Друзья покинули бар. Драйзер слегка качало при ходьбе, но Леон видел, каким отработанным движением выкрутила руку тому приставале.
— Давай тогда по домам. Упс, один момент — мне некуда идти. Ладно, пойду на участок, может там выделят койку.
— Ты можешь переночевать у меня, — предложил Аббаккио.
— Когда парень зовёт девушку переночевать — звучит не очень.
— Я безобиден, как старик-импотент.
— Ты и правда импотент?
— Кхм, я не хотел бы это обсуждать.
У Леона на самом деле были с этим проблемы — у психотропных препаратов, которые он принимал длительное время имелся такой побочный эффект, как подавление полового влечения, кроме того, ему просто было не до того. Когда тебе страшно — секса не хочется совсем, а у него хардкорное тревожное расстройство. За время, пока Леон возвращался к нормальное состояние, он настолько привык к целибату, что был уверен, что ему это не совсем не нужно. Только эпизод с Ядовитым Плющом показал, что он может, вот только он не рассматривал Джорно как партнёра (не только полового), потому сразу обозначил границы, за которые не стоит переступать. Джованна был не в восторге, но учитывая, через что Леону пришлось пройти, относился с пониманием, решив подождать столько, сколько необходимо.
— У меня есть удобный диван или предпочтёшь жёсткую койку в участке?
— Сказать по правде, диван мне кажется более заманчивым.
***
Утром Аббаккио пошёл на кухню и стал готовить гренки. Драйзер всё ещё спала, обняв подушку. Он закончил готовить, когда девушка, держась за голову, поплелась на кухню.
— С первым похмельем, дорогая! — насмешливо сказал мужчина, ставя перед ней стакан воды и аспирин
— Да, удовольствие ниже среднего… — Дамира приняла помощь.
— Есть будешь?
— Нет, что-то не хочется.
— Зато я буду.
Не успел Леон доесть последний кусок, когда Дамира заговорила:
— Федералы отследили сигнал — он шёл из Мюнхена. Но проблема в том, сейчас они связываются с посольством, чтобы получить разрешение действовать в другой стране и это займёт время. Грёбаные правила…
— А разве не ты стояла на том, что нужно всегда следовать правилам?
— Да, но теперь время играет против моей сестры.
— И что ты намереваешься делать дальше?
— Я попросила отстранить меня от дела и дать мне отпуск. Я поеду в Германию навестить своих родственников.
— Так… ты серьёзно?
— О чём ты?
— Ты собираешься в Германию не для того чтобы погостить. Ты понимаешь, насколько это опасно?
— Я работаю в полиции, так что не надо мне говорить, что такое опасность.
— И тем не менее собираешься в самое пекло.
— Если выгорит — я арендую место на складе, перевезу туда вещи и буду выбивать комнату в общежитии. Если не выгорит — ну что ж…
— Боюсь, скорее всего комната в общежитии тебе не понадобится. И без обид…
— Такое говорят, когда хотят сказать что-то очень обидное, — вставила Драйзер.
— …но твой стенд бесполезен в бою.
— Зигмунд чуть не отгрыз Формаджо нос.
— А что он сделает против группы террористов? Тоже всем носы поотгрызает? — Аббаккио сказал со скепсисом.
— Я не собираюсь как Рэмбо идти против десятерых с автоматом наперевес. Я хочу выследить преступников и сообщить их местонахождение в полицию. Да, я собираюсь рискнуть жизнью, но не собираюсь делать это напрасно.
— А как ты собираешься действовать, имея столь мало данных?
— Да, планирование вещь хорошая, но иногда приходится импровизировать. У хищника нет карты и компаса, но он знает, где найти свою добычу.
— Кстати о хищниках. Можно я свяжусь с Джорно, может быть он нам поможет.
***
В бизнес-классе самолёта сидели трое — двое молодых мужчин и одна девушка напротив них. Она долго смотрела в окно иллюминатора, прежде чем сказать:
— Надеюсь, у Медины хватит ума следовать моему плану.
— Ты не очень высокого мнения об уме сестры, — сказал Аббаккио.
— Она добрый человек, но чего греха таить, умом не блещет. К примеру, она вышла замуж за этого мудака.
— И что же заставляет тебя так думать? — спросил Джорно.
— Что делает нормальный человек, когда его близкий не приходит домой поздно вечером и не отвечает на звонки? Конечно, пытается выяснить где он и что с ним случилось. А этот гад выговаривал мне, что видите ли, ему пришлось сидеть со своим же собственным ребёнком! Только когда к нему пришла полиция, он понял, что его жена не отлынивает от домашних обязанностей. Я так и передам своей сестре, когда она вернётся.
