Директор Мин отчего-то был в сильно приподнятом настроении. Прибыв за Чонгуком поутру в заранее объявленное время, директор вышел из салона автомобиля к нему навстречу и сладко потянулся. Чонгук удивился: на улице стоял морозец, пусть ветра не было, но за нос и щеки пощипывало, так отчего теплолюбивый ореховый альфа выполз из машины, и отчего так сияет от какого-то странного воодушевления? Пальто расстегнуто, шарф размотан и болтается на груди, глаза сверкают - словно весну встручать вышел, а не Чонгука!
- Просто рад, что нынче не в офис поутру еду, а за город, - пожал плечами Мин, когда Чонгук осмелился задать ему этот вопрос. - Давай, грузи свой чумодан, да помчались, у меня еще есть дела, ха!
Подозрительно и чудновато, подумал про себя Чонгук, но далее выспрашивать не стал - если директор Мин не хотел чего-то говорить, прощу было отвязаться. Пока тащил вещи к багажнику, начальство расхаживал вокруг автомобиля, выпуская изо рта пар, щурился на небо и двор, короче говоря, ужасно интриговал.
Загрузив чемодан в багажник внедорожника, Чонгук хлопнул крышкой (мягко встала на место, пикнул замок) и нерешительно замер перед пассажирской дверью.
- И чего ты? - удивленно вытаращился Мин, открыв дверь со стороны водителя. - Усаживайся. Сегодня я буду твой водила, кайфанешь.
Это было не то чтобы непривычно, но в разы подняло подозрительность Чонгука. Сейчас как отвезет к Хан, под мост затащит, а там Сан с кинжалами, почикают и концы в воду. Вместе с чемоданом. Выругав себя за излишнюю драматичность, Чонгук пожал плечами и уселся рядом с директором, пристегнулся и уселся комфортно. В салоне было тепло и славно пахло лесным орехом, в подстаканнике между альфами высились два стакана кофе, один из которых директор предложил Чонгуку.
- Взял с миндальным сиропом, - пояснил он. - И тебе, и себе, подумал, будет в самый раз для такого холодного утра. Брр! - все еще чем-то жутко довольный рассмеялся он, словно мороз доставлял ему неописуемое удовольствие.
Проглотив вопросы с первым глотком кофе, Чонгук принялся гадать сам с собой, что же так повеселило директора, быть может, он вчера умудрился перемолвиться парой словечек с Чимином, или в клубе кого-то склеил?...
Машина мчала плавно и стремительно по улицам Сеула, в чистом, звенящем от мороза небе рассекали редкие птицы, зеркальные стены небоскребов напоминали ледяные замки, которые Чонгук как-то видел, будучи зимой в Китае на недолгой стажировке. Люди шли, сжав губы, от лотков с уличной едой поднимался густой пар, укутанные в кучу одежек продавцы, выпуская пар изо ртов, подзывали покупателей, перетоптывась ногами в теплых унтах. Чонгук не был любителем зимы, даже грядущее Рождество, обещающее окрасить город в яркие праздничные краски, его не прельщало. Нет ничего лучше жаркого солнечного лета, когда не нужно выряжаться как капуста, хлюпать носом и зависеть от горячего кофе или сигареты, либо красивая корейская осень с изумительно красивой природой, Чусоком, приятной температурой воздуха - Чонгук давно заметил, что зимой он курит намного больше, чем летом и осенью.
Однако, сейчас его больше разбирало любопытство перед предстоящим. Он уже несколько раз обсудил с Чимином то, что предстоит, и, разумеется, попенял омеге, что не рассказал о наличии у главы Кима спутника жизни.
- А что я мог? - защищался омега. - Это тайна! Его спутник подвержен большой опасности, глава очень о нем печется, вот и велено молчать. Но теперь тебе доверяют, ты должен гордиться собой, - добавил уже спокойнее и строже. - И не забывать благодарить мою заботу. Ведь это я пел в уши главе и Мину сначала о том, что тебя нельзя оставлять рядовым охранником, с твоими-то мозгами! А затем я пел, что тебе можно доверить действительно важное дело! Разумеется, твои заслуги тоже имеют место быть, - снисходительно признал он.
Посмеявшись, Чонгук без лишнего давления признал, что омежий папка ему отличный друг и помог в становлении, тем более, что в словах Чимина было много истины. Чимин принял признание своих заслуг снисходительно и прозрачно в виде приказа намекнул, что не имеет ничего против оплаченной доставки вкусностей в офис или на дом («ты меня разбаловал, неси ответственность»). Чонгук клятвенно обещал.
- Расскажи мне про омегу главы, какой он человек? - попросил он Чимина затем.
- Омега как омега, - пожал тот плечами. - Понятное дело, что красивый, умеет хозяйство вести, со слугами ставит себя хорошо, прекрасный спутник богатого альфы. Не транжира, кстати, но имеет свои прихоти, впрочем, глава ему это спускает.
- Я так понял, он на фитнес ездит...
- Да, еще на курсы по флористике, он обожает возякаться с цветами. Любит шоппинг, но не злоупотребляет, если что, ведь особенно никуда его не пускают. Очень редко глава дозволяет ему сходить в клуб без себя, потому что если вместе, омега сидит подле, а ему танцевать нравится...
- Как на привязи.
- Есть такое, - согласился Чимин. - Но это цена, которую омега платит за свой статус фаворита богатого альфы.
- Фаворита? Есть другие? - удивился Чонгук.
- Нет, - расхохотался Чимин. - Глава постоянный человек в таких делах, он не ветреный. Мы просто так говорим - фаворит, потому что хозяйничает, но не муж.
- Аааа..., - Чонгук улыбнулся. - Вы с ним похожи, омега-хен, кое в чем...
- Мда, пожалуй, ты и прав, - не стал обижаться Чимин, потянувшись и погладив руку альфы. - Но у меня больше свободы, - подмигнул он. - В клуб его в эти дни не пустят, будет дома тусоваться.
- Гостей позовет?
- Нет, он с друзьями общается только в соцсетях, глава не разрешает гостей, если это не его люди, а в эти дни, когда за омегой охота идет, и своих друзей не позовет. Неизвестно, кто с врагами якшается, что если приближенные?
