Солнце лениво поднимается над горизонтом, встречая новый день. По-весеннему ранний рассвет освещает залитые тающим снегом улицы, и по дорогам уже летят, шурша покрышками, автомобили. Костя прикрывает окно и протяжно зевает, потирая глаза. Кипа историй болезни, свежепереписанных для привередливого заведующего, красуется на подоконнике, отсвечивая глянцевой обложкой в лучах просыпающегося солнца.

Новый учебно-рабочий день едва ли отличается от остальных. С семи утра Костя носится по палатам, то осматривая своих бесчисленных пациентов, то подписывая пропущенные назначения, то вызванивая специалистов, то заполняя ежедневные дневнички в историях болезни. В общем, несмотря на скромный объем работы, выполнялся он до ужаса медленно. Да и подопечные его постоянно сбегали, и отыскать их в палате — то еще приключение.

Как спать хочется, Костя вновь протяжно зевает, запихивая в кофейный автомат монетки. Эспрессо поможет чуточку взбодриться. По утру Костя снова не досчитался дома кота, впрочем, к этому он давно привык. Лексус регулярно пропадал по утрам, сколько ни зови и ни заманивай вкусняшками. В первые дни Костя пытался отыскать своего любимца, даже грешным делом пугался, как бы Лексус не выпал из окна, восьмой этаж как-никак. Но вечером животинка исправно выползала из своего убежища, а наполненная утром миска регулярно пустела. И со временем Костя начал воспринимать прятки Лексуса как должное.

Говоря о прятках, Костя вспоминает о необходимости заныкаться в сестринской от пристального взора вездесущего заведующего. Пунктуальности ему не занимать, Михаил никогда не опаздывает, не пропускает смены и не отпускает, пока работа не будет окончена. Несмотря на грубый характер, Миша на редкость ответственный и компетентный специалист. Единственное — работу свою он частенько любил выполнять руками Кости. Но это мелочи жизни.

Выкинув пустой стаканчик в мусорное ведро, Костя забирает истории с подоконника и бредет в сторону пустой сестринской, кинув по пути сидящей на посту медсестре «с добрым утром». Пухленькая брюнетка машет рукой и вновь погружается с головой в работу. У нее тоже нет времени на разговоры под прессом Мишиных упреков и придирок. Редко кто не огребал от заведующего.

Компьютер привычно тормозит, и Костя укладывает голову на руку, наблюдая за мерцающими буквами на черном экране. Мысли текут своим чередом, не прерываемые усилием воли. Вчерашние страдания о любовных утехах каждое утро кажутся смешными и жалкими, но вечером он вновь вспоминает об одиночестве и невероятной тяге прикоснуться к сладким телам молоденьких парней. Голова кружится от ярких картинок прошлого. Вот бы найти вечерок и сходить в бар, снять мальчика на ночку…

— Снова прохлаждаешься без дела?

Ну, начинается. Костя нехотя отрывает взгляд от монитора компьютера и с замиранием сердца следит за Мишей. Он садится рядом на стул и двигает истории к себе. Белоснежные странички в его руках с результатами анализов и свежими назначениями мелькают перед глазами, и лицо заведующего мрачнеет. Быть не может, в этот раз Костя скрупулезно следил за каждой бабусей и косякам взяться попросту неоткуда…

— Ты для кого анализы брал? Хоть раз заглядывал в результаты? — Михаил с грохотом швыряет историю в Костю и мельком листает остальные. — Креатинин подскочил вдвое еще позавчера, а консультации нефролога я не вижу до сих пор.

— Я думал…

— С-реактивный 153! Бегом работать, через час чтобы направления на ревматологию лежали у меня на столе!

— Понял.

Мельком пролистав остальные истории, Миша оставляет их на столе и наконец уходит, а Костя открывает злосчастную страничку с анализами. Да как так! Чтобы он и упустил такую важную деталь? Черные цифры неоном сияют на бумаге, и Костя бледнеет в тон листкам. Почти неделю он крутил пациентку со всех сторон, чтобы отыскать причины появления белка в моче и отеков на ногах, а с-реактивный остался за кадром. Это ж явный признак текущего воспаления, и аутоиммунная патология здесь в первых рядах.

