Амарантайн встретил их мелким моросящим дождем, холодным ветром и запахом заболоченного леса. Лайонс поежился, потирая озябшие руки сквозь тонкие рукава — кажется, под теплым солнцем Вольной Марки, он успел подрастерять всю устойчивость к подобному климату. И в то же время, вдыхая влажный воздух родного Ферелдена, Хоук не мог не испытывать волнения — того, что охватывает душу тогда, когда переступаешь порог забытого отчего дома. А ведь, казалось, отсутствовал-то всего ничего — однако ощущения были такими, словно в скитаниях по чужбине миновало самое малость пол жизни. И лишь с возвращением пришло осознание того, как же сильно он все-таки скучал по этому промозглому и неприветливому краю.

А вот Андерс его восторга совсем не разделял.

На лице отступника отчетливо читалось напряжение. Поджатые губы, устремленный под ноги взгляд, пальцы, нервно теребящие истрепанный воротник... Нетрудно, впрочем, было догадаться, что стало тому причиной. За побег ведь его явно по голове не погладят. Но, с другой стороны, это ведь и не Круг Магов. Не станут же они его казнить или усмирять? Тем более, при учете того, что героиня Ферелдена, нынешний Страж-командор и сама магесса...

— Андерс... — Все-таки решился спросить Лайонс, аккуратно тронув его за рукав. — Как, по-твоему, с тобой поступят? Тебе ведь не причинят вреда, правда?

— О, не думаю. — Прозвучало со смешком, но от прекрасно знакомого с его манерой общения Хоука не ускользнули скрытые за ним нервные нотки. — Скорее просто надерут розгами задницу, подвесят в петле за ногу в лучших долийских традициях и долго публично будут объяснять, в чем именно я был неправ. Причем таким тоном, от которого внутренности в трубочку сворачиваются.

— Э... Я надеюсь, это шутка?

— Ну... Та, что про петлю, скорее да. Но знаешь, я бы скорее предпочел поболтаться с красным задом портками кверху, чем оказаться у Мерай на ковре. Да что уж там — я бы даже на аудиенцию с Мередит подписался гораздо охотнее — ее хотя бы интеллектом задавить можно.

— Все и вправду так плохо? — Лайонс взглянул на него со смесью удивления и неверия. — Наверняка ты просто сгущаешь краски. Ну серьезно, не может же она быть настолько страшной!

В этот раз отступник засмеялся уже более искренне.

— О, поверь мне — еще как может. И ты даже не представляешь, насколько. — Произнеся это, Андерс качнул головой. Продолжил, поясняя: — Представь себе эльфийку с характером удава, прямолинейностью анекдотичного гнома и взглядом, способным заставить голодного дракона заскулить и, поджав хвост, сбежать в угол. Умножь на трудное детство, большую власть вкупе с большой ответственностью, в целом не самый простой характер и... Ну, в общем, получишь где-то треть от истинной личности Героини Ферелдена. Причем это даже не из-за Мора — она с детства такая была. Ее даже наши задиры, помню, побаивались — после того, как она метнула сгусток пламени одному из них в лицо...

Хоук приподнял брови:

— С детства? Хочешь сказать, ты знал ее еще до всего этого?

— Круг тесен. — Андерс пожал плечами. — Трудно не знать кого-то в пределах одной башни. Хотя... Про Мерай это все-таки сильно сказано. Она всегда была как та кошка, которая хотя и живет у тебя дома, но время свое проводит в таких дальних углах, что порой забываешь о ее существовании. Просто чтоб ты понимал – она умудрялась долгие годы изучать магию крови под носом у храмовников и оставаться незамеченной. Как – не спрашивай, у меня идей нет.

Лайонс замолчал в смятении, переваривая услышанное.

Как и многие другие обитатели Ферелдена и в особенности — как маг, он искренне интересовался личностью той, что когда-то остановила Мор. И в то же время, несмотря на навязчивое любопытство — никогда ранее не расспрашивал о ней Андерса, видя и принимая его нежелание говорить об этой части прошлого. Оттого и обходился по итогу немногочисленными книгами и очерками, в коих, стараниями коллег Варрика, реальные факты щедро смешивались с бурными фантазиями на уровне ездового каменного голема, встречи с аватаром Андрасте и тайного романа с помилованным Логейном. Но даже на подобном фоне рассказ отступника слишком сильно выбивался из сложившихся представлений. Образ злобного нелюдимого малефикара не сочетался с ними от слова совсем — от того и заставил Хоука покачать головой и снова обратить взор единственного глаза на идущего рядом друга.

