Фуго мог взять в уме логарифм любого числа с точностью до седьмого-восьмого знака после запятой и определить множители любого большого числа. Он по памяти рисует чертёж двигателя внутреннего сгорания. Он свободно разговаривает на семи языках, в том числе на древнегреческом и латыни. Он знает наизусть Илиаду и Одиссею на языке оригинала.
Но этот интеллект принадлежал совсем не доброму гению. Паннакотта в глубине души презирал всё человечество — говорящих обезьян, которые хотят только жрать, развлекаться и совокупляться. Им не интересны чёрные дыры космоса или глубины океана. Им плевать на культуру древних цивилизаций или теорию относительности. Его злобный ум видел в людях лишь средство достижения своей цели и его не мучили угрызения совести, если кто-то страдал от его действий. Терзается ли волк от того, что поступил аморально, сожрав зайца? Нет, конечно, и если кто и виноват, то только заяц, который оказался недостаточно быстрым, чтобы убежать от него. В принципе, его судьба уже была предрешена — не стань он членом Пассионе, наверняка бы изобретал новый вид химического оружия или вывел бы смертельный штамм бактерий.
Было бы отчасти неверно утверждать, что он был бессердечным ходячим интеллектом. И в жизни Паннакотты были люди, к которым он был привязан. Бабушка, заменившая ему родителей, у которых вместо сердца была книга по этикету. Буччелатти, указавший ему дорогу в жизни. Наранча, который не блистал умом, но Фуго выделил его из тысяч и тысяч сирот, потому что несмотря на всё дерьмо, которое выпало в его жизни, Наранча сохранял достоинство, до которого многим образованным взрослым как пингвинам до китайской горы. Потому он был так зол, когда Буччелатти пошёл на предательство босса. Было бы ему наплевать на них — он покинул бы его банду без особого сожаления.
Миста был воплощением всего раздражающего, что вызывало презрение у Паннакотты. Они никогда особо не дружили, хотя Фуго уважал его за то, что в критической ситуации стрелок мог собраться и продумать действия, чтобы выйти из схватки с победой. Ничего удивительного, что, когда они встретились после гибели Дьяволо, между ними была пропасть. Фуго для Мисты был предателем, бросивший друзей в трудную минуту. Миста для Фуго был тупой шавкой, исполнявшей команды хозяина. Но наставленный пистолет был убедительным аргументом, чтобы отправиться на задание в духе отряда самоубийц. Паннакотта умудрился выполнить поручение и даже остаться в живых после не самого лучшего лечения в паршивой больнице.
Джорно был одним из немногих людей, которых Паннакотта уважал по-настоящему. За безумными планами стоял изощрённый ум и отчаянная решимость. Он не был лицемерным ханжой, игравшим в мораль, нет, Джорно Джованна точно не являлся благородным рыцарем.
Но теперь Паннакотта думал, что лучше бы и дальше оставался мелкой сошкой. Была проблема, которую не мог решить даже его гениальный ум.
Джованна по непонятной причине сделал своим приближенным. «Номер четыре» — неприязненно говорил Миста, считавший, что это число приносит несчастье. Они так и не стали друзьями, но держали марку перед Джорно — босс не любил, когда его подчинённые грызлись между собой. Паннакотта был доволен своим положением до поры до времени.
Однажды утром Фуго пришёл на работу ровно к восьми часам. Не то, что в этом была необходимость, но Паннакотта любил пунктуальность, чтобы не спеша приступить к работе. Его стол был в безупречном порядке, бумаги и канцелярские принадлежности лежали на своих местах. Он собрался изучить очередные отчёты, как повернулся к двери и едва не заорал от ужаса.
В кабинете Фуго стоял незнакомый стенд. Высокий гуманоид, напоминавший собой скульптуру из золота. Паннакотта на автомате призвал Purple Haze.
— Не подходи ко мне!
Стенд молчаливо уставился взглядом фиолетовых глаз. Он показался Фуго смутно знакомым. Неужели это…?
Миста упоминал про волшебную стрелу, при помощи которой Джорно победил Дьяволо. Только сейчас Паннакотта понял, что это Gold Experience Requiem. Он тут же отозвал Purple Haze и теперь с любопытством смотрел на новый стенд Джованны, который он ранее не видел, пытаясь понять, с какой целью босс мог прислать его. По крайней мере, он не пытался нападать. Фуго криво усмехнулся — если бы его хотели убить, Миста бы с удовольствием пристрелил его. Смысл изощряться ради смерти простого мафиози.