Компьютер наконец решает загрузиться, и Костя первым делом открывает список анализов и отмечает по очереди все антитела, являющиеся маркерами аутоиммунного поражения почек. В их клинике они могут взять отнюдь не все, но уже этого хватит для диагностики большинства самых распространенных патологий почек. На всякий случай Костя открывает и другие ее анализы и лишний раз убеждается, что диагноз уже неделю как лежал на виду, да только он не удосужился обратить внимания. Это ж надо же какой просчет!

Аккурат через час Костя предоставляет направления на кровь. Миша пролистывает маленькие листки с назначениями и положительно кивает. Системная красная волчанка, гломерулонефрит, геморрагический васкулит… если хоть в чем-то они правы, антитела придут положительными. А если нет… Костя добавил анализ на циркулирующие иммунные комплексы. Почти при любой аутоимунке они будут повышены.

— Вот. Можешь ведь, почему сразу было не сделать? — Михаил вкладывает листочки в историю и откладывает ее в сторону. — Так, у нас сегодня поступление. Мужчина, двадцать девять лет, эпизоды перебоев в сердце неясного происхождения. Твоя задача: расспросить, оформить историю и назначить лечение. Жду с готовым представлением о больном до трех часов. Справишься, отпущу раньше.

— Он уже пришел? — Костя опускает взгляд на наручные часы. Половина двенадцатого.

— Да, в шестой палате.

— Хорошо.

Костя собирает истории со стола и нехотя бредет на пост за новой. Двадцать девять лет и перебои в сердце плохо складывались в его голове в очевидный диагноз, а значит, Миша вновь дал ему неведомую зверушку в виде неясного случая. Как заведующий и крутой специалист, Миша нередко брал под свое крыло сложных пациентов. И все бы хорошо, да только все эти сюрпризы валились на голову одного Кости. Будто у него вовсе не было других ординаторов. Денис и Настя исключительно редко нарывались на гнев Миши и тяжелых пациентов им не давали.

— Где история новенького? — Костя нависает над молоденькой медсестрой, разглядывая бумаги в ее руках. Маша — студентка, подрабатывающая здесь на полставки, но разбиралась она в тонкостях сестринского дела похлеще Кости.

— Вот, я как раз закончила ее оформлять, — она загадочно улыбается, протягивая свежую, девственно-чистую историю болезни. — Миша уже успел наорать?

— Он на редкость пунктуален, — Костя тяжко вздыхает и пролистывает историю в поисках осмотра из приемника. — Ты уже видела его?

— Ага, не выглядит он больным, — Маша пожимает плечами и достает блистеры с таблетками. — Хотя, Миша не берет симулянтов. Расскажешь потом, с чем он?

— Если разберусь, ты первая увидишь.

Костя мельком пробегается глазами по осмотру — ни хронических заболеваний, ни наследственной предрасположенности к нарушениям ритма. Закономерно для молодого мужчины, однако в диагнозе не помогает. Костя обреченно вздыхает и идет в сторону одноместной палаты для тяжелобольных. Новенький пациент подключен ко всем возможным приборам, к носу подведена трубочка с кислородом. Надо же, на мониторе ЭКГ и впрямь фибрилляция предсердий. Хм…

— Здравствуйте, я ваш лечащий врач Константин Викторович. Рассказывайте, с чем к нам пожаловали.

Костя присаживается на стул рядом с больничной койкой и открывает историю. Молодой парень (так и не скажешь, что ему под тридцатник) поворачивает голову в его сторону и хмурится. Костя поднимает взгляд на него и с удивлением читает в прищуренных глазах настолько явное пренебрежение, что внутри все промерзает.

— На скорой меня привезли, — недовольно бросает пациент и закатывает глаза. — Голова раскалывалась и сердце неровно билось.

