Каир 198…

Песок казался просто вездесущим, от него не было спасения, он забивался в каждую щель и хрустел на зубах. Сотрудник из фонда Спидвагон и мусульманский священнослужитель шли нога в ногу. Огромный мужчина двухметрового роста рассказывал, как дочь знаменитого экстремиста Идриса ибн Абдул-Ваххаба оказала сопротивление при задержании. За нейтральной формулировкой скрывалась кровавая резня, в ходе которой она ранила трёх сотрудников, едва не убила одного, и лишь Джотаро сумел поймать её.

— Никогда не стоит терять бдительность, даже если речь идёт о ребёнке, — сказал Фарид.

— Когда ей сообщили о смерти отца — хоть бы слезинку проронила, но нет, сказала, что теперь он получит награду от Аллаха!

— Он растил из неё воина Аллаха. А воины, как известно, не плачут.

— Но теперь что с ней делать? У неё совсем не развиты социальные навыки. Но она умеет убивать; люди, которые читали протоколы допросов не могли поверить, что именно она всё это проделала. Зато я видел всё собственными глазами.

— Мне надо поговорить.

— Только осторожнее с ней! Не смотри, что тощая, она убьет тебя, не моргнув глазом!

Фарид-хазрат пересёк порог камеры. У него возникло ощущение, что он зашёл в клетку к дикому, но умному зверю, который наблюдал за каждым его движением.

— Мир тебе.

Девочка молчит.

— Как тебя зовут?

Девочка всё равно молчит.

— Я разговаривал с тобой вежливо, а ты меня игнорируешь. Своим поведением ты показываешь лишь то, что отец плохо воспитал тебя.

— Меня зовут Фатыма.

— Где твоя мама, Фатыма?

Девочка приподняла бровь.

— К чему вы спрашиваете?

— У всех детей есть папа и мама. У тебя есть мама?

— Я не знаю, — девочка задумчиво посмотрела в сторону.

— Что случилось с твоей мамой? Она умерла? Или твои родители развелись?

— Я… не помню.

Впервые за всё время ареста во взгляде Фатымы был ужас.

— Постарайся вспомнить. Это очень важно.

— Но я не помню ничего кроме женского крика…

***

— Не нравится мне Джорно Джованна.

— С чего это?

— Когда человек посещает поликлинику, на него заводят амбулаторную карту. Если он попадает в больницу — истории болезни. Если в школу — его вносят в базу данных. Если, не дай бог, в тюрьму — на него заводят дело. Смекаешь, о чём я?

— Да.

— Джорно не числился ни в одной школе, ни в одной больнице, ни даже в тюрьме. Он как будто бы возник из ниоткуда.

— Ну, вообще-то он мне сказал, что у него был отчим, с которым он не очень ладил.

Асель замолчала.

— Тебе нужно втереться к нему в доверие и узнать о нём больше.

— С какой стати я должен выполнять твои поручения?!

— Если ты до сих пор не понял — ты в жопе. У тебя есть враги, но нет союзников. И если ты думаешь, что La Squadra вступится за тебя, то обломись. У них проблемы посущественнее.

— Какие ещё проблемы?

— Последняя фраза очень много говорит о степени близости. Им серьёзно урезали финансирование. Настолько серьёзно, что им скоро придётся писать служебные записки: «для убийства нам требуется: билеты на поезд, номер в гостиницу на неделю, командировочные на сутки — сумма такая-то, расходы на врача и лекарства — сумма такая и так далее».

Фуго вспомнил, как Иллюзо упоминал, что им приходится самим убирать трупы, чтобы не платить чистильщикам.

— Можно подумать, они не привыкли к этому, работая в больнице.

— Боюсь, они не захотят привыкать к этому. Догадываешься, куда ветерок дует? Ну что, мы договорились?

— Я подумаю.

— Ну коль надумаешь, то позови на свидание на следующих выходных.

— Как стратегическое прикрытие?

— Ну, может быть, это не только прикрытие, — Асель подмигнула глазом.

Паннакотта и Асель гуляли по парку, обсуждая работу.

— Шармута!

Асель остановилась на полном ходу. Паннакотта не знал арабский, но судя по выражению лица, это слово значило что-то нехорошее.

— Как вы меня назвали? — произнесла она металлическим голосом.

Неподалёку стояла группа из трёх мусульманок.

— Да ты! Ты позоришь мусульман! Разоделась как шлюха и гуляешь с парнем!

— Как вы верно отметили — я гуляла с парнем. Не обнимались, не целовались взасос, даже за ручки не держались. Просто. Шли. Рядом. Вы можете привести хоть один хадис, где это запрещено? А хотя что толку с вами разговаривать. Фуго, подержи телефон.

