую смазку, как сама оставляла слюну на ее бедрах, паху, около губ и внутри. Дань Хэн почти кричала, и рука уже не могла скрыть столько громких звуков.

— Оу, вижу, тебе наконец-то действительно нравится, принцесса, — хмыкнула Блэйд, не отрываясь от своего занятия, и это только сильнее выкручивало ощущения. 

Девушка дернулась в ее руках, и Блэйд снова крепко сжала ее бедра — пока единственное место, где она держала ее. Дань Хэн старалась не думать, где и как еще она могла бы держать ее, потому что у нее уже кружилась голова от того, как Блэйд много, и как хорошо Дань Хэн себя чувствовала из-за нее. Уже сейчас она видела, как проступают синяки от ее мертвой хватки, и от этого стыд и желание только усиливались. Удовольствие скручивалось где-то в животе щупальцами расплавленной стали, когда Блэйд внезапно отстраниалсь, глядя на девушку абсолютно счастливым взглядом. Дань Хэн разочарованно простонала. Ее ладонь словно сама по себе запуталась в черных волосах, но Блэйд извернулась, оставив невинный поцелуй в центре ладони. 

— Обещаю не мучить тебя долго, — проворковала охотница, оставляя легкие чмоки на влажной и чувствительной коже. — Но ты должна пообещать мне не закрывать свой чудесный рот.

— Но если кто-нибудь услышит…

— Я убью их, милая, — легкомысленно отозвалась Блэйд. Дань Хэн не смогла подумать о последствиях, слишком зацикленная на превосходно размазанной по щекам женщины губной помаде. — Если они попробуют вломиться сюда, услышав, что здесь занято.

Это была… не самая приятная перспектива. Дань Хэн не хотела встревать в неловкую ситуацию, не желала быть причиной убийства и уж точно не хотела, чтобы Блэйд останавливалась. Она жалобно взглянула на партнершу, надеясь, что та снова прочитает ее мысли, но ее жестокая преследовательница лишь улыбалась, даже не скрывая пляшущее в алых глазах развратное пламя. 

Дань Хэн медленно отвела мокрую ладонь ото рта, протягивая вязкие ниточки слюны от пальцев до перепачканных губ. Блэйд просияла: 

— Какая ты красивая, боабэй! Я обещаю, что хорошо постараюсь для тебя. 

— Блэйд, — позвала ее девушка, но охотница проигнорировала ее. Ее лицо полностью скрылось между ног ее возлюбленной, пока видьядхара чувствовала промежностью каждую ее черточку, движение каждой мускулы. — Блэйд… — откровенный, развратный стон заполнил собой крохотную комнату уборной. Даже кусать губы бесполезно — постыдные, довольные звуки все равно покидали ее влажный, красный рот, хотела она того или нет. 

Женщина отозвалась таким же довольным стоном, который несчастная видьядхара чувствовала всем своим телом. 

— О, милая, если ты будешь меня так поощрять, я сама кончу, 

Но этими словами она только сильнее распалила жар внутри девушки. Представляя, как ее возлюбленная, столь самоотверженно вылизывающая ее, наслаждающаяся ее удовольствием, сама испытывает оргазм от незначительных ласк, подогревал беснующееся внутри возбуждение. Дань Хэн, какой бы жадной ни была, хотела, чтобы Блэйд кончила из-за нее, чтобы именно она стала причиной того, что окончательно сведет с ума и без того сумасшедшую охотницу. Ее охотницу, принадлежащую только ей. Теперь, когда Блэйд не только вручала ей свою жизнь и осыпала комплиментами, но и решила подарить удовольствие, Дань Хэн могла уверенно это заявить. 

— Мне бы очень этого хотелось, — запоздало ответила девушка, захлебываясь стонами. Блэйд тем временем легко входила в нее, используя лишь язык. Дань Хэн не могла представить, какого ей будет, когда женщина будет использовать пальцы. Все ее мысли крутились вокруг желания кончить и заставить партнершу испытать оргазм.  

— Мм? — Блэйд, бесстыже улыбаясь, мурлыкнула прямо внутри нее, прекрасно осознавая, какую волну ощущений она отправляет по напряженному телу девушки. Дань Хэн дрожала от возбуждения, чувствовала, как жидкость стекает по ее стенкам, и Блэйд припадает ближе к ней, слизывая все, что успевает поймать. Она устраивает катастрофический беспорядок, но Дань Хэн слишком плевать. Блэйд отстраняется. — Милая, что ты сказала? 

— Что я хочу тебя, — прошипела видьядхара. Сильные руки удерживали ее в нужном охотнице положении, пока сама она зачем-то покинула разгоряченное тело партнерши. Приподнявшись, Дань Хэн схватила Блэйд за волосы и притянула обратно. 

Улыбка Блэйда отражалась на коже ее бедер, на губах, на нежной вагине и, кажется, даже внутри — кажется, повсюду, куда охотница могла достать своими поцелуями и языком. С новым напором, почти жестокими, желанными, страстными и почти граничащими с болезненностью движениями Блэйд входила внутрь, вылизывала нежное нутро и стонала, используя свое наслаждение для того, чтобы окончательно разрушить задыхающуюся девушку.