— Сейчас голова болит? — Костя вновь перечитывает жалобы из приемника — там об этом ни слова. Парень приподнимается на койке, подкладывает подушку под голову и длинно выдыхает.

— Сейчас нет. Только сердце бьется.

— Хорошо, что-то еще беспокоит?

Он щурит глаза и фыркает. Костя про себя повторяет мантру, что он больной человек и нуждается в снисхождении.

— Больше ничего. Хватит меня допрашивать, просто лечите и все.

— Я не смогу лечить, если не узнаю, что вас беспокоит, — Костя перелистывает страницу и начинает заполнять необходимые поля. — Раньше такое уже было?

— Нет.

— А у родных?

— Нет.

Костя ставит галочки и выпрямляется, в упор смотря на пациента. Симпатичный парень то и дело кривит губы, стоит с ним заговорить. Наверняка он из семейки, где первый же каприз тут же исполняется. Неприятный тип.

— Хорошо. Что вы делали перед тем, как это случилось?

— Да что делал, работал. И вдруг голова как начнет раскалываться. Я вызвал скорую, а они меня сюда отправили.

— Понятно, — Костя поднимает глаза к цифрам на мониторах и переписывает показатели. Сатурация в норме. Давление повышено до 160, но это не критично. Пульс высокий на фоне фибрилляции 115. Что ж, кроме очевидного нарушения ритма ничто не привлекает внимание. — А теперь стандартные вопросы: где вы родились и жили…

***

Спустя почти час Костя выходит из палаты и устало опускается в кресло возле медсестринского поста. Мимо снуют ординаторы и сотрудники, пациенты и их родственники, занятые каждый своим делом. Костя раскрывает историю и пробегается глазами по собственным записям. В целом, у него сложилось общее представление о дальнейшем обследовании, но вот проблема: Мишу не устроит диагноз под вопросом. Он любит повторять, что анамнез плюс осмотр — это девяносто процентов диагноза, а инструментальные обследования лишь подтверждают его. С другой стороны, это неясный диагностически случай, иначе его бы здесь не было.

— Ну, ждать дольше бесполезно.

Костя поднимается с места и закрывает историю. Путь в ординаторскую никогда еще не был таким пугающим, ведь несложно догадаться, какими словами будет кидаться Миша. Эх, с каждым днем Костя все больше думает о возможном переводе к другому куратору. А еще чаще — не подкараулить ли заведующего в темном углу и хорошенько… Пф, Костя смеется в кулак и замирает у двери.

Перед смертью не надышишься. Осторожно нажав на ручку, Костя входит в просторную ординаторскую. Михаил сидит за своим столом, и скрупулезно подписывает истории, и сверяет новые поступления. В белом халате он выглядит совсем не так, как другие Костины знакомые. Элегантнее, что ли. За одно лишь впечатление о враче как о частичке элиты его стоит уважать. Что уж говорить о его блестящих знаниях.

— Михаил Николаевич… я по поводу новенького.

Костя садится на краешек диванчика за его спиной и кладет историю на стол. Миша, не глядя, сразу открывает приемку и пробегается глазами по записям. Из окна падает солнечный луч, смазывая слова. Миша утягивает историю на колени и откидывается на спинку стула, покусывая нижнюю губу. Изящные пальцы аккуратно сжимают бумагу, и Костя на миг залипает на руки заведующего.

— Ну, и каково твое представление? — буднично произносит он, не поднимая глаз. Вырванный из мыслей, Костя сцепляет пальцы на коленях и глубоко вдыхает.

— Мужчина молодого возраста без вредных привычек поступил экстренно с основными жалобами на ощущение перебоев в сердце и повышение артериального давления, сопровождающееся болью в затылочной области, купируемое до поступления в стационар. В анамнезе жизни обращает на себя внимание употребление кофе до трех чашек в день и ненормированный график сна. В остальном без особенностей. Наследственность не отягощена, вредные привычки отрицает, травм и хронических заболеваний нет.

