— Вот скажи, ты совсем дурак? — сокрушенно произносит Миша, присаживаясь на край кровати. — Ты же видел тучи! Почему зонт не взял?

Костя зябко кутается в одеяло и смущенно отводит глаза.

— Да ладно, это всего лишь температура, к утру пройдет, — осипшим голосом произносит он и хватает Мишу за руку. — Поцелуй меня, словно ты меня любишь.

Изумруды недовольно сужаются, а тонкие губы растягиваются в игривую улыбку. Миша плавно склоняется над ним, теплой рукой ероша волосы на голове, и замирает так близко, что его прерывистое дыхание щекочет ноздри сладким ароматом волн. Костя порывается вытащить руки из-под одеяла, чтобы прижать любимого как можно ближе, но Миша одним слитным движением заматывает его, как грудного ребенка, и собственным весом прижимает к кровати.

— Как понимать «словно ты меня любишь»? — сурово спрашивает Миша и выпрямляет руки, устраиваясь на его бедрах. — Мы с тобой не пять минут встречаемся. Ты до сих пор сомневаешься во мне?

Костя отводит глаза и молчит. «Сомневаешься» не совсем верное слово, однако ему и правда порой недоставало каких-никаких доказательств чувств возлюбленного. Миша с самого начала хотел быть ему просто близким другом, отчего в голову Кости иногда закрадываются вопросы: «А вдруг он заставляет себя?» или «Не противны ли ему ласки мужчины?» В сущности, Миша ни разу не сказал заветных слов любви и ни разу не проявил инициативу. А самое обидное — он отказывался говорить о причинах его категоричной неприязни к интиму.

— Миш, я… — Костя глубоко вдыхает и закусывает губу, — расстроен. Иногда мне кажется, что я принуждаю тебя.

Миша кладет ладони ему на грудь, однако сквозь толстое одеяло Костя не может различить ни их мягкости, ни тепла. Изумрудные глаза на миг скрываются под тонкими веками, а с губ их владельца срывается тяжелый вздох. Костя отворачивает голову, боясь услышать подтверждение своих страшных мыслей, но ласковая рука, коснувшаяся его щеки, заставляет вновь смотреть в уставшую зелень.

— Терпение — явно не лучшее твое качество, — со вздохом произносит Миша и склоняется ближе. Костя замирает и задерживает дыхание. — Ну что еще ты хочешь от меня?

Головокружительный запах чужого дыхания действует как наркотик. Костя жадно глотает его ртом, не в силах насытиться, и неосознанно подается вперед, желая лучше распробовать. Миша не отклоняется, и его покорность ошибочно похожа на согласие. Ах, если бы это было правдой! Если бы Костя мог позволить себе прикасаться к желанному любовнику, как хочет!

— Я хочу тебя, — жадно выдыхает Костя. Миша устало закатывает глаза и поднимается, а Костя понимает, что вновь проиграл. — Или правду. Почему ты до сих пор сопротивляешься?

— Я не могу тебе сказать, пойми, — со вздохом отвечает Миша и встает с кровати, мельком целуя того в лоб. — А если ты продолжишь так нагло соблазнять меня, я буду вынужден держаться от тебя подальше.

Он игриво подмигивает и скрывается за дверью спальни, а Костя шумно выдыхает и переворачивается на бок. Тело адски горит не то из-за возбуждения, не то из-за лихорадки. Костя проводит рукой по груди и опускает вниз, чтобы в следующий миг сжать в кулак и сунуть под подушку. Нет! Только не рядом с Мишей! Так невообразимо глупо и позорно — встречаться с любимым человеком и продолжать самоудовлетворяться. Костя разворачивается на живот и утыкается лицом в подушку. Как же, черт его дери, хочется секса!

Тихие шаги и щелчок ручки двери оповещает о том, что Миша вернулся в комнату. Костя замирает и весь обращается в слух. Мягкий звон от прикосновения стекла к деревянной поверхности, скорее всего, принадлежит принесенной заботливыми руками Миши чашке с водой, а глухой хруст похож на оставленный там же блистер с таблетками. Костя не оборачивается и обиженно надувает щеки. Кровать плавно прогибается слева от его бедра, он нехотя поворачивает голову и встречается глазами с ясными изумрудами.

— Выпей, а завтра я выслушаю тебя, — спокойным тоном произносит Миша, и тот теряет весь свой запал.

— Ладно.

Приподнявшись на вытянутых руках, Костя бегло касается его губ поцелуем и садится на кровати. Миша с несколько встревоженным выражением на лице наблюдает, как Костя послушно глотает принесенные ему таблетки и снова укладывается в постель, заворачиваясь в одеяло как в огромный кокон. Взгляд чарующих зеленых глаз захватывает воображение, Костя отворачивается спиной и зажмуривается. Жаропонижающее подействует через несколько минут, и он провалится в сон, чтобы завтра проснуться здоровым. Костя искренне лелеет надежду на быстрое выздоровление, ведь простыл он не так и сильно.

