— Да-да, всем доброе утро, всем привет. — Меланхоличный голос раздается в еще темном пространстве, когда входная дверь скрипит, впуская сотрудника. Выключатель издает щелчок под напором чужих пальцев, и взгляду молодого человека открывается с десяток пушистых домашних животных. — Конечно тебе самый большой привет, Авдотий!
Юнги выслушивает непонятные его человеческим ушам кошачьи разговоры и возмущения; оглаживает тех, кто подходит к нему; кидает взгляд на пушистого сибирского — того самого Авдотия, что бессовестно устроился на барной стойке, за которой Мин работает; считывает надменный и недовольный взгляд этого самолюбивого кота; и, вздохнув, скрывается в подсобке, чтобы переодеться. Скоро надо будет открывать смену и ждать первых гостей.
Он стягивает с себя пальто и развязывает шарф, в который хотел бы замотать всю голову от этой холодрыги, опустившейся на город вместе с наступлением осени. Нет, не подумайте, Юнги осень просто обожает! Мин любит эти красивые красно-желтые кленовые листья, любит наслаждаться домашней теплотой и уютом, пока за окном льет ливень. Но он ужасно не любит выбираться из дома в такую погоду, а приходится, — вот в чем загвоздка и причина его легкого недовольства с утра пораньше. Радует, что в кофейне тепло, да и имеются ласковые животные, которые так и норовят забраться к кому-нибудь на колени, поделиться жаром своего тела, лишь бы приласкали.
Выходит Мин уже будучи в коричневом фартуке с нарисованной лапой посередине и своим бейджиком, глядит на настенные часы и вздыхает, оценивая весь кавардак, которые животные успели натворить за ночь. На барной стойке виднеются следы от лап — естественно они принадлежат Авдотию, единственному коту, которого так и не удалось отучить ходить по мебели, за которой готовятся мелкие перекусы и кофе для гостей. Юнги гладит вредного кота, мягко ругает его с полным пониманием того, что это бесполезный ритуал, и опускает на пол, протирая вновь рабочую зону. Он подготавливает кофе-машину и выставляет тематические сладости за стеклянный прилавок.
За отведенные единственному на сегодня сотруднику полчаса удается навести порядок в лотках животных, стоящих в отдельном помещении, специальным роликом пройтись по мебели, убирая шерсть за животными, и полностью подготовить кофейню к встрече новых гостей. Хоть за кормлением котов не нужно следить — для этого щедрым хозяином были выставлены автоматические кормушки и поилки. Только своего любимца Мин кормит самостоятельно, ему это принципиально.
— Ну, Авдотий, сегодня ты мой главный помощник, — выдыхает Юнги, почесывая большущего кота за ушком. — Чонгука сегодня с нами не будет.
Обычно на смене присутствует два человека, которые разделяют обязанности, но коллегу и близкого друга Мина одолела болезнь вкупе с высокой температурой. Парень пусть и страшится работать один — вдруг где-то не уследит, — но старается не отчаиваться. Такое в практике Мина было не впервые, и пока что ничего страшного не случалось. За исключением посетителей с маленькими детьми, которые, к сожалению, совершенно не умеют обращаться с животными. Но и тут Юнги всегда везло: адекватные взрослые приструнивали своих ненаглядных чад.
Сотрудник открывает дверь изнутри, когда наступает ровно десять утра, и принимается играть с ленивыми животными, вооружившись лазерной указкой. Однако лишь одна Розанна с радостью бежит за красной точкой на полу — остальные же достойно дают Мину понять, что желают поспать еще лишние пятнадцать минут до появления первых гостей, которые их замучат.
Но животным не дают более времени для отдыха в тишине. Уже через мгновенье колокольчик над входной дверью звенит, оповещая сотрудника о первом посетителе. Посетителях.
— Доброе утро, — тут же выдает Юнги негромко, становясь за стойку и глядя на парня с девушкой, которые осматривают помещение и животных.
Он слышит приветствие в ответ, призывает их располагаться, выдает одноразовые тапочки и антисептик для рук, после чего освещает правила котокафе, прикрепленное крупным планом к стойке:
«Не будите котиков».
«Не дергайте за хвост».
«Не кормите едой».
«Дети должны быть под присмотром».
«Мойте руки до и после общения с животными».
«Не кричите на них».
«Не берите животных на руки, если они того не хотят».
Сам же Мин, не имея права более расслабляться, остается за стойкой, передвигая некоторые стаканы лишь бы чем-то занять руки в ожидании заказа или какого-либо вопроса. Юнги вслушивается в восторженное щебетание девушки, которая, судя по ее словам, впервые в котокафе. Он глядит на спины посетителей, снимающих верхнюю одежду и переговаривающихся миленько. Очередная милая пара на свидании. Понятно все.
Через несколько минут, когда они, расположившись на подоконнике с подушками и разглядев яркое глянцевое меню, которое можно найти на каждом из столиков, Юнги наблюдает, как мужчина двигается по направлению к стойке, и поднимается со стула, готовый принять заказ.
— Мин Юнги, — слышит он и хмурится в легком непонимании. Впервые гость так сходу называет его по имени, вглядевшись в бейджик. Как-то нагло и неприлично, по мнению Мина. — Нам, пожалуйста, два латте и два кремовых пирожных.
Сотрудник кивает, вбивает заказ сразу в базу и уточняет имя у гостя. А на губах напротив тут же легкая усмешка появляется.