Стенду надоело играть в гляделки и он прошёл через комнату, встав прямо напротив Фуго. Парень занервничал и собрался сбежать из кабинета, чтобы спросить у Джованны, какого чёрта тут происходит и наконец отозвать Gold Experience. Но стенд не дал это сделать, положив руку на плечо.
И чего точно Паннакотта не ожидал — что Gold Experience Requiem его поцелует.
Стенд представлял собой нечто из альтернативной физики — твёрдый, но в тоже время пластичный, перетекавший из одной формы в другую. Поцелуй обжёг как кипяток, и нежность затопила разум юноши. Фуго вспомнил, как Буччеллати подрался с Джованной и он говорил, что Gold Experience ускоряет восприятие, когда боль от ударов длится вечность, когда как на деле проходят секунды. Паннакотта даже заплакал от нахлынувших ощущений.
— С тобой всё нормально? — раздалось из-за дверей. Gold Experience Requiem исчез, и Фуго стоял растерянный, с приоткрытым ртом и мокрыми дорожками на щеках.
— Отвали! — нагрубил он, узнав голос Мисты.
— Тогда чего ревёшь с утра пораньше? Мне не особо интересны твои проблемы, знаешь ли.
— Работать смогу, не переживай.
***
Кошмар продолжился.
Gold Experience Requiem продолжал появляться в кабинете Фуго. Паннакотта каждый раз пытался убежать, но стенд не давал ему улизнуть и каждый раз вовлекал в поцелуи, мучительные как нехватка воздуха в душном помещении и сладостные как глоток холодной воды в жару.
Паннакотта не знал что с этим делать и это его доводило до отчаяния. «Босс, ваш стенд домогается до меня» — и тут же нервно хихикал, представляя, как это бредово звучит. Бредово даже по меркам стендюзеров. А потом переставал смеяться. Как назло, Джованна не отправлял его в командировки. Паннакотта был бы рад хоть немного передохнуть от происходящего сумасшествия.
***
Джорно Джованна тщательно оберегал свою личную жизнь. Он был у всех на виду, но никто не знал о его любимых блюдах, какая музыка или фильмы ему нравились, где он предпочитал отдыхать. Он давал подчинённым ровно столько информации, сколько было необходимо для дела и ни на сантиграмм больше. Лишь избранные входили в узкий круг, которые могли проводить с ним время и разговаривать на темы, не касающиеся работы.
Никто не заподозрил бы, что босс мафии решил отдохнуть со своим другом самым тривиальным образом — перед телевизором, с заказанной пиццей и вином. Миста радостно трещал без умолку, сервируя стол, а Джованна лениво переключал каналы и иногда вставлял своё слово в болтовню стрелка. Наконец он нашёл интересный фильм, и они ели и пили за просмотром. После принятого на грудь разговор потихоньку приобретал игривый характер.
— Дж-джорно, — фамильярно произнёс Миста, — вот у тебя сейчас столько возможностей. С кем бы ты хотел замутить?
Джорно не рассердился на развязность киллера. Миста это заслужил, поверив в него и рискуя жизнью вместе с ним. К тому же он знал, какие границы точно не стоит пересекать.
— Фуго, — Джорно сказал со смешком, решив узнать реакцию стрелка на подобное признание. И точно — Гвидо замер, переваривая информацию.
— Серьёзно? Джорно, ну допустим, ты играешь за другую команду, с этим я ещё могу примириться. Но то, что тебе нравится этот бешеный псих?
— Что ты думаешь об этом?
— Это самая отстойная идея, которую только можно придумать! Фуго злобный, как сто чертей, к тому же кроме книжек его ничего не интересует.
— Может он потому такой злой, что его никто не любит?
— Ты, конечно, можешь попытаться трахнуть его, но не факт, что он не воткнёт тебе ручку в глаз, или что ему там под руку попадётся.
***
— Прекрати! — Фуго яростно шипит и вырывается, но безуспешно. С таким же успехом можно было бороться с гранитным памятником. Стенд не обращал внимания на его трепыхания, накрывая его губы, и парень обмякал в его руках.
Поцелуи ещё было можно стерпеть, но Gold Experience Requiem не собирался на них останавливаться. Паннакотта уже начал было думать об эмиграции за границу, потому что он скорее откусит себе язык, чем признается ДжоДжо, что стенд его трогает. «Надо было сказать, когда он меня только целовал!» — жалел про себя Паннакотта, понимая, что он просто умрёт от стыда, если будет пытаться пересказать, что происходит.