Кровать сильнее прогибается от веса чужого тела, и Костя тут же оборачивается, встречая до странности теплый взгляд изумрудов и ласковую улыбку. Миша укладывается рядом с ним и отбирает кусок одеяла, в который сам же и заворачивается. Прохладные ладони несмело касаются его талии, притягивая ближе к горячему, даже по его меркам температурящего человека, телу.

— Спи, — шепотом произносят тонкие губы, и Костя нервно сглатывает. О каком сне вообще может идти речь, когда его самый любимый человек так тесно прижимается всем телом?

— Миш, — он старается отодвинуться, и рука на его талии напрягается, удерживая на месте. — Миш, я не усну.

— М-м? — урчит прямо в ухо и прикрывает веки, а разум Кости начинает отказывать. — Не говори глупостей. Лекарство скоро подействует, так что засыпай спокойно.

Костя несколько мгновений не осмысливает его слова, но когда истинная подоплека всплывает в сознании неожиданной догадкой, он чуть не подскакивает на кровати, сдерживаемый лишь крепким объятием Миши.

— Ты что-то подмешал в воду?! — сквозь зубы шипит он, уже чувствуя сонливость. Глаза предательски слипались, но правду услышать хотелось сильнее, чем спать.

— Димедрол и супрастин, — как ни в чем ни бывало произносит Миша и теснее прижимается к нему, оплетая его левую ногу своей. Костя задыхается от интимности его движения и каменеет, боясь спугнуть это нежное чудо.

— Как тебе не стыдно? — с упреком бросает он и откидывается на подушки. — И зачем?

Миша краснеет и прячет лицо у него на груди, не произнося ни слова. И чем сильнее он опускает глаза от Костиного взора, тем более невероятные предположения рождаются у того в голове. Вплоть до невозможного желания любимого связать его по рукам и ногам, чтобы самому творить непотребства.

— Миша, твое молчание подталкивает меня к неверным мыслям, — елейным тоном произносит Костя, и тот наконец поднимает глаза. — Думаешь, я откажу тебе в чем-то?

Миша смущенно отводит глаза и покусывает нижнюю губу в нерешительности. Дыхание его сбивается короткими вздохами, щекоча шею. Костя проводит рукой во взмокшему лбу и закрывает глаза, чувствуя, как понемногу проваливается в сон. Веки тяжелеют, и все тело наливается свинцом, растекаясь по венам жидким металлом. И даже легкие волны возбуждения от порочной близости с любимым не могут вырвать его из забвения.

— Люблю быть рядом, когда ты не соблазняешь меня, — неожиданно откровенно признается Миша, и тихий голос его с трудом просачивается через завесу снов.

— Обниматься, значит, любишь? — в полудреме произносит Костя, силясь еще хоть немного остаться в сознании. Но язык во рту уже поворачивается с диким трудом, и миг, когда он окончательно провалится в небытие, совсем близок. — А я люблю целоваться. Особенно с тобой.

— Но я обнимаюсь с одним тобой.

Однако слова его доносятся будто сквозь вату. Костя роняет голову набок и уже не в состоянии открыть глаза. Таблетки действует быстрее, чем он надеялся, и сопротивляться сну невозможно. Как некстати, ведь Миша впервые такой честный с ним, так сильно хотелось спросить у него еще что-нибудь откровенное. Но увы. Движение ласковой ладони по его груди вызывает в сердце трепет, и он только глубже затягивает в бездну. И почему Миша не может быть таким, пока Костя в сознании? Запоздало мелькает мысль, что таков и был рассчет. Однако последнее, что он успевает почувствовать перед падением в царство Морфея — осторожный поцелуй в ключицу, подаренный до дрожи нежными губами.

***

На утро, разлепив тяжелые веки, Костя и впрямь ощущает легкость во всем теле, однако сонливость после коктейля, щедро подмешанного любовником, отступать не спешила. Костя разворачивается на бок и вздрагивает, чувствуя грудью чужое размеренное дыхание. Взгляд тут же опускается и натыкается на чернявую макушку сонного Миши. Ладони непроизвольно вздрагивают и только тогда ощупывают узкие бедра. Память лихорадочно подкидывает картинки минувшего вечера, и в них Костя едва ли может что-то рассмотреть. Он помнил, как лег спать вместе с Мишей, однако почему тот буквально прилип к нему во сне, а Костины ладони беззастенчиво сжимают чужие ягодицы…

Пальцы рефлекторно сжимаются, и Миша сдавленно стонет сквозь сон. Во рту скапливается слюна, Костя медленно сглатывает и осторожно убирает руки, чтобы, чего доброго, не сотворить непотребностей со спящим человеком. А Миша пошло причмокивает и утыкается носом в изгиб шеи, глубоко вдыхая открытым ртом. Сердце пропускает удар и уносится галопом, отдаваясь в ушах оглушительным шумом. Неудовлетворенность минувшего месяца взрывается волной обжигающего желания. Костя задерживает дыхание и понемногу начинает отлеплять Мишу от своего тела. Однако цепкие руки возлюбленного бесстыдно хватаются за его талию и бедра, не желая отпускать.

— Доброе утро, — сладко напевает Костя в ухо, пытаясь хоть этим отлепить его от себя. Миша нехотя приоткрывает левый глаз и, кажется, хватается только крепче.