Усмехнувшись про себя, Чонгук понятливо закивал.
Ехали они сравнительно долго, Чонгук даже удивился, во сколько же глава встает по утрам, чтобы успеть в офис к положенному часу - если не было выездных мероприятий, глава никогда не опаздывал, зная, что подчиненным может быть нужно увидеть его. Город остался позади, Юнги увеличил скорость, затем в какой-то момент вдруг вильнул налево.
- Запоминай дорогу, хотя навигатор тебе в помощь, - пояснил он. - Будешь возить омегу по его делам в столицу..., - достав гарнитуру, он впихнул ее себе в ухо и быстро набрал номер на смартфоне, закрепленном на держателе на ветровое стекло. - Это директор Мин. Мы будем через пять минут, пусть кто-то дежурит у камер, - проговорив это, он сбросил вызов и сказал уже Чонгуку. - Это меры безопасности, у камер будут ждать охранники, которые откроют нам ворота, но, разумеется, только когда я проведу по детектору своим карта-ключом - он имеется у всех доверенных лиц, остальным приходится терпеливо ждать, пока откроют. У тебя будет ключ, - добавил он. - У омеги его нет, если что. Чтобы один никуда не мотался, это распоряжение главы.
- Я понял, - кивнул Чонгук. - Ключ омеге не давать.
- Именно. Дворецкого, который старший над всем персоналом, включая тебя, звать Шивон, его все зовут чибсаним, без фамилии и имени, имей ввиду. Охранников немало, но все они преимущественно не показываются на глаза омеге, работают на территории, патрулируют стены, в дом являются только поесть, ну, и сменить караул. Имеется двое домашних охранников, чтобы омега не вздумал поехать куда-то без догляда. Он такое может, проворачивал, - усмехнулся Юнги и спохватился. - Я рассказываю, хотя это должен делать чибсаним! - они оба расхохотались. - Скажу только, что домашних двоих ты будешь видеть постоянно, Минхо и Кибом.
- У меня будет комната, или общая с ними?
- Будет комната, - кивнул Юнги. - У всех слуг свои домики - альфы с альфами, омеги с омегами. Среди домашнх слуг - один повар и один горничный. Помимо господского дома и домиков для слуг и охраны, есть хозяйственные помещения: гараж, мастерская небольшая, сарай садовника... черт, - он снова выругался, что растолковывает все вместо чабсанима, и Чонгук рассмеялся.
- Один повар и один горничный? - удивился Чонгук.
- Так омега сам готовить любитель, он помогает с охотой, если ожидаются гости, да и убираться в доме нетрудно, есть же техника. Вполне хватает, и чем меньше народа, тем безопаснее. Все, вижу забор.
Чонгук его тоже увидел - глухую стену их бежевого камня, высокую и такую надежно-глухую, что, кажется, и охрана с такой не нужна. Проехав вдоль нее какое-то время, Мин остановился напротив больших темных ворот, в которых сбоку имелась калитка со звонком и видеофоном. Юнги не стал выходить из машины, подъехав к стоявшему сбоку от подъезда видеофону с карт-приемником, проехал картой по нему, сунул лицо в камеру и подмигнул - и ворота раскрылись, шурша гравием.
Перед Чонгуком раскинулся внутренний двор владений, которому вполне подошло бы называться лесопарком. Вдали виднелся красивый дом в два этажа, фасад которого был выполнен в современном стиле, некая смесь хай-тек и минимализм, и смотрелся просто и красиво: темная крыша и светлые стены, балконы, квадраты окон, видно было остекленную прогулочную зону на втором этаже. Углядев крупные листья, Чонгук понял, что там располагается зимний сад. К дому вела дорожка, довольно широкая, однако, не позволяющая подъехать машине к самому широкому крыльцу - в этом месте она превращалась в мостик через небольшой ров, окружающий дом. Представив, как это выглядит красиво летом, Чонгук невольно улыбнулся. За левым и правым поворотами виднелись постройки, о которых говорил Юнги.
Перед входом, на мостике, приплясывал высокий мужчина в черном пальто, выглядывая едущую по дорожке машину. Его силуэт маячил перед глазами все то время, что Мин подводил машину к мосту. Чонгук посмотрел на него немного, затем огляделся снова, изучая территорию. Беседки в китайском стиле, еще два пруда с мостками, кусты, и две аллеи деревьев, высаженные и по правую, и по левую сторону от главной дороги. Через парковую зону вели широкие тропинки, Чонгук увидел небольшой корт для тенниса или бадминтона, подумал, возможно за домом имеется и бассейн. Рай, а не место.
- По левую и правую руку от нас - аллеи сакур, - сказал вдруг Юнги. - Омега обожает цветы, как ты уже знаешь, но более всего - сакуры. По его настоянию, господин Ким завел тут эту красоту несколько лет назад, и все эти годы по весне в парке собираются приближенные гости, чтобы любоваться цветением, - он бросил усмешливый взгляд на Чонгука. - Полагаю, теперь ты вдвойне рад такой работе, м?
Альфа вспыхнул, заворчав. Рассмеявшись над его смущением, Юнги вырулил на дорожку перед мостиком, вышел из машины. Мужчина, ожидавший их, помог выгрузить чемодан Чонгука, и предложил отогнать машину в гараж.
- Я вернусь минут через пятнадцать, - возразил Юнги. - Посиди в салоне, пока мотор работает, чтобы не остыл, идет?
Охранник кивнул, и директор Мин двинулся по мостику бодрой походкой, увлекая за собой Чонгука, катящего чемодан. Не успели они приблизиться к крыльцу, как красивые крепкие двери (с вездесущим видеофоном на косяке) распахнулись, и на пороге появился высокий крепкий альфа с благожелательной улыбкой на лице, в теплом жилете поверх красивого костюма цвета ночного неба. Альфа был загорелый, статный, что называется «с выправкой», и костюм сидел на его фигуре превосходно. Поклонившись, он пропустил гостей в дом и закрыл двери, чтобы не выпускать тепло.
