В первый раз Вокс душится дорогими духами «Кровавого моря» и с проводов до антенн выкручивается перед своим нарядом, иначе кто подумает о её репутации, если она будет так выряжаться перед кем-то. Даже если эта кто-то ухоженнее, изящнее и очаровательнее всех вместе взятых лордов. Может быть, она завидует и поэтому каждый алый образ отпечатывается в её памяти.
Почти потешно, как каждое утро ей приходится протирать собственный экран и осторожно капать горючим маслом в свободные выемки меж проводов её шеи, соединяющие тяжелый телевизор с плотским телом.
Она представляет собственную компанию «ВоксТек» как ответственная и самодовольная владелица.
И Аластор… Практически сошедшая с картин беззаботных дам, но одетая совсем сдержанно с характерным цветом.
Она цокает с улыбкой и разглядывает Вокс с головы до ног. Ничего такого в том, чтобы быстро оглядеть чужой наряд, но хищный, даже смеющийся взгляд пронзает глупое бьющееся сердце.
Спустя десяток лет они обе изменятся, но, как и шрамы от раскалённого камня останутся верны в прикосновениях подруга подруге.
В тусклом кабинете множество экранов, но включен только один – её собственный.
– И для чего было всё представление, дорогая? Расскажи мне, может быть, есть то, с чем ты хотела поделиться так скоро, что решила опозорить себя на весь Ад?
Нервный глоток проскальзывает до самого желудка и фантомное чувство тошноты подталкивает к язвительным ответам. Вокс и не узнает, что упрямое и нелепое желание не сдаваться даже немного восхищает женщину, к которой она так стремилась.
– Опозорить себя? О чём ты говоришь! Пропала на семь лет и думаешь, что можешь так просто вернуться?
Они обе слышат жужжание и если Аластор слегка прикоснется к её ребрам, то почувствует их горящую теплоту от встроенных вентиляторов, которые начинают забиваться внутри рубашки. Учащенное дыхание с электрическим заиканием заставляют её уши дернуться, и в голове проскальзывает мысль, что пока что ни один демон не заслуживает, чтобы послушать её любимую мелодию на радио.
Она хмыкает и мучительно осторожно проводит ногтями по боку тонкой рубашки, задевая эластичные мягкие части, в которые хотелось впиться и разорвать. Похоже, они подумали об одном и поэтому Вокс так зажмурилась, но Аластор только посмеется, почти нервно. Когти сжимают, а не разрывают мягкий эластик, затем впиваются до крови, и зубастая улыбка становится шире от восторга.
– В некоторых вещах ты так и не изменилась.
Вокс кусает себя за нижнюю губу до дорожек крови, стекающих вниз и почти на подрагивающих ногах заставляет себя стоять, пока Аластор проводят коготками по толстым проводам её шеи.
– Как и ты.
Добродушная улыбка перед тем, как резко схватить один из тяжелых на вид шнуров и потянуть к себе, заставляя бедную сильно вздрогнуть и застонать от удушья. Из-за когтей наружный слой проводов повредился. Демоница играется с открытой раной, из которой слабо течет кровь, ощущая искры электрики. Но это не её цель.
Вокс жмурится и не увидела, как игриво двигались оленьи уши, когда Аластор наклонилась к нетронутой стороне шеи. Острые зубы унизительно дразнящие совсем невесомо прикусывают, вызывая резкий вздох. Вместо ожидающего болезненного укуса, внутрь механической шеи проникает что-то склизкое и шершавое.
Она с позором нагревается до точки перезагрузки с нуждающимся стоном.
В кабинете осталось мягкое свечение синего экрана об ошибке и огромный аквариум с акулами. И в той же любви к акулам она ни капли не изменилась, думает про себя женщина, которая довела владелицу до потери сознания минуту назад. Аластор хватает обмякшее тело и с вздохом усаживает за вычурным хай-тек креслом.
Неважно какой ужасной, надоедливой и глупой может быть одна конкретная демоница, но кое-кто разрешает себе признать на одну небольшую четверть в теплоте от старой привязанности.
Наутро Вокс просыпается с больной спиной и глухой болью в шее. И первым делом она не ноет от боли, а быстро и дурацки отчаянно ищет знак или хоть что-то, указывающее на то, что Аластор осталась. Конечно, её нигде нет, и гулкая неприязнь отзывается в грудной клетке. И перед раздосадованной тирадой пёстрый глаз замечает синюю заметку с элегантным почерком и внезапно, отличительным следом поцелуя красной помады.
– … Дура.
И Вокс закрывает экран обеими руками, почти готовая взорваться с криком от смущения и раздражения.