— Нет, спасибо. — Подумав, ответила Аканэ, возвращаясь к переписке с профессором из университета Суны. Хидан непонимающе оскалился.

— Как это нет?! — Повернула голову, недовольно шикнув.

— Хидан только уснул, если не хочешь укладывать его снова — вали домой или говори шепотом. — Прошипела она. Дзимпачи поднял руки, сжав пальцы и опустив голову, обессиленно зарычав. Через год после их разговора на пикнике, Аканэ наконец-то начала пускать его в свой дом. Сегодня, из-за важной переписки, ему даже позволили уложить собственного сына. Хидан-младший был той самой причиной, по которой было бы неплохо узаконить их отношения. В третий раз. Едва не заржал от мысли, что первый брак был по её инициативе, второй по инициативе Шизуне, её подруги, которая даже не была в курсе, что Аканэ жива и почти здорова, а третий брак требовал сам Хидан. Выдохнул, поднимая голову.

— Марила, давай мыслить трезво. — Аканэ подняла бокал с вином, стоявший перед монитором. — Ладно, я буду мыслить трезво. Почему мы не можем сойтись?

— Потому что я тебя очень плохо знаю. — В который раз проговорила Аканэ, улыбнувшись в монитор. Хидан посмотрел на потолок, отчаянно желая взвыть.

— Ну вот за что ты мне такая заноза в заднице?

— И ты меня очень плохо знаешь.

— Я тебя знаю лучше тебя. — Плюхнулся в кресло, решив воспользоваться тем, что его ещё не вышвырнули из дома. Аканэ ничего не ответила. Как-то не хотелось признавать, что он прав. — Я там фрукты купил, тебе принести? — Если бы он узнал в Огне, что Аканэ любила фрукты, до того, как попала на улицу, он бы заваливал её фруктами с самого начала их ненормальных отношений. Сэннин замолчала, наклонив голову.

— У меня завтра выходной, я обещала Хидану свозить его на ферму. Поедешь с нами? — Хидан приоткрыл один глаз, усмехнувшись. Ну конечно он поедет. — Тогда оставайся на ночь здесь, мы поедем рано утром.

— А ты проснешься? — И снова не посмотрела на него, заставив Хидана оскалиться ещё шире. Не знал он её, как же, она до сих пор по утрам с трудом глаза открывала. — Я тебя разбужу. Где я могу упасть в горизонталь?

— На выбор детская, комната Тея, она пустая, общий зал.

— А твоя комната? Марила, я не собираюсь трахаться тут же. У меня вообще воздержание.

— А на вдовцов оно распространяется? — Хидан хохотнул.

— Засранка. Ну так к тебе можно?

— Подожди, у меня работа. — Покорно закрыл глаза.

— А если бы девочка родилась, ты бы назвала её Аканэ? — Заметил, как дёрнулся уголок её губ. — Да ладно, ты бы и девочку назвала Хиданом? Я думал, ты любишь детей.

— Нет, конечно. Иди ложись, я тоже скоро подойду.

Аканэ бесшумно зашла в комнату, прекрасно ориентируясь в темноте. Хидан слышал, как слегка пьяная женщина стянула с себя рубашку и майку, слышал, как кинула на пол свободные домашние штаны и задержал дыхание, когда Аканэ легла в кровать, прильнув к его спине. Что-то промычала, вынудив его развернуться, развернуть её и обнять со спины, уткнувшись в её волосы.

— Я так скучал по твоему запаху. — Прошептал он, когда Аканэ уже уснула. Она обязательно утром начнёт всё отрицать, что в комнату его не звала, что он сам припёрся, но это было не важно. Он наконец-то мог её коснуться.

Удивительно, но вид спящего Хидана заставил Сэннин вскочить с кровати раньше обычного, направляясь в ванную первой. Утром всегда был распорядок. Просыпалась она, пинала брата, шла в душ, потом готовила сыну завтрак, будила сына, следила за тем, чтобы он не исчез из ванной и не оказался где-то на другом конце города, после чего они завтракали. Аканэ умоляла его есть овощи, на что Хидан послушно надкусывал каждую часть, заявляя, что норма овощей на день выполнена. В этот раз будить Тея не нужно было — он ночевал у девушки, а потому, завернув волосы в полотенце и накинув длинный халат на тело, Сэннин спустилась на кухню, чуть нахмурившись. Хидан готовил. Она помнила по фрагментам памяти, что Хидан уничтожал кухню и всего, чего касался.

— Отойди от плиты! — Громче обычного, заставив его обернуться и снова оскалиться.

— Всё нормально, марила, я научился готовить. Пара мощных подзатыльников от Ким и её книга рецептов, и никто не дохнет. По крайней мере, сразу. Хидан что ест на завтрак?

