Камера

— Линч, что за херня?

Джон был готов ко всему. Получив утром сообщение от своего парня в духе «мне нужно с тобой кое о чём поговорить», а следом «это важно и о нас с тобой», писатель мысленно перебрал все свои грехи и на всякий случай придумал несколько вариантов извинений.

А речь зашла совсем не о косяках и промахах. Тема настолько оказалась неожиданной, что Джон, вскрикнув, разлил на себя чай. Напиток был тёплым, на чём спасибо. Линч, весь красный, тут же подорвался с места и подал ему полотенце, висевшее до этого на крючке у раковины.

Линч не повернулся к нему. Вместо того, чтобы с вызовом посмотреть в глаза Джону и повторить ранее сказанную фазу, Великий Егор Линч схватился за тряпку, лежащую на столешнице возле раковины, в которой лежала гора грязной посуды, и начал протирать кухонную гарнитуру. Вот словно его это действительно беспокоило. Джон так-то понимал, что это из-за нервов, да и в этом была его вина. Такая бурная реакция мало кого не заставит волноваться и думать, что она значит одно — отказ и сопутствующее осуждение. Самое то предложение было безобидным, писатель был готов к вещам похуже. Джон просто совсем не ожидал чего-то подобного. Никакого осуждения, только удивление.

— Да как объяснить Джон? — в конце концов Линч обернулся к нему лицом, но в глаза не посмотрел, скорее взгляд упал куда-то за плечи. — Ай, ладно, забей. Проехали.

— Да погодь ты, я ж не сказал, что отказываюсь, — тут же залепетал Джон, как шок начал сходить на нет. — Я просто, ну, удивился. Странное предложение, ещё и от тебя такое хер услышишь. Не в плане «фу-фу, извращение», а в том, что я серьёзно не ожидал.

— Это действительно странно? — спросил Линч.

— Ну, ты не часто предлагаешь снять домашнюю порнушку. Как думаешь?

Линч залился румянцем от самых кончиков ушей, за которые цеплялись дужки поднятых очков, до шеи. Краска почти доставала до воротника футболки, чуть потяни в сторону — откроется вид на яркий, свежий засос, отливающий фиолетовым. Джон постарался пару дней назад и гордился собой. Каждый раз. Линч так-то не любил ни оставлять следы на нём, ни находить на себе, так что гордиться здесь было чем.

— Я н-не предлагал! Я же сказал, что можем сразу удалить. А если ты боишься, что я солью куда-то, так это же бред. Ты как будто не знаешь, что я ни за что так не поступлю.

— Да утихомирься ты, Линч, — фыркнул Джон и окончательно бросил свои попытки оттереть пятно от чая на свитере.

Писатель поднялся с места и обнял своего партнёра, чтобы наглядно показать, что всё хорошо. Линч в его руках всё равно казался нервным.

Так-то Егор был устойчивым в плане секса. Он редко говорил о своих желаниях, особенно когда занимал доминирующую позицию. Если что-то предлагал Джон, и он считал это приемлемым, то просто пожимал плечами мол «ну давай попробуем». Конечно, у Линча не было никаких проблем, просто он испытывал жуткую неловкость каждый раз, когда речь заходила о сексе. Джон старался разговорить своего парня, придать больше уверенности, но у него никогда не получалось.

А тут случилось чудо.

Джон вздохнул и уткнулся носом в плавный изгиб плеча-шеи. Ехидно он подметил, что засос немного выглядывал из-под воротника футболки.

— Да знаю я, что не сольёшь. Я ни о чём таком не думал, просто было интересно чё тебе так приспичило.

Линч сдался. Конечно, а как иначе, если рядом кто-то так осторожно держит руки у него на пояснице и трепетно дышит в шею? Линч наклонил голову так, чтобы прижаться к русому беспорядку.

— Я просто так привык постоянно всё снимать, что, ну, просто подумал, что мы могли бы… понимаешь?

— Не понимаешь. Говори как есть.

Линч выждал две секунды и на выдохе произнёс:

— Ну просто мне хочется снимать в процессе.

— Ладно. Давай, — просто сказал Джон.

Линч немного отодвинулся, чтобы ошарашено уставиться на его лицо.

— Ты согласен?

— Ага, почему бы инет?

