Каждый его день был безлик и уныл, слишком похож на предыдущий, и даже то, что убитые демоны отличались друг от друга, не давало Аки ощущения разнообразия. Невыносимая пустота медленно разрасталась внутри него, и игнорировать это чувство становилось всё труднее. Заполнить её не получалось, как бы он ни старался, и Аки смирился с ней, так же как смирился с жаждой мести, с каждым шрамом на своем теле, со смертью всех тех, кем дорожил.
Очередной ничем не выдающийся обход выделенной территории был прерван заявлением Ангела о том, что он смертельно устал. Услышать это было слишком привычно, неосознанно, Аки ждал того, что демон начнет жаловаться. Мысленно поставив галочку в списке «То, что повторяется изо дня в день», он тяжело вздохнул и украдкой взглянул на Ангела. Тот лениво стянул пиджак и встряхнул крыльями, практически коснувшись кожи Аки, и не знай Хаякава о том, что крылья не несли для него никакой опасности, он бы мигом отстранился. Но он даже не шелохнулся, отметая странное желание протянуть руку и коснуться пальцами белоснежных перьев.
Вопреки самому себе, Аки не стал спорить и угрожать демону возможным наказанием за отлынивание от работы, к тому же, до окончания рабочего дня оставалась всего пара часов. Он хотел сделать этот день хоть чем-то отличным от предыдущих, нехотя нарушая свои собственные правила, которым следовал слишком долго. Нахмурившись, он проводил взглядом Ангела, который лег на ближайшую скамейку, заняв её полностью, и, поняв, что тот больше не двинется с места, подошел к нему и достал пачку сигарет.
— Чёрт, — процедил Аки сквозь зубы, обнаружив, что у него осталась всего одна сигарета. — Демон, никуда не уходи, мне нужно купить сигареты. Если я вернусь, и тебя не будет на этой скамейке…
— О, избавь меня от нравоучений. Я так устал, что не могу сдвинуться с места.
В контрасте с жарой на улице приятная прохлада внутри магазинчика окутывала каждого вошедшего. Наконец-то Аки был солидарен с ленивым демоном — ему тоже нужен был перерыв. Медленно шагая между стеллажами, он оттягивал тот момент, когда ему нужно будет выйти обратно наружу. Головная боль от жары слегка притупилась, Аки чувствовал, как постепенно приходил в себя, температура тела вновь стала обычной, хотя его рубашка так и осталась прилипшей к спине от пота. Мельком взглянув в окно и удостоверившись, что демон так и лежал на скамейке, сложив руки на груди словно мертвый, Аки хмыкнул под нос и проследовал к кассиру, чтобы купить сигареты. Из магазина он вышел держа в руках две пачки сигарет и рожок мороженого для Ангела.
— Хочешь попробовать?
Аки едва заметно вздрогнул от неожиданности и удивленно взглянул на Ангела, сидящего рядом. Расстояние между ними было смехотворно большим для тех, кто проводил практически всё время вместе. Нет, Аки не боялся Ангела, он всегда держал в уме, что ему ничего не угрожало, пока между ними был барьер из ткани, сдержанности и ненависти одного вида к другому. Тем удивительнее для него было то, что они оба время от времени игнорировали наличие стольких причин, чтобы сидеть на разных концах скамейки, но не в тот самый момент.
Жара на улице постепенно спадала, но Аки то и дело вытирал капельки пота, стекающие со лба. Тепло от тела демона ощущалось даже на достаточном расстоянии, тот словно только что выпрыгнул из адского пекла и уселся рядом с ним на скамейке как ни в чем не бывало. Аки думал, что если протянет руку ближе, то обожжется так сильно, что его кожа покраснеет и покроется гадкими волдырями.
— Охладись, Хаякава, на тебя тошно смотреть, — с ноткой отвращения сказал Ангел, пододвигаясь ближе и протягивая рожок с тающим ярко-зеленым мороженым.
