— Можно узнать твоё имя?

— Зачем? — удивился Фуго.

— Мы же не враги друг другу, чтобы скрывать имена.

— Паннакотта.

— Меня зовут Рафаэль.

Фуго не сильно удивился, когда таксист, проведя «эмпатический сеанс», слово в слово повторил изречённое Беатрис. Он так же отметил нетривиальность подхода. Действительно, с кем не поболтать, как с таксистом по дороге? Рафаэль так же предлагал подбросить до дома, если у пассажира не было денег, говоря, что ему по пути.

Таксист оказался интересным собеседником. Он рассказывал о проблемах эвтаназии, о египетском культе мёртвых, о Хароне — перевозчике душ мёртвых через реку Стикс. По ходу дела Фуго успел развязать небольшую дискуссию.

Рафаэль отметил, что покалеченных животных усыпляют, а покалеченных людей — нет. И задавался вопросом, почему животные заслуживают милосердной смерти, а люди должны страдать. Из его желания помочь людям и родился стенд Azrail — талмудисткого ангела смерти. Паннакотта усмехнулся и ответил, что ему следовало бы назвать свой стенд Abbadon.

— В честь ангела погибели? — осведомился Рафаэль.

Паннакотта сказал, что да, он несёт погибель всем, кому не повезло оказаться рядом. Он говорил, что у стенда Azrail есть существенный недостаток — результаты действия слишком заметные и смахивают на убийство. Рафаэль ответил, что при ранении сонной артерии потеря сознания наступает через пять секунд. Он не хочет причинять лишнюю боль, человек уже и так натерпелся. Выглядит весьма жутко, но на самом деле это довольно безболезненная смерть. И гарантированная, потому что человеческий организм парадоксальным образом сочетает две вещи — он очень хрупкий, но очень живучий. Кто-то умирает от простуды, а в кого-то стреляют из дробовика — и он выживает.

Рафаэль поведал, что он уже привык работать с потерявшими надежду, хотя порой это довольно утомительно. И он рад, что ему не пришлось выслушивать длинный пересказ о своей несчастной жизни, а поговорить откровенно на интересующие его темы с человеком, который обладал сходными способностями. Паннакотта лишь отшутился, что глупо бы было упускать возможность поболтать с ангелом смерти.

Таксист выехал за город к заброшенной стройке. На улице уже стемнело. Они молча вышли из машины и направились к зданию.

— Славное местечко, говоришь? — сказал юноша со скепсисом.

— Без обид, сынок, после твоей смерти мафия будет носом землю рыть, чтобы отомстить за тебя. Потому мне нужно выиграть время, чтобы успеть исчезнуть из города.

— Хорошо, — Фуго прикрыл глаза, — я не буду привередничать.

— Вот и славно, — Рафаэль осторожно наступал на землю, чтобы не напороться на гвоздь или ещё что-то довольно острое.

Они вошли в одну из предполагаемых комнат. Паннакотта лёг на бетонный пол. Холодно. Он ненавидел мёрзнуть.

— Потерпи, — произнёс Рафаэль, — закрой глаза и не открывай их, иначе можешь испугаться. И ещё будет немного больно, с этим я ничего поделать не могу.

— Бывало и больнее.

Фуго зажмурил глаза и вытянул руки вдоль боков, как в стойке смирно, чтобы не сильно дрожать. Он честно не открывал глаза, потому что не увидел ни стенд, ни то, что этот стенд делает. Поначалу не было ничего, только этот проклятый холод. Затем он ощутил два укола в шею…

Паннакотта схватил рукой отростки стенда и дёрнул их в сторону. Шипы довольно глубоко оцарапали шею. Фуго вскочил на ноги, заливая пол кровью. Ничего, артерии не задело, а боль можно потерпеть.

— То, что ты делаешь — это убийство!

— Ты чего творишь?! — заорал Рафаэль, отзывая стенд.

— Ты прикрываешься красивыми словами о милосердной смерти, но это убийство!

Фуго призвал Purple Haze.

— Ты находишь отчаявшихся людей, которые не будут сопротивляться, когда их убивают!

Капсула с вирусом разбита. Но удивительное дело — ядовитое облако, вместо того, чтобы расползтись во все стороны, собралось в правильный шар. Шар, полностью подчиняющийся его воле.

«Твоя ошибка в том, что ты пытаешься избежать боли. Ты не должен её бояться, ты должен превратить её в свою силу».

«Это ты имел в виду, Джорно Джованна?». Преодолеть свою боль — и научиться терпению.

