Перерыв

В новой реальности найти время наедине оказалось не так уж просто. Когда она была «королевой», Чжэн И Сяо имела собственную каюту, чем-то напоминающую покои дворца, команду, исполняющую приказы беспрекословно… статус, богатство. Подтверждение того, что она важна. Уверенность в том, что она обладает чем-то исключительным, позволившим достичь ей таких высот.

Но она оступилась. У нее на родине верят, что достойного правителя возвышают Небеса. Они же повергают недостойных. Поэтому ей было совсем не просто смириться с поражением и свалить все на простую неудачу, как это делал Боннет. Ее не так воспитывали. Ее учили, что за неуспех армии всегда отвечает генерал. Она сама отсекла бы голову тому, кто попался в такой легко предсказуемый капкан. Но казнить кроме самой себя оказалось некого.

На этом корабле она больше не королева. И даже не единственная для человека, которого полюбила. Хотя это ей вовсе не в новинку. Она много раз видела, как тот, кто проявлял к ней благосклонность, уходил от нее, теряя интерес и уделяя все больше внимания своим новым увлечениям.

Когда те двое пришли к ней просить о встрече с Олуванде, ей показалось, что все может быть иначе. Что в действительности Джим и Арчи не хотят воевать с ней за этого мужчину, напротив – примут ее в семью. Пусть несколько многочисленную, но ей приходилось видеть и такие союзы.

Однако когда она ступила на борт корабля, сомнения захлестнули ее с новой силой. За что, в сущности, Олуванде мог бы выбрать именно ее? Теперь она ничем не лучше других, а ее не выбирали даже когда она была лучше.

Ведь он уже сбегал. Конечно, Чжен И Сяо простила и поняла его после того, как он объяснился, но могла ли она забыть?

– Сью, – нежно произнес Олуванде и тут же смутился, – Я же верно сказал? Мне кажется, ты не против…

Она повела плечами. Олуванде произносил ее имя так, будто согревал его где-то в груди, прежде чем выпустить из себя. Глупое, ничего не значащее имя, взятое наобум, просто чтобы как-то представляться в супной лавке, стало как будто роднее из-за того, что именно он его произносил. А главное – оно не напоминало о Чжэн И и не отдавало горечью прошлых ошибок. Другие все еще любили упомянуть между делом ее теперь неоправданный титул.

Сьюзан окинула его взглядом. Олуванде был совсем не из тех, кого она привыкла считать красивыми мужчинами: он не обладал длинными тонкими пальцами, решительным разлетом бровей или фигурой воина. Но его внутренний свет… красота его души сияла так ярко, что любые внешние изъяны меркли на фоне ее.

Если подумать, Олуванде был красив какой-то своей собственной, особенной красотой. Сьюзан не могла отвести взгляда от его невероятно добрых глаз и с удовольствием часами слушала его бархатный голос, даже когда Олуванде нес совершенную чепуху. А еще он распространял вокруг себя спокойствие, чувство, будто ничего плохого не может случиться, пока он рядом.

Замерев на несколько мгновений, Сьюзан вдруг ожила и начала торопливо расстегивать мелкие пуговички своих одежд. Команда пошла на большую уступку, согласившись сегодня провести время на палубе и не мешать чужому уединению хотя бы пару часов. Такая возможность выдавалась не особенно часто, ведь зависела от капризов непостоянной погоды. Потому Сью не желала тратить слишком много времени на любование.

Вняв этому простому порыву, Олуванде скинул с себя рубаху и начал неловко помогать Сью с ее более сложным одеянием. Не теряя времени, едва освободившись от исподнего, Сью толкнула Олуванде на матрас и села сверху. Он порою бывал слишком осторожен в такие моменты, будто ему не хватало решимости перейти к действию.

Чуть шершавые от работы с такелажем ладони огладили ее живот и изгиб талии. Сью наклонилась и впилась в его губы требовательным поцелуем. Она привыкла к тому, что мужчины действуют решительно и даже грубо. Медлительность Олуванде, которому, кажется, требовалось позволение на каждый новый шаг поначалу ее даже раздражала, впрочем, она быстро нашла решение, вполне устраивающее их обоих – взяв инициативу в свои руки.