Что-то внутри Аки сделало кульбит, и он понял, что его пальцы задрожали от волнения, от того, с каким выражением лица на него смотрел Ангел. Демон искушал его предложенным лакомством с поражающим безразличием, и только его глаза странно сверкнули, словно он что-то задумал. Не смея показать неожиданную слабость в теле, Аки не взял рожок в руки, а наклонился и медленно лизнул мороженое, замечая, что оно стремительно таяло, пачкая пальцы Ангела. Слишком приторное, но в то же время мятное, резкий вкус заставил Аки слегка скривиться, но прохлада от мороженого была слишком приятной, чтобы держать гримасу дольше пары секунд. Он отстранился и взглянул на Ангела, который едва заметно улыбнулся, наблюдая реакцию человека.
— Лучше?
— Да, — солгал Аки, чувствуя, что ему стало еще жарче, под пристальным взглядом демона.
«Интересно, — думал он, провожая Ангела до Бюро, — Сколько бы лет я потерял, если бы облизал его пальцы?»
***
Шум волн приятно убаюкивал, молчание между ними не доставляло Ангелу ни капли дискомфорта. Ему казалось, что он мог провести вечность вот так, сидя с Хаякавой на пляже посреди ночи, медленно вдыхая запах его сигарет, смешивающийся с соленым ароматом моря.
— Хочешь попробовать? — Аки выдохнул дым и протянул сигарету Ангелу.
Помедлив, тот осторожно коснулся губами фильтра, делая слабую затяжку, стараясь оставить на себе не столько вкус табака, сколько вкус Аки. Между его губами и пальцами человека были считанные миллиметры, и он почти мог схватить эти три часа жизни, спрятанные в мимолетном прикосновении. Прежде всего, он — демон, так почему Хаякава терял бдительность рядом с ним снова и снова?
— Я не жалею о том, что сделал тогда, — уверенно сказал Аки, медленно отнимая сигарету у Ангела и делая затяжку.
— М?
— Два месяца моей жизни. Не жалел ни секунды.
Ангел безразлично хмыкнул, чувствуя, как волна жара прокатилась по всему телу, заставляя его щеки вспыхнуть. Он придвинулся ближе к Аки, касаясь его плеча своим, едва ощутимо толкая. Не получив никакой реакции, он нахмурился и протянул руку к груди Аки, осторожно выискивая подушечками пальцев его сердцебиение. Ткань рубашки под его пальцами была скользкая, приятная на ощупь, но абсолютно несравнима с тем, как если бы Ангел коснулся обнаженной кожи.
— Оно всегда бьется с такой скоростью? Не быстрее или медленнее?
— Сейчас быстрее обычного. Думаешь, я уже умираю?
Не получив ответа, Аки протянул руку и едва ощутимо провел пальцами по щеке Ангела. От неожиданности демон отпрянул с такой скоростью, что Аки не успел ничего понять и так и застыл в странной позе. Не удержав равновесия, Ангел упал спиной на песок и притворно сморщился.
— Что ты делаешь, Хаякава? Жить перехотел? Это был час твоей жизни.
— Как думаешь, можем ли мы заключить контракт, чтобы я смог до тебя дотронуться и не потерять оставшееся время?
— Из твоих двух лет я едва ли сотворю стоящее оружие, зачем мне контракт с тобой?
Аки пожал плечами, и, потушив сигарету о песок, медленно встал. Обычно он протягивал Ангелу руку, но сегодня его перчатки оказались безвозвратно уничтожены на задании, поэтому Аки стоял, сложив руки в замок, и наблюдал с каким трудом Ангел поднимался на ноги.
«Зачем ты так сильно хочешь коснуться меня?» — так и осталось несказанным, крутившимся в мыслях Ангела изо дня в день. Про контракт Аки больше не спрашивал.
***
«Макима опасна»
Ангел смял листок и положил в карман. Они только что зачистили здание от пары мелких демонов и устало шли к дому Аки, чтобы привести одежду в порядок. Ангел мог бы спокойно отправиться в Бюро, но не смог отказаться, когда Аки пригласил его к себе.
— Я знаю, Хаякава.
Края смятой бумаги царапали его кожу, и Ангел поспешно вынул руку из кармана, будто даже просто написанное имя Макимы было способно ему навредить. Он знал куда больше, чем все эти глупые люди в Бюро, но не мог сказать об этом ни одной живой душе. Но Аки либо знал, либо чувствовал, его было не обмануть. Он осознавал опасность, но в нем будто бы не было ни капли страха, и это была его фатальная ошибка. Макима такое не прощала.