— Проснулся? — хриплый полусонный голос заведующего будоражит рассудок. — Как чувствуешь себя?

— Твоими стараниями, — улыбается Костя. — Отпусти, пожалуйста.

Миша неторопливо ведет ладонями по его напрягшейся спине и наваливается сверху, прижимая Костю к постели своим весом. Расфокусированный взгляд сонных изумрудов скользит по его груди и замирает на животе. Миша опирается обеими руками о кровать и садится на его бедра, сладко потягиваясь. Футболка неприлично задирается, демонстрируя белоснежную кожу возлюбленного, и Костя не отказывает себе в желании пробежаться пальцами под ненужной одеждой.

— Эй! — вспыхнувшие изумруды тут же теряют все остатки сна, а ладони вцепляются в Костины запястья и оттягивают подальше от себя. — Что за утренние облапывания?

От колких ноток в голосе по телу распространяется нега. Костя приподнимается на локтях в явном намерении поцеловать это бурчливое чудо, но Миша быстро разгадывает его движение. Крепко сдавив его запястья пальцами, он прижимает их по обе стороны от Костиной головы и нависает сверху, щуря от недовольства зеленые глаза.

— Ты первый начал, — невинно отвечает Костя, откровенно наслаждаясь развратной позой. Ведь стоило ему податься тазом чуть вперед, и заведующий сможет ощутить всю величину сотворенных во сне бед.

— Кто из нас двоих извращенец? — Миша закатывает глаза и выпрямляет локти. — Вчера ты мне нравился больше без своих пошлых фразочек.

— А мне вот понравился сонный ты, — парирует Костя и облизывает губы, — который не стесняется своих желаний.

— Да что ты опять несешь?! — он вспыхивает и разжимает руки, чем Костя и пользуется, чтобы сесть на кровати и схватить Мишу в охапку, прижимая к груди. — Пусти!

— Отпущу за поцелуй, — окончательно наглеет Костя, и заведующий теряет дар речи от его бесстыдства. — Ну пожалуйста, всего разок поцелуй меня.

Миша порывается высвободиться своими силами, но Костя весьма удачно зажал его обе руки возле груди, не оставляя пространства для маневра. А слабые брыкания в такой позе едва ли помогут ему выбраться на волю. И, кажется, Миша понимает всю тщетность этих попыток, замирая у Кости на коленях.

— Зараза ты бессовестная! — со вздохом произносит он, то краснея до корней волос, то, наоборот, бледнея.

Костя осторожно подается вперед и замирает на расстоянии вдоха от его лица. Если Миша так бесстыже лапает его во сне, стало быть, и наяву его желания не столь невинны, как он хочет показать. И, словно в подтверждение мыслям, зелень любимых глаз темнеет, и в глубине ее загораются алые огоньки. Костя улыбается и ведет ладонью по задней поверхности шеи на затылок, пропуская шелковистые пряди между пальцев. И чувствует волну сладкой дрожи, мурашками пробежавшую по его телу.

Касание губ выходит осторожным, словно Миша пробует первые неловкие шаги. Прерывистое дыхание его легкими мазками ложится на влажную кожу, и Костя замирает в предвкушении, позволив ему полностью вести сейчас. До мурашек по телу он жаждал увидеть, как именно Миша станет к нему прикасаться, каким будет его поцелуй. Нежным или, напротив, жадным? Что же на самом деле нравится его возлюбленному?

— Смелее, — подбадривает его Костя, когда тот не решается действовать слишком долго. Миша вздрагивает от его слов и зажмуривается, приникая к его губам плотнее, однако дальше зайти не пытается.

Костя вдыхает полной грудью и приоткрывает рот, побуждая его к более решительным действиям. Миша послушно повторяет за ним и касается кончиком языка его нижней губы, словно бы пробуя на вкус. И, кажется, он приходится ему по душе, потому как Миша неловко проводит языком по контуру его губ и скользит глубже, пока не встречает собрата и не сплетается с ним в безумном танце похоти.

Творящееся сейчас у него в груди не поддается разумному описанию. Словно опаляющий жар и чувственная нежность спутываются вокруг липкой привязанности, подкатывая к горлу тугим комком. Костя плавно опускает веки, растворяя всего себя в поцелуе. Миша не спешит, смакует каждое прикосновение. Его руки, сжатые в кулаки, неторопливо разжимаются и ложатся Косте на плечи. И тогда он позволяет себе ослабить крепкую хватку, чтобы возлюбленный тут же обхватил его за шею, всем телом вжимаясь в него.

Томные движения языка во рту кружат голову и подталкивают зайти дальше прелюдий. Словно кроткий зайчик в лапах волка, Миша не разрывает долгий поцелуй, и Костя буквально плавится, чувствуя охвативший партнера трепет собственными губами. Ладони не спеша ведут по напряженной спине и забираются под футболку. Миша мелко вздрагивает и распахивает глаза. Исходящий от него аромат волн усиливается, и Костя чувствует животом степень его желания. Дразняще прикусив влажный язык, он тихонько отстраняется и тонет в бурлящем изумрудном море.