— Тебя послушать — так не героиня вырисовывается, а какое-то чудовище в женском теле. Нет, правда — неужели ни в ней, ни между вами ничего хорошего не было?

— Я этого не говорил! — Возразил Андерс. — Было, конечно. Например в Стражи она меня приняла ради того, чтобы защитить от подоспевших храмовников. Видел бы ты лица этих стервятников, когда они услышали слова о праве призыва... Забавнее на них смотреть было только тогда, когда мы с ней вдвоем пришли за моей филактерией. Правда в тот конкретный раз у нас ничего не вышло, но все же... — Печальная улыбка тронула его губы в тот момент, когда он вспомнил еще кое о чем. — Ах да. Не помню, упоминал ли это — но именно Мерай подарила мне сэра Ланселапа. И, предугадывая твой вопрос — нет, заставить меня его бросить не было ее инициативой. К сожалению, она как раз в это время покинула Амарантайн...

Голос его звучал все тише и грустнее. Память невольно унесла отступника на несколько лет назад, в тот самый холодный дождливый вечер. Тогда они вдвоем с эльфийкой едва закончили зачистку двора Башни Бдения от очередной волны порождений и Андерс краем глаза приметил ее, странно согнувшуюся подле одного из зданий. Поначалу решив, что командора ранили, маг направился было к ней. Но та вдруг выпрямилась и, развернувшись, продемонстрировала невесть откуда взявшегося грязноватого рыжего котенка, сидящего у нее на руках. После чего — протянула малыша ему и просто спросила: "Хочешь?". А затем улыбнулась — впервые за все время с их первой встречи.

Лайонс, меж тем, проследил за его взглядом. За изменениями в лице и чувствами, отразившимися в карих глазах. Кажется, он понял, в чем в действительности было дело.

— Так значит это не боязнь наказания... — Он не осуждал его, нет. Подобное было знакомо и самому. — Это совесть и мысль о встрече с другом, которого ты, пусть даже и вынужденно — но подвел. Я прав?

Ответом ему стал долгий тяжелый вздох.

— И снова ты читаешь меня как открытую книгу. Или это так очевидно? В любом случае... Давай не будем об этом, ладно?

И Хоук, как всегда, отступил, замолчав. Давить на Андерса он не собирался — и тот был ему за это благодарен.

Большая часть оставшегося пути прошла в молчании. Отступник по прежнему созерцал почву под ногами, а новоиспеченный страж вертел головой по сторонам, оглядывая места, что обещали стать для него очередным новым домом. Хотелось бы верить, что последним — странствия это, конечно, увлекательно, но не тогда, когда ради них приходится оставлять позади все, включая былую жизнь. Тем более, Лайонс уже итак примерил на себя достаточно ролей — скрывающийся маг из Лотеринга, Киркволльский контрабандист, вот теперь Ферелденский серый страж... Многовато для человека, которому всего лишь немногим за двадцать.

И все-таки скреблось где-то внутри сознания предчувствие, что все это еще далеко не конец. Вспоминались слова ведьмы о предстоящем полете в бездну. Но Хоук отмахнулся от них. Даже если и так — не сейчас. Будущее наступит после — а ныне ему предстоит стать в один ряд с теми, кто когда-то спас его родные земли.

Эта мысль волновала. Заставляла одновременно и гордиться и переживать. Он и вправду достоин? Да, посвящение позади, но все же оно прошло не так, как должно было, и...

Размышления перебил звонкий голос. Со стороны поля к ним, спотыкаясь, бежал мальчишка в крестьянских одеждах, подскочивший к Андерсу и сквозь отдышку выдавший радостное "Это вы!". Отступник посмотрел на него в недоумении, очевидно не припоминая мальца.

— Ты, должно быть, меня с кем-то спутал...

— Да чтоб мне провалиться, если я не запомнил того, кто нам с сестренкой жизнь спас! — Взгляд его вдруг обрел неожиданную, совсем не детскую серьезность. — Помните тогда на рынке, в городе? Мы еще под телегой прятались, а это чудище рогатое ее вверх подняло как щепку! Если б вы его не заморозили тогда — он бы точно нас двоих прибил!