Чонгук огляделся - холл первого этажа был просторным, с широкими лестницами на второй этаж, просторными дверными проемами, ведущими в смежные помещения, весь в духе корейской культуры с вкраплениями из современных стилей, все продумано и очень красиво. Никогда прежде Чонгуку не доводилось бывать в подобных местах, разве что видеть в дорамах. Но взволновало его вовсе не это.
В доме пахло вишневым духом. Слегка, едва уловимо, очень свежо и приятно, запах сливался с общей чистотой воздуха и дразнил влюбленные в него рецепторы в мозгу и носу Чонгука. Совершенно против воли вспыхнув щеками, Чонгук едва не упустил момент, когда следовало поклониться чибсаниму, которого как раз представил Юнги. Краем глаза он заметил, как ехидно усмехнулся директор Мин, захотелось огрызнуться, но Чонгук, конечно, не стал, хотя теперь стало предельно ясно, отчего всякий раз, когда говорилось о пристрастии Чонгука к вишне, все - и Мин, и Чимин, и Сан с Уеном, все они ехидно усмехались. Омега главы Кима любит сакуру, скорее всего, он любит вишню вообще, и эти паразиты знали об этом, и ни слова не сказали!
Дав себе слово отомстить наглым обидчикам в будущем, безуспешно пытаясь справиться с краснотой лица и шеи, Чонгук оставил Юнги дожидаться себя (директор сказал, что доложит сам омеге о прибытии телохранителя) и направился следом за чибсанимом через кухню и столовую к черному входу.
- Я проведу для вас экскурсию после того, как оставим вещи в вашей комнате, - голос чибсанима был низкий, бархатный, говорил альфа неспешно, и смотрел с достоинством. Чонгук невольно расправил плечи и пошел менее суетливо. - Чхве Минхо и Ким Кибом - единственные охранники, живущие в доме. Остальные приезжают из Сеула к своей смене. Вся охрана питается на кухне, где, как вы видели, имеется большой коммунальный стол. Питание три раза в день, опаздывать к приему пищи неприемлемо без уважительной причины, - Чонгук был искренне удивлен, как кто-то может не хотеть поесть, он лично всегда был непрочь закусить. - В доме для охраны прибираются сами охранники, господин Ким не любит избытка обслуживающего персонала, но и перегружать имеющийся тоже не хочет. Посему вам придется договориться об очередности уборки общих комнат дома с остальными охранниками. Так как они старше вас... думаю, понятно, - позволил себе коротко улыбнуться чибсаним.
Да, подумал Чонгук, все понятно, на меня повесят убираться безо всякого расписания!
На заднем дворе, по размеру не уступающем аэродрому, в самом деле, имелся бассейн - идеальный прямоугольник, пустующий по зиме, однако, чаша бассейна была чистой, видимо, любоваться на почерневшие листья или снег за окном главе Киму не нравилось. Вообще, насколько мог обратить внимание Чонгук, везде царила чистота, и помещений, и воздуха, и везде... буквально везде... улавливались ароматы вишни, тонкие, ненавязчивые, но такие прекрасные, что губы так и тянуло улыбкой.
- Одно из главных правил жизни в доме - персонал не выпускает свои феромоны, - произнес чибсаним, поднимаясь на крыльцо небольшого одноэтажного дома, выполненного в том же стиле, что и главный дом. - Только ароматы господина и его спутника, а так же их нечастых гостей, могут быть здесь ощутимы.
Все наставления, произносимый мужчиной, звучали спокойно, в тоне информации, а не ультимативно, и сам он не излучал совершенно никакой опасности. Чонгук подумал о том, что чибсаним имеет общий типаж с Чхве Саном - спокойный и уверенный в себе, моложавый мужчина, приятный, показывающий превосходство над окружающими без единого намека на высокомерие.
- Я вас услышал, - с уважением кивнул Чонгук и следом за чибсанимом вошел в дом.
Задерживаться не стали - только поставили чемодан возле дивана. Обстановка соответствовала классике корейских домов - перегородки, разделяющие маленькую кухоньку (ночной жор никто не отменял), гостиную с телевизором и стереосистемой, узкая лестница, проход к комнатам, прихожая с полочками для обуви и шкафом для верхней одежды. Чонгук с улыбкой подумал о том, что в таком доме он жил во время учебы в академии - снимали комнату у аджумы на пару с приятелем Джехеном. Домик охраны создавал ощущение уюта в душе, пахло кофе и почему-то паприкой, как-то очень домашне и по-пацански одновременно, и Чонгуку тут очень понравилось.
Обратно шли быстрее, после теплого дома морозец не щипал, а приятно поглаживал щеки. По дороге чибсаним передал Чонгуку планшет с распорядком дня в доме и отдельно - расписанием омеги, которое составлял лично сам омега и пересылал своему телохранителю или чибсаниму на почту.
- Господин не любит лишних лиц в доме, - пояснил чибсаним, словно ранее Чонгук этого не понял. - Поэтому очень многое делает лично. У господина Кима есть помощник, господин Пак, который помогает по работе.
- Омега не ленив, - заметил Чонгук.
- Ему в радость. Сами понимаете, вся его жизнь проходит фактически в этих стенах, - пояснил с улыбкой чибсаним. - Вот он и структурировал ее так, как удобно и ему, и господину Киму. Со слугами господин поддерживает короткую дистанцию, очень заботлив о них, и - взаимно. Однако, мы никогда не забываем о субординации.
Чонгук успел подумать о том, что, став богатым и влиятельным, тоже хотел бы завести себе такого спутника жизни, и научиться так складывать отношения с подчиненными, и в этот момент они вернулись в дом.
На кухне уже не было пусто - у плиты сновал обаятельный омега лет сорока, пухловатый и улыбчивый. Оглядев Чонгука с головы до ног, он широко улыбнулся и произнес теплым низковатым голосом:
- Я Синдон, повар, рад познакомиться с новым жителем нашего дома! Не забудь зайти ко мне в свободную минуту и сообщить о своих пристрастиях в еде, буду рад готовить то, что ты любишь, а так же я хочу знать, на что у тебя аллергия! - он рассмеялся. - Мы, слуги, как большая семья, держимся друг дружки и помогаем, если что, так что - включайся!