Миша приподнимает бровь и впивается в него изучающим взглядом. Костя не тушуется. Он досконально опросил и осмотрел пациента с ног до головы, несмотря на все его возражения. Он уверен в своих словах. И похоже, Миша чувствует эту уверенность — губы его трогает улыбка, и в зеленых глазах загорается интерес.

— Приемку перепишешь так, чтобы это было похоже на запись врача, а не школьника, — он захлопывает историю и откидывает на край стола. — План обследования?

— Ищем причины фибрилляции и одновременно готовим к кардиоверсии. Прошло менее двух суток, так что ее можно провести хоть сейчас. Я предлагаю начать поиск с оценки состояния щитовидной железы.

Миша положительно кивает, видимо, удовлетворенный его ответом. Ручка в его руках замирает, заведующий кладет ее на стол, а затем закидывает ногу на ногу.

— Начинай. О результатах докладывай по мере их получения. Кардиоверсию я сам назначу. И запиши его на ЭхоКГ. Порок сердца никто не отменял. Жду с переписанной историей через полчаса.

Костя стискивает зубы и кивает. Вот же ж. И уже не первый раз получает выволочку от Миши за оформление, думал, что досконально изучил его претензии и научился писать именно так, как он требует. Так нет, все равно недоволен.

Оставив на столе истории других своих пациентов, Костя намеревается потихоньку улизнуть, дабы избежать очередной вспышки придирок, но Миша не дает ему и шанса на побег. Только кипа бумаг касается деревянной поверхности стола, он хватает своего ординатора за руку, вынудив сесть рядом на стул. Кажется, Костя его любимчик.

— Так, ты записал бабушку с гипертонией к офтальмологу?

— Ну, я…

— Час. А мужчину с язвенным колитом на колоноскопию?

— Как раз собирался…

— Два часа. Так, а где фраксипарин вчерашнему переведенному инфарктнику?

— Эм…

— Итак, это уже три часа, — Михаил отклоняется на спинку стула и растягивает губы в ухмылке. — За месяц ты набрал больше, чем все мои ординаторы. Так хочется здесь каждую ночь сидеть?

Костя отводит взгляд. Как будто его вина, что этот садист прикапывается к каждому слову в его историях. С каждым новым косяком он приписывает по часу, которые в следующем месяце придется отрабатывать ночными дежурствами. День за днем количество придирок, как и часов, все увеличивается и увеличивается. Иногда Костя задается вопросом: помнит ли заведующий о других своих ординаторах?

— Михаил Николаевич. Переведите меня к другому куратору. Мне кажется, с вами мы не сможем дальше работать.

Миша удивленно вскидывает брови и молчит. В точности как в их прошлый разговор о переводе. Костя не впервые его поднимает, однако сегодня Миша не отмахивается от него как от назойливой мухи. Не это ли шанс?

— Хм, так хочешь сменить руководителя? — Михаил пожевывает кончик ручки и прикрывает глаза. — Ну что ж, я могу временно передать тебя Марии Анатольевне. На пару недель. Разумеется, после того, как ты закончишь со своими пациентами здесь.

— Разве у нее есть пациенты?

— Я отдам ей одну из палат, которую ты сейчас курируешь.

Как странно для Миши так щедро переводить его к другому врачу. Костя и не предполагал, что он когда-либо согласится. Сколько раз он подходил и начинал об этом разговор, и все впустую. А сейчас…

— Спасибо…

— Ты из тех, кто может докопаться до настоящего диагноза, — перебил его Миша и протянул стопку с историями на доработку. — Поэтому я работаю с тобой. Иди доделай и покажи мне результат. И чтобы я больше не видел лажи в твоих историях. Ответственнее относись к пациентам.

