О чем молчит дождь

Клоринда не улыбается ему при встрече.

Ризли, говоря по правде, этого и не ждал.

Они встречаются возле театра Эпиклез, с той его стороны, что обращена к морю. Проход к замку Меропид известен только осужденным — по нему они идут под конвоем, едва переставляя ноги, плохо осознавая себя, пространство вокруг, все, что случилось менее получаса назад. Толпу никогда не пускают следом, чтобы не бросала в спину осужденным все, что под руку попадется, поэтому известности это местечко не имеет.

На фоне роскошных садов с фонтанами по другую сторону, архитектурных изысков самого театра и отличного вида на море с возвышенности, конкретно эта площадка способна приглянуться лишь кому-то абсолютно оторванному от социума, желающему спрятаться от людских глаз и от молвы. Во всем Кур-де-Фонтейне, Ризли лично знаком только с одной такой личностью, способной зависать у воды с туманным взглядом, а второй является мелюзина, спящая на ходу, так что вот ее появление здесь никого бы не удивило, совсем. Это маленькое умертвие обнаруживалось и в более странных местах, а что до болтовни… Какое ему дело?

Клоринда одаривает его взглядом, который кто угодно другой счел бы предупреждением. Ризли видит в нем желание закатить глаза посильнее, подальше и подольше, читает раздраженное «опаздываешь?» и «поторопись!», которое будет сказано вслух примерно никогда. Ухмыляется уголком губ, ловя очередную волну невысказанных эмоций.

Вместо всего, о чем говорят её глаза, она спрашивает:

— Идешь, герцог? — и он прибавляет шаг, в очередной раз, как впервые, поражаясь тому, как странно может ощущаться настоящая земля, когда годами обитаешь на дне морском.

Они с Клориндой не друзья. И любовниками им никогда не стать — и хвала Семерым.

Они —товарищи по несчастью.

Их сердца безнадежно отданы другим людям. Людям, которые то ли не понимают, что с ними делают своим безразличием, отрицанием и ожиданием ослабевания внутреннего накала, то ли ждут чего-то еще.

Ни один из двух членов их самопровозглашенного клуба знать не знает, чего ещё от них могут ждать. Не серенады же под окнами ходить петь?

Ризли, за последние пять лет уставший надеяться и готовый откровенно унижаться, готов и под окнами спеть, если это поможет. Он в полторы улыбки влюбляет в себя двух дам у ближайшего магазина, но не в состоянии пробиться сквозь отчуждение своего сердечного каприза. Он покупает в качестве символического подарка скромный букетик ветвей пузырина у стоящей здесь же цветочницы, пока Клоринда, как нарочно, играюче забирает из рук поставщика ящичек с вином, кивком указывает бросить сверху пакет с едой, а потом текуче сворачивает к выходу в сад фонтанов.

— Пикник, — постановляет жандарм, хмуро проверяющий у них бумаги на боковом выходе из сада. Бросает взгляд на хладнокровную и равнодушную Клоринду с ящиком вина в руках, и пожимает плечами на её выбор спутника, отягощенного одним только букетом и даже не думающего облегчить ношу своей дамы. — Раз у вас свидание, я послежу, чтобы никто особо рядом не топтался.

И отпускает их, ретируясь. Ризли даже не успевает возразить и возмутиться подобным инсинуациям, а его уже и след простыл. Только у Клоринды слабо пылают скулы.

— Потрясающе, — кисло постановляет Ризли, раз за разом прокручивая в голове фразочку про свидание. — Он нам еще и свечку подержит, а назавтра растреплет всему городу, что нас, представь себе, в этой ситуации было трое!

Клоринда, не удержавшись, все-таки закатывает глаза, а потом сдувает с лица непокорную прядь и отправляется на ближайший холм, откуда, если устроиться под деревом пузырина, будет отличный вид на весь Фонтейн. Буквально практически весь регион — как на ладони.

У них достаточно для двоих выпивки и совсем немного закуски. Неудивительно, что, когда через час налетает ветер и неожиданно начинается дождь, они успевают выпить не меньше бутылки каждый, но практически ничего не съесть, и потому-то жар, сбитый косыми струями, неуклонно превращается в озноб даже у холодостойкого герцога.