- Спасибо, хенним, я очень рад войти в ваш круг! - поклонился Чонгук.
- Он милый, - сложив руки на переднике, повар покачал головой. - Иди, потом познакомишься с нашим горничным, он теперь убирается на втором этаже.
Чибсаним с улыбкой указал Чонгуку следовать за ним. Это было необычно для альфы - дворецкий не ведет себя строго и не держит дистанцию с поваром, между ними явно спокойные и дружеские отношения, что только укрепляло уютную атмосферу, которую ощутил Чонгук, едва войдя в дом. Без сомнения, все это благодаря омеге, фавориту - он задавал тон домашней атмосфере.
Из холла слышались голоса, по пути туда, из кухни через столовую, Чонгук прислушивался, угадывая ноты голоса директора Мина. Второй голос был ему не знаком - мелодичный, звонкий, низковат, но очень нежный. Это и был любитель вишен. Усмехнувшись себе под нос, не замечая, что аромат вишен стал ярче, Чонгук вышел из столовой в холл и увидел возле директора Мина, улыбавшегося как само воплощение ехидства и лукавства, его - фаворита главы Кима.
Он был высок, выше Юнги, наверное, одного роста с самим Чонгуком. Стройный, с широкими плечами, он был облачен в домашние шелковые брюки и блузу, в сочных оттенках индиго. При виде Чонгука омега улыбнулся, оглядывая юношу с ног до головы небольшими глубокими черными, как ночь, глазами. Он был темноволос, гладкие блестящие волны обрамляли совершенный овал лица, цвета крем-брюле, в самом нежнейшем оттенке. Держа руки в карманах, омега стоял спокойно и расслабленно, однако, все его существо излучало какую-то неясную силу, и Чонгуку показалось странным, что он вдруг подумал об этом. То ли разворот плеч, то ли слегка лукавый взгляд, то ли легкая усмешка на полных, чувственных губах цвета красного вина.
В разрезе на блузе, на груди вблизи от шеи, виднелась коричневая родинка. Чонгуку понадобилось призвать все силы своей души, чтобы оторвать от нее взгляд. От омеги пахло вишнями, и нет, это не был парфюм от Тома Форда. Только сейчас Чонгук познал до конца все лукавство директора Мина и секретаря Пака.
Омега главы Ким имел вишневый феромон. И он был в точности таким, каким Чонгуку мечталось, снилось, грезилось в алкогольном бреду. Осознание этого рухнуло на голову альфы бетонным блоком, и он опустил взгляд, поклонившись, тем пряча хоть немного свое ошеломление.
- Что ж, вот и ты, - голос омеги пролился фимиамом на уши несчастной жертвы. - Чон Чонгук, верно? - альфа выпрямился и кивнул.
- Доброго дня, господин, - проговорил он, стараясь не смотреть на истекающего злорадным торжеством директора Мина.
- Мое имя Сокджин, - улыбнулся омега нежно, неспешно скользя взглядом по Чонгуку, словно легкими щипками, заставляя краснеть и волноваться все больше. - Ты можешь звать меня господином Сокджином, если хочешь. Я буду звать тебя по имени. Что ж, директор Мин, спасибо, что доставили ко мне охранника. Поезжайте аккуратно, привет господину Киму и секретарю Паку, - улыбнулся омега еще шире и слаще.
Директор бесцеремонно расхохотался, похлопал Чонгука по плечу (альфа внутренне зарычал от жажды мести директору и всем обидчикам) и ушел, кивнув чибсаниму на прощание.
- Ты получил мое расписание? - поинтересовался омега, чуть переменив позу. - Там ты увидишь, что на сегодня выездов не планируется, это значит, что я могу сам показать тебе дом и познакомить со слугами, работающими в нем. Охрану за пределами дома можешь не заучивать - они ходят сюда только на приемы пищи. Пойдем? Чибсаним, потом его тебе верну, - махнул омега Шивону, тот с улыбкой кивнул, и Чонгук направился за омегой.
На первом этаже, помимо кухни и столовой с овальным длинным столом, окруженным стульями с высокой спинкой, картинами на стенах и статуэтками на полках и комодах, имелся кабинет главы Кима, а так же огромная, просто титанических размеров гостиная, она же каминная, она же бар, она же телевизионная комната. Гостиная эта имела гигантское окно во всю стену, откуда открывался вид на задний двор и бассейн, и можно было выйти туда, не пользуясь другими выходами.
Само помещение мебелью было поделено на указанные зоны: бар располагался возле камина, где казалось приятным посидеть холодным вечером, камин был настоящим, так что, подумал Чонгук, на нем даже можно было готовить глинтвейн или жарить каштаны. Бар был небольшим, имелась кофемашина, набор бокалов для разных видов напитков, небольшой холодильничек под стойкой, словом, все для того, чтобы из гостиной не пришлось лишний раз выходить (Чонгук помечтал, как жил бы тут с большой радостью вечно). Телевизионная часть представляла собой длинный мягкий диван, раскладной, с креслами по бокам, тоже выдвижными, чтобы стать кроватью, со стереосистемой по бокам от огромных размеров плазмы. Душа альфы испытала нечто близкое к блаженству при мысли о том, что такое райское место вообще существует на земле, и что он, Чонгук, тут оказался. Думать о том, что все это стоит как полицейская зарплата за несколько лет, отчаянно не хотелось. Помимо указанных предметов комфортной роскоши, имелись и прочие предметы интерьера, в основном, шкафчики, комодики, полочки, имеющие функцией демонстрировать приятные воспоминаниями безделушки (но ни единой фоторамки), некоторые книги (причем, разномастные, указывающие на то, что стоят тут они для чтения, а не красоты), но все, неизменно, сочеталось друг с другом
Напротив кухни имелся вход в кабинет главы Кима - дверь была открыта, и Чонгук увидел, что в помещении прибирается горничный, белокурый омега лет двадцати. Перемещаясь с влажной тряпкой от одной горизонтальной поверхности к другой, он покачивая телом в такт музыке - слушал в наушниках что-то ритмичное. Вторгшиеся в его уборку люди не произвели на горничного никакого впечатления - он не повернулся, не вытащил «бананы» из ушей и никак не показал, что вообще заметил их. На удивленный взгляд Чонгука Сокджин расхохотался.
