Когда дверь его камеры открылась, Гриндевальд даже не удосужился оторваться от чтения. Его кровать располагалась так, что он мог видеть своих гостей и решать, стоили они его внимания или нет. Зачастую, он предпочитал игнорировать вошедшего. Ведь за все эти долгие годы навестить его мог лишь один человек.
— Если ты не принёс чего-то крепче сливочного пива как в тот раз, то мог бы не утруждать себя долгой поездкой, — равнодушно протянул он.
Альбус молчал. Как всегда. Даже спустя пятьдесят два года он ожидал, что последует приглашение. Будто он действительно надеялся, что Гриндевальд проявит чудеса дружелюбия и обнимет его, предложит сесть и разделить с ним скромный ужин. Это всегда раздражало. Казалось бы, в сто с лишним лет уже можно было перестать верить в сказки.
— Знаешь, за эти пятьдесят два года ты должен был усвоить, что я не приглашу тебя войти или присесть, — задумчиво протянул Гриндевальд, по-прежнему не глядя на Альбуса.
Тот хмыкнул и скрипнул стулом, перетаскивая его ближе к кровати. Гриндевальд по-прежнему игнорировал его присутствие.
— Ты мог бы уже понять за эти годы, что приглашение мне не требуется, — дружелюбно произнёс Альбус. — Но услышать что-то дружелюбное всё равно было бы приятно.
Гриндевальд закатил глаза и наконец убрал книгу в сторону. Альбус смотрел на него с лёгкой улыбкой. Вот только глаза были какими-то грустными.
— Я принёс огневиски, а ещё пирог из говядины и почек, — Альбус показал корзинку с продуктами.
От Гриндевальда не укрылось то, что одна из рук Альбуса почернела и усохла. Он поморщился как от зубной боли. Существует бесчисленное множество проклятий, что могут так искалечить тело и большинство из них были смертельными.
— Сколько тебе осталось? — тихо спросил он. — Неужели мальчишка достал тебя?
— Не преднамеренно, — усмехнулся в бороду Альбус, изучая собственную руку так, будто видел её впервые. — Он проклял то кольцо много лет назад, не подозревая, что его злейший враг годы спустя так ошалеет от счастья, что наденет его не думая. — Он помолчал мгновение, прежде чем добавить. — Воскрешающий камень был частью этой вещи.
Гриндевальд фыркнул, чувствуя нарастающее раздражение. Будь он моложе, он бы принялся бы расспрашивать Альбуса о камне, радуясь тому, что теперь все три дара смерти были в их руках. Но теперь… какой в этом был смысл?
Он понял бы, если бы Альбус совершил такую ошибку, будучи молодым и наивным. Но ему было уже больше ста лет… Пора было уже смириться с тем, что мёртвых не воскресить. Имея на руках все три дара смерти, можно было владеть миром! Но Альбус выбросил этот шанс в окно вместе со своей жизнью. Старый дурак.
— Идиот. Если ты охотишься за крестражами, нужно предполагать, что вещи будут защищены надёжнее, чем золото Гринготтса. Чем ты вообще думал, Альбус! — он не смог скрыть досаду, проскользнувшую в его голосе.
— Я не думал, — честно ответил Альбус, протягивая ему бокал полный огневиски. — Я представил встречу с Арианой и родителями и потерял бдительность.
— За эти годы пора было уже смириться. Идиот.
Некоторое время они молчали. Лунный свет, лившийся из окошка, серебрил бороду Альбуса, заставляя Гриндевальда невольно любоваться фигурой Альбуса.
— Где-то год, — наконец произнёс тот. — У меня остался примерно год. Но я планирую провести этот год с пользой. Мне кажется, я напал на след одного из крестражей. И мне нужно дать множество инструкций Гарри и Северусу.
— Уже распланировал всё наперёд, как я вижу, — усмехнулся Гриндевальд и салютнул бокалом. — В таком случае удачи не проколоться на мелочах. Ну и чтобы мальчишка сообразил, что ему нужно делать без постоянных подталкиваний в спину.