— Вижу, ты наконец включился в процесс? — Костя игриво изгибает брови и опускает руки на его талию. — Больше не страшно?

— Почти нет, — покусывая опухшие губы, отвечает Миша и глубоко вдыхает. — Почему-то с тобой я чувствую все совсем не так, чем с другими.

— Так у тебя с кем-то уже было? — цепляется за последнюю брошенную фразу Костя, и тот отрицательно качает головой.

— Поцелуев или секса — нет, только объятия, — в задумчивости произносит он и вдруг содрогается всем телом, а зрачки сужаются в черную точку. — Было отвратительно.

— Я уже понял, что ты весьма консервативен, — Костя ласково ведет ладонью по его щеке и касается большим пальцем нижней губы, улыбаясь. — Перед сексом ты должен крепко влюбиться в своего партнера. Тогда и прикосновения его будут приятны.

Миша рассеянно пожевывает губу и поднимает взгляд на Костино лицо. Похоже, он и сам раньше не задумывался о подобном. Что ж, по своей способности открываться перед любовниками люди различаются на две принципиально противоположные группы. Одни свободно могут заниматься сексом и получать удовольствие с любым партнером, не проникаясь к нему чувствами. А для других любое прикосновение без любви кажется ямой с помоями. Конечно, в такой ситуации ни о каком наслаждении говорить не приходится.

И, очевидно, Миша относится ко второй категории, потому и соблазнить его оказалось труднее, чем кого бы то ни было. Для него чувства к партнеру стоят на первом месте. И, судя по всему, обжегшись когда-то в прошлом, он запретил себе и плотское удовольствие, и теплые чувства.

— Миш, я люблю тебя, — с широкой улыбкой произносит Костя и запечатлевает на его губах исполненный щемящей нежности поцелуй. — И рад, что ты тоже влюблен в меня.

Миша так мило краснеет, что Костя ненароком порывается затискать его чуть ли не до смерти, однако успевает остановить себя только на объятии. Ответное выходит не менее крепким, и на душе неотвратимо теплеет. Мише невероятно сложно признаться в своих настоящих чувствах, но Костя давно научился читать его по жестам и взглядам. Язык тела его возлюбленного в разы красноречивей, чем голос.

— Пойдем завтракать, — предлагает Костя, но Миша вдруг хватает его за голову и разворачивает к себе, не давая подняться.

— После завтрака я должен вернуться домой, — строгим голосом говорит он, опуская руки на колени. — И так уже два дня там не был. Нужно переодеться перед работой и вещи постирать.

— Полагаю, предложение переехать ко мне с концами ты отвергнешь? — без надежды спрашивает Костя, и ответом ему становятся нахмуренные брови и поджатые губы. — Что ж, а я хотел вечером устроить романтический ужин.

— Ну, сейчас только утро, — уклончиво начинает Миша, а в сверкающих изумрудах пляшут черти. — Думаю, к вечеру я мог бы вернуться.

Костя расплывается в поистине счастливой улыбке и поднимает Мишу на руки, словно драгоценную принцессу. Заведующий настолько ошеломлен, что не может даже рта раскрыть, чтобы выразить всю степень своего недовольства. Чем Костя и пользуется, утягивая свой бесценный груз на кухню. Утро выдалось неиллюзорно потрясным, и, без сомнений, вечер их ждет не хуже. По крайней мере, в планах у Кости было нечто ошеломительное для его неискушенного возлюбленного.

***

Костя откровенно спешит, потому как пятнадцатью минутами ранее от Миши пришла долгожданная смс, что он выходит из дома и направляется к нему. Потраченного целого дня на подготовку едва хватило, и сейчас Костя заканчивал последние штрихи, чтобы встретить любимого сюрпризом. К счастью или сожалению, Миша зачем-то поужинал дома, отвертевшись тем, что не может третий день подряд объедать своего парня. Впрочем, удивить кулинара-самоучку вкусняшками у него вряд ли получится, потому Костя решил сосредоточиться на бутылке виски и сырной тарелке на закуску. Совместный ужин не был его самоцелью, потому и расстройства новость не принесла.

— Фух, кажется, успел, — Костя смахивает испарину со лба и настежь открывает окно в спальне. Комната сильно нагрелась, и находиться здесь было душно и весьма неприятно.

Сверившись с настенными часами, Костя хватает из шкафа рубашку с брюками и спешит в душ, чтобы встретить своего парня свежим. Вчерашняя лихорадка к вечеру, к счастью, не повторилась, и новость эта несказанно радовала. Не хотелось бы вместо романтики проваляться весь вечер в постели. С другой стороны, конечно, Миша показал себя заботливым любовником, волнующимся о здоровье своей второй половинки. Однако портить вечер болезнью все равно не хотелось.