— Я смотрю, вы не привыкли медлить. — Юнги наблюдает благоприятное расположение духа мужчины, однако все же одаривает его немигающим и немного укоризненным взглядом. А еще он совершенно не понимает, что могли бы значит его слова. — Меня зовут Чон Хосок.
Секундочку. Мин рот приоткрывает от неожиданности, когда его осеняет: этот некий Хосок подумал, что он желает узнать имя в каких-то личных целях! Гость продолжает улыбаться и даже смеется тихо, пока Юнги пытается взять себя в руки и, не натворив глупостей, связать какой-то вразумительный ответ. Еще и эта девушка, играющая с сиамцем и совершенно не догадывающаяся об их довольно двусмысленном диалоге. Или они все же не пара? А если пара, то Мин совсем не завидует этой гостье — парень у нее тот еще… тот еще…
— Расслабьтесь, я пошутил, Юнги. Просто вы выглядели таким серьезным.
«Пошутил. Пошутил, черт возьми!» — в голове парня целый диссонанс из-за этого странного диалога, который длился всего лишь минуту, но заставил его испытать целый спектр эмоций: от недовольства до легкого (совсем чуточку!) смущения и неприязни по отношению к случайному гостю.
— Я позову вас, когда заказ будет готов.
Благодарность срывается с уст посетителя, а когда он возвращается на свое место и усаживается рядом с девушкой, Юнги выдыхает. Ладно. Просто недоразумение. Чон Хосок просто хотел разгладить его извечную хмурость меж бровей и заставить улыбнуться. Пусть и довольно сомнительным способом. Авдотий, чувствующий состояние своего любимого человека, уходит за стойку и трется о ноги Мина, привлекая внимание и тем самым оказывая немую поддержку.
«Да, бро, произошел какой-то абсурд, но я рядом и тебя никто не обидит» — вот что читается в мудрых глазах сибирского кота.
Юнги, признаться честно, не знает даже, что и делал бы без этого кота, с которым связан по рукам и ногам уже чуть больше полугода, — почти с самого первого дня своей работы в этой кофейне. Чонгук часто шутит, что они с Авдотием стоят друг друга: оба не особо любят людей, но им приходится переступать через себя и контактировать с ними; оба с недовольными от природы лицами уродились, немного отпугивая ими от себя незнакомцев; и оба те еще ворчуны, куда же без этого. Юнги готов поклясться, что, будь Авдотий человеком, они были бы той самой истинной парой, соулмейтами, неразлучниками.
Мин принимается готовить заказ, на двух латте с помощью формочки и корицы вырисовывает по кошачьей лапке, придавая тем самым более привлекательный вид напиткам и на две тарелочки выкладывает по пирожному в форме все тех же котиков с улыбающейся мордочкой, только один с морковкой, а другой — с клубничкой.
— Два латте и кремовых пирожных для Хосока! — оповещает Юнги, выставляя заказ и терминал для своевременной оплаты.
Кофейня скоро наполняется посетителями. У Мина нет ни желания, ни времени наблюдать за той самой парочкой. Он готовит напитки, подготавливает закуски, умудряясь одним глазом еще и следить за посетителями и их поведением с котами, чтобы в случае чего предотвратить неприятные ситуации. Он уже почти забывает о своем инциденте с первым сегодняшнем гостем, как тот снова объявляется перед стойкой, уже будучи одетым в верхнюю одежду. Видимо, уходят, думается Юнги.
— Это вам от нас. — На стойку опускается несколько бумажных купюр. Неплохие чаевые, от которых сердце, конечно же, радуется.
Мин слегка улыбается, глядит на воодушевленную девушку, что все еще наглаживает котов и делает комплименты их мягкой и ухоженной шерстке.
— Благодарю. Приходите к нам еще и хорошего вам дня!
— Обязательно. Чиа понравилось здесь, так что будем заглядывать. Что до вас, Юнги: улыбайтесь, пожалуйста.
И, не дождавшись ответа от сотрудника, улыбается неловко, совсем недемонстративно, не чтобы показать вечно недовольному Юнги, как это делать, а потому, что захотелось. Чон Хосок разворачивается, зовет свою красивую спутницу по имени, которая все не может отстать от милых котят, и покидает их котокафе.
—
— Тебе правда стоит быть более дружелюбным! Я же тебе это не раз говорил. Теперь к тебе даже гости цепляются из-за этого.
Прошло уж с несколько дней после того инцидента, Юнги уже успел отдохнуть на выходных, а Чонгук снова выйти в бой вместе с другом на смены, успешно поборов температуру и кашель. Мин рассказывал, что нового и интересного произошло за эти пару дней, и, конечно же, Чон зацепился именно за того самого гостя, который «отчитал» его коллегу за недружелюбный вид. А Юнги просто не умеет улыбаться, если не хочет этого делать. Они с Чонгуком даже репетировали его дружелюбно-фальшивое выражение лица! И что вы думаете?
«М-да, друг, ты смотришься гораздо лучше, не улыбаясь, нежели с этим натянутым ужасом в виде косплея на Момо».
Чонгук тогда даже ни капли не перестарался в своих выражениях. Все так и было. Все так и есть.
— Нет, Гу, ты, кажется, не совсем понял. — Юнги голос понижает почти до шепота, перемещаясь к коллеге за стойку подальше от любопытных ушей гостей, которым, на самом деле, нет никакого дела до сотрудников, потому что все их внимание занято котами. — Он пытался со мной флиртовать!