Костя медленно кивает и покидает ординаторскую в смешанных чувствах. Как-то и нет радости от разговора, один неприятный осадочек остался. Миша согласился сменить ему куратора, но те слова, сказанные в самом конце… типа кнута и пряника? Костя догадывался об особом отношении, но предполагал скорее отрицательное. Заведующий с первого дня отчитывал, как щенка, за самый мелкий просчет, а теперь выходит, это его уникальный метод обучения новичков?

Костя мотает головой и садится за единственный свободный комп, чтобы поскорее переписать приемку и свалить домой. Хотя кого он обманывает. Миша ни в жизни не выпустит его до полуночи. Как будто ему самому домой не нужно, все время сидит с ним до глубокой ночи.

Минутку… вспомнив кое-что важное, Костя в ужасе листает общую папку и находит заветный график дежурств врачей…

— Только не это…

Михаил Николаевич дежурит сегодня сутки. И как следствие, Костю домой никто не отпустит. Впервые, что ли? Миша любит своего ординатора больше всех, никогда не оставляет бедняжку без внимания и работы. Костя обреченно вздыхает и роняет голову на сложенные руки. Хорошо хоть догадался коту полную миску насыпать. Лексус простит его отсутствие этой ночью, как и многие до нее.

Кнопки клавиатуры тихо стучат, сливаясь со всеобщим гулом болтающих пациентов и работников. Настя и Денис пару раз подходят к заведующему с вопросами и вскоре сдают свои немногочисленные истории, а после с чистой совестью уходят домой. А Костя продолжает печатать. Там записать, там назначить, там вписать дозировку и новый препарат, там просмотреть свежие результаты обследования.

Новый пациент пару раз требует его к себе, и Костя вынужден вновь и вновь объяснять ему необходимость обследования. Ведь нарушение ритма, называемое в прошлом «мерцательная аритмия», чрезвычайно опасно инсультом и гангреной, хотя многие пациенты порой даже не замечают его существование.

***

Ближе к ночи Миша сам подсаживается к Косте и открывает готовые истории для проверки. Осталось только записать бабулечке консультацию офтальмолога, и Костя сможет с чистой совестью объявить об успешно выполненной работе. Краем глаза он косится на куратора — Михаил хмурит брови, заново перечитывая приемку новичка, но вопросов не задает. Костя улыбается уголками губ. Ну наконец-то его все устроило.

— Снова Омез? Так нравится этот препарат?

Костя отвлекается от заполнения и заглядывает в историю. И впрямь он внес новичку в список совершенно ненужный в его ситуации препарат, да еще в лошадиной дозе.

— Ох, мне жаль, — он тянет лист на себя, пишет отмену. — В остальном все хорошо?

— Ну уже поздно переписывать, ты вклеил приемку, — туманно произносит заведующий и оставляет свою подпись в конце. Странно, раньше это не было для него препятствием. — В следующий раз будешь переписывать до последнего. Что там с гастритом в третьей палате? Выписывать планируешь?

— На днях, думаю, выпишем. Повторим ему ФГДС?

— А смысл? Жалоб нет, да и язв там не было. Пролечили и хватит. Выписывай.

Костя кивает. За остальных пациентов он получил нагоняй еще днем, да и Миша молчит. Как-то подозрительно, он обычно не упускает возможности подколоть своего подчиненного. Костя закрывает программу больничной базы данных и разворачивается к продолжающему читать дневнички заведующему. У него всегда была эта морщинка на лбу? Нет, Костя не мог ее пропустить.

— Михаил Николаевич, я должен что-то еще переделать?

Он поднимает задумчивый взгляд, и Костя замечает в зелени его глаз тень грусти. Совсем по-детски он поджимает губы и прячет потухшие изумруды под пушистыми ресницами. Хоть Косте никогда не нравились сверстники, сейчас Миша вдруг кажется ему трогательно милым и беззащитным. По коже бегут мурашки, Костя неосознанно склоняется к нему, касается лежащей на столе ладони кончиками пальцев…

— Ты чего удумал?