— Как думаешь, сколько жизни я потрачу, если поцелую тебя?
— Не надо, — Ангел устало выдохнул и поджал губы. Если бы Аки знал, какую боль причиняли эти вопросы, продолжил бы он мучить ими? А может быть именно этого он и добивался: заставить демона страдать любым способом?
— Сколько? Я видел свое будущее, и я не хочу его. Мы не сможем сбежать от этого, — Аки сделал широкий жест в воздухе, будто имел ввиду весь мир.
Ангел грустно улыбнулся и остановился, смотря в затылок Аки, который застыл на два шага впереди. Его тело было слишком расслаблено для того, кто говорил о собственной смерти. В этом они были неожиданно похожи друг с другом.
— Ты можешь. Умоляю, Хаякава, уходи пока не поздно.
С каждым словом внутри Ангела что-то ломалось, обнажая слишком много того, что хотелось бы оставить спрятанным навсегда. Он не знал, был ли то человеческий эгоизм, или демонический, а может быть ангельский, но вопреки сказанному, он отчаянно хотел, чтобы Аки оставался рядом. Отпустить человека казалось невыносимой потерей. Он знал, что как только грудная клетка Хаякавы перестанет двигаться, когда его сердцебиение перестанет быть слышимым, Ангел тут же превратится в своё жалкое подобие, сокрушенное горем, способное только на разрушения. Да, может быть, он это заслуживал, в конце концов он был демоном.
— Сколько? — Аки обернулся, и Ангелу показалось, что он видел в глазах человека слезы.
— Нет, — отрезал он и, раздраженно дернув крыльями, прошел мимо Аки, давая понять, что для него разговор был окончен.
До дома Хаякавы они шли молча, и лишь оказавшись в пустой квартире и сняв всю испачканную кровью одежду, Аки решил прервать тишину.
— Я никуда не уйду без тебя.
— Твоё человеческое отчаяние затмило разум. Не забывай, я - демон, внешность обманчива. От меня тебе не будет спасения.
Ангел фыркнул и покачал головой, с откровенным интересом наблюдая за тем, как Хаякава переодевается в домашнюю одежду. Сам он стоял в одних штанах, прикрывшись крыльями. Он не стеснялся показать тело, он защищал свою кожу от возможного прикосновения Хаякавы. Ангел знал, что его безрассудство могло взять над ним верх в любой момент.
— Ты себе даже не представляешь, как хорошо я это понимаю.
Аки подошёл так близко, что Ангел почувствовал его дыхание на своей коже, запах его сигарет, ставших их сигаретами несколько недель назад. Он видел, как дрожали губы человека, как слеза прокатилась по его щеке и исчезла, оставив влажную дорожку на слегка загоревшей коже. Ангел хотел бы попробовать её на вкус, всего Аки на вкус. Хотел бы раствориться в нём, стать с ним единым целым, но прежде обнимать его, кожа к коже, целовать его губы и шею, позволить сделать с собой всё, чего Аки так хотел. Он знал о каждой грязной фантазии человека, знал, что тот жаждал с ним делать, и хотел испытать это не меньше него.
— Хаякава… — Ангел с силой прикусил нижнюю губу, проклиная самого себя за то, о чем хотел попросить. Но он знал, что если не сделает этого сейчас, то не решится никогда. — Хочу попробовать.
И прежде чем Аки смог ответить, Ангел поцеловал его. Несколько секунд касания дрожащих от желания губ, и эти потерянные месяцы не значили для Аки ровным счётом ничего.
— Ещё, ещё чуть-чуть, не отталкивай меня, прошу, — судорожно шептал он, прижав Ангела к себе, касаясь его обнаженной спины, зарываясь пальцами в мягкие перья.
— Полгода, Хаякава. Полгода из двух, — Ангел отшатнулся, делая несколько шагов назад. Он едва мог дышать, скованный удушающей ненавистью к себе, Аки, Макиме, ко всему миру.