— Так пофлиртуй с ним в ответ, в чем проблема? Тебе уже, в конце концов, двадцать пять лет.
— Но он сказал, что это была шутка… И еще у него, кажется, есть девушка.
Чонгук глаза закатывает. Он поворачивается к Мину и, будь у него под рукой половник, с радостью бы вдарил им коллеге по лбу, как непутевому сыну. Но под рукой только коты, а котами кидаться — большой грех, и стеклянная посуда, от которой Юнги точно несдобровать.
— Если он тебе понравился — устрани его девушку. Но перед этим выясни, пожалуйста, точно ли это его девушка. Лишние жертвы и кровопролития нам не нужны.
— Он мне не понравился!
— Тогда что ты все трещишь о нем, Мин Юнги?!
Юнги просто был возмущен таким наглым поведением гостя. Да, чаевые сдобрили его, однако всегда есть одно доброе но, которое селится в тебе намертво. И вообще Чонгук сам спросил, что интересного произошло, а теперь сам возмущается и учит Мина жизни. Ну точно как матушка! Парню остается лишь цокнуть недовольно, поймать себя на мысли о том, что чувствует себя как пубертатный подросток, которого совершенно никто не понимает, и опуститься на корточки к Авдотию, снова убежавшего от гостей за стойку к ногам сотрудников.
Только Юнги скрывается внизу, как слышит звон колокольчика, а через пару секунд и голос, отдаленно знакомый.
— Чон Чонгук, — с изучающей и смакующей интонацией произносит некто, кого Мин не видит. — А Мин Юнги сегодня нет?
— Мин Ю… — Только Чон косит взгляд вниз, как получает знак в виде шлепка по бедру, чтобы тот молчал. — Он отошел. У вас к нему какое-то дело?
— Нет, ничего такого. Просто уже были у вас и на смене был этот молодой человек. Сделайте нам два латте, пожалуйста, и… что еще будешь, кроха?
Девушка, разглядывающая прилавок с до ужаса красивыми десертами, пальцем указывает на шоколадные тосты с кошачьими мордочками.
— Итак, два латте и два шоколадных тоста. Ваше имя?
— Чон Хосок.
Юнги не ошибся. Это все же он. Пришел, как и обещал в тот день. Снова с той девушкой, которую крохой назвал. Мин держится за Авдотия, как за единственный спасательный круг посреди океана, а он, хитрец, в такой ответственный момент попой к нему поворачивается, хвостом мажет по лицу и выходит из-за стойки, будто в желании разглядеть тех, кто же так сильно встревожил его хозяина. Подлец из подлецов!
Стоит паре отойти в поисках какого-нибудь свободного места, ибо сегодня они пришли гораздо позже, нежели в первый раз, как Юнги под полным взглядом непонимания от Чонгука приподнимается. Чон должен был догадаться, кто это был, но на удивление ничего не говорит и лишь гонит делать кофе, пока закидывает белый хлеб в форме кошачьей головы в тостер. Мин много трепался об этом Хосоке, долго наблюдал за ним исподтишка в этот день, пытался понять, кем же приходится ему эта девушка, — упрямо не хочет верить, что между ними романтические отношения. Они не целовались, но Чиа милейше укладывала голову на плечо мужчине. Они не держались за руки, но Хосок с замирающим сердцем от заботы вытирал крошки с ее губ такой красивой формы. Но если родственники, то нет совершенно никакой схожести внешне, — даже отдаленно.
— Подойди к их столику и забери грязную посуду.
— Да, босс, — тянет он. Все же не может Юнги вечно торчать за стойкой вместе с Чонгуком и делать вид, что работает, только потому, что пришел человек, которого он хотел бы избегать в этом небольшом помещении. А ведь Хосок уже даже помахал ему рукой, когда увидел! Мин лишь приподнял руку в ответ, мол, да-да, привет, я тебя вижу, бессовестный хам-флиртун-спасибо-кстати-за-чаевые.
Юнги берет поднос, пока Чонгук принимает очередной заказ, и совсем не сразу двигается к этой сладкой парочке, а кружится вокруг других столиков, общается с гостями, поглаживает с ними котиков и рассказывает о том, что многих, очень многих пушистиков с кожаными лапками забирают к себе домой. Много котов уже нашли своих преданных хозяев и настоящий дом над головой, где их не будет трогать так много людей каждый день.
Чаще всего забирают молодых котов в возрасте до двух лет. К сожалению, мало кто желает приобретать себе животное в возрасте. Таких, как, например, Авдотий. Авдотию уже девять лет, кот в солидном возрасте, и никто не желает его забирать, потому что он старенький. Жалко, грустно, печально, но только не для Юнги, который и представить себе не может, что бы он делал, если кто-то решит забрать его любимца себе. Сам же Мин не имеет возможности этого сделать. Он живет в съемной квартире, в которой хозяйка категорически против какой-либо живности, не говоря уж о коте, что, возможно, подерет обои из вредности (а Авдотий тот еще вредина). Так что приходится Юнги и сибирскому пушистику наслаждаться компанией друг друга лишь в рабочие часы.
Настает тот знаменательный момент, когда Мин наконец-то добирается до столика Хосока и Чиа, собирает их посуду на поднос и уже хочет унести, предварительно уточнив по поводу следующего заказа, если он будет, как девушка первая интересуется:
— Извините, у вас на входной двери висит объявление про мастер-класс. Надо записываться или можно просто прийти?