- Это Тэмин, наш король уборки! Дело в том, что убирать кабинет господина Кима - та еще морока, сам видишь, сколько тут статуэток, картин, полок, книг целое море, еще чертов бильярд, и если что-то поднял пыль протереть, сразу надо класть на то же самое место, иначе глава непременно заметит это и рассердится. Все это выводит Тэмина из душевного равновесия, и чтобы наш единственный горничный не ходил букой, я разрешаю убираться под музыку, пока главы в доме нет.
- Вы старательно поддерживаете дружеские отношения с персоналом, - заметил Чонгук с улыбкой. - Об этом сказал чибсаним.
- Небольшая дистанция в целом присутствует, они умеют соблюдать ее, но я не хочу быть тем деспотом, при котором люди дышать боятся, - улыбнулся омега в ответ. - В конце концов, они со мной в доме живут, как семья. Мне хочется с ними ладить.
Это признание Чонгука немало озадачило - омега не просто старается сделать жизнь слуг в доме комфортной, чтобы они были ему более преданны, но и воспринимает их как семью, а как же господин Ким?! Возможно, омеге не хватает его внимания, вот он и ищет его у лиц, снующих вокруг целый день. Вероятно, немалую роль в этом всем играет отсутствие в семье детей.
Глава, в отличие от омеги, ведет себя строго с прислугой, почему-то Чонгук был в этом уверен.
- Так что ты познакомишься с Тэмином получше, когда соберетесь на ужин, - заключил Сокджин. - Кабинет - полностью царство господина Кима, ты можешь видеть, что здесь ничего, связанного с корейскими традициями, так как обустраивать это место мне запретили. Бильярд этот чертов, пылесборник, в который он любит поиграть, рабочий стол, полки с книгами, электрокамин, чтобы читалось вечерами за кофе, мебель, все как ему нравится, - омега махнул рукой и покинул помещение. - Если глава в доме, и приходит к себе побыть сам с собой, мешать ему можно только по особенным причинам, просто так беспокоить нельзя - башку отгрызет, - омега фыркнул себе под нос. - Теперь пошли на второй этаж.
Поднимаясь по лестнице вслед за омегой, Чонгук размышлял, как же удобно, что в кабинет главы теоретически можно попасть - тот же горничный ходит туда без всяких преград убираться, оставляя дверь нараспашку. Видимо, в самом деле, в дом на работу принимаются только самые проверенные люди, и теперь Чонгук, к его удаче, входит в их число. Найти повод сунуться в кабинет, легализовать посещение, так сказать, не должно составить труда: полки в помещении ломились от книг на самые разные тематики.
На втором этаже почти все пространство, как показалось Чонгуку, занимает зимний сад. Из-за стеклянных стен весь этаж заливало светом дня, но в коридорах между комнатами имелись и источники искусственного света. Чонгук подумал о том, как завораживающе, должно быть, выглядит дом в ночной мгле - сияя оранжереей на несколько ли вокруг. От прекрасного зеленого сада за стеклом невозможно было оторвать взгляд, так свежо и сочно смотрелись листья, и Чонгуку показалось, что он попал в летний лес и даже слышит пение птиц.
При виде растений лицо омеги чуть порозовело, и он признался:
- Я люблю цветы и заботиться о них. Как тебе, наверное, сообщили, это я высаживал аллеи сакур во дворе вдоль дороги к дому. Вообще, весь парк вокруг дома - моя работа, мне такое по душе. И зимний сад... господин Ким хотел устроить тут качалку, - омега сморщился, Чонгук прижал кулак к губам, чтобы скрыть улыбку. - Я упросил отдать мне эту зону, ее остеклили, чтобы солнце попадало к цветочкам и кустам с деревьями... Потом туда провожу, посмотреть, если хочешь. Там хорошо отдыхается, даже просто сидя посреди всей этой красоты, - омега окончательно смутился, смеясь сам над собой. - Порой, знаешь, я там усну даже, а просыпаюсь, когда альфа несет меня в спальню, и ворчит...
Это было довольно трогательно, и Чонгук кивнул, улыбаясь, думая о том, как это подходит главе Киму - был жестким и сдержанным во всем, кроме того, что касается любимого омеги. Почему-то очень четко представилась эта сцена перед глазами: глава Ким возвращается с работы и спрашивает встретившего его чибсанима, где же господин Сокджин, почему не вышел. Услышав ответ, альфа вздыхает, качая головой, и поднимается в оранжерею, мягко ступая, входит в этот вечнозеленый мир, идут между кадками и находит его, спящего на раскладном стуле, устроившегося кое-как. Сунув руки в карманы брюк, альфа какое-то время смотри на безмятежное лицо омеги, мягко улыбаясь, затем склоняется, чтобы поднять его руки. Глава Ким очень крепкий альфа, скорее всего, вес омеги не доставляет ему совершенно никаких хлопот. Он несет его в спальню, прижав к себе надежно, и поварчивает себе под нос, любуясь нежным лицом, затем омега просыпается и улыбается, говоря что-то хриплым теплым голосом.
На втором этаже, вокруг зимнего сада, располагались жилые комнаты хозяев дома - слева от сада была комната Сокджина, справа - господина Кима. Имелись две гостевые, Сокджин сказал, что в них чаще всего останавливаются секретарь Пак и директор Мин, если приезжают по делам и остаются ночевать. Обе эти комнаты были уютными, просторными и светлыми, выдержанными в одном и том же стиле. Комнату главы Сокджин открывать не стал, так как это не касалось Чонгука, но никакого резкого комментария на этот счет не отпустил.