А планы у Кости были грандиозные. Раскусив наконец, как правильно и безболезненно склонять Мишу на дорожку разврата, он спешил перейти к решительным действиям. Стыдно признаваться, но привычный стояк по утрам больше не проходил под струями холодного душа и приходилось избавляться от него вручную. Сказывалось долгое отсутствие секса. И в придачу к утренним неудобствам, в последнее время добавилось нестерпимое зацикливание на интиме, приводящее порой к некоторым казусам. В частности, рядом с Мишей он совершенно не мог сосредоточиться ни на чем, кроме жгучего желания хорошенько оттрахать своего парня. А ведь его любовь состоит не из одного секса.

Прохладный душ остужает жаркие мысли, и Костя выключает воду, чтобы вытереться и одеться для встречи с любимым. Он уже должен был прийти с минуты на минуту, и только Костя застегивает последнюю пуговицу на рубашке, раздается пронзительный звонок в дверь. Идеальная точность. Костя выходит из ванной и выключает свет, а затем подходит к входной двери и глубоко вдыхает. Сердце сумасшедше колотится в груди, предвкушая сладкий вечер. И Костя уверенно нажимает на ручку, распахивая квартиру так же широко, как когда-то душу.

— Добрый вечер, — лучезарно улыбается он и отходит в сторону, пропуская гостя внутрь. Миша проходит за порог и хватается за ручку двери, шумно захлопнув за собой. А в следующий миг на губах Кости расцветает сладкий приветственный поцелуй. — Ого!

— Рад видеть тебя, — шепчет Миша, проводя большим пальцем по его скуле, и опускает ладонь на плечо. — Чем займемся?

Костя чувствует его игривый настрой и сам заражается азартом. Ах, если бы он только догадался! Нервная дрожь пробегает по позвоночнику, заставляя вздрогнуть. Костя забирает из рук Миши сумку с вещами и ставит на комод в коридоре. Заинтересованный взгляд шальных изумрудов следит за каждым его шагом, и когда видят протянутую в приглашении руку, их хозяин без сомнений хватается за нее и позволяет утащить себя вглубь квартиры.

— Разве я не обещал сюрприз? — Костя опускает ладонь на ручку двери, ведущей в спальню, и притягивает Мишу к груди. — Сегодня я весь в твоей власти, так что любой твой приказ я выполню без колебаний.

Миша хмурится от услышанной формулировки, однако возражать не собирается, и Костя уверенным движением открывает спальню.

Россыпь оранжевых огней пляшет на стенах и кровати, погружая комнату в интимный полумрак. Тихая музыка льется из колонок на полках, мелодичными аккордами раскрашивая тишину. Миша рассеянно шагает внутрь, и пламя свечей отражается в его зачарованном взгляде, утопая где-то в глубине расширенных зрачков. Костя бесшумно прикрывает дверь и приобнимает его со спины, кладя ладони на живот.

— Что скажешь? — сладко нашептывает он на ухо. Миша вздрагивает и резко выдыхает, словно все это время вообще не дышал.

— Красиво, — одно-единственное слово оседает на сердце пламенной печатью. Костя разжимает объятия и за руку тянет заведующего в середину комнаты, где на низком столике стоят два стакана и бутыль виски. Миша послушно следует за ним, завороженно разглядывая сотни расставленных по полкам крохотных свечей.

— Выпьем? — Костя открывает крышку и разливает спиртное по высоким стаканам. Миша, до этого вертевший головой по сторонам, сосредотачивает внимание на протянутой емкости.

— Немного, завтра на работу, — предупреждает он, прежде чем взять стакан в руку.

— И в мыслях не было спаивать тебя, — смеется Костя и вновь приобнимает за талию, притягивая ближе. — Сегодня я желаю опьянить тебя иначе. Пусть наша любовь никогда не заканчивается.

Стаканы с глухим звоном ударяются друг о друга, и обжигающая жидкость стекает по горлу, тут же ударяя в голову. Костя убирает пустую посуду в сторону и кладет голову Мише на плечо, блуждая ладонями по спине и бедрам. Тот на удивление не сопротивляется, обхватывает за шею и медленно выдыхает, опаляя шею горячим дыханием.

— Знаешь, что я хочу с тобой сейчас сделать? — вкрадчиво шепчет Костя, повернув голову в его сторону. Щеки возлюбленного розовеют, он деликатно покашливает и произносит на редкость спокойно:

— Полагаю, что-то отвратительно-неприличное? — интересуется Миша. Костя сдавленно хихикает.

— Ну, почти, — ладони забираются под ремень брюк, но чужие руки хватают за запястья, останавливая. С сожалением Костя отстраняется, выпускает его из объятий и подходит к колонкам, делая музыку чуть громче. — Попробуешь угадать?

Он поворачивается вполоборота и растягивает губы в плутоватой улыбке. Миша тушуется, переминаясь с ноги на ногу. Ах, ну как же ему идут черные рубашки! Будто специально заведующий надел сейчас одну из таких, желая завлечь Костю в свои сети. Поздно. Он и так уже безвозвратно запутался в ловко расставленных силках и откровенно не желает выбираться.

— Снова хочешь… как в ванной… — спустя долгие секунды молчания бросает робкую догадку Миша.

— Заманчиво, но не сегодня, — Костя отрицательно качает головой и обходит его со спины, замирая в шаге позади. — Еще идеи? Это будет самым интимным из того, что ты можешь себе вообразить.