Gold Experience Requiem хоть и был металлическим, но прикосновения не холодили кожу, заставляя сжиматься. Казалось, что от пальцев идут слабые разряды электрического тока. Стенд запускал руки под пиджак, проводя пальцами по позвоночнику, по рёбрам, задевал соски, от чего они тут же твердели. Стенд гладил по внутренней стороне бедра, отчего Паннакотта жалел, что носил дырявый костюм, потому что пальцы касались тонкой, чувствительной кожи. Он сказал бы, что если на месте Gold Experience Requiem был бы человек, то этот человек, который лапает таким образом, собирается его трахнуть. И самое неприятное — Фуго в глубине души был не против. Происходящее заводило его до каменного стояка, и он тихонько поскуливал, хватаясь за шею Gold Experience Requiem и тёрся о его бедро, а тот продолжал дразнить ласками. И дальше происходило по двум сценариям — либо в коридоре кто-то проходил, и стенд тут же исчезал, оставляя Фуго злым и неудовлетворённым. Тогда, тот матерясь, шёл в туалет и доводил себя до разрядки. Либо всё-таки Gold Experience Requiem смыкал пальцы на его члене, а Паннакотта вцеплялся зубами в рукав пиджака, лишь бы не стонать в голос. Но итог был один одинаковым — после оргазма его настигал мучительный стыд, и он каждый раз обещал себе любым образом прекратить это безобразие. Правда каким — он и сам не знал.
Однажды вечером Фуго засиделся допоздна. Когда последний документ был сложен в аккуратную стопку, появился стенд.
— Я устал и у меня нет настроения. Да ты вообще слушаешь, что тебе говорят?! — Gold Experience Requiem проигнорировал возмущения Паннакотты. Тот надеялся, что всё тот просто приласкает, и он, наконец, пойдёт домой, но стенд, ранее не трогавший одежду, расстегнул пиджак, и спустил его с плеч.
Дело принимало нехороший оборот. Паннакотта призвал Purple Haze и отправил его в атаку, надеясь, что его стенд не убьёт Джорно. Увы, на нанесение умеренного вреда Purple Haze не способен в принципе. Свирепый стенд, похожий на зомби, сшитый из разных кусков, ринулся на Gold Experience Requiem.
Gold Experience Requiem перехватил Purple Haze за запястья и задрал их верх. Паннакотта ощутил сильное давление на предплечья и начал бояться, как бы ему не переломали кости как спички. Purple Haze рычал, а из его рта потекла слюна. Паннакотта поморщился. По правде говоря, он недолюбливал свой стенд и предпочитал лишний раз не вызывать его, когда как Наранча мог материализовать Aerosmith, чтобы поиграть с ним, как с игрушечным самолётиком. Purple Haze представлял собой смерть в чистом воплощении. С ним точно не поиграешь.
Gold Experience Requiem и Purple Haze поцеловались.
— Фууууу, — Паннакотта не смог сдержать отвращения, глядя на это зрелище. Но судя по всему, Gold Experience Requiem не брезговал и целовал его стенд прямо в слюнявый рот. И Purple Haze, сволочь такая, даже закатил глаза от удовольствия.
«У Purple Haze нет своего разума. Нет своей воли. Почему он перестал подчиняться? Что за на хрен?!» — Фуго возмущался про себя, когда увидел, что его стенд обнялся с Gold Experience Requiem, а в рычании появились ласковые ноты.
— Назад! Назад я сказал! — рявкнул он, отзывая стенд. Purple Haze с явной неохотой оторвался от Gold Experience Requiem и дематериализовался.
Как там говорил Джозеф Джостар, о котором рассказывал Польнарефф? Остался только последний план — уносить ноги. Паннакотта и собрался дать стрекача, когда его схватили за плечи.
«Это конец» — подумал он обречённо. Неизвестно, что с ним за это сделают, хоть бы обошлось минимальным ущербом. Стенд уложил его на стол и покрывал поцелуями шею, ключицы, грудь. Губы Gold Experience Requiem были раскалёнными как клеймо, от поцелуев было горячо, но не больно, и бледная кожа расцветала красными пятнами. Горячие пальцы гуляли по телу.