Мальчишка продолжал щебетать что-то восхищенно-благодарное. Андерс смутился, пробормотав нечто в духе "Ну да, было дело...". А Лайонс, наблюдая за происходящим, искренне улыбнулся. Приятное чувство затронуло сердце, разлившись в груди. И когда мальчик, невзирая на возражения, вручил магу большое наливное яблоко и убежал обратно к работе, Хоук проводил его теплым взглядом, а после коснулся ладони отступника.

— Видишь? Ты все еще герой. И для них и для меня.

Жаль, что рядом было слишком много посторонних глаз. Глядя на то, как Андерс окончательно залился краской, Лайонс с трудом сдержал желание хотя бы обнять его.

Время клонилось к вечеру, когда впереди, наконец, замаячила Башня Бдения. Пусть высотой своей она и не могла посоревноваться с громадами некоторых зданий Киркволла, но на фоне клонящихся к земле деревенских домиков и приземистого Амарантайна, размеров ее с лихвой хватало на то, чтобы выглядеть внушительно и монументально. Даже издали Хоук смог разглядеть украсившие ее стены флаги с серебристым грифоном на синем полотне. А при более близком рассмотрении стали видны и следы тяжелой битвы, развернувшейся в свое время на ее территории. Светлый камень стен в некоторых местах потемнел от жара огня и угодивших в них магических снарядов. Одно из внутренних зданий окружали строительные леса — похоже, кое-что восстанавливали до сих пор. Массивные, окованные железом ворота явно выделялись своей новизной — старые все же не устояли под напором разъяренной орды троллей. Однако несмотря на все это, для места, пережившего натиск целой армии порождений, смотрелось все равно неплохо. Особенно если вспоминать, во что, в свое время, превратился Лотеринг и его окрестности. Лайонс вздохнул тихо, вспоминая ревущее за спиной пламя, крики, грохот рушащихся домов и отвратительный гогот чудовищ, устраивающих на руинах кровавый пир. Интересно, осталось ли там после этого хоть что-нибудь? А, вряд ли. У небольшого поселения шансов не было с самого начала. Потому с этой частью его прошлого, очевидно, давно уже стоило бы попрощаться навсегда. И все же...

Отогнав от себя грустные мысли, молодой страж снова устремил свой взгляд на стены и знамена. Вид грозных пернатых существ на них вселял решимость — теперь он больше не побежит. И если вдруг случится так, что порождения снова решат отнять у него что-то важное и дорогое — на этот раз Лайонс встретит их на равных, лицом к лицу.

"Так вот оно какое, воодушевление новобранца" — мелькнула в голове мысль, навеянная воспоминаниями об одном из разговоров с Авелин. Тогда капитан стражи рассказывала о недавно принятых юнцах с горящими глазами и искренним стремлением переловить всех преступников в Вольной Марке. А маг, сидя рядом, добродушно посмеивался над их наивностью и максималистским рвением. Кто бы мог подумать, что ему самому совсем скоро доведется столкнуться с подобным чувством... Качнув головой, Хоук мысленно извинился перед всеми теми ребятами, про которых в то время шутил. Все же правду говорят, что жизнь — штука непредсказуемая... Никогда не угадаешь, что может ждать тебя впереди.

И ведь наверняка когда-нибудь ему тоже пообломают едва отросшие крылья. Но...

От мыслей отвлекла с грохотом распахнувшаяся дверь на другом конце двора и нечто рыжее и лохматое, стремительно вылетевшее им наперерез.

— Где этот ссаный кошкин хвост!? Тащите сюда эту сволочь в бабьей юбке, я ему в глаза бесстыжие посмотреть хочу!

Лайонс не успел опомниться, когда создание, оказавшееся гномом, очутилось подле Андерса и без всяких предисловий заехало ему кулаком в живот. Тот согнулся пополам, закашлявшись. Хоук схватился было за посох, намереваясь защитить друга — однако отступник удержал его, пресекая это действо. А нарушитель спокойствия меж тем, не обратив на вторую фигуру ни малейшего внимания, сгреб чужой воротник и, дыхнув тяжелым перегаром, выкрикнул так, что с крыши взметнулись птицы:

— Ты что, совсем охренел!? — Не дожидаясь, впрочем, какого либо ответа, гном принялся трясти мага, словно тряпичную куклу. — Я ж тебя, козла безрогого, похоронить уже успел! Выдул на твоих поминках больше, чем ты тогда в честь победы над этим сисястым чудищем! Разнылся еще до кучи над могилой позорно, у всех на глазах — стыдоба лютая, до сих пор вспоминать тошно! А ты, сука такая, живой оказался! В теплые края, значит, умотал, птица, драть тебя в клоаку, перелетная! Да еще и бабу рыжую там нашел!