Юнги не сразу понимает, о каком таком мастер-классе идет речь. Слишком утонул в разглядывании этой миловидной девушки, пока она общалась с Хосоком: с запрокинутой головой, когда она смеялась над небрежным комментарием Чона, ее широкие яркие глаза и румяные щеки делали ее похожей на ангела. Блестящие волосы были собраны в свободный хвост, обнажая элегантную гладкую шею, а тонкие черты лица были подчеркнуты маленькими розовыми губами, что всегда изгибались в милую и почти невинную улыбку. Если это правда девушка Чон Хосока, не удивительно, что он приударил за ней. Чиа — эталон женского очарования.
— Да, места ограничены, поэтому лучше записаться. Это будет мастер-класс по изделию из фетра. Изделие будет предоставлено на выбор, там есть закладка в виде сердечка с котом, просто мордашка кота — это уже заготовка для брелока, и рождественская игрушка на елку. Сам мастер-класс не продлится дольше двух часов.
Юнги выкладывает всю информацию, видит кивок девушки и ее вопросительный взгляд на Хосока, мол, согласен ли он пойти. Мин снова хочет отлучиться с подносом грязной посуды, но ему не дают этого сделать. На этот раз Хосок тревожит его личное пространство. Он прикасается к краю его рабочего фартука, будто Юнги вот-вот убежит и не ответит на его вопросы.
— А вы будете на этом мероприятии, Юнги?
— Я? — Мин взгляд тупит на мужчину, не понимая, почему ему так принципиально именно его присутствие. — В этот день будут все сотрудники на смене, в том числе и я.
— Хорошо. Спасибо за информацию. Позже мы подойдем для записи.
Юнги кивает и наконец-то, наконец-то (!) уносит посуду. Он наблюдает за гостями, иногда помогает Чонгуку с заказами, если это требуется, всегда спешит на помощь людям и котикам, предотвращая неприятные ситуации. Мину нравится работать в таком ответственном месте, где даже глазом моргнуть нельзя: всегда надо смотреть за пушистыми друзьями и гостями; чтобы никого не тягали за хвост; никого не тревожили во время сна и не кормили сладким кремом с пирожных. Юнги нравится, когда под ногами юлит так много животных, мешающих пройти, но он ни капли на них не злится, только умиляется, демонстративно обходя их на веселье гостям.
Через время они с Чонгуком меняются в обязанностях для разнообразия на рабочем месте: Мин принимает и готовит заказы, а Чон следит за порядком в зале. Спустя некоторое время у стойки возникают девушка с Хосоком. Для какой цели Юнги даже спрашивать не нужно, а потому он сразу выдает им лист, в котором им надо записать свои имена под цифрами. В то время как гость, тревожащий душевное состояние Мина, пишет, сотрудник не удерживается от разглядывания его вблизи. Хосок этого не замечает, слишком уж занят эти пару мгновений, но за эти несчастные секунды Юнги успевает и подметить пушистость чужих волос, и холодную сосредоточенность мужчины во время чирканья ручкой по бумаге. Он был красивым и обаятельным человеком с изящными чертами лица и поразительной внешностью.
Влюбился ли Юнги в мужчину, который его преследует теперь на работе, всячески привлекая внимание и ища встречи даже на небольшом мастер-классе? Нет.
Заинтересовал ли он его такой странной настойчивостью? Это уже ближе к правде.
— Я буду ждать очередной встречи с вами, Юнги, — и снова Хосок выдает это так, словно все в порядке. Словно это не звучит как романтичное прощание между возлюбленными, между которыми уже есть негласное что-то.
— Хорошего дня, будем ждать вас снова, — выдает дежурные фразы, как бездушный робот, который не в силах понять, что с ним активно хотят пойти на личный контакт.
Но Хосок не уходит, в то время как его спутница уже вышла на улицу. Он стоит напротив Юнги, выжидает что-то, а Мин только взгляд тупит на него, пытаясь понять, не забыл ли он чего в отношении гостя. Иначе почему еще Хосок может так упрямо глазеть? Но когда взгляд на него поднимает, видит, как Чон стоит и… просто улыбается. Смотрит, улыбается несколько глупо, все так же в ожидании чего-то взглядом изучая лицо сотрудника. Но Юнги же безнадежен и Хосок это, видимо, понимает, поэтому жестом показывает ему, прислонившись своими указательными пальцами к уголкам собственных губ, растягивая их в улыбке, чего хочет от него.
— Вы забыли улыбнуться, Юнги.
Точно. Вот оно что. В прошлый раз Чон Хосок тоже заставил его выдавить подобие радости на лице перед своим уходом.
И Юнги улыбается. Почему-то ему не трудно исполнить это тому, кто так своеобразно и даже в какой-то степени мило просит это делать; кто не называет его мрачной недружелюбной тучей. Мин улыбается искренне от осознания, что Хосок единственный, кто с ним так по-доброму обходится, несмотря на часто грозное выражение лица человека, с коим связываться не хочется лишний раз. Таким уж Юнги уродился, но его искренняя, настоящая улыбка правда ничего такая.
— Вы очень красивы в такие моменты, правда, — роняет Хосок, наконец добившись своего: неподдельных положительных эмоций.
Чон Хосок снова покидает кафе, оставив Мина на весь оставшийся день в более благоприятном расположении духа, чем то бывает обычно. Девушке по имени Чиа действительно очень повезло с партнером, думается Юнги.