Его собственная была белой, светлой, теплой, пахла изумительно вишнями. Из окна открывался вид на сакуры с прудик с мостками, и Чонгуку подумалось, как же приятно, наверное, просыпаться в таком месте в теплые сезоны. На большой кровати казалось очень мягко и уютно спать, на туалетном столике рядком стояла уходовая косметика, все аккуратно прибрано, никакой лишней мебель не наблюдалось. Стены украшали полотна в спокойных тонах, в основном на морскую тематику - омега признался, что очень любит море, посетовал, что редко его балуют подобными прогулками. Неизменные корейские мотивы в интерьере наблюдались и тут, и в гостевых комнатах, безупречно интегрированные в современный интерьер. Дав Чонгуку осмотреться, Сокджин вывел его обратно в общий коридор второго этажа, предложив отправиться изучать территорию парка.
- Ты можешь спуститься и пообщаться с домашней охраной, они как раз должны теперь появиться на обед, а я пока переоденусь потеплее, - уведомил он. - Минхо и Кибом покажут тебе комнатку под лестницей, где находится пункт охраны с мониторами, расскажут о расстановке камер и прочее.
- Я буду ждать вашего возвращения, хотя мне неловко, что вы проводите экскурсию сами, - признался Чонгук, и это была самая длинная фраза, сказанная им с момента знакомства. На самом деле, у него беспрестанно сохло во рту и сбивалось дыхание, и он отчаянно молился, чтобы омега этого не почувствовал.
- Мне это приятно, ведь парком занимался я, - улыбнулся омега. - Тогда спускайся и иди в кухню, я скоро буду.
Чонгук поклонился, но на лице его отразилось легкое смятение. Омега с интересом посмотрел на него, склонив голову к плечу.
- На этаже пять комнат, а вы сказали про четыре, - стараясь говорить деликатным тоном, заметил Чонгук.
И указал на большую двустворчатую дверь, единственную настолько широкую на этаже, из-за чего помещение за ней казалось самым широким. Сокджин ахнул и покачал головой.
- Ты прав, я позабыл про эту комнату! Но это оттого, что ее практически никто не посещает. Дело в том, что дом прежде принадлежал отцу господина Кима, и за этими дверьми располагались его покои. После смерти предыдущего главы комнаты остались пустыми, ведь супруг его давно почил, и господин Ким, нынешний глава дома, отказался делать ремонт или как-то использовать помещение - оставил как память об отце. Иногда он ходит туда посидеть на старой мебели, посмотреть книги и записи отца, фотографии на полках, - омега вздохнул. - Но там все в чехлах и неинтересно. Слуги не убираются, пыль слоями...
- Вы туда не ходите? - угадал Чонгук.
- Нет, - ответил омега спокойно. - Это память альфы, не моя. Что ж, - он вздохнул, - иди же, я быстро.
Покосившись на запертые, кажется, наглухо, двери, от которых веяло старыми тайнами, а в черную замочную скважину будто бы даже кто-то подсматривал, Чонгук поклонился Сокджину и стал быстро спускаться по лестнице, уговаривая себя не оборачиваться - он чувствовал, омега смотрит ему вслед, чувствовал его взгляд между своих лопаток.
Альфе было ясно, как божий день - если он не найдет того, что ищет, в кабинете главы Кима, что будет совершенно неудивительно, раз помещение находится в таком свободном доступе, без сомнения, искомое может обнаружиться в старых помещениях прежнего главы дома. Размуеется, правило - самое темное место находится под фонарем, - никто не отменял, но чутье Чонгука подсказывало, что идея с кабинетом на первом этаже вполне может провалиться. Не просто так глава хранил запертыми покои отца, о котором, кстати, Чонгук сегодня услышал впервые.
И да, кстати... кто он был такой?
-
Охранники Минхо и Кибом оказались занятными хенами - оба рослые, уверенные альфы, сразу было заметно, что дружные между собой, однако, совершенно разные типажом. В быту, правда, Чонгук с ними сразу сошелся, обрадовавшись, что коллеги не стали впрягать его одного в уборку - Минхо быстро перекроил расписание, и Чонгук встал в очереди убираться через два дня на третий, после Кибома.
Кибом имел особенность всегда нести на лице печать важности - он был красив классической утонченной красотой и явно знал это, ухаживал за собой тщательно, за все время житья в дома Чонгук ни разу не увидел его с грязной головой или небритым. Форму охраны, строгий костюм с галстуком, он носил с тем же достоинством, с каким наследные принцы Чосона носили свои синие ханбоки с нагрудниками. Говорил Кибом скупо, смотрел спокойно, редко смеялся, отчего его лицо приобретало милое выражение, которое самому ему, видимо, не нравилось, и он спешил убрать улыбку, вернув лицу мраморное спокойствие. Кибом отлично разбирался в технике, поэтому вся операторская комната с мониторами была в полной его власти - чистоте, порядке, все на своих местах.
Это значило, если Чонгук переложит пульт не на то же самое место, где взял, или его кружка оставит след на полированной поверхности стола, и Кибом это увидит, Чонгук останется без башки, Минхо донес это ему сразу и твердо, почесав затылок. Коричный альфа понял, что судьба столкнула его с перфекционистом, и принял это, как принимал до того все превратности судьбы засыльного казачка. В конце концов, уж лучше сидеть в чистоте, боясь чихнуть, чем беспрестанно чихать от пыли и грязи служебки в офисе, где царствовал Егем!
Минхо был другим. Нет, не грязнулей, но и не ожившей статуей. Красота его была живой, подвижной, сияющей - улыбка, сияющий взгляд, бронзовая от загара кожа, весь Минхо светился, как пламя костра в ночи. У него был низкий сильный голос, Минхо хорошо смеялся, был радушным и смешливым, и рядом с ним чувствовалось тепло и спокойно. Комплекцией он был крепче Кибома и даже Чонгука, ростом возвышался над ними обоими, правда, несильно, но Чонгук ощущал его превосходство. Про таких обычно говорят - мат-альфа, и, подумал Чонгук, пообщавшись с ним немного, наверное, от омег у него отбоя нет. Чем-то типаж его даже напоминал главу Кима.
Оба охранника относились к Сокджину с большим почтением, но если Кибом даже моргал реже, когда омега входил или заговаривал с ними, то Минхо, напротив, улыбался, так что омега улыбался тоже - впрочем, как Чонгук ни вглядывался, никакого даже намека на флирт между ними не заметил.