— Хм, а ведь ничто не предвещало, — оглядев сумрачное по всем фронтам небо, Ризли, вжавшийся спиной в ствол пузырина, поскреб колкую щеку. Клоринда, завернувшись в свою накидку и отказавшись от его пальто, осторожно массировала виски — у барышни со склонностью к электро имелась еще и чувствительность к грозам. Ризли знал, что предчувствуй она появление такой бури — ни за что сегодня не вышла бы из дома, не с ее мигренями.

— Могу поставить на кон остатки нашего вина, что это не просто дождь, — буркнула женщина неожиданно, и, словно подтверждая ее заявление, небеса громыхнули. Сверкнуло почти через мгновение, дождь полил стеной — в такую грозу даже скептик не захочет, но поверит, что целый регион способен потерпеть бедствие от воды.

Сидеть под деревом стало совсем уж небезопасно — Ризли всей своей отточенной интуицией на опасность, развившейся задолго до тюрьмы, ощущал, что не этот, так следующий раскат сопроводит молния, нацелившаяся прямо на это прелестное местечко, что они облюбовали. Волосы на затылке уж больно знакомо приподнимало дыбом — разряд последует, и лишь от них зависит, успеют ли они убраться.

Клоринда догадливо игнорировала остатки ящика с вином, собирая свои промокшие перчатки и сброшенную шляпку. Ризли спрятал в глаз бога вдохновлявшую его ветку цветущего пузырина и оглядел их обоих сверху вниз. Металла, в который заряд прилетит сильнее всего, на них на обоих хватало. Следовало пошевеливаться.

Грохотнуло.

Промокшие и жалкие, они рванули под дождь, не опасаясь ничего, кроме смерти, и едва успели добраться до каменной дорожки, лихо перескочив ограждение, как молния, наконец-то, грянула.

Треск раздался оглушительный — Ризли мысленно помянул незлобливым словом ящик с вином, наверняка спекшийся в единый кусок стекла, пузырин, который никогда

больше не будет плодоносить, и припустил в укрытие за ближайшим столбом театра. Молния ударила второй раз где-то за спиной, а потом он так «удачно» оскользнулся на мраморе ступенек, что влетел прямо в широкую грудь кого-то из гулявших здесь господ, столь же неосторожно захваченного врасплох грозой, как и они.

— Пардон, месье! — по инерции ухватившись за чужие плечи, Ризли почти сразу же отступил на шаг и проверил, не пострадал ли впечатавшийся в чужие украшения на одежде нос. В глаза бросилось, до чего глубокий синий цвет у костюма незнакомца, прямо как у…

Догадавшийся наконец-то поднять взгляд Ризли застыл в ошеломлении.

— Какая встреча, герцог, капитан, — выждавший минуту и не получивший внятного приветствия, юдекс Фонтейна первым подал голос. Клоринда, взявшая себя в руки и использующая свою обычную нечитаемую маску, приветственно отсалютовала, пристукнув каблуками один о другой. Герцог пока что желал только присесть куда-нибудь и насмотреться впрок на свою личную Немизиду, но вместо этого был вынужден хотя бы приветственно кивнуть.

Невиллет приподнял бровь на его молчаливое внимание, чуточку подкрутил в руках свою любимую трость. Для Ризли в этот миг весь крах их так тщательно распланированного дня открылся с совершенной новой стороны. Небо чуточку посветлело, но косые струи ровной стеной падали сверху вниз — будто водоросли, подчиняющиеся течению.

«Это ты», — чуть не ляпнул Ризли, пронзенный подозрением, но вместо этого — закашлялся, неожиданно поняв, что все это время даже не дышал в присутствии объекта своего любовного интереса.

— Неужели все-таки ты не быстрее молнии? — дернула бровью Клоринда, не сумев не уколоть его, и подошла на шаг ближе, характерно блеснув своим глазом бога. Стоящий прямо перед ними Невиллет нахмурился, и, Ризли показалось, посмотрел капельку виновато, прежде чем это чувство растворилось в его светлых глазах без следа.