Миша не шевелится, только глазами внимательно следит за каждым его перемещением. Пьяные изумруды отливают тревогой и заинтересованностью, словно он и вправду силится угадать намерения Кости. Но неужели он намекнул недостаточно прозрачно? Да любой бы уже догадался! Но тем и ценен Миша, что такие вроде бы простые вещи находятся за гранью его понимания. И Костя с удовольствием откроет для него этот дивный новый мир.

— Не тяни уже! — в нетерпении вскрикивает Миша и на пятках оборачивает к Косте. Нахмуренные брови образуют тонкую складочку на его лбу, но, перехватив направленный на себя томный взгляд, Миша теряет весь запал и поджимает губы. — Что интимное ты задумал?

Костя шагает вперед и позволяет отследить глазами каждый его неторопливый жест. Как он плавно кладет ладонь ему на левое плечо и склоняется ближе, почти касается губами мочки уха и сжимает пальцы на напрягшемся теле. Как дыхание его резко замирает на вдохе, а вторая рука ложится на колонку за его спиной и поворачивает бегунок громкости еще чуть-чуть. Музыка наполняет комнату, скрадывая рваные выдохи, и они оба словно околдованы ее трогательной мелодией.

— Танец, — чувственно шепчет Костя в ухо и с удовольствием ловит губами мелкую дрожь чужого тела. — Что может быть интимнее, чем танец?

— Я не умею, — сбивчивый голос Миши дурманит разум. Костя облизывает губы и тянет его на себя, бесстыдно скользнув левой ладонью по его пояснице, а правой сплетая их пальцы в замок.

— Не волнуйся, я поведу, — Костя прижимает его к груди и широко улыбается. — А ты должен просто расслабиться в моих объятиях.

Нежная музыка отдается в ушах нестерпимым трепетом. Миша смущенно прячет глаза за длинными ресницами и крепче стискивает пальцы на Костином плече. В полутьме слышна каждая нота играющей песни, и ритм ее спотыкается о стук сердца, путаясь в каждом пятом его ударе. Костя поднимает голову и бедром толкает левую ногу партнера назад, делая короткий шаг. Напряженное тело, подвластное его ведению, неохотно следует указанному движению. Сопротивляется. От страха или по привычке? Костя внутренне подбирается и шагает в сторону. Миша делает неловкий шаг следом и замирает.

— Расслабься, — сладко перекатывая на языке каждую букву, шепчет Костя. Миша сглатывает и встречает его жадный взгляд. — Отдайся мне.

Еще шаг в пустоту, и следом за ним второй. Крохотное расстояние между их телами чувствуется невидимой преградой, из-за которой слитных движений не получается. Костя вжимается бедром в пах партнера и шагает вперед, вынуждая его отступить назад. Миша задерживает дыхание и шумно выдыхает ртом. Музыка разливается дурманящим туманом по комнате, перебиваемая лишь бешено колотящимся в груди сердцем.

— Так близко, — смущенно произносит Миша, силясь отстраниться хоть на шаг, но крепкая рука на пояснице не дает ему и с места двинуться. Костя поднимает их сплетенные руки и прижимает к плечу, словно кольцом обхватывая Мишу.

— Танец тоже способен передавать эмоции, — вкрадчиво нашептывает он, чувствуя, как от каждого слова напряженное тело в его руках мелко вздрагивает. — Порой он чувственнее секса.

Миша неумолимо краснеет и прячет лицо на Костиной груди. С каждым шагом он чувствует усиливающееся напряжение в подрагивающих пальцах, так крепко сжимающих его ладонь. Чувствует птахой бьющееся сердце в его груди. Жар возбужденного тела, полностью отданного Костиному ведению. Ноги уверенно шагают в такт мелодии, все ближе и ближе притягивая сладостный миг, когда танец окончательно околдует любовника. Шаг в сторону — резкий поворот. Захмелевшие изумруды не могут ухватить ни единого движения, и хозяин их растворяется в партнере.

— Я сейчас упаду, — на грани самообладания выдыхает Миша и роняет голову ему на плечо. — Голова кружится.

— Доверься мне, — Костя не желает разрывать восхитительный в своей чувственности танец. — И позволь полностью обладать тобой.

Он притягивает Мишу так близко, что его левая нога оказывается зажатой между бедер партнера. Шаг назад, а затем вперед. Костя наклоняет корпус, и Миша послушно отклоняется, хватается за его шею, запрокидывая голову. Так тесно и до невозможности властно, его сознание уплывает, отпуская на волю все скрытые желания. Костя плавным движением ведет его по дуге и выпрямляется, и Миша буквально повисает на нем, царапая кожу под рубашкой. На лбу выступает испарина, им обоим жарко от пламени свечей и порочной близости. Миша полностью покоряется каждому мимолетному жесту, словно марионетка в руках кукловода, и Костя понимает, что сейчас он готов на все.

— Хочешь, я открою для тебя еще одно удовольствие? — томный шепот склоняет к безоговорочному подчинению. Костя неторопливо кружит возлюбленного по комнате и с каждым шагом, каждым вдохом ощущает собственную власть над партнером.