По окончании рабочего дня оба сотрудника остаются на получасовую уборку: по классике убирают шерсть котиков с поверхностей мебели, вычесывают их щетками и оставляют отдыхать. Мин не оставляет любимого Авдотия без особого внимания, наглаживает его, хвалит за проделанную работу, словно он третий работник на смене и целует в кожаный рыженький носик, конечно нахвалив в сотый раз его берущий за душу окрас: беленький, с серыми полосочками на мордашке и лапах да градиентом на конце хвоста.
— Так и не нашел подходящую квартиру, чтобы переехать с котом? — интересуется Чонгук, прекрасно зная, как сильно его коллега хотел бы забрать любимого питомца себе поближе, а не довольствоваться его компанией только на работе.
— В прошлом месяце смотрел в последний раз. Не хочу снимать где-то далеко от работы, это занимает время, чтобы добраться. А неподалеку редко можно найти новые сдающиеся квартиры. С разрешением на животных все еще хуже.
— Тебе очень повезло, что его все еще не забрали.
Чонгук снимает с вешалки свое пальто и накидывает на себя, любезно подавая одежду другу, чтобы не толкаться в тесной подсобке. Стоит им оказаться на улице, Юнги тут же достает пачку сигарет из кармана своей парки, подкуривается от зажигалки Чона и в наслаждении после долгого тяжелого дня затягивается, млея от дозы вредоносной зависимости. Быть любителем покурить в сфере общепита — что-то из зоны мазохизма. Никогда не выйти, если хочется, поэтому приходится довольствоваться сигаретами перед сменой, после и в моменты, когда людей не много в зале.
— Как там у твоих дела?
— Порядок. Стабильно отрывают занавески на кухне. Подумывал вообще снять их, да развлечения лишу ведь.
Юнги смеется на такой ответ от друга, с усмешкой рассказывающего про своих двух котов-проказников. Джордж и Рю — так зовут подрастающих хулиганов Чонгука — он взял из кафе, имея возможность и желание. Прибрал к своим рукам почти сразу, как их отдали им прошлые хозяева по причине переезда заграницу. Многие не хотят тащить с собой живой груз в виде домашних животных, особенно в другую страну, поэтому такие малыши расходятся по приютам или тем же котокафе.
— У Рю еще какая-то инфекция в глазике. Слезится. Завтра повезу его к ветеринару на осмотр.
— Рановато ты отцом стал. Не жалеешь?
И все же жизнь с питомцами равносильна жизни с маленьким ребенком, которого надо и по врачам своевременно возить на проверку, и мыть, и кормить, и развлекать, и даже воспитывать порой.
— Не жалею конечно! А ты бы пожалел, что Авдотия приручил?
Ни капли. Ни в коем случае! Юнги слишком любит этого хмурого, как он сам, ворчуна. Его никогда не пугала ответственность за меньших друзей, он знает, что справился бы с ней, и с чужой жизнью под своим крылом — тоже. Его вопрос был лишним, возможно, не тактичным немного, потому что сам Мин может представить, что это такое, когда хочешь кого-то завести для душевного тепла
Ответ от Юнги даже и не требуется, вопрос был риторическим. Кому как не Чонгуку знать о том, как же сильно его друг хотел бы взвалить на себя эту тяжелую ответственность за пушистого ребенка. Они обмениваются усмешками, мол, все понятно, как обычно расходятся на перекрестке в противоположные стороны: Чонгук —
на остановку; Юнги — пешком домой.
На полпути начинает моросить дождь, небольшой, но противно капающий прямо в лицо из-за направления ветра. Мин натягивает капюшон, делает последнюю затяжку сигареты и, скинув окурок в урну, заходит в подъезд.
Квартира, как обычно, тиха и пуста. Юнги снимает обувь в темноте, развязывает шарф, успешно спасающий его от ветряной погоды, и стягивает теплую парку. Только после этого он включает свет, чтобы посмотреть на эту одинокую тишину, от которой на душе больно становится с каждым днем все сильней. Возможно, из-за этой самой тоски Мин так часто остается на ночь у того же самого Чонгука: чтобы не в одиночестве готовить ужин; чтобы вести иногда слишком уж философские диалоги ровно до того времени, как придется отчаливать спать из-за раннего подъема на работу; чтобы вдвоем наслаждаться и хвалить еду, которую они приготовили вместе.
Юнги мог бы делать это с Авдотием.
Юнги уверен, что Авдотий обязательно сопровождал бы все его кулинарные шедевры, даже если они не очень шедевры и подгорелые немного.
Юнги никогда не ворчал бы на шерсть, которая везде.
«Это ли любовью называют?»
Он усаживается на кухне, ставит кипятиться чайник и достает заранее приготовленный ужин из холодильника, который надо только разогреть в микроволновке. Снова Мин открывает приложение, где обычно ищет квартиру. Снова, пролистав несколько новых объявлений, не находит с одобрением на проживание животных.
Они с Авдотием, как возлюбленные, которых насильно разлучают родители, потому что они не подходят друг другу. Но Юнги настырный возлюбленный. Он обязательно заберет свое чудо к себе. Его сибирский котик дождется его.
—
Осенние будни идут своим чередом, даря радость от вида яркости сезонных красот, которые успешно перекрывают серую погоду. Юнги от ливней не капюшон уже не помогает, приходится брать зонт, а он его, признаться честно, ненавидит всей своей душой, принимая за лишний груз и вообще что-то неудобное. Однако, вариантов у него немного — спасаться от дождя все равно как-то надо.