— Боюсь, это не поможет. Есть у меня одна знакомая, Ирен Лестофанте. Знакомство было не из приятных, но она сказала одну правильную вещь: человек игнорирует всё, что не вписывается в его картину мира, пока ему не прилетит по башке. Некоторые люди умудряются игнорировать даже удары по голове, пока череп совсем не треснет.
— Итак, что мы знаем о твоём отце? — спросил Джорно.
— Первый факт — много лет назад усатый дядя отвёз меня в тот роддом. Второй факт — усатый дядя явился сейчас, чтобы убить Безликую.
— Этот человек занимает не последнее место в обществе, раз на него работают такие люди. Кроме того, у него есть стенд. Обычно у родственников стенды имеют сходные способности. Что умеет твой стенд?
— Пока не удалось выяснить. Молчит сволочь.
— Некоторые вещи не стоит говорить раньше времени, — Зигмунд тут отозвался.
— Значит, мы имеем дело со стендом с неизвестными возможностями. Хоть он и занимает высокое положение, он точно не публичный человек. Он работает в секретной службе…
— Или в мафии.
— Думаешь, мафиози стал бы возиться с младенцем? Не проще ли было задушить его подушкой?
— Даже мафиози не душат младенцев подушкой.
***
Самолёт прилетел в аэропорт имени Франца Йозефа Штрауса — один из крупнейших аэропортов. Прилетев в Мюнхен и оказавшись в аэропорту, каждый путешественник сразу чувствует, что оказался в Германии. Вся инфраструктура огромного аэропорта продумана до мелочей.
— Что ж, выгодно отличается от итальянского сервиса, — произнёс Аббаккио.
— Здесь есть автобус, на нём можно будет быстро добраться до города, как и на такси, но намного дешевле, — сказала Драйзер.
— Фонд не ограничивает нас в расходах, — говорит Джорно.
— Я не люблю напрасно тратить ресурсы. Тем более тут нет проблем с общественным транспортом.
— Это точно, — сказал Леон, когда увидел, как автобус подъезжает ровно к двенадцати часам.
Драйзер предъявила билеты, и они расселись по местам.
— Каков дальнейший план действий?
— Пока в немецком филиале фонда ищут человека с подходящим стендом и свяжутся, как только будет известно.
— Ну что ж, давайте тогда закинем вещи.
В гостинице Драйзер, поднимаясь по лестнице, столкнулась с незнакомцем. Вспомнив, что так действуют карманники, она стала ощупывать карманы. Но у неё ничего не пропало, более того — в кармане был клочок бумажки.
«Разверни, как будешь в номере».
Первым порывом было желание сказать товарищам о происшествии с запиской. Но с какой стати писать предупреждение, чтобы она прочитала её наедине? Ведь что если что-то написано, то буквы не испарятся, стоит на неё взглянуть человеку, который не является адресатом. Или испарятся?
«А что, если это стенд?». Да, осторожность подсказывала не следовать указаниям неизвестного, а посоветоваться с более опытными пользователями стендов. Но в тоже время она рисковала утратить единственную нить.
— Драйзер, ты чего там застряла? — сказал Аббаккио, обернувшись.
— Ничего, — она быстро побежала по ступеням.
В номере она развернула записку. Поначалу она увидела лишь чистый лист бумаги, но потом на ней появился рельеф в виде губ.
— Неплохой план, легавая, вот только мы раскусили твою сестру. И пока мы думали, что с ней делать, ты приехала сюда очень кстати, — прошелестел голос.
— Чего вы от меня хотите?
— Если ты придёшь к нам, мы освободим Медину. Но без глупостей — ничего не говорить своим товарищам, не обращаться в полицию.
Зигмунд материализовался на её плече.
— Каковы гарантии, что вы сдержите своё обещание? Вы точно не из тех людей, которые желают мне добра, так что я не могу вам доверять. Быть может, мне проще поступить наоборот — передать моим товарищам наш разговор и действовать согласно намеченному плану? — сказал попугай.
— А это кто? Голос разума?
— Да, это мой голос разума, и я не могу с ним не согласиться.
Губы замолчали — видимо, владелец стенда обсуждал услышанное с кем-то.
— Хорошо. Мы пришлём тебе заряженный пистолет, и ты отправишься с ним к нам. И ты будешь держать его у себя, пока твоя сестра не уйдёт на безопасное расстояние. Но учти, не пытайся что-нибудь выкинуть — или Медина тут же умрёт.