Миша поднимает замутненный взгляд на него, словно в их маленьком мирке не существует больше никого и ничего. Костя настойчиво шагает вперед, и Миша судорожно вдыхает, когда его бедро прижимает болезненное возбуждение. Ноги заведующего слабеют настолько, что он почти не может двигаться в унисон, и Костя осторожно ведет их пару в сторону кровати, чтобы продолжить танец желания в другой плоскости.

— Остановишься по моему приказу, — с придыханием напоминает Миша, когда они вдвоем падают на постель.

— Всенепременно, — Костя хищно улыбается и опускается губами на его горло, оставляя на коже слабые розовые пятна.

Миша закрывает лицо ладонями, ерзая под Костей от невозможности унять полыхающий пожар в теле. Упругие мышцы под разгоряченной кожей мучительно напрягаются, каменеют от каждого поцелуя. Костя неторопливо скользит пальцами по черным пуговицам, высвобождая их из петель. И чем дальше он продвигается по шелковистой ткани, тем сильнее вид открывающегося его взору сексуального тела будоражит рассудок. Ох, как порочен контраст белоснежного и черного! Костя прижимается губами к грудине и ведет языком вниз, пока не достигает пояса брюк. Сладостный стон запоздало доходит до его слуха, и он снова прижимается поцелуем чуть выше паха, слизывая его судорожную дрожь.

— Костя! — хрипло выдыхает Миша и хватается руками за волосы на его голове, зарываясь пальцами. — Проклятье, что ты задумал?!

— М-м, — Костя льнет к его ласками, стараясь как можно незаметнее расстегнуть железную пуговицу на его брюках. Язык бесстыдно гуляет по животу возлюбленного, и соленый вкус его желания пьянит острее виски. — Не бойся, я не стану входить в тебя. Клянусь.

Кажется, слова убеждают Мишу. Он откидывается на подушках и хрипло стонет, а Костя успевает расстегнуть молнию и теперь стаскивает бесполезную сейчас шмотку, прихватив пальцами белье. Без сомнений, Миша чувствует наглое вторжение, полуприкрытые изумрудные глаза не сводят настороженного взора с каждого Костиного движения. Однако попыток остановить это безумие он не предпринимает, что становится для Кости своеобразным согласием. Брюки летят куда-то в темноту спальни, и перед его глазами впервые открывается восхитительный вид на возбуждение возлюбленного.

— Бесстыдник, — лукаво произносит Костя и хватает руками его ноги под коленями, настойчиво сгибая и разводя в стороны. Миша тут же бледнеет и напрягает мышцы, не давая раскрыть его настолько неприлично. Но то ли он ослабел от возбуждения, то ли от спиртного, Костя без труда совершает задуманное и садится на пятки, беззастенчиво разглядывая самую интимную часть. Ох, как же хочется прямо сейчас засадить ему! Костя похотливо облизывает губы и поднимает глаза на Мишу.

— Не смей! — дрогнувшим голосом предупреждает он, бледнея. — Только попробуй, и я…

— Я ведь обещал, — со вздохом произносит Костя и склоняется, прижимаясь губами к напряженному животу. — Входить не буду. Так что сосредоточь свои мысли не на страхе, а на ощущениях. Тебе ведь нравятся мои поцелуи?

Накрепко удерживая его ноги в одном положении, Костя опускается влажными поцелуями все ниже и не отрывает взгляда от напряженного лица возлюбленного. Мутные изумруды пристально наблюдают, как он прижимается щекой к его вставшей плоти и ведет языком так низко, что Миша захлебывается очередным стоном.

— Нр-нравятся, — жадно выдыхает он и запрокидывает голову, болезненно сжимая пальцы в волосах. — Целуй еще.

— Как прикажет хозяин, — сладко шепчет Костя и касается губами влажного естества. Миша вздрагивает и судорожно вдыхает, а бедра его напрягаются. Запах волн, словно шквал ветра, взрывается оттенками похоти и восторга и оседает на языке соленой морской волной.

Голову кружат дрожащие стоны и всхлипы покорного любовника, заглушающие даже звуки до сих пор льющейся музыки. Костя на миг отрывается от соблазнительного тела, чтобы прижать его колени к животу, и крепко обхватывает губами вершину возбужденной плоти, языком нежно лаская по кругу. Вкус его похоти становится острее, а голос то и дело срывается на хрипы. Миша выгибает спину и роняет руки на кровать, хватаясь дрожащими пальцами за простыни.

Костя медленно выпускает изо рта напряженный орган и ведет языком по выпирающим венам до основания, чтобы вновь подняться к вершине. Миша дергает ногами и мечется на постели, вскидывая бедра навстречу нетерпеливым губами и жаркому языку. Костя отпускает его колени и ставит пятки на кровать, хватаясь за бедра. И заглатывает целиком, глоткой чувствуя его крупную дрожь.

— Костя! С ума сойти!