До конца дня, точнее, до приезда с работы господина Кима, Чонгук облазил дом, насколько ему было можно, хозпостройки, изучил дом для охраны с крыши до пола, и, наконец, познакомился с Тэмином. Точнее, Тэмин соизволил, наконец, появиться со своих дел и познакомиться с новичком. Омега чем-то напоминал Чимина - то ли внешне, то ли какой-то всем существом источаемой живостью, то ли любознательностью, то ли хитрым блеском в глазах, хотя вполне вероятно тем, что сразу принялся хлопотать:
- Если тебе надо постирать шмотье, то тащи мне, я любые пятна выведу, - сказал омега, стоя над ужинавшим Чонгуком, скрестив руки на груди. Голос его был ниже Чиминова, но интонации схожи. - Не спеши. Тщательно жуй! Ты справный пацан, я тебя возьму под свое шефство, - заявил омега, которому Чонгук приходился хеном.
И почему это у всех омег возникает желание опекать Чонгука, интересно?! Он даже покраснел от смущения.
- Отстань от него, дай поесть спокойно! - огрызнулся Минхо беззлобно и потянул Тэмина к себе, усаживая на соседний пустой стул. - Чонгук-ши, ты не давай ему садиться на шею, он провинциал, пробивной, как таран...
- Ты деревенщиной меня назвать посмел, Чхве Минхо, я не пойму?! - вызверился Тэмин на него тут же. - И что с того, что я пекусь? Он наш новый член семьи! Это омежья задача - печься об альфах, что я делаю не так?!
- Не кричи, - шикнул Синдон. - Лучше ешь, пока не остыло... Чонгук, ты, в самом деле, не серчай, что он заботливый.
- Да я не серчаю, но почему-то всем омегам вечно радость вот так меня опекать, - проворчал тот. - Вид, что ли, такой...
- Они чувствуют, что ты им неопасен, - улыбнулся Минхо. - Что тебе можно доверять, ты защитишь. Поэтому показывают свое расположение.
- С каких это пор ты такой умный стал? - прочавкал Тэмин с забитым ртом.
- Так ты и растолковал, - улыбнулся мягко Минхо в ответ, и так посмотрел на омегу, что Чонгук тут же понял, почему альфа не флиртует с Сокджином.
Густо покраснев, Тэмин двинул Минхо локтем и заткнулся, наконец, угомонившись и занявшись едой. Еще через полчаса чибсаним уведомил о том, что в дом возвращается господин Ким, и Минхо помчался в операторскую открыть ему ворота. Чонгук вышел в холл, оправляя костюм - со второго этажа спускался Сокджин. После прогулки в парке он снова переоделся в домашнее, на этот раз, ханбок, распахнутый на груди, с шелковой майкой и брюками под ним. Ханбок имел оттенок темного ночного неба, и Чонгук подумал, наверное, омеге нравится синий цвет и его оттенки. За омегой тянулся легкий шлейф вишневого аромата, из-за которого было не по себе его телохранителю. Мягко улыбнувшись Чонгуку, Сокджин встал немного впереди него, обратив внимание на дверь. Альфа украдкой любовался блеском его дивных густых волос, и осторожно вдыхал аромат.
За дверью послышались тяжелые уверенные шаги, чибсаним распахнул створку, и с морозом в холл вошел глава Ким, в теплом пальто. Чонгук улыбнулся при виде него, кланяясь, ожидая, что омега подойдет к альфе и обнимет его, но несмотря на то, что глаза Сокджина вспыхнули радостью, он не двинулся с места - напротив, поклонился сам, весь как будто сжавшись, сложив руки впереди, крепко переплетя пальцы.
- Добрый вечер, - улыбнулся глава Ким, отдавая пальто чибсаниму. - Чонгук-ши, обживаешься?
Его голос в сочетании с темно-шоколадным феромоном наполнил холл, звуча тепло и идентично, почему-то это слово пришло на ум Чонгуку, всему этому месту. Феромон альфы поплыл по комнате, обвился вокруг омеги, мешаясь с его ароматом. Чонгук увидел, как Сокджин выпрямился и мягко улыбнулся, не сводя глаз с главы Кима.
Нет ничего более подходящего к вишне, чем темный шоколад, подумал коричный альфа в эту минуту.
- Да, господин, уже со всем познакомился, - ответил он почтительно. - Чибсаним и господин Сокджин показали мне дом.
- Хочется верить, что все тебе понравится, - похлопал его по плечу большой теплой ладонью глава Ким. - Чувствуй себя свободно обращаться по необходимости к господину и чибсаниму, идет? Ты не простой телохранитель, а младший директор моей компании, не забывай это.
- Глава Ким, - поклонился Чонгук.
Улыбнувшись тепло, альфа обернулся к омеге.
- Ужин готов? - уточнил он спокойно.
- Да, господин, - склонил голову кратко омега. - Сразу за стол?
- Приму быстро душ, - возразил альфа. - Был трудный день.
Окинув взглядом омегу, он направился к лестнице и стал подниматься. Сокджин едва заметно выдохнул, бросив ему вслед странный взгляд, затем обернулся к Чонгуку и улыбнулся.
- Скажи, пожалуйста, Синдону, что можно подавать к столу через десять минут, но под крышками, - попросил он. - Я буду в гостиной и услышу, когда господин спустится.
Чонгук моментально подчинился. Он уже знал, что имеет право покинуть дом и пост с десяти вечера и должен вернуться к восьми утра, однако, может не присутствовать за обедом главы и омеги, если те его об этом не просят. Однако, в этот вечер Синдон и Тэмин накрыли стол на троих, и глава ясно дал понять, спустившись в столовую, что Чонгук должен составить им компанию.
- Отпразднуем немного твое прибытие, - улыбнулся он, поясняя свое приглашение. - Надеюсь, ты любишь мясные блюда, потому что в моем доме рыбу не едят.
- Я всеяден, как медведь, - кивнул Чонгук, и глава рассмеялся, довольный ответом.
Они сидели за столом и ели неспешно, глава рассказал Чонгуку, как Юнги, вернувшись в офис, тут же пошел доложить обо всем, и как Чимин подстроил, чтобы очутиться в кабинете в этот момент.