— Омлет с овощами, молоко или сок. Иногда пьёт мою кровь литрами. — Оскалился. Если бы его по утрам овощами кормили, он бы сам такого кормильца обескровил.

— Не правда! — Пробубнил детский голосок, заставив родителей посмотреть в коридор. Подросший Хидан, лохматый после сна, стоял на лестнице, потирая глаза после сна. — Я не ем овощи, меня мама заставляет.

— Я тоже овощи не люблю, но слушай маму, она желает тебе добра, потому что любит тебя. — Отрезал Хидан, а потом посмотрел на сковородку. — Но омлет ты не будешь, потому что я приготовил пасту. — Аканэ прикрыла глаза.

— Пасту? На завтрак. — Выдохнула. — Гений. Уйди от плиты, пока я тебя самого на завтрак не пустила!

— Мама проснулась злая. Барашкам будет страшно.

На ферме было не слишком многолюдно, по крайней мере, Хидан, пока парковался, насчитал только две машины. Аканэ, отстегнувшаяся, замерла, нахмурившись. Её сын вопросительно посмотрел на женщину, предприняв попытку вылезти из детского сидения. Хидан обернулся, нахмурившись. За всё время их нового знакомства, она замирала так несколько раз. Тряхнула головой, словно не понимала, где находится. Перевела взгляд на Хидана, и мужчина отметил непонимание и испуг.

— Я же рассчитала дозировку, почему ты… — Замолчала, заметив присутствие мальчика. Хидан опустил голову, усмехнувшись. Он слишком хорошо помнил, как она его усыпила и отправила ловить этого ненормального Наруто, воскресить бы его и самому прибить.

— Не пугай нашего сына. — Ещё раз посмотрела на темноволосого мальчика, отмечая их сходство. Особенно волосами.

— Мам? — Не испугался, с любопытством разглядывая маму. Каждый раз после замирания она выдавала что-то веселое. — Мам, нас ждут барашки. — Аканэ, пытаясь связать настоящее и часть её прошлого, что внезапно выскочило на первый план, указала на Хидана-старшего.

— Вот один уже сидит. — Дзимпачи даже не оскорбился, широко улыбнувшись. — Пошли, малыш. Посмотрим на мясо.

— Мясо! Кудрявое мясо! — Аканэ слабо улыбнулась, открывая дверь и поставила сына на ноги. Хидан тут же помчался к ограждению, пугая работников и требуя подать ему самого пушистого барана, но животные начали разбегаться. Хидан-старший вышел из машины, поставив её на сигнализацию и потянулся, не выпуская Сэннин из поля зрения. Аканэ смотрела в сторону сына, щурясь от восходящего солнца и слабо улыбалась.

— Я должна извиниться перед тобой. — Спокойно проговорила она.

— За транквилизатор? Наверное, да. — Оскалился он. Аканэ повернула голову к нему.

— Нет, за тот случай с ролевой игрой, когда я перетянула ошейник. — Хохотнул. — На счет твоего предложения. Я подумаю. — Кивнул. Уже что-то. Гораздо лучше, чем «Нет, спасибо». — Над тем, чтобы подумать.

— Марила, не хуей.

— А? — Оскалился ещё шире, переходя на язык страны Огня. Аканэ размяла ноющие плечи, указав на их сына. — Пошли, лингвист.

— Давай я тебя разомну. Если не доверяешь мне, что массаж опять перейдет в секс, приходи ко мне в кабинет. — Аканэ хмыкнула.

— Когда это тебя останавливало?

— Женщина, у меня после твоей неудачной смерти, никого не было. Я, можно сказать, стал девственником. — Похвастался мужчина, подходя к ограде. Хидан посмотрел на отца, спрашивая, кто такие девственники. Аканэ посмотрела на своего спутника, прося его объяснить ребенку. Он гоготнул. — Это, малыш, ты до восемнадцати.

— А почему до восемнадцати?

— Потому что, если от тебя кто-то залетит, пока ты не станешь совершеннолетним, твоя мама убьёт меня за паршивое воспитание. Ну и я против слишком ранних беременностей.

— Да у меня много поводов. — Заметила Аканэ, находя табличку, с просьбой не кормить животных своей едой. Ту необходимо взять у сотрудников. — Я пойду за кормом для пушистиков. О, там лама, надо потом к ней подойти. — Хидан кивнул, беря сына на руки, чтобы тот не пытался перелезть через ограду. Не стал говорить, что у него самого полно причин её грохнуть, но он не воспользуется ни одной. И к ламе не пойдёт, но об этом говорить не будет.

— Хидан, предлагаю уговорить твою маму снова выйти за меня.

— Тётя Ким уже приводит плюсы брака с тобой.