— А-ах, — выдохнул Фуго, когда стенд притронулся к соскам. Кровь тут же прилила к члену, от чего брюки стали неприятно давить. Ему стало всё равно, что ситуация напоминала шизофренический бред — ему было хорошо. Gold Experience Requiem поднялся, чтобы снять с него брюки. Затем одним движением спустил трусы, оставив полностью обнажённым. Рука обхватила член и плавно двигалась верх-вниз. Паннакотта закусил губу и пытался толкаться в ласкающую руку, но стенд не давал ему дойти до пика. Вместо этого Фуго ощутил, как палец, смазанный маслом, давит на вход и медленно проникает внутрь. Поначалу просто неприятно, пока он не задевает точку, но опять же недостаточно. Вместо это палец просто двигается внутри, чтобы к нему добавился другой. Паннакотта хнычет и пытается изменить угол, чтобы снова прикоснулись к приятной точке, но стенд, будто издеваясь, лишь легонько к ней дотрагивался.
И тут дверь открывается. Джорно видит голого и до смерти перепуганного Паннакотту, которого его собственный стенд разложил на столе. Фуго прячет пылающее лицо в ладонях. Ему остаётся только одеться, чтобы потом одолжить револьвер у Мисты и застрелиться. Или спрыгнуть с моста, потому что он не сможет жить с таким позором.
— ДжоДжо, я…
— Заткнись! — рявкает босс и отзывает стенд, затем кладёт руку на грудь и придавливает к столешнице. Затем вставляет пальцы в анус. Растянут и смазан. Джорно не терпится попробовать Паннакотту, ему нравится всё, даже выражение ужаса на лице у обычно агрессивного и неприступного подчинённого. Он расстёгивает брюки, приспускает нижнее бельё и входит одним движением. Фуго кричит. Джованна замер, хотя он был уверен, что Паннакотте не больно. Фуго обхватывает его ногами, хорошенько хлестнув голенями по пояснице и дёргает руками за плечи — шевелись давай. Получив такое поощрение, Джорно не сдерживается и вбивается в податливое тело. Паннакотта воет как мартовский кот, и Джорно получает садистское удовольствие, вслушиваясь в его вопли. Фуго вцепляется ногтями в спину, и Джованна отстранённо думает, что пиджак тоже надо было снять — царапины заживут, а вот затяжки, которые останутся на ткани уже ничем не уберёшь. Паннакотта кусает трапециевидную мышцу и не отпускает подолгу. Он извивается всем телом, насаживаясь на член, крепко сжимает ноги, и Джорно понимает, что Паннакотта скоро кончит. Тогда отстраняется, чтобы несколько раз резко войти во всю длину. Фуго всхлипывает и напрягается всем телом, заливая спермой живот. От мышечных сокращений ДжоДжо кончает вслед. Он падает на партнёра и некоторое время они пытаются отдышаться.
— ДжоДжо, — слышит жалобное, — мне неудобно.
Джорно понимает, что он придавил своим весом к жёсткой столешнице и тут же пересаживается на стул. Паннакотта встаёт и чувствует, как из него вытекает сперма вперемешку со смазкой. Его передёргивает от омерзения, а ещё мышцы стремительно остывали, и он дрожал от холода, потому он стремился как можно быстрее найти одежду. А ещё Джорно лезет целоваться. Паннакотта отворачивается.
— Фуго, не вредничай, — Джованна говорит строго.
— Хочешь трахаться — трахай, а в чувства не играй! — Паннакотта шипит неприязненно.
— Ты что себя, за шлюху считаешь?
— А за кого же ещё?
— Может у меня есть чувства к тебе?
— Что? — Паннакотта приоткрывает рот от удивления и Джорно этим пользуется, добиваясь поцелуя. Фуго согревается и даже в душ хочется бежать не так быстро. Он видит следы своей спермы на одежде Джованны, но тот совершенно не брезгует, и Паннакотта вспоминает, как Gold Experience Requiem целовал Purple Haze, не обращая внимание на его слюни.
— ДжоДжо, это ты присылал стенд?
Джованна вздыхает — если можно придумать самый неподходящий момент для признания в чувствах, то вот он сейчас и есть.
— Нет, но у него есть собственный разум, и он, по правде говоря, довольно своенравный. Что он с тобой делал?
— Целовал… — Джорно почувствовал, как Фуго нервно сглатывает, — и трогал. Раздел меня только сегодня. А ещё мой стенд отказался нападать на него и целовался с ним, гадость какая!
— Почему гадость? — а сам довольно улыбается со спины. Не всё так плохо.
— ДжоДжо, ты Purple Haze не видел? Он же мерзкий!
— Ты не мерзкий.
— Не понимаю.
— Ты считаешь свой стенд мерзким, значит и себя считаешь мерзким. Это не так.
ДжоДжо был почти счастлив, прижимая к себе Фуго. Да, у него куча заскоков, да и сближение произошло при довольно странных обстоятельствах. Ещё будет время всё наверстать.