Если бы Олуванде был вином, Сью пила бы его залпом, пока не упадет без чувств. И хотя она не была уверена, что существует способ вобрать в себя так полно человеческое тело, все ее жадные ласки были направлены на это: вдыхать запах его кожи, чувствовать вкус губ, впиваться пальцами, согреваться жаром желания. Но ее терпения никогда не хватало на то, чтобы растягивать это удовольствие: нет, в такие редкие моменты уединения она желала получить все и сразу. А потому, как только почувствовала его готовность – немедленно приняла в себя.

Олуванде мягко поддерживал ее, позволяя двигаться в своем темпе и беззастенчиво разглядывая ее ничем не прикрытую красоту. Впрочем, под этим взглядом Сью не чувствовала смущения – в нем не было ничего оценивающего или колкого – только окутывающая словно шелк тонкой работы нежность.

Ее нутро, трепещущее и сжимающееся, отзывалось каждому движению и каждой ласке. В некотором забытьи Сью позволила себе застонать, но ей все еще было мало этого. Поддавшись своим чувствам, она начала ускорять темп и двигалась более резко и решительно, будто могла тем самым заставить Олуванде владеть ею. Порой она думала, что еще ни одна крепость так настойчиво не требовала от армии штурма своих стен.

К тому моменту, когда она достигла Небес, сердце ее тяжело колотилось, а кровь бурлила под раскрасневшейся кожей. Казалось, она успела выдышать весь воздух в этой безумной гонке. На миг мир перестал существовать – так ярко она переживала их единение. Пожалуй, никакой дурман не мог бы подарить хотя бы похожего чувства.

Обессиленная, она обмякла и легла на него, чтобы продлить немного время их теснейшей близости. Впрочем, восстановив дыхание, она тут же вспомнила, что стоит позаботиться не только о своем удовольствии и отстранилась. Олуванде протестующе замычал, и потянулся за ней, но Сьюзан лишь улыбнулась и жестом попросила проявить немного терпения.

Довести партнера до вершины блаженства – особое искусство, которым Сьюзан, как она считала, владела мастерски. Тщательно уделяя внимание всем точкам тела, для того, чтобы позволить духовным энергиям течь свободно и расслабленно, она спускалась все ниже, пока ее чуткие пальцы не охватили главный источник удовольствия.

Хотя Сьюзан были известны способы покорить мужчину за считанные мгновения, она все же позволила любимому показать больше мужской стойкости и сполна насладиться чуткими ласками, то легкими, как прикосновение крыльев бабочки, то настойчивыми, как ножны, обнимающие меч.

Когда эта нехитрая игра, в которой выносливость всегда уступала мастерству, все же пришла к завершению, Сью вытерла руки о тряпицу, с легкой тоской вспоминая простор каюты «Красного флага» и полотенца пахнущие эвкалиптом. Сказать по правде, окончание любовной близости всегда оставляло в ней чувство опустошения и подавленности – каждый раз она сжималась внутренне, ожидая, что любимый мужчина тотчас покинет ее, получив все, чего желал, возможно, чтобы прогуляться среди иных цветов.

Но ладонь Олуванде снова легла не ее плечо, он притянул Сью к себе и нежно поцеловал в мочку уха.

– Ты можешь идти, – сказала она, постаравшись скрыть огорчение в голосе.

– А нужно? – спросил Олуванде без тени игривости, явно показывая, что пока еще никуда не собирается, – Вообще-то я хотел спросить, как прошел твой день…

Удивительно, что Олуванде еще задает подобные вопросы. Разве они не заперты на маленьком кораблике среди бескрайнего моря, видные друг другу, как на ладони? Прошло уже достаточно времени, чтобы все они успели устать друг от друга, не говоря уж о том, чтобы узнать каждого члена экипажа. Но интерес Олуванде, порой кажущийся мимолетным и праздным, все не спешил затухать.

– Даже не знаю, – Сьюзан нахмурилась, выказывая свое сомнение, – Вряд ли тебе будет интересно слушать, из-за чего тетя опять повздорила с Джеки, или что ветер переменился, и мне пришлось просчитывать, как нам не сбиться с курса…

– Мне интересно все о тебе, – прошептал ей Олуванде. Эти слова согрели ее душу куда сильнее клятв в вечной любви. В грозовых тучах ее сомнений и страхов образовался просвет, пронзенный солнечными лучами. Она почувствовала, что может действительно рассказать все что угодно, и главное – хочет рассказать.

Она легла обратно, положив голову на чуть колышущееся в такт дыханию плечо и ощутила, что печаль ее была всего лишь рябью на воде. Пожалуй, у них еще осталось немного времени, и Сью как раз нужен небольшой перерыв…