Насквозь пронизанный ледяной мглой голос мигом отрезвляет. Костя в панике вскакивает с места и уносится в туалет, по пути чуть не сшибая с ног пациентов. Что он только что хотел сделать? Склонившись над раковиной, он обдает лицо холодной водой и вглядывается в обезумевшее отражение в зеркале. Срочно, он должен сегодня же найти партнера на ночь или начнет на людей набрасываться. Господи, и почему именно Миша, он же совсем не милый…

— Иди домой, — мимоходом бросает Михаил. Костя резко оборачивается к двери, но его и след простыл.

— Черт!

Прямиком в бар. И неважно, кто будет в его постели сегодня. Звезды мерцают в вышине, освещая заполненные ночными жителями улицы. Милашка в распахнутой рубашке соблазнительно улыбается, и нет причин отказываться от его заманчивого предложения. Костя сжимает его горячую ладонь в своей, двери туалетной кабинки закрываются на замок. Сигаретный дым кружит голову, влажные поцелуи напоминают о давно забытых ласках. И вроде все возвращается на круги своя.

***

— И какого ж хрена ты только сегодня заикаешься о нефротическом синдроме, когда анализ пришел еще неделю назад! — взрывается Миша, а Костя не представляет, что вообще может сказать в свое оправдание. Антитела пришли положительные, у пациентки всего лишь запущенный гломерулонефрит. А он мурыжил несчастную почти неделю, хотя давно мог назначить преднизолон и отпустить с миром.

— Но медсестра…

— В компьютере посмотреть совсем мозгов не хватило? Окончательно обленился? Живо побежал исправлять косяки, мне схему лечения через минуту!

— Да.

Под пристальным взглядом заведующего Костя садится заполнять лист назначений, впрочем, его вина не так и велика, если подумать. Он всего-то ординатор, лечащий врач здесь Миша. Хотя да, анализ прощелкал именно Костя, тут уж не отвертишься.

Но что на самом деле кажется Косте странным — поведение Миши после вчерашнего происшествия. Словно это был лишь сон. Как и раньше заведующий надрывался по поводу и без — после разноса с анализами он наорал за написанную не в столбик схему приема преднизолона, затем придрался к обоснованиям назначений и напоследок пригрозил ночным дежурством за незаполненный лист эпиданамнеза у вчерашнего пациента с нарушением ритма.

— Так, Эхо уже должно было прийти, — Миша садится за стол и открывает ноутбук. — Кардиоверсия прошла успешно. Как придут все результаты, выпишем. Сегодня ждем аритмолога.

Программа больничной базы нехотя загружается, и на экране возникают первые результаты. Костя опирается ладонью о спинку стула Миши и наклоняется ближе к экрану, пробегаясь глазами по цифрам и заключениям. Заведующий с головой погружен в чтение, Костя скашивает взгляд на его сосредоточенное лицо, и по коже вновь бегут мурашки. Хм, разве вчера он не снял напряжение?

— Пусто, он абсолютно здоров со всех сторон, — голос заведующего прерывает поток сумбурных воспоминаний, Костя выпрямляется и берет истории со стола.

— Мне готовить его к выписке после консультации аритмолога?

— Подождем, что он скажет, — Миша роется на столе и протягивает ему несколько методичек. — К концу недели выучи, устрою вам зачет. И передай остальным.

— Ладно.

Размышлять о странной реакции тела некогда, Костя слишком поглощен работой, и на посторонние мысли времени не остается. Общение с пациентами несколько отвлекает от горестных дум: объяснять по третьему кругу, что принимать таблетки нужно все вместе, а не в каждый день недели конкретную таблетку, порядком осточертело. Как будто анекдот какой-то, сегодня она пьет розовую и желтую, завтра — две белые, а потом жалуется, что у нее давление скачет каждый день. Еще бы ему не скакать!

Голова кружится, но Костя находит силы написать сегодняшние дневнички пациентам и виснет на посту над Машей. Веселая студентка с голубыми глазами улыбается и протягивает шоколадную конфету. Костя смеется, разворачивая шуршащую обертку. Вкусно, хоть он и не любитель сладкого.