— Хороший тост, — улыбнулся Альбус. — Но Гарри не будет один. Мисс Грейнджер и мистер Уизли помогут ему. Я уверен в этих ребятах.
Гриндевальд усмехнулся. Альбус был умелым манипулятором. Пугающе умелым. Он аккуратно взращивал мальчишку всё это время для того, чтобы в нужный момент… до которого сам Альбус уже вряд ли доживёт. Думать об этом было действительно неприятно.
— Мне будет не хватать наших встреч, — наконец произнёс он, проглотив кусок пирога.
Альбус просиял, даже немного прослезился. Гриндевальд покачал головой. Немыслимый человек.
— Тебе потребовалось всего пятьдесят два года чтобы это признать, — наконец сказал он.
— Раньше ты не был одной ногой в могиле, — фыркнул Гриндевальд.
Повисло очередное неловкое молчание. Альбус вновь наполнил бокалы.
— За то, чтобы тайны даров смерти умерли вместе с нами, — произнёс он, хитро посмотрев на Гриндевальда.
Гриндевальд не смог сдержать хриплого смеха. Да, определённо Альбус был немыслимым человеком. Мало того, что он распланировал дальнейшие шаги других людей на многие месяцы вперёд (если не годы), так он ещё и его втянуть удумал.
— О, значит ты и меня решил использовать в этой игре, — он насмешливо взглянул на Альбуса. — Думаешь, мальчишка будет искать бузинную палочку?
— Я уверен в этом. Когда я умру, он начнёт действовать, не боясь уже ничего. И рано или поздно он поймёт, что его палочка и палочка Гарри не могут победить друг друга. Ему потребуется оружие, достойное тёмного лорда. А что может быть могущественнее бузинной палочки? Он обязательно придёт к тебе.
— В таком случае он зря потеряет время, — Гриндевальд отпил немного вина. — Я не скажу ему ничего. Пусть почувствует себя ничтожеством, какой он есть на самом деле. Мальчишка лишь тень того ужаса, каким был я в своё время.
Альбус вновь наполнил их бокалы.
— Тогда предлагаю отметить нашу будущую встречу за чертой жизни. Думаю, там не будет стен, которые помешают нам отправиться путешествовать.
Гриндевальд выпил и задумчиво повертел бокал в пальцах.
— Подумать только, у тебя на руках все три дара смерти, а ты даже не подумал использовать их правильно. Решил оставить всё детишкам, которые никогда не поймут их значимости. Как глупо.
— Не глупее, чем оставаться в собственной тюрьме, имея возможность покинуть её в любое время.
Альбус встал, взял корзинку и улыбнулся ему.
— Мне пора. Я должен вернуться в Хогвартс до утра. Не хочу, чтобы Северус волноваться ещё больше.
Он помедлил немного.
— Знаешь, он недавно показал мне нечто прекрасное и трагичное одновременно. И я…
Наверное, в нём говорило вино. Или, быть может, лёгкая эйфория от мысли о том, что он скоро покинет опротивевшие стены. Гриндевальд встал с постели, сократил расстояние между ними и, притянув к себе, поцеловал. Он наверняка пожалеет об этом завтра. Но какого тролля! Что он терял?
Когда он отстранился, Альбус выглядел совершенно счастливым.
— Боже, тебе потребовалось всего пятьдесят два года…
— Раньше я не стоял на пороге смерти, — проворчал Гриндевальд, вновь целуя его, прежде чем окончательно отстраниться. — Чего мне терять?
Он отошёл в тень, чтобы Альбус не видел его лица.
— Это за то, что развлекал меня все эти годы. Подумал, что буду жалеть, что ты умрёшь, так и не получив желаемого. Вали уже к своему Северусу. Его крепкие нервы тебе ещё пригодятся.
Альбус хотел было что-то сказать, но вместо этого просто кивнул. Он открыл дверь и вышел. В скважине звякнул ключ.
Гриндевальд налил себе ещё вина и устало сел на кровать.
«Ну, это не такой уж и плохой финал для моей истории. Надеюсь, игра стоит свеч, и мальчишка не переиграет тебя, Альбус. А то будет очень обидно умереть ни за что.»