— Ещё, — Аки сделал шаг вперед, пряча руки за спину, давая Ангелу понять, что не станет касаться его без разрешения. И всё же он весь подрагивал от желания, и Ангел разделял это чувство вместе с ним. — Если бы я мог прикоснуться к тебе бесконечное количество раз, то я трахнул бы тебя так сильно, что из твоих прелестных глаз потекли бы слёзы.
— Знаю, — Ангел улыбнулся через силу, и заглянул в глаза Хаякавы, видя в них бесконечность и собственную смерть. — Я заключу с тобой контракт. Ты станешь моим тысячелетним клинком, полностью отдашь своё тело и душу.
Аки осторожно кивнул и приподнял брови, ожидая услышать продолжение условий сделки, но Ангел знал — что бы он ни сказал, человек будет согласен на всё.
— У нас будет день. Потом ты исчезнешь, словно тебя никогда не существовало.
— Идёт, — без тени сомнений ответил Аки.
Человечество всегда казалось Ангелу отвратительно смехотворным в своем стремлении к утолению желаний, в том, с каким отчаянием оно цеплялось за любую возможность приблизить себя к смерти, даже если отрицало очевидное. Прикосновение к демону Ангелу означало верную смерть любому, но Хаякава Аки вытащил счастливый билет, благодаря своему упорству, своему стремлению умереть, своей глупости.
Ангел сжал футболку Аки в своих ладонях, резко поднимая её, тут же касаясь обнаженной кожи кончиками пальцев. Живот Хаякавы был почти впалый, твёрдый от мышц, покрытый слишком большим количеством безобразных шрамов. Ангел хотел коснуться их всех, чтобы стереть каждый белоснежный след пальцами, впечатать под кожу так глубоко, словно их никогда и не было на теле.
Аки прерывисто выдохнул, видя спокойствие на лице демона, окончательно понимая, что их сделка состоялась. Он позволил демону изучать свое тело медленными прикосновениями, и их тепло, их жадность нарастали с каждым мгновением.
— Я никогда не касался никого так, — Ангел был благодарен Хаякаве за его идиотское предсмертное желание. То, что он испытывал касаясь Аки, невозможно было описать ни на одном из языков. Это были дар и проклятье, которые он будет хранить бережнее любого клинка.
— Могу я? — спросил Аки, и Ангел торопливо кивнул, чувствуя резкую слабость во всем теле от того, как надломлено прозвучал голос Хаякавы.
Ангел расправил крылья, открывая тело, отдавая его полностью во власть рук Аки. Он позволил трогать свои плечи, руки, живот, будто для Хаякавы это тоже было впервой — касаться кого-то вот так. Тело демона не отличалось от человеческого ничем, и тем не менее Аки будто бы видел что-то особенное в каждом изгибе, что-то, что заставляло его дыхание сбиваться, а сердце биться в бешеном ритме.
Ангел приоткрыл рот в удивлении, когда пальцы Аки на секунду замерли у пояса его штанов, словно спрашивая разрешения. Он быстро кивнул и тихонько всхлипнул, чувствуя, как его колени подкосились от быстрого уверенного прикосновения к его возбужденному члену.
— Я никогда не испытывал ничего похожего, — простонал Ангел, уткнувшись лбом в плечо Аки, дергая бедрами навстречу каждому движению. Примитивные человеческие чувства и желания сводили его с ума, он был готов совершить тысячи сделок, лишь бы не потерять то, что давал ему Хаякава. Лишь бы дать ему то же в ответ.
— Я тоже.
Аки толкнул его к стене, ударив головой о стену, и Ангел вскрикнул, не понимая, от боли или от того, как тут же ускорились движения Аки.
— Кажется, ты обещал мне кое-что другое, — Ангел с трудом говорил, чувствуя, что был готов вот-вот потерять сознание от количества ощущений в своём маленьком демоническом теле. Он не знал, как находил в себе силы на слова, на то, чтобы поддеть человека, заставить его зайти дальше.
Аки только хмыкнул на это замечание, ни на секунду не останавливаясь, пока Ангел не вскрикнул еще громче, кончая в руку Аки, пачкая его пальцы и свои собственные штаны.
Он не представлял, что сердце демона может так быстро биться, что он был способен испытывать подобные ощущения, и на долю секунды Ангел почувствовал острое разочарование от того, что совсем скоро потеряет эту возможность близости. Его тело полностью обмякло в руках Хаякавы, он пытался отдышаться, но ему никак не удавалось прийти в себя, прекратить странную дрожь внутри.