— Ну что, интересный новичок?

— Не сказал бы, — уныло вздыхает он, жмуря глаза. — Мерцает он почему-то, хотя причин на первый взгляд нет.

— Правило трех «-оз»? — напоминает Маша, на что Костя лишь фыркает.

— Тиреотоксикоз мимо, гормоны в норме, пороков нет, митральный стеноз отпадает, и для кардиосклероза предпосылок никаких. Да и на ЭКГ дельта-волн нет, мы ему восстановили синус, и там чисто.

— Хм-м… — Маша прикладывает руку к подбородку, размышляя. — Аритмолог был? Что говорит?

— Не дошел, сегодня ждем, — зевнув, Костя разворачивается спиной, разглядывая суетливую обстановку больницы. Настя и Денис — незаметные ординаторы заведующего отделением — крайне редко попадались на глаза, настолько редко, что порой казались плодом воображения уставшего мозга.

— Обязательно расскажи исход, реально уже интересно, с чего вдруг он замерцал.

Часы тихонько тикают над головой. Костя устало прикрывает глаза, дико клонит в сон. Работа пока окончена, самое время подумать о странной реакции тела на заведующего. Подобного раньше не случалось, возбуждение дурманило мозг, но приятные мурашки — что-то новенькое. Костя листает в голове картинки воспоминаний, не об этом ли они с Лексусом говорили на днях. Быть может, это лишь отдаленные последствия той беседы? Тело запомнило мысли о влюбленном Мише и сейчас реагировало на его близость. Да, наверняка так и есть.

— На помощь! Ему плохо!

Костя распахивает глаза — перепуганная девушка носится по коридорам, хватая любого в медицинской одежде и умоляет о помощи. Минутку, это же кто-то из родственников его пациента с фибриляцией. Тело срабатывает на автомате, Костя бросается в палату и замирает в дверях. Мужчина лежит на больничной койке свернувшись клубком, обхватив голову, а на мониторе снова красуется зубчатая линия фибриляции предсердий.

— Живо, принеси моксонидин и срочно вызови аритмолога! — Михаил вихрем влетает в палату, и Костя пикнуть не успевает, как он укладывает пациента на спину и оборачивается к нему. — Чего застыл? Бегом!

Костя срывается с места и хватает на посту белую аптечку первой помощи. Маша подскакивает с места, и Костя на бегу кричит ей вызвать аритмолога. Боже, как такое вообще случилось! Она кивает, хватая телефон, а Костя несется в палату. Аптечка не хочет раскрываться в трясущихся руках, но ему все же удается справиться с тугим замком. Таблетки и ампулы смешаны в общую кучу, и требуется больше минуты, чтобы отыскать нужные препараты. И вот серебристый блистер наконец попадается на глаза, и Костя протягивает его заведующему.

Михаил отлаженным жестом пихает пациенту в рот две таблетки, наказывая держать под языком, а сам тем временем готовит левую руку к внутривенному вливанию. Костя не отрывая взгляда следит, как Миша открывает маленькую ампулу и набирает раствор в шприц. Мужчина морщится, когда иголка входит в вену, и спустя несколько минут на мониторе вновь синусовый ритм.

— Дословно, что делали перед тем, как ему стало плохо? — Михаил убирает шприц, а несчастная девушка нервно озирается по сторонам.

— Да ничего такого, мы разговаривали и все.

— О чем?

— Да пустяк, я рассказывала истории с работы, он смеялся, а потом резко схватился за голову.

Миша переводит взгляд на Костю, и тот лишь пожимает плечами.

— Что еще?

Девушка покусывает костяшку указательного пальца, пробегая взглядом по вещам.

— Воду пил, — она протягивает бутылку. Михаил берется за горлышко и уже намеревается открутить пробку, как вдруг замирает.

— Почему такая холодная?

— Так я ее только купила, а теплой не было.