— Даже так? И какие плюсы?

— Ты её любишь больше, чем себя. — Хидан кивнул. Это было правдой. — Потом она ещё что-то про кровати сказала, но мама меня заметила, и тётя Акира меня поймала. Потом меня забрал дядя Дейдара, но я не растерялся и попал в дом по крыше. — Мужчина выдохнул. Он даже не удивился. — Но лёг спать, чтобы мама не расстраивалась.

— Это правильно. А вот и наша мама. — Аканэ поправила сумку с едой, которую ей выдал сотрудник и разъяснил, где любят обитать животные. Эту информацию она и передала, указав рукой на амбар.

— Там есть коровы, их можно подоить.

— О, молоко, это заебись.

— Вам да, поэтому вы идёте доить корову. А я, со своей непереносимостью, посмотрю.

— Непереносимость? Этого не было. — Сощурился мужчина.

— Это выяснилось, когда мне заменили модификацию. Сасори сказал, что это забавно, когда от кусочка сыра я пытаюсь улететь на луну. — Хидан отвратительно громко заржал. — Поэтому убирать не стал. Акира и Дейдара такие же. Хидан пошел в тебя.

— Ну так понятно, я же такой пиз…

— Слушай, я один раз спустила тебе мат при ребёнке, следующий будет летальным.

— Восхитительный. Марила, я восхитительный, выходи за меня. Выходи, а то я тебя молоком напою.

— Мам, выходи за него. А я не буду уходить из дома.

— Враньё. — Указала на сына. Посмотрела на его отца. — А ты успокойся и запиши меня на массаж. Если отпустит — я соглашусь.

— По любому отпустит. Но если нет? — Аканэ сощурилась. Хидан же был суеверным, да?

— Ты купишь мне туфли.

— Нет! — Громче, чем обычно, возразил он. Любой дурак в этой стране знал, что если купить своей женщине туфли — то она на этих туфлях и уйдёт от него. — Если хочешь новые туфли, то я дам денег и купи сама, но покупать лично я не буду! — Аканэ заметила нотки страха в его голосе.

— Хидан, родной, иди кормить коровку. — Отец поставил мальчика на землю и тот послушно, взяв сумку с продовольствием, умчался в сторону амбара. Она улыбнулась.

— Считай, проверку ты прошел. Церемония будет какой ты хочешь. — Скрестила руки на груди, не переставая улыбаться. Она видела мыслительный процесс на его лице, видела, как хмурится мужчина.

— Ты на мне сейчас один из своих полицейских трюков использовала? — Чуть пожала плечом.

— У меня двадцать процентов памяти не восстановится никогда, а ещё десять или тринадцать не восстановилось, я хочу гарантий, что ты не сделаешь мне больно.

— Марила, ты превратилась в потрясающего параноика. Я люблю тебя. Даже такую ебанутую. Даже стрелявшую в меня. И твоя непереносимость молочных изделий не изменит моего решения. — Усмехнулся он. Последнее его явно забавляло, нужно как-то подсунуть ей мороженное. — Я могу рассказать тебе всё, с момента нашей встречи.

— Нельзя, тогда моё восприятие будет мешать восстановлению. — Улыбнулся, выпрямляясь. Запустил руку в карман, выуживая маленькое кольцо. — Ты его с собой носил?

— Купил, как только увидел тебя снова. — Сообщил мужчина. Такого ответа Аканэ не ожидала, но не успела возмутиться тому, что он был железобетонно уверен, что он её добьется. — На колено вставать?

— Ты хоть раз вставал?

— Да. — Аканэ не помнила этого момента, но поверила, наблюдая за тем, как Хидан садится на одно колено, беря её за руку. Прекрасный момент, который испортила прошедшая мимо овца, заблеяв, что заставило его захохотать. Нормальное предложение — это явно не в его стиле. Аканэ пыталась скрыть улыбку, но на щеках появились ямочки.

— Марила, моя дорогая ебанутая женщина, подарившая этому миру нашего не менее ебанутого сына. Ты выйдешь за меня в третий раз? — Она кивнула, наблюдая, как он пытается продеть кольцо на её палец, воюя с её широкими костяшками. Всё же надел на кольцо палец, где было ещё одно, с символом их религии. — Возможно, надо было на другую руку. — Пробормотал он, оскалившись. — Но на третью свадьбу я никого не позову. Кроме Хидана. И ты сама дала мне карт-бланш, свадьбу организовываю я. — Аканэ наконец-то улыбнулась, обнажив верхний ряд зубов. Вновь кивнула, потянув мужчину на себя. — Туфли не куплю, я дам тебе денег и иди покупай сама. — Выдохнул ей в макушку, крепко сжав в объятиях.