— Ты же сам рыжий... — Вклинился растерянно Лайонс, не понимая, что должен делать в этой ситуации. Андерс покосился на него краем глаза, просипев:

— Тебя только это смутило, да?

На что тут же получил очередную встряску и рык вусмерть упитого льва.

— На меня смотри, скотина! Ох я тебя щас!..

Крепкий кулак устремился было к его лицу, но замер в нескольких сантиметрах от носа. Дрогнул — и вдруг разжался. А в следующий момент отступник оказался стиснут в объятиях с такой силой, что до Хоука долетел звук, подозрительно похожий на хруст костей. Андерс снова закашлялся, побледнев. Постучал по чужой спине, на остатках воздуха взмолившись: "Задушишь!". На что получил ответ "Так тебе будет и надо!", но все же, спустя несколько секунд оказался выпущен. И просто молча осел прямо на землю, вспоминая, как дышать.

Гном меж тем, снял с пояса флягу, сделал несколько больших глотков и выдохнул. Хлопнул мага по плечу. Резюмировал:

— Прибил бы тебя, засранца, да опять горевать не охота. Тем более, что ты мне еще и долг тот так и не отдал... Вот всегда знал что ваша волшебная братия народец ушлый, но чтобы настолько!

— Я тоже... Рад тебя видеть...

Оправившись от бурной встречи, Андерс медленно поднялся. Отряхнул мантию. Стер невольно выступившие слезы и ощупал бока. После чего, наконец, тихо обратился к Лайонсу:

— Извини за эту сцену. Он бывает несколько... Несдержанным. — Кашлянув, маг заговорил громче. — В общем, это Огрен. Тоже серый страж и мой товарищ...

— Которого ты, крыса лириумная, совсем не по-товарищески бросил! — Зыркнув на него с недовольным сопением, гном, впрочем, прервал всякие попытки извиниться. — Ладно, все, проехали. А то твоя эта кислая мордашка... Буэ! Как на обкакавшуюся мелкую свою смотрю, честное слово! Только ей-то и пяти нет, в отличие от тебя.

Высказав это, Огрен, наконец, удостоил вниманием и второго прибывшего в башню.

— Ну а ты у нас кто такая и чего тут забыла?

— Вообще-то "такой". — Поправил его новоиспеченный страж. И представился, не дожидаясь комментариев про длину волос, мантию или еще что похуже. — Лайонс Хоук. Меня завербовали в Киркволле. Хотя вообще-то родом я тоже из этих мест.

— А, еще один сокол, у которого не сложилось с дальними берегами. Да вы прям братья-близнецы! Или мож другого типа сладкая парочка? А то помню я, для чего вам, магам, эти платья...

Андерс шикнул сквозь зубы.

— Огрен, пожалуйста...

— А чего сразу Огрен? Ты ж сам это мне говорил! — Гном хехекнул и ткнул его в намятый бок, заставив болезненно сморщиться вновь. — Терпи, хвостатый, я на тебе теперь долго отыгрываться буду! За все дни, что тебя не было!

Отступник выдохнул долго и предпочел сменить тему. Принялся расспрашивать об остальных. О событиях, что случились здесь пока он отсутствовал и о том, что в итоге стало с теми, с кем он бок о бок защищал от армии порождений Башню и город. А Хоук молча шел позади и слушал, осознавая, сколь много все-таки упустил, избегая разговоров об этой части прошлого Андерса. Перед ним открывалась та сторона его жизни, о которой Лайонс почти ничего не знал прежде. Истории подвигов и курьезные случаи, нелепые моменты и акты героизма на грани с самопожертвованием... Неужели и вправду он смог так легко оставить все это позади?

И только ли из-за Хоука решил все же вернуться?..

— Командор ждет. — Выйдя из зала, сенешаль кивнул новобранцу. И добавил: — Пока только одного тебя.

Лайонс обернулся к Андерсу, но отступник лишь развел руками. И, узрев волнение на чужом лице, едва слышно шепнул: "Ты справишься". Хоук кивнул, не будучи уверенным в этом до конца. Теперь, когда его и объект его искреннего восхищения, разделяла всего одна дверь, волнение навалилось с новой силой. Страшно было случайно ударить в грязь лицом — заговорившись, выдав какую-нибудь глупость или...

Осознав, что еще немного — и время, проведенное в раздумьях на пороге, станет уж совсем неприличным, маг собрался с духом и шагнул вперед.