Фуго никогда не отличался терпением, потому легко приходил в ярость. И его стенд был воплощением вспыльчивой натуры, которая сносила всё на своём пути, не различая ни врагов, ни друзей. Сейчас же Фуго изменился — и его стенд эволюционировал. Его губы исказились в кривой усмешке:

— Я дарую тебе милосердную смерть.

***

Паннакотта шёл, зажимая раны на шее. В машине должна быть аптечка. Фуго находит искомое в бардачке и достаёт бинты. Шипит, прижимая маленькие свертки с марлей поверх ран и накладывает сверху повязку. Хорошо бы обезболивающее. Паннакотта находит таблетки и кривится — аспирин. Он и так истекает кровью, а лекарство наоборот, снижает свёртываемость. Очень кстати, да.

Фуго снимает автомобиль с ручника и трогается. Он не счёл нужным запомнить дорогу, считая, что это ему не понадобится. Ладно, главное до города добраться, а там у кого-нибудь спросит. Паннакотта надеялся, что в темноте не будет заметно пятен крови.

— Как добраться до гостиницы? — спросил он у охранника круглосуточного магазина.

— Тебе скорее в больницу надо, — мужчина косился повязку, пропитанную красным.

— Пустяки, всего лишь царапины, — небрежно заявил Фуго.

— Тогда езжай туда-то туда-то.

Девушки не спали, несмотря на позднее время, и повскакивали с мест, когда Паннакотта ввалился в номер.

— Ты свинья, Фуго! — Шейла влепила бы ему затрещину, если бы парень не был в плачевном состоянии.

— Ты всё-таки жив, — сказала Беатрис, — выглядишь, словно пришёл со съемок фильма ужасов.

— Отзвонитесь дону Джованне, скажите, что задание выполнено. Я зверски устал.

— Пошли, я тебе перевязку сделаю! — Шейла потащила его в ванную и приказала раздеться до пояса. Марля уже успела присохнуть к ранам, и девушка щедро лила на неё перекись водорода, чтобы размочить ткань. Антисептик шипел и пенился, и раны стали болеть ещё сильнее. Фуго закусил губу, терпя варварскую процедуру, отметив, что у девушки имелся опыт лечения ран — перекись водорода хоть и сильно жжётся, но убирает микробов, омертвевшие ткани и обладает кровоостанавливающим действием.

— У тебя не найдётся обезболивающего? Только не аспирин.

— Нимесил пойдёт?

— Пойдёт.

***

Неразлучная тройка села на поезд. Беатрис читала книгу, а Шейла уставилась в окно, глядя на движущийся пейзаж. Паннакотта тоже не был настроен на оживлённый разговор. Раны продолжали болеть и кровоточить, несмотря на то, что Фуго старался лишний раз не крутить шеей. Вот и сейчас парень прикоснулся к повязке и выругался вполголоса — пальцы окрасились красным. Шейла потянулась за сумкой.

— Потерпи, дон Джованна тебя вылечит, — девушка принялась снимать бинты с шеи.

— Видимо, Рафаэль всё-таки старается доделать своё дело, — просипел юноша, пока прикладывали новую марлю. Он достал из кармана облатку с таблетками.

— Ты не слишком много их пьёшь? — Беатрис оторвала взгляд от текста.

— Точно, да, дурацкая привычка.

Трио сошли с поезда и на такси поехали к боссу. Отчитавшись о выполненном задании, девушки вышли из кабинета.

— Как твои раны? — спросил Джорно.

— Не очень.

ДжоДжо прикоснулся к его шее. Паннакотта зажмурился, ожидая боли — Миста рассказывал, как ему лечили огнестрельные ранения. Но было лишь ощущение тепла. Фуго содрал повязку и прикоснулся к шее. Он ощутил неповреждённую кожу.

— Твой стенд даёт жизнь?

— Да.

— Тогда ты не мог бы дать жизнь краске, которая в татуировке?

— Почему ты решил её убрать?

— Будем считать, что она мне надоела, — Паннакотта скривился.

Джорно прикоснулся к корявым буквам и они взлетели под потолок красными бабочками. Затем он прикоснулся к шее, словно убеждаясь в результатах лечения, и стиснул его в объятиях.

— Эй, ты чего?

— Я боялся, что ты не вернёшься.

Фуго пытался высвободиться из объятий, но Джорно обвивал его как змея, не желая отпускать его. Джованна лишь засмеялся:

— Я же обещал, что полюблю тебя нежно.

Паннакотта покраснел и смущённо отвёл взгляд.