Дань Хэн крепко сжимала ее между ног, не позволяя даже подумать о том, чтобы вновь оставить ее. Жар и возбуждение скручивались внутри нее пружиной, которую Блэйд только сильнее сворачивала, чтобы ударить посильнее. Девушка безвольно хныкала под ее напором, сжимала в ладони свою грудь, проводила мягкими касаниями по животу, представляя, как Блэйд могла бы касаться ее так же. Возможно, в следующий раз. 

Следующий раз будет, если Блэйд захочет остаться с ней. Если они решат продолжить встречи не для убийств. Если они согласятся на это, у них обеих будет еще много прекрасных ночей вместе. Дань Хэн заплакала от потрясающего ощущения подступающего оргазма. Удовольствие ее тела наконец-то совпало с удовлетворением души, жаждущей этой прекрасной женщины, любовь к которой тянулась еще с прошлой жизни. 

Девушка смутно ощущала, как из нее вытекало все больше жидкости, как она сама едва осознавала происходящее, ловя звезды от нахлынувших ощущений. Блэйд отстранилась от мокрой, разгоряченной кожи, довольно облизываясь. Дань Хэн, все еще ошеломленная оргазмом, смотрела на нее и почти не видела. Блэйд ластилась к ней, как сытая кошка, и девушка вновь зарылась пальцами в ее густые темные волосы, добралась до кожи, доставляя это легкое, почти бытовое, расслабляющее удовольствие — несравнимое с нынешним, ошеломляющим и вкусным, но все же приятное. Женщина извернулась и чмокнула в ребро ладони. Дань Хэн даже забыла упрекнуть себя за то, как все еще полулежала на мокрой фаянсовой поверхности с раздвинутыми ногами, между которых Блэйд изучающе целовала ее кожу. От каждого поцелуя оставался влажный след слюны, теряющийся на прочих мокрых отпечатках.

— Ты выглядишь такой довольной, баобэй, — выдохнула Блэйд, поглаживая мягкую кожу кончиками пальцев, размазывая жидкость по бедрам, пуская мурашки по расслабленному, чувствительному телу. — Даже не можешь говорить. — Она хихикнула. — Приятно знать, что это я довела тебя. 

Блэйд казалась довольной собой. И тем не менее, скользило что-то печальное на самом дне ее алого взгляда. Дань Хэн не столько знала ее чувства, сколько ощущала их, будто бы могла забраться женщине в голову. Из-за этой темной пустоты, таящейся в глубине, хотелось прижать охотницу ближе, принять от нее любые безумства и вырвать пугающую, смутно осознаваемую печаль. 

Наконец ей стало холодно в мокром, обнаженном беспорядке. Дань Хэн неловко свела колени, теперь отчетливо чувствуя ощущение липкой влаги на коже. Блэйд отстранилась, оставляя место для Дань Хэн, и с трудом поднялась с колен, хватаясь за раковину. Похоже, она так долго простояла в одном положении, что теперь движения доставили ей неудобства. Дань Хэн непроизвольно улыбнулась, испытывая только удовлетворение от ощущения власти над этой женщиной, от чувства принадлежности ей и от знания, что именно она привлекала Блэйд — не иной человек, не прошлое воплощение, а именно она, в своей нынешней форме.

Блэйд не торопилась отпирать дверь. Вместо этого она вскрыла сразу всю упаковку бумажных салфеток и принялась вытирать устроенный беспорядок на теле Дань Хэн. От одного только факта заботы сердце видьядхары дрогнуло.

— Я не заметила, чтобы ты кончила, — сказала она, упрямо глядя на Блэйд с затаенной тревогой. Она хотела звучать игриво, но жалкая надежда все равно просочилась в ее голос. Охотница молчала, не поднимая взгляда на партнершу, вытирая ее бедра, и мягкими, но не жаркими движениями поднялась к влагалищу. — Если хочешь, мы можем… — Блэйд мгновенно взглянула ей в лицо, подняв голову так резко, что девушка вздрогнула, — поменяться местами. 

— Что?

— Я хочу доставить тебе удовольствие. 

Блэйд нахмурилась. 

— Ты не серьезно. 

— Абсолютно серьезно. 

Недоверие, растерянность, надежда и что-то еще — что-то ценное, но пока непонятное, — отразилось на лице охотницы. Ее руки лежали на холодном фаянсе по обе стороны от Дань Хэн, она буквально нависала над девушкой, но впервые за долгое время видьядхара даже не допускала мысли о том, чтобы испугаться и спрятаться. Глубоко вздохнув, теряя остатки смелости, она обняла бледное, теплое от смущения лицо Блэйд и притянула к себе. Женщина поддалась на удивление легко.

— Мой номер у лифта на двухсотом этаже. Приходи ко мне в реальности.