Главный зал утопал в полутьме, подсвеченный лишь несколькими факелами на стенах, да дрожащим огнем очага. Трепещущее пламя очерчивало две фигуры — высокую и чуть сутулую, что, повинуясь безмолвному жесту, быстро исчезла в тени, и маленькую, обманчиво хрупкую, но источающую при этом необъяснимую ауру внутренней силы. Запоздало Хоук осознал, что не уточнил, есть ли у стражей какие-то жесты или слова, которыми принято приветствовать старшего по званию. Самое время было бы воспользоваться ими — но вместо этого молодой маг лишь смущенно кашлянул и замолчал, соображая, какое обращение было бы сейчас уместно.

Заминка его не могла укрыться от внимания.

— Ты боишься?

Голос звучал спокойно, негромко, но уверенно. Так, как и присуще истинному лидеру, которому не надо кричать, чтобы быть услышанным. Наконец она обернулась, дав возможность рассмотреть себя. Взор сразу зацепился за уродливый застарелый шрам на щеке, частично прикрытый темным изгибом татуировки. Похоже было на след нападения животного. Или чудовища? Понять так сходу было сложно. А сразу же следом внимание привлек ее взгляд. Огромные и глубокие, серо-зеленые глаза эльфийки напоминали море в ненастный, пасмурный день. Не столько даже из-за цвета — сколько из-за производимого впечатления. Было в них что-то столь же тяжелое, напрягающее и тревожное.

Так смотреть мог лишь тот, кто прошел через боль, кровь и пламя, встретился лицом к лицу со смертью и видел то, что хотел бы позабыть.

Шелест ткани ее одежд заставил Лайонса, наконец, отмереть. Спохватившись, уставиться в сторону. Мысленно послать на себя все кары небесные за подобное постыдное поведение. И, наконец, ответить:

— Нет, я... Кхм... Прошу прощения. Я просто не знал, с чего начать.

— Полагаю, сначала. — Страж пожала плечами. И все же снизошла до того, чтобы облегчить ему задачу. — Ты кажешься довольно необычным новобранцем. Неплохой маг, но в то же время, если верить слухам — ни дня не жил в Круге. Это правда?

— Да, миле... Командор. — Исправился Хоук. — Мой отец был отступником. Он обучал меня и сестру — и, в числе прочего, научил скрывать свои способности.

— Значит, самоконтроль должен быть на высоте. Хорошо. — Бесстрастно отметив это, женщина продолжила. — Кроме того, ты уже сражался с порождениями тьмы. Не всегда успешно, если судить по последнему разу, но, в любом случае, такой опыт здесь ценится. Однако меня интересует другое...

Стоило ей прищуриться — и Лайонс понял, какой именно взгляд имел ввиду Андерс, совершенно при том не лукавя. По спине невольно пробежали мурашки, а ощущение пребывания на допросе усилилось многократно. Что-то схожее он испытывал стоя перед Аришоком кунари. Но если в том случае впечатление смазывала сухая бесстрастность, то здесь...

— Я слышала, что ты бежал из Лотеринга уже тогда, когда на него обрушился Мор. Но я знаю, что такое орда из тысяч тварей, вкусивших крови. Потому и не поверю, что один маг, сколь бы талантливым он ни был, смог просто так уйти от них живым.

— Я был не один...

— Дело это не меняет. На моих глазах целая армия пала в попытке отбить всего одну атаку. Так как же ты уцелел?

Хоук понял, что пытаться юлить нет смысла. Колкие глаза командора видели его насквозь, словно оголяя саму душу, как бы ни пытайся ее прятать. Потому, тихо выдохнув, молодой страж ответил честно.

— Нам помог дракон. Точнее, не дракон сам по себе — а ведьма в его обличии...

— Флемет?

На мгновение каменное выражение бледного точеного лица сменилось искренним удивлением. Промелькнуло неверие. Следом за ним — обескураженность. Лишь спустя время она вновь вернулась к прежнему своему образу, однако было видно — слова новобранца сумели выбить эльфийку из колеи, озадачив и заставив задуматься.

— Значит ведьма из диких земель продолжает строить планы... Хм. — Прозвучало тихо и явно не в его адрес. — Интересно, что же нас ждет в этот раз?

Наконец, завершив мысль вслух, командор снова подняла голову. И уже четче добавила:

— Что ж. Добро пожаловать в орден, Лайонс Хоук. Посмотрим, что сулит нам твое появление...