В один из своих выходных Юнги все равно приходит на работу в котокафе, чтобы увидеться со своими сменщиками, но первостепенной задачей было конечно же порадовать Адвотия вкусняшкой, которую он покупает ему отдельно. Мин переговорил это с хозяином котокафе, получил список-рекомендацию, чем он может подкармливать любимца вне рациона, установленным на работе, и только после этого без тревоги за здоровье питомца решился его радовать полезными вкусностями. Юнги здоровается с Хваном и Джином, ведет с ним короткий диалог и, заказав кофе с собой, идет к своему любимцу, не забывая погладить и других котиков, трущихся о его ноги в знак приветствия.
Авдотий, несмотря на то, что находился в компании двух девушек, поглаживающих его суровую на вид мордашку, завидев Юнги, спрыгивает с колен одной из них и, подняв хвост, горделивой и немного спешащей походкой бежит к своему негласному хозяину. Он головой гладится о его руку, которую Мин опустил для него, поддается на почесывания, явно не ожидав, что увидит своего любимого человека сегодня, да еще и с подарком, который Юнги ему показывает, дразня.
— А с другими он по-прежнему вредничает, — говорит Хван, наблюдая эту милую картину.
— Мне вообще не дает к себе касаться! Это он верный такой или горделивый? — поддакивает Джин, подходя к Юнги, пока Хван выставляет готовый кофе для него.
— Скорее, однолюб, — смеется сотрудник, который сегодня на выходном, и пришел для небольшого отдыха в место, где работает. В целом, почему бы и нет. Кофе у них вкусный, а приятная компания в виде коллег, с которыми он редко пересекается, и Авдотия — это все намного лучше, чем сидеть дома и грустить под очень подходящую погоду.
В день мастер-класса Мин приходит на работу немного заболевший. Его организм не выдержал-таки погоду, что становится все холоднее и холоднее с каждым чертовым днем. Однако, небольшой насморк для него не достойная причина, чтобы брать больничный. Юнги изредка шмыгает носом, они с Чонгуком дожидаются вторую смену, которая должна прийти за полчаса до начала мастер-класса.
Все эти дни Хосок больше не приходил. Быть может, просто не в смену Юнги, конечно. Мин отсчитывает минуты до начала небольшого мероприятия, ногой дергает нервно, сидя на стуле, когда записанные участники уже начинают потихоньку приходить, а Чон Хосока все еще нет. А вдруг он не придет?
«На кой черт тогда так томно говорил про следующую встречу?!» — негодует Мин и цокает языком в недовольстве из-за собственных мыслей. Авдотий запрыгивает на барную стойку, крутится перед Юнги и усаживается перед ним, явно удивленный, что его совсем не сразу гонят с поверхности, на которой его быть не должно, особенно когда кафе наполнено посетителями. Бедный парень совсем провалился в думах о Чон Хосоке. Он берет Авдотия на руки, слушает его короткое возмущающееся мяуканье и поглаживает, опуская на свои колени.
«Ты бессовестно влюбился в занятого мужчину», — именно это пытается донести мудрый кот своим не шибко довольным взглядом на раздраженного от ожидания Юнги.
— Но он же сам дает мне ложную надежду!
Вслух выдает, недовольно смотря, как кот от него отворачивается и спрыгивает с колен. Ну да, ну да, не хватало еще со своим любимцем поругаться из-за паршивого настроения.
— Кто дает вам ложную надежду?
Нет. Ну нет. Ему правда стоило появиться именно в этот момент перед Юнги, когда он так бессовестно начал изливать душу своему коту? Возможно, у Мина и вовсе шизофрения, раз он может сказать, какого мнения Авдотий насчет всей это сложившейся ситуации. Однако даже если это и так — Юнги устраивает жить с этим диагнозом, придумывая себе фразочки, которые кот мог озвучить, если бы умел говорить, как человек.
— Никто, — отвечает сухо и оглядывается, мажет взглядом по местам рядом с Хосоком, не наблюдая его извечную спутницу поблизости. — Вы сегодня один?
— Верно. Чиа приболела, но настояла на том, чтобы я все равно пришел.
На опережение всех последующих вопросов Мина объясняет постоянный гость сложившуюся ситуацию. Юнги остается лишь понимающе кивнуть и проводить его к столику, где уже разложены все нужные вещицы для рукоделия. Все же, несмотря на то, что он Хосока так горячо ждал, морщинки хмурости не разглаживаются на его лбу. Он кивком здоровается с подошедшими Хваном и Джином, которые уже переоделись в рабочие фартуки и готовы выручать товарищей. Одна смена будет отвечать за проведение того самого мастер-класса, а другие торчать за приготовлением заказов.
Юнги наблюдает как люди ласково обходятся с котами, некоторые из которых требуют внимания во время их работы за вырезанием фетра. Они гладят их, берут на колени и показывают любопытным животным, что же эти кожаные там такое интересное вытворяют. Хван просит посетителей аккуратней обращаться с острыми предметами рядом с котами, не давать им играться с канцелярскими принадлежностями и быть осторожней, чтобы не пораниться самим.
Мин утопает в своих раздумьях, наблюдая за Адвотием, который, кажется, сильнее всех заинтересовался мягким фетром, с кусочками которого норовит поиграться. Он протирает стаканы, убирается на поверхности стойки пока заказов нет, и временами вслушивается в диалоги между Чонгуком и Хваном о подскочившей простудной заболеваемости в этот холодный сезон. Оба косятся на шмыгающего Юнги, приговаривая догадки, что их строй вот-вот поредеет из-за еще одного больного.