Асель вышла вперёд, чего-то ожидая. И это случилось — из телефона раздались первые аккорды песни. Она показалась Фуго подозрительно знакомой. А девушка стала совершать первые танцевальные па. Паннакотта был в шоке, узнав Living Dead Girl Роба Зомби — весьма трешовая песня о девочке-мертвячке. Неужели Асель слушает такое? Но в шоке был не только он — мусульманки словно языки проглотили от удивления.

Crawl on me

Sink into me

Die for me

Living dead girl

Танец был вольный, ни на что не похожий. Это было кривляньем — но не с целью повеселить, это было выражением презрения, плевком в лицо. К тому же, хоть мусульманка и не училась ни в одной школе танцев, её движения были уверенными, в которых явно был собственный стиль.

Паннакотта присоединился к ней. На танцевальное шоу сбежались зеваки. Фуго испытал ни с чем не сравнимое вдохновение и он словно знал, какое движение сделает Асель, потому танец был абсолютно синхронным, что производило неизгладимое впечатление. Но опять же в рамках приличия — никаких попыток сблизиться, только подражание друг другу.

Когда они закончили, раздались аплодисменты и свист. Люди требовали повторить номер на бис. Группа ханжей в платках лишь повернулись спинами и спешно покинули место происшествия.

***

— Мы должны с этим что-то делать! Так дальше не может продолжаться! — крики Гьяччо были слышны даже в коридоре.

— Во имя Ктулху, успокойся! Или тебе жить надоело? Любой неосторожный шаг может стоить нам жизни! — шипел Мелоне. Оказывается, и он может быть на серьёзных щах.

При виде Фуго они тут же замолкли, а Мелоне кокетливо поинтересовался:

— Ну как твои дела, герой-любовник?

Асель была права: La Squadra была уже сложившейся командой и заработать их доверие было очень сложно. Но по крайней мере, он знал, из-за чего они шепчутся по углам.

— Какой ещё герой?

— О, слухами больница полнится, какой зажигательный танец ты танцевал в парке вместе с Асель! Как тебе удалось закадрить её?

— То, как мне удалось её закадрить — пусть останется тайной, — небрежно сказал Фуго.

— Ладно пошли арбайтен. Итак, что у нас сегодня интересного?

Иллюзо подал историю:

— Оу, полный набор. Женщина 85 лет, направляется на патанатомическое исследование с диагнозом: Основной: внебольничная правосторонняя пневмония, осложненная эмпиемой плевры. Пристеночный осумкованный малый пневмоторакс. Сепсис. Конкурирующий: ТЭЛА? Инфаркт миокарда? Осложнение: Острая дыхательная недостаточность 3. Эмпиема плевры. Правосторонний пневмоторакс. Тромбоэмболический синдром. Отек головного мозга. Абсцесс селезенки? Сопутствующий: ИБС. ПИКС по ЭКГ. Фибрилляция предсердий (давность?), тахисистолия. ХСН 2Б, 4 ф.к. Сахарный диабет 2 типа, декомпенсация. Гипертоническая болезнь 3 ст, риск 4. ХБП 4 ст. Тромбоз глубоких, подкожных вен правой нижней конечности. Фуго, возьмёшь на себя?

— Всегда мечтал сделать вскрытие пенсионерке, на которой живого места нет, — проворчал интерн.

— Давай, морду не вороти, тем более тут случай не такой однозначный, как может показаться. Дуй в мертвецкую, там Сорбет с Джелато ждут тебя.

Из тела извлекли органокомплекс, и стали извлекать органы и брать кусочки на биопсию.

— Ну раз пишут абсцесс селезенки под вопросом — давайте вскрывать селезёнку, — говорит Фуго.

Санитар вонзил секционный нож в селезёнку и содержимое кисты брызнуло на его халат.

— Ой, блин! — воскликнул Сорбет. Даже в такой ситуации он вёл себя интеллигентно, хотя сам Фуго употребил бы куда более крепкое словцо.

— Постой, я вытру тебя, — Джелато подбежал к нему с тряпкой.

— Да не стоит, я ещё запачкаюсь.

— Всё равно стой смирно! — прикрикнул на него любовник.

Сегодня было десять трупов — довольно много по меркам патанатомии. Фуго поленился готовить, и потому решил пойти в буфет в терапевтический корпус и там купить перекусить. В очереди стоял Джорно Джованна.

«Тебе нужно втереться к нему в доверие и узнать о нём больше» — вспомнил он задание Асель. Вот только как завязать разговор? Что общего может быть у хирурга и патологоанатома? С какой стати хирургу вообще знакомиться с патологоанатомом, который ещё интерн, а соответственно «уже не студент, но ещё не доктор», то есть не имеет права выносить заключения, а значит от него ничего не зависит? Фуго решил завести ничего не значащий разговор. Ну пошлёт и пошлёт, в конце концов, это не жизненно важно.

— Привет? — интерн подошёл к нему.

Они обменялись приветствиями, спросили друг друга как дела.

— Давай встретимся где-нибудь на выходных, посидим, — неожиданно предложил Джорно.

— Ээээ… это было бы замечательно.