Может это странный фетиш, кинк, но безобидный. В принципе, ничего сверхнеординарного не будет. Тот же самый секс, но у Линча в руках камера. Почему бы и не поэкспериментировать? Да и угодить хочется.

***

Дальше разговор о «домашней порнушки» не заходил ещё долгое время. Не сказать, что они «трахаются как кролики» стабильно каждый вечер. С их работой — это не о них. Во время выезда и вовсе категоричное нет. Даже если удавалось заночевать в относительно комфортных условий им всё равно не удобно, да и не до этого. В некоторые дни хотелось упасть лицом в подушку и проспать как можно дольше.

В другое время, ну…

У них всё ещё было много своих дел. Джон заканчивал свои и ехал к Линчу просто, чтобы удостовериться, что тот не отрубился в подвале, разбираясь с порталом. Егор иногда совсем не следил за временем, так что мог не спать и не есть сутками. В такие дни точно не до секса.

Но иногда на небе сходились все звёзды, атмосфера становилась располагающей, настроение улучшалось с ничего, да и просто хотелось закончить вечер со своим возлюбленным на приятной ноте.

Настолько приятной, насколько, конечно, может быть приятно впечатываться в стены спинами, ударяться боками о косяки и углы. Когда Линч отстраняется, Джон мысленно шутит, что до спальни они не дойдут. Тёмная макушка быстро виляет по сторонам — осматривается, пытается понять туда ли они вообще идут. Вот же умора будет, если Линч так увлёкся, что заблудился в собственном доме.

Егор быстро сориентировался и через мгновение он уже снова припадает к партнёру с поцелуем и одновременно тянет в нужную сторону. Он ведёт за угол, за которым, о чудо, знакомая часть коридора. Дверь в спальню закрыта и оба мужчины одновременно тянутся к ручке, дёргают за неё, распахивают и вваливаются в комнату.

Линч начинает медлить, перешагнув порог, пока Джон стягивает свитер и остаётся в одной майке.

— Джон, — он зовёт его и ненароком засматривается на обнажённые плечи, которые усеяны родинками и веснушками. Вот на них он планирует отыграться за все прошлые разы. — Кто сегодня сверху?

— Ну раз начал, то продолжай, — фыркает Джон. Он не был против принимающей позиции, тем более Линч сверху чертовски хорош. Просто тому всегда сначала нужно уточнить каждый момент в таких деликатных вопросах. Ценное качество, но уже настроившийся Джон сгорал от желания перейти к основному действию, а не тщательно планировать его.

Хорошо, что Линч знает какой он нетерпеливый и не затягивает.

В несколько быстрых шагов, Егор сократил расстояние между ними, за лямки майки тянет на себя и целует, грубо, до щелчков зубами. Джон шумно вздыхает и неукротимость в нём в противовес отступает назад. Утягивает мужчину за собой, на кровать

Сессия поцелуев длиться ещё несколько минут, за которые оба мужчины успевают стянуть штаны и остаться только в нижнем белье. Линч отстранился и выпрямился. Он старался восстановить своё дыхание и параллельно выбить его у Джона. Руки, ранее ощупывающие грудь, спустились ниже. Большие пальцы очертили тазобедренные косточки и пощекотали счастливую дорожку. Джон ожидал, что сейчас с него стянут бельё. Ведь уже совсем близко к изнывающему члену! Но вместо этого Линч подхватил его под поясницу, приподнял туловище и толкнулся собственным покрытым стояком меж чужих ягодиц.

Джон ахнул и задрожал в чужих руках ещё сильнее. Этот придурок его дразнит!

Линчу самому было уже не в терпёж, судя по тяжёлому дыханию и испарине на лбу. Но, вместо решительных действий, он решил его подразнить! Егор медленно толкался, упираясь сквозь два слоя то в ложбинку, то скатываясь к копчику. Хорошо знакомое действие, за которым обычно следует проникновение, сейчас отдавало ощущением томящего предвкушения.

Джон больше не мог терпеть. Он вплёл свою руку во вспотевшие волосы партнёра и надавил, вынуждая Линча наклониться так близко, что почти упирался кончиком своего носа в его.

— Блять, а теперь ещё раз своим членом, но внутри.

Линч усмехнулся и, воспользовавшись возможностью оставить быстрый поцелуй на скуле, столкнулся с тонкой дужкой. Джон забыл снять очки, как мило.