— Я в порядке, — хрипло рассмеялся герцог, и выпрямился, машинально проведя ладонью по мокрым волосам, зачесывая те назад. Текло с него — как с собаки. — Это тебе следует позаботиться о себе и пойти в театр. Не хочу показаться бестактным, но дуэльный костюмчик у тебя — вообще не для дождя.

Клоринда, повинуясь короткому жесту с его стороны, опустила взгляд на свою промокшую блузу — и предсказуемо вспыхнула.

— Хорошего вечера, герцог, — пожелала она сквозь зубы, и уже почтительнее кивнула снова. — Юдекс.

Зацокали каблучки ее промокших сапожек — и стихли. Они с верховным судьей остались наедине, глядя друг на друга, как в самых клишированных сценах старых фонтейновских романов.

Дождь даже и не думал утихать. Неожиданно, рука в перчатке поднялась — и осторожно отвела с лица Ризли одну из самых упрямых прядей его шевелюры, упорно липнущую ко лбу.

— Внутри театра у госпожи Навии была какая-то встреча. Полагаю, если сложится, то она позаботится о приличиях внешнего облика капитана Клоринды, — задумчиво и будто бы для самого себя проговорил Невиллет. Ризли, едва сдерживая разом ухмылку и желание приникнуть к чужой ладони, поднял взгляд к его лицу.

— А у нас, месье Невиллет, когда что-то кроме внешних приличий сложится? — без обиняков, уже ни на что не надеясь спросил мужчина, не желая и дальше играть во все эти реверансы друг с другом. Хотелось определенности, которой не могло похвастаться пространственное слово «друзья» — и он впервые вообще не был настроен интриговать ради этого.

Юдекс неожиданно растерянно посмотрел на него, моргнул, будто ему никогда раньше в голову не приходило, что он, вообще-то, к нему…

— Я готов к любому развитию наших отношений за пределами внешних приличий, и ко всему, что начинается после согласия вместе выпить чаю, — оправившись, с чувством проговорил мужчина, и сделал шаг вперед. — Ты ведь, кажется, никогда не отказываешься от чая. Тем более теперь, когда успел промокнуть из-за дождя.

Ризли замер, пытаясь осмыслить услышанное.

Неожиданно по губам стоящего вплотную к нему юдекса скользнуло что-то меньшее даже, чем тень улыбки, и его пальцы как-то особенно нежно стерли сбежавшую по лицу Ризли каплю — или Ризли просто захотелось так думать. В спину ударило солнцем, и герцог рефлекторно обернулся, с шумом выдыхая.

Ни следа бури, обещавшей задержаться над Фонтейном на несколько дней, полных затяжного дождя. Ни единого, мать его, облачка!

Ничего, кроме сверкающей на листьях бриллиантов капели, через четверть часа исчезающей без следа.

По шее сзади, поверх лент, легко, играючи скользнули пальцы. Ризли осыпало гусиной кожей, показавшейся ему пупырями с кулак величиной, и от этого перехватило дыхание. Вспомнилась легенда о драконе дождя, и о том, какие слухи ходили о настоящей сути верховного судьи Фонтейна. Ризли набрал воздуха в грудь, решаясь высказаться — как в воду нырнуть.

— Только не говори мне, что для осмысления собственных чувств ко мне, тебе потребовалось увидеть меня с кем-то другим в обстановке, к официозу не располагающей, — не удержался он. Хотелось восхищенно выругаться.

Невиллет, изображая скромность, потупился, но вновь подняв взгляд, лукаво блеснул глазами, и не-тень улыбки снова солнечным зайчиком мелькнула на его губах.

— Не буду, — покорно пообещал он, и подал Ризли руку, отзывая твою трость и призывая зонт, пригодный теперь лишь для того, чтобы укрыть их от вездесущих взглядов зевак.

Не постаравшийся даже чуточку обсушиться Ризли, принимая руку, продолжал недоверчиво качать головой.

Всего один дождь — а сколькое из-за него открылось.