- Пак очень беспокоится, как ты устроишься, - заметил глава. - Пытается изо всех сил себя сдерживать, я знаю, ты провел с ним беседу на этот счет, поэтому уточняющих вопросов от него не последовало, однако, пока делал нам кофе, в сто раз медленнее, чем обычно, слушал во все уши, - глава рассмеялся. - Директор Мин рассказал, что ты был несколько ошарашен, увидев Сокджина, - глава бросил на омегу лукавый взгляд, который не встретил совершенно никакой реакции, - Чимин отреагировал большой заинтересованностью во взгляде, что бы это значило?
- Понятия не имею, господин, что надумал этот Пак, - проворчал Чонгук, весь багровый от стыда, дав себе мысленно зарок написать перед сном Чимину и выругать как следует.
- Я знаю, что этот омега очень красив и соблазнителен, - произнес глава Ким так, словно описывал дорогую яхту или машину, - к сожалению, это понимаю не один я, поэтому ты здесь. Пожалуйста, береги его для меня, м?
- Приложу все усилия, - кивнул Чонгук. - Завтра займусь составлением инструкции по поведению в общественных местах, чтобы на выездах в столицу мне не пришлось столкнуться с паникой.
- Это разумно, уведомишь меня тоже, - кивнул глава и повернул голову к омеге. - Надеюсь, ты будешь слушаться и не заставишь Чонгука волноваться понапрасну.
Омега не ответил, за весь ужин он так и не поднял взгляда от тарелки и выглядел сумрачно. Глава же, казалось, совершенно этого не замечал, как ни в чем не бывало продолжив разговор с Чонгуком.
После ужина глава попрощался с Чонгуком до утра и ушел, увлекая Сокджина за собой. Улыбнувшись Чонгуку нежно, тот покорно двинулся за альфой, держа руки в карманах шелковых брюк. Свет в холле и на площадке второго этажа был притушен, создавая ощущение таинственности. Чонгук постоял, прислушиваясь к тишине дома, затем обернулся на дверь в кабинет и долго смотрел на нее, словно обещая ей в будущем частые встречи.
Оказавшись в своей комнате, небольшой, но уютной, Чонгук забрался под одеяло, чувствуя себя обновленным после душа. Схватившись за телефон, он вышел в КАКАО, чтобы распесочить одного нахального омежку, но увидел кучу пропущенных сообщений от Сана и Уена в их общем чате, а так же директора Мина, и решил пока ответить им. Однако уже через минуту весь покрылся пятнами смущения.
«Ну, наконец ты познакомился с вишневым красавчиком, я прав?!» - разумеется, это Уен.
«Он именно такой, как тебе мечталось, уверен, ты вне себя от смущения, сфоткайся, я хочу это видеть!» - подыгрывал Сан, и почему только Чонгук ждал от хена сочувствия?!
«Не беспокойся, никто не сказал главе Киму, что у тебя кинк на вишневых омег, так что можешь жить спокойно и не ждать, что он тебя придушит, или прикажет охране это сделать, или Синдону - травануть тебя» - Мин.
Ответив им всем примерно одно и то же (пожелав отвалить, разумеется, в разной тональности), Чонгук записал три голосовых по четыре минуты Чимину с тирадой о том, что такое в его понимании дружба, и как некоторые ее понимают превратно, и что нельзя никому в этом мире верить, и не будет больше Чонгук с хеном разговаривать до конца жизни. Излив душу, Чонгук отложил телефон и улегся на подушках, глядя в незашторенное окно на ночное небо.
В его комнате не пахло вишнями, и Чонгуку не хотелось выпускать корицу. Ему нравилось лежать в постели, которая не пахла ничем, кроме кондиционера для белья, и думать о том, что открылось ему сегодня. Тело казалось шелковым, очень нежным, и оттого сердце колотилось особенно ощутимо. Чонгук понятия не имел, что конкретно он чувствует из-за случившегося - мысли и эмоции роились в нем, вызывая сполохами воспоминания из разных моментов жизни, из разных фантазий о том омеге, который, оказывается, всегда существовал и был даже вполне себе рядом, просто не пересекался с Чонгуком. От осознания этого по коже бегали маленькие электроразряды, волновавшие рецепторы.
Это именно он. Сомнений быть не может. Рост, стройность, нежность, черты, цвета, голос, феромон. Феромон с ароматом вишни, сладкой, созревшей до темного вишни, на которую только нажми зубами, вонзи их в ее мякоть, как брызнет в рот сок, ядреный, душистый. И ешь, и ешь без остатка, пока не станет дурно, весь в соке сидя, и одежда, и руки, и рот. Чонгук представил Сокджина поедающим вишню, как алые губы омеги окрасятся им, и как альфа мог бы сбирать сок поцелуями, тягучими, неспешными, а омега застонет.
Чонгук откуда-то знал, что Сокджина возбуждают поцелуи, он был в этом уверен. Как тогда, давным-давно, лежа в ванне, он мечтал, грезил об омеге в своих руках, так и теперь, мысленно целуя эти сочные губы, теперь такие реальные, он не мог удержаться. Ночь окружила его, коричный аромат выполз, заполняя комнату. Мягко и тихо хрустело свежее постельное белье, тело альфы нагрелось, он сжал свободной рукой подушку, стиснув зубы крепко, чтобы не вскрикнуть. Его подняло на самую вершину и обрушило молниеносно на самое дно сокрушительного оргазма, тело билось в конвульсиях, коричный феромон пропитывал постель, стены, а в воображении Чонгук целовал, целовал, целовал пухлые губы в вишневом соке, что тихо стонали, и казалось, нежные руки обвивают талию альфы, словно прося: «сильнее... ну же... сильнее... возьми меня, альфа...». Омега лежал в лепестках сакуры, сам нежнее их в стократ, томно глядя, и звал, молил...
Оргазм вышиб из него сознание - не отойдя от наслаждения, Чонгук увалился в сон, не озаботившись тем, чтобы прибраться в постели. Утром он увидел последствие своего сумасшествия, ощутил липкую пленку пота на коже и застонал. Это был всего только первый день в доме.