Он прикрывает глаза и неторопливо движется губами вверх и вниз, оплетая языком разгоряченный орган. Достоинство у Миши оказалось на удивление крупным, и Косте, наверное, впервые в жизни сложно справляться с размерами, чтобы полностью вобрать в рот. Дыхание перехватывает, когда он чувствует, как мышцы гортани ритмично сжимаются вокруг налившейся кровью верхушки, а слюна тонкой ниточкой течет по подбородку. Миша подается тазом вперед и громко стонет, Косте с трудом удается удерживать его тело на кровати.

Однако одного взгляда на раскрасневшееся лицо и пошло раскрытый рот любовника хватает, чтобы его возбуждение достигло пика. Чуть ускоряя движение головы, он опускает руку к собственному паху и крепко сжимает рукой, чуть не плача от удовольствия. Пальцы следуют привычным маршрутом, поглаживают основание и поднимаются вверх, растирая прозрачную смазку. Костя закатывает глаза и плотнее сжимает губы, чувствуя, как напряжен партнер. Язык почти танцует под музыку на твердом стволе, и с каждым умелым касанием Миша дрожит и неосознанно толкается в рот, кажется, позабыв о том, что может ранить любовника.

Косте наплевать. Рука на собственной плоти движется все быстрее и быстрее, и горло сжимается раз за разом все чаще, доводя Мишу до безумия. Тот хватается влажными руками за его плечи и впивается короткими ногтями в кожу, едва способный сейчас контролировать собственные порывы. Костя зажмуривает глаза и тянется ладонью по груди возлюбленного, чтобы сжать набухшую бусину пальцами. Мелкая судорога сковывает его тело, Миша вскидывает бедра и вздрагивает всем телом, а в глотку Косте ударяет обжигающая жидкость.

Стиснув руку на собственном возбуждении, он медленно проглатывает и задерживает дыхание, чувствуя, как легкая дрожь его тела касается полностью погруженного в рот органа любовника и как тот сладостно стонет от затянувшегося оргазма. И пока воздух в легких весь не кончился, он яростно двигает рукой вверх и вниз, пока спазм в горле не вырывает из Миши продолжительный вскрик, завершающий их долгий танец вожделения.

Почти задыхаясь от нехватки кислорода, Костя наконец раскрывает губы и выпускает чужую плоть изо рта. Собственное сердце сходит с ума в груди, а ладонь, ласкающая себя, неприятно липкая. Оглядевшись по сторонам, он находит прикроватную тумбочку и открывает верхний ящик, чтобы достать оттуда салфетки. Взгляд медленно фокусируется и находит распластанного по кровати любовника. Миша лежит на спине, уронив руки вдоль корпуса, и дыхание из его рта вырывается глухими хрипами. Уголки губ растягиваются в улыбке, Костя отпивает глоток виски, прополоскав глотку, и проглатывает совсем не опьяняющую жидкость. Он и так до безобразия пьян близостью с возлюбленным.

— И как? — Костя приваливается рядом и кладет ладонь на щеку Мише, разворачивая голову к себе. Тот лениво разлепляет тяжелые веки и облизывает губы. — Налить выпить?

— Налей, — кивает Миша и пытается подняться, но ослабевшие руки скользят по простыни, и он падает обратно на подушки.

Костя наполняет стакан виски наполовину и возвращается, поддерживает любовника под спину и помогает ему сесть на кровати, а затем передает емкость с напитком, на всякий случай поддерживая его ладонь своей.

— Я не совсем про то говорил, когда сказал целовать, — Миша залпом осушает стакан и прикрывает глаза. Костя забирает у него пустой сосуд и ставит на прикроватную тумбочку.

— Я ведь обещал доставить тебе удовольствие, — он притягивает возлюбленного в объятия, и тот сонно кладет голову ему на плечо. — Ты все еще не готов дойти со мной до конца? Тебе понравится не меньше.

— Только не в таком раскладе, — упрямо произносит Миша, и Косте не остается ничего другого, кроме как тяжко вздохнуть. — Но сегодня было… очень приятно.

— Тогда я продолжу топить тебя в наслаждении, пока ты сам не покоришься мне, — он уверенно стаскивает с Миши рубашку и помогает ему опуститься на подушки. — Завтра рано вставать, засыпай.

Миша кивает в ответ, и Костя оставляет на его лбу нежный поцелуй. Изумруды вяло закрываются, и буквально за несколько секунд он проваливается в сон. Еще бы, учитывая талант Кости в подобных ласках и чувствительность его неопытного любовника. Пожалуй, если он действительно продолжит в том же духе, заведующему ничего не останется, кроме как сдаться на милость победителю в желании распробовать на вкус новое наслаждение. И вот так, маленькими шажочками, они вдвоем станут настоящими любовниками.

Костя заботливо укрывает его одеялом, а затем раздевается сам и ложится рядом, притянув возлюбленного в ласковые объятия. Миша сонно морщит нос и устраивается на его плече, тихо выдыхая. Сегодняшний вечер определенно войдет в тройку лучших в Костиной жизни, оставив первенство разве что их первому сексу. А может, случится еще что-нибудь настолько сладкое, что сможет затмить даже плотское удовольствие. И в общих чертах Костя уже представляет, что бы это могло быть.