— Ух, какой-нетерпеливый, — хмыкнул Линч

Джон зафырчал и снова поровнял чужое лицо со своим.

— Линч, — он позвал, стараясь звучать грозно, насколько это возможно в таком возбуждённом и восприимчивом состоянии. — Да всё, харэ.

Егор, у которого уже потемнели глаза от желания, не смог отказать.

Сладостная пытка Джона была прекращена. Линч стянул с партнёра нижнее бельё, высвободив налитый кровью член, который тут же припал к животу, а потом он избавил себя от лишней одежды.

Он потянулся к тумбочке за презервативом.

И завис, смотря на камеру, которая слабо горела красным от того, что стояла на зарядке.

— Джон, — голос потерял задорность и приобрёл осторожность.

Писатель приподнялся на локтях.

— Чё уже случилось?

— Ничего, — быстро ответил Линч. — Просто, эм, помнишь мы хотели попробовать заснять процесс?

Джон моргнул. Раз, два, четыре. Если честно — нет, он не помнил. Сейчас он думал далеко не мозгом, где теоретически могла храниться такая информация.

— Допустим.

— Давай сейчас начнём?

Ну, Линч точно что-то говорил об этом.

— Ла-а-адно, ток давай быстрее.

Джону не принципиально. Скорее даже всё равно, лишь бы никак не мешало. Не станет же Линч сейчас свет ставить, за всякими фокусами, кривыми, затемнением, кадрами в секунду следить. Джон же его на месте придушит.

Линч просиял от ответа. Трясущимися руками он схватил камеру, выдернул шнур и зажал кнопку включения. Через несколько мгновений затворка на объективе раздвинулась и загорелась маленькая красная точка.

Джон и раньше думал, что это странно, а сейчас он ещё и ощутил это на себе. Одно дело — фиксировать на видео всё происходящее во время выездов, а другое — чувствовать как изумрудный взгляд скользнул по нему, царапая кожу, через экран в такой момент.

Линч уловил перемену настроения, потому убрал камеру от его лица и нежно сжал бедро.

— Всё в порядке?

— Нет, потому что ты всё ещё не трахнул меня.

Линч на мгновение сжимает бедро чуть сильнее. Не больно, но ощутимо.

— Я серьёзно, Джон.

— Да нормально всё, — писатель тяжело вздохнул и потянулся за быстрым поцелуем, как подтверждение. — Я просто не хочу, чтобы ты возился с этим, — с каждым словом Линч медленно проводил губами от чужих до уха. Чем к нему ближе, тем голос становился тише, переходя на шёпот с горячим придыханием, которое опаляло кожу. — Тем более когда я здесь голенький перед тобой. Возись со мной.

Пальцы поползли от середины живота до груди, плеч и шеи, и каждый сантиметр задаваемой кожи нежно щипали и гладили, перекатывали мышцы, слабо нажимали.

Линч громко сглотнул и неожиданно снова повалил Джона на спину, тут же увлекая в поцелуй. Он опирался только на одну руку, а вторую зажал между ними с камерой. Такой настрой Джону нравился.

Через несколько мгновений Линч отстранился, покрутил камеру в руках и в итоге отложил её. До Джона не сразу дошло, что тот подобрал ракурс. Дальше Линч согнул его колени, удобно устроившись между ними, и открыл тюбик со смазкой. Его партнёр тут же поёжился, так как знал, что дальше последует пара не самых приятных прикосновений, однако он всё равно постарался расслабиться.

Растяжка — не самая ужасная часть процесса, особенно если выполнять её грамотно. Спасибо всему, что со временем Линч научился доставлять удовольствие. Щедро смазанные пальцы проникали один за одним, давили на мышцы, разъезжались на манеру ножниц и, нет-нет, да задевали простату. От последнего Джон вздрагивал, вскидывал таз и мычал. Писатель, столкнувшись с зеленью, совершенно забыл о камере, которая фиксировала каждый его вздох и стон.

Наконец три пальцы свободно двигались внутри. Линч решил, что этого достаточно и быстро вытер оставшуюся смазку об покрывало.

Прежде чем продолжить он аккуратно наклонился к лицу Джона, медленно и аккуратно снял его очки, сложил и убрал на тумбочку.