Миша кивает и ставит бутылку на тумбочку. Поманив Костю за собой, он покидает палату и идет прямиком в ординаторскую, по пути крикнув медсестре, что ожидает аритмолога там. Костя следует за ним, весь снедаемый вопросами. Миша улыбается уголками губ, садясь за стол и разворачиваясь к удивленному ординатору. Костя опускается на подлокотник дивана, реально не догоняя смысл его загадочной улыбки.

— Что за срочность? — в ординаторскую вламывается запыхавшийся аритмолог Юрий Геннадьевич. Михаил протягивает ему ампулу от только что введенного в вену пациенту препарата. — Помогло?

— Не поверишь, — кивает он и разворачивается к столу. — А еще за минуту до приступа он хлебнул полбутылки ледяной воды.

— Ого, — Юрий Геннадьевич снова всматривается в ампулу и переводит довольный взгляд на Мишу. — Мог бы и отменить вызов, если сам все понял.

— А тебе разве не интересно взглянуть на него? — заведующий хитро щурится и протягивает заполненную историю Костиного пациента. — В шестерке.

Аритмолог бегло смотрит на часы и все же хватает историю, скрываясь за дверью ординаторской. Костя вопросительно приподнимает брови, всем своим видом напоминая заведующему, что он все еще тут. Миша оборачивается и откидывается на спинку стула. Воцаряется тишина. Никто из них не произносит ни звука. В открытое окно врывается теплый поток ветра, Миша жмурится, а Костю обдает до боли знакомым ароматом волн. Хм, откуда ему знаком этот запах?

— Ты ведь знаешь о воздействии холодной воды на мягкое небо? — заговаривает Миша, видимо, наконец прочитав бесчисленные вопросы в Костиных глазах. — А теперь представь, что у некоторых она может воздействием на рецепторы глотки и пищевода, передавать сигнал в ядра блуждающего нерва в продолговатом мозге. В ответ на это блуждающий нерв, воздействуя на левое предсердие, неравномерно уменьшает относительный рефрактерный период кардиомиоцитов, что приводит к гетерогенности их работы и увеличивает вероятность возникновения фибрилляции предсердий у предрасположенных индивидов. Когда я учился, нам рассказывали аналогичный случай. Удивлен, что тебе это незнакомо.

— Впервые слышу, — Костя поднимается с места. — Выписываем его?

— Да, но в выписке укажи, чтобы он больше не баловался холодным. И кофе не пить больше чашки в день.

— Понял, — Костя мнется, не зная, какие лучше подобрать слова. Прошлой ночью он хорошенько все обдумал и… — Михаил Николаевич, простите меня. За сказанное и не только. Мне не нужен другой куратор.

— И с чего вдруг? — Миша хмурится, отведя взгляд. — Твой перевод уже обговорен.

— Прошу, я погорячился вчера! Мне действительно жаль.

По непонятной причине, стоит им поднять разговор о Костином переводе, Михаил заметно грустнеет. И каждый раз, видя опущенные уголки губ и потухший изумрудный взгляд, в груди просыпается неосознанное желание утешить, обнять. Быть может, все дело в лице Миши, так не соответствующем его возрасту. А может, и впрямь последствия фантазий. Но что Костя понял точно — каким бы мудаком Миша порой ни был, менять куратора он больше не станет. Был даже в таком отношении некий шарм.

— Что ж… иди работай, — Миша едва заметно улыбается и встречается с ним взглядом. — Чтоб через полчаса выписка лежала у меня на столе! И отчитайся за каждую таблетку пациентке с гломерулонефритом! Почему до сих пор не назначен метотрексат?

— Ох, буквально минутку!

Костя хватает со стола истории и пулей вылетает из ординаторской. Миша он и есть Миша, и с этим бесполезно бороться. Костя садится за ближайший свободный комп и открывает больничную базу данных. Работы предстоит много, но теперь она не кажется наказанием. Михаил по-особенному видит многие вещи, и Костя только сейчас начал понимать своего куратора. В груди всколыхнулось предвкушение — что же принесет новый день?