Дыхание Аки было таким же тяжелым и прерывистым. Осторожно отстранившись от Ангела, он окинул его затуманенным взглядом и поднес испачканные пальцы к губам.
— Хаякава, не смей, — испуганно сказал Ангел, наблюдая за тем, как его просьба остаётся проигнорированной.
Прикрыв глаза, Аки медленно слизывал сперму Ангела со своих пальцев, словно это было ещё одним его странным грязным желанием, которое он хотел воплотить в реальность. Всё же, люди были слишком непонятными для демона. И тем не менее, он не мог оторвать взгляд от Аки, от того как он вылизывал свои пальцы дочиста с таким рвением и удовольствием, что Ангел чувствовал вновь нарастающее возбуждение. И это не испугало его ни на секунду. Обхватив шею Аки руками, он притянул его к себе, увлекая в просящий о большем поцелуй.
Он не посмел отказать своему демону. Аки выполнил обещание, и не один раз за выделенные сутки. Он трахал Ангела запредельно нежно, заставляя его тихо постанывать при каждом невыносимо медленном движении; стыдливо упрашивать дать кончить, вцепившись в волосы Аки. Когда их губы встречались в быстром поцелуе, не приносящем ничего, кроме ужасающего головокружения, Ангел окутывал их своими крыльями, заставляя Аки прижаться еще ближе, войти в него еще глубже, от чего в глазах демона выступали слёзы.
Он трахал Ангела и запредельно жёстко, кусая его тонкую кожу до крови, срывая с его губ и стоны и крики. Ангел умолял, сам не понимая о чем, сидя на бедрах Аки, насаживаясь на его член в погоне за очередным оргазмом. Его тело было покрыто ошеломляющим количеством следов, но он не мог остановиться, не хотел. Ангел цеплялся за каждое ощущение, заставляющее его задыхаться, выходить за собственные лимиты, и просить, просить Хаякаву сделать с ним ещё больше. И когда демон получал это, то был готов умереть здесь и сейчас от запредельного жара, который растекался по его телу вместе с бесконечным возбуждением.
Аки перестал считать сколько раз кончил, Ангел даже не пытался. В какой-то момент они остановились, с трудом пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Липкие от пота, они будто приклеились друг к другу, не имея сил и желания двинуться с места.
— Сколько осталось? — спросил Аки, лениво целуя шею Ангела, покрытую синяками и багровыми следами от укусов и слишком страстных поцелуев.
— Восемь минут. Какой ты видел свою смерть?
С минуту Аки молчал, медленно перебирая пальцами прядь волос Ангела, влажную от пота.
— Не всё ли равно, если мы обманули судьбу?
Ангел кивнул, не зная, что ответить. Они так и лежали, отсчитывая оставшееся время, медленно целуя друг друга, пока Аки не отстранился.
— Я знаю, что ты задумал. Убей её прежде, чем сделаешь это. Ты сможешь. Я тебе помогу.
— Как же я ненавижу людей, — сказал Ангел, чувствуя странный ком в горле, обещающий превратиться в немыслимый поток слёз. Минуты превращались в секунды, он чувствовал, как жизнь стремительно ускользала из Аки.
— Мне жаль, что у нас с тобой было так мало времени, — Аки вымученно улыбнулся и прикрыл глаза.
Его сердце перестало биться в ту же секунду, и Ангел знал, что его собственное остановилось следом. Он еще долго лежал на грязной смятой простыни в кровати Аки, пока его обнаженное тело не покрылось мурашками, пока он не услышал голоса Денджи и Пауэр и не решил, что не хочет, чтобы они видели его таким.
Ангел не оплакивал потерю своего напарника перед остальными, но от него и не ожидали ничего подобного. Быть демоном было преимуществом, никто и представить не мог, что когда Ангел оставался в одиночестве, то едва справлялся с желанием убить себя раньше времени.
Он перестал существовать прежде, чем умер физически, и окончательно канул в небытие, когда выполнил их последний уговор, когда пронзил собственное тело тысячелетним клинком, которым стал Аки.