— Я не уйду на больничный! — оспаривает их смешки Мин.
— Да-да, мы это уже слышали. А потом ты звонил и просил выйти кого-нибудь за тебя, ибо свалился с температурой под тридцать девять! — смеется Чонгук, подхватывая на руки мимо проходящую Розанну и сюсюкаясь с ней демонстративно. Теперь уже он ловит насмешки о том, что изменяет своим домашним питомцам.
Хван уходит на помощь Джину, ибо многие из гостей столкнулись с трудностями в сшивании лоскутков фетра, а Юнги выслушивает одного из гостей, принимая заказ с десертом и капучино.
День проходит довольно гладко: самые быстрые из гостей, закончившие со своим изделием, покидают кофейню, благодаря сотрудников за такую интересную возможность помастерить в компании пушистиков; Мин шмыгает все больше, отпрашивается у Чонгука на перекур и, прихватив парку, в которой находится пачка сигарет, кутается в нее и выходит на небольшую веранду перед котокафе. Только у Мина понедельник выдался трудным из-за больной головы, заложенного носа и лишней обязанности да суматохи из-за мастер-класса. Юнги курит и видит, как уже через пару часов вернется в свою теплую, пусть и пустую квартиру, закутается в одеяло и крепко-крепко уснет под жаропонижающими таблетками, которые должны ему помочь побороть симптомы.
Мечты прерывает открывающаяся дверь. Человек, которому сильнее всех надо побеспокоить Юнги на этом коротком перерыве, становится рядом и тоже достает сигарету. Чон молча прикуривает, чиркая пару раз зажигалкой, да прикрывая ладонью мелкий огонек от ветра.
— Вы любите удивлять, — все же начинает диалог Хосок, поглядывая на курящего сотрудника. — Никогда бы не подумал, что балуетесь вредными привычками.
А Юнги не понимает, как этому человеку настолько успешно удается подбирать слова. Он бы сказал не «удивлять», а «разочаровывать». Это Чон Хосок удивляет Юнги — никак не наоборот.
— Вы тоже не похожи на такого человека, но это не мешает вам курить.
— На кого же я похож тогда, Юнги?
Мин кидает взгляд на мужчину, встречается с его меланхоличным и чуточку надменным взором, так хорошо вписывающемся в образ мужчины, который может себе позволить флиртовать со всеми подряд, красть сердца сотрудников всяких кофеен, при этом имея прекрасную даму рядом с собой.
«На бессовестного сердцееда», — не озвучивает, лишь хмыкает, показывая, что у него нет достойного ответа на его вопрос.
— Не хотите составить мне компанию в прогулке? Или мы можем вкусно поесть в каком-нибудь заведении. Сейчас погода редко располагает для прогулок.
Вот чего-чего, а это… Юнги, явно пораженный таким прямым приглашением на свидание, сразу уставился на Хосока испытывающим и неодобрительным взглядом. Когда девушка рядом — делает двусмысленные движения в его сторону, которые можно принять за флирт, но можно и оправдать, а как только Чиа скрылась из видимого поля зрения — сразу пошел в атаку с козырей! Мин поражается поведению гостя и всем видом пытается показать свою неприязнь по отношению к его действиям.
— Ваша девушка не будет против такой сомнительной компании в лице меня? Или, пока она болеет, вам не с кем проводить романтичные вечера и развлекаться? Вы отвратительны, Чон Хосок, пусть и обворожительно красивы. Не хочу ни гулять с вами, ни иметь чего-то общего.
Да, Юнги с замиранием сердца ждал визита этого гостя, лишь бы вновь любоваться на него исподтишка, белой завистью завидовать Чиа, тешить себя приятными словами от Хосока, но он никогда не желал становиться третьим в чьих-либо отношениях. Тем, кто поспособствует разрушению этих отношений. И несмотря на то, что главным рычагом к провалу будет Хосок, ведь это он не может сидеть на месте без заигрываний с кем-либо — Юнги все равно чувствовал бы вину за свое согласие.
Мин выкидывает сигарету в урну, не поднимает более взора на ошеломленного от этой тирады гостя, и вздрагивает, чувствуя холодные пальцы на своем запястье.
«Мне показалось, я ясно выразился», — негодует Юнги, кидая хмурый взгляд на Чона, который… смеется. Смеется, черт возьми! Мин, чуть выгибая бровь, глазеет на эту картину, складывает руки на груди в упрямом ожидании. Нет, он все-таки узнает, что же он такого смешного сказал. Может быть, он не знал об одном из своих талантов и ему давно пора было подаваться в стенд-ап?
— Мне жаль, что я создал у вас такое впечатление, — спеша выдает Хосок, утирая выступающие от смеха слезы. Он становится на одну с Юнги ступеньку, чтобы сократить расстояние между ними и достает из кармана яркое изделие фетра, протягивая Мину. — Я хочу подарить его вам, Юнги. Стал бы я отдавать вам, а не своей девушке, которая явно спросит, что же я сотворил на этом мастер-классе? Чиа — не является моей девушкой, понимаете?