— Чёрт, совсем забыл о них.

Линч ещё сильнее приблизился к его лицу. Настолько, что стало хорошо заметно как зрачки, расширившись, оставили лишь тонкие ореолы радужки.

Где-то хрустит пакетик с презервативом, а за ним щёлкает флакончик со смазкой.

— А если бы я вжал тебя лицом в подушку и трахнул так сильно, что кровать сломалась?

Джон тут же поперхнулся. Он любил грязные разговоры, но не после того как его столько дразнили. Хотя и дальше Линч не спешит. Он внимательно осматривает румяное лицо партнёра под собой, приоткрытые губы, вздымающуюся грудь с горошинами сосков и блестящий от предвкушения член.

— Ты чего завис? — Джон ёрзает, закусив губу.

Линч возвращает взгляд к лицу и, неожиданно прямо спршивает:

— Можно я буду снимать?

Джон тупил ровно несколько секунд, а потом на лице отразилось понимание.

— Так я же уже раз десять разрешил. Ты поторапливайся.

Линч просиял и тут же, сам не заметив этого, заинтересовано облизнулся, хватая камеру и начал менять настройки. Джон этого ужасно не хотел. Он легонько пнул журналиста коленкой, но тот так увлёкся, что не обратил на это внимания. Потому Джон решил перейти к другой тактике, тем более и просто лежать бревном без дела ему не хотелось и он потянулся к торсу мужчины. Кончики пальцев едва касались разгоречённой кожи. Медленно, едва ощутимо, Джон провёл от бока к впадинке пупка. Линч тут же вздрогнул и прерывисто вздохнул. Возбуждение, усилившись, судорогой пересекло весь живот и сконцентрировалось в самом паху. Джон, усмехнувшись, продолжил гладить, царапать и щекотать.

Наконец с настройками было покончено.

— Ты готов? — спросил Линч, одной рукой помогая себе поравняться со сфинктером. Он даже не смотрел на Джона, вместо этого сосредоточившись на изображение на экране. Головка упиралась в анус и была готова в любой момент проскользнуть внутрь.

То, с каким лицом Линч рассматривал его через видео или то предвкушение, появляющееся в поджатых губах, — Джон не знал, что, если не суммарность всех этих фактов в виде его партнёра в целом, подействовало так возбуждающе.

— Да, — неожиданно хрипло ответил писатель.

Линч улыбнулся, всё так же не смотря на него напрямую. Не желая больше оттягивать такой долгожданный момент, журналист, схватившись за бёдра, толкнулся. Член медленно раздвигал атласные стенки, которые, не смотря на растяжку, туго обтягивали. Линч вошёл на половину и замер, чтобы дать им двоим привыкнуть.

Джон ещё сильнее раскраснелся. Румянец от духоты, от близости чужой кожи расползался на уши, шею, плечи и грудь, красиво подчёркивая веснушки. И так красиво в полутьме блестели глаза и кудрявые волосы, взмокшие от пота. Половина прядей прилипла ко лбу, а другая раскинулась по подушке. Выглядело это так красиво, что Линч не удержался.

Камера проскользнула от раздвинутых бёдер по всему телу и сконцентрировалась на прелестном лице. Джон, конечно же, смутился, но резкий толчок выбил не только громкий стон, но и лишние мысли из головы. Линч вошёл по самое основание. Камера прекрасно зафиксировала каждое движение мышц, выступившую капельку пота и каждую скатившуюся по плавному изгибу. Рука, которую её и держала, постоянно уставала на весу держать предмет. Линч толкался, ускорялся, гладил, сжимал, подрагивал и смотрел на всё только через объектив.

Джон отзывался на каждое движение, не разбирая где наслаждение шло от умелой ладони, а где от движений члена, скользящего по простате.

А на последних секундах видео весь кадр был смазан, за ним уже никто не следил. Стабилизация совсем сплоховала, а ракурс направился на простыни.

Всё замерло после двух протяжных стонов, последовавших друг за другом. Тряска в кадре прекратилась. Вначале было слышно только тяжёлое дыхание и чертыхания двух мужчин, продолжающееся почти три минуты. Только потом камеру взяли в руки. На мгновение в кадр попал смуглый живот, покрытый белёсой жидкость.

И видео оборвалось.