Мин глядит на нелепого кота, сжимающего ярко-красное сердечко, и все еще недоверчиво косится на Хосока. Чон выдыхает с осознанием, что его аргументы все равно кажутся полной фигней, поэтому предлагает следующее:
— В следующий раз я приду вместе с Чиа, чтобы она подтвердила мои слова. В таком случае, вы не отвертитесь от свидания со мной. Хотя бы одна прогулка! Юнги, пожалуйста, поверьте в мою добросовестность!
Мин больше не в силах смотреть на эти щенячьи глазки. А собак он, вообще-то, терпеть не может. Потому соглашается и поскорее прячется в кофейне, чтобы переварить всю эту информацию, которую на него вывалили.
—
Юнги сидит, укутавшись в одеяле, теребит закладку из фетра, которую на уголок странички крепят, любуется странным на вид котом, подмечая, что Хосока нельзя подпускать к рукоделиям — он в этом из ряда вон плох. Но он все равно любуется этим изделием с кривомордым котом и не шибко ровным сердечком. Книги он читает редко, но вещицу, греющую его сердце лучше всяких одеял этой осенью, сохранит и ни в коем случае не выкинет. Юнги капает в нос, кутается сильнее в пуховое одеяло и гасит светильник, но не торопится засыпать.
Он уже в сотый раз переигрывает в своей голове их диалог, реакцию Хосока, его последние слова и слова Чонгука, когда Мин с ним поделился этой нестандартной ситуацией. Гук лишь рассмеялся, сказал, что из Юнги максимально фиговый Шерлок, либо он совершенно не знает, как ведут себя парочки.
«Я тоже наблюдал за ними. Они ни разу не целовались, не держались за руки. Да, были милые моменты между ними, показывающие, что они близки, но без какого-либо романтического подтекста».
Мина ослепила эта симпатия слишком сильно. Настолько, что не смог разглядеть очевидного, на придумывал себе всякого, зарекшись просто наслаждаться чужим вниманием, которого он не понимал. Выражения Хосока были странными, часто не совсем уместными, но сейчас Юнги скорее согласится, что это он ни черта не разбирается в романтике, нежели признает, что его закадрил человек, который не умеет флиртовать.
ㅤ
ㅤ
ㅤ
ㅤ
ㅤ
ㅤ
ㅤ
— Ты не представляешь, как сильно я пыталась его заставить подойти и спросить твой номер еще в первый день нашего визита! — распинается Чиа хриплым голосом, который немного искажается из-за не очень хорошей связи мобильного.
Мин согласился на подтверждение от девушки через телефонный звонок. Болезнь оказалась куда более продолжительной, а неугомонный Хосок не разрешает Чиа выходить на этот холод пока все симптомы не уйдут полностью, умудрившись уговорить Юнги на обычный разговор по телефону.
После слов девушки Юнги переводит взгляд на явно смущенного Чона, который не ожидал такой откровенности от сводной, как оказалось, сестрицы. Они уже сидят в кофейне, у Мина выходной, а у Хосока получилось-таки вытащить извечно угрюмый предмет своего обожания на свидание. Не то чтобы Юнги сильно сопротивлялся, что уж таить… Две полупустые чашки кофе вместе с десертами украшают их небольшой столик, а Чон, пытаясь скрыть свою нервозность, старается намекнуть сестре, чтобы не выдавала его с потрохами.
— Он мне весь мозг съел разговорами о том, какой ты милый, когда хмуришься! — жалуется Чиа, явно наслаждаясь стонами Хосока на том конце, который уже не знает, куда себя деть от смущения. А Юнги чужой телефон хватает, когда Чон хочет сбросить звонок, лишь бы потешиться вместе с девушкой и убедиться, что его влюбленные подглядывания на мужчину были взаимны. — А когда ты ему улыбался, о-ой! Юнги, мне кажется, я заболела от его неугомонного говора, а не из-за погоды.
Юнги заливисто хохочет. Теперь его очередь смеяться над Хосоком. Он полностью отдает себя диалогу с Чиа, которая прерывается в своих рассказах о смущающемся Хосоке на короткий кашель.
— Ну все, детки-конфетки, развлекайтесь. Чон Хосок, не смей обижать Юнги, он очаровательный!
— А если это он меня будет обижать?! — обидчиво вопрошает мужчина.
Но ответом ему служат лишь протяжные гудки завершенного вызова. И хитрая лыба Мина, которой он так и пытается сказать: «Кто тебя обижать будет? Я? Да я ангел во плоти!»
— Этого достаточно, чтобы ты убедился в том, что Чиа — не моя девушка?
— Нет, — чисто из вредности отвечает Юнги. — Предоставишь документы о вашем родстве и, быть может, я схожу с тобой и на второе свидание.
— Нет?! — Хосок в шоке уставился на Мина. А когда выслушивает условия, которые парень назвал, конечно же, в шутку, молчит с несколько секунд, а затем кивает.
Юнги хмурится, глядит на мужчину, пытаясь понять, серьезно ли он готов притащить ему какие-то документы, но на всякий случай все равно уточняет:
— Я пошутил. Не парься. Верю вам обоим.
— Я тоже пошутил.
Мин тупит взгляд на мужчину, а после выдыхает. Шутки у него, конечно… Юнги останавливает себя от сравнения забав Хосока с его способностями в рукоделиях и, сделав глоток кофе, начинает уже нормальное знакомство, то самое, которое «поближе», с удовольствием слушая его приятный тембр голоса, когда он рассказывает о роде деятельности, которым живет, зарабатывает и увлекается еще как хобби.
Чон Хосок — управляющий в танцевальной школе, бывший хореограф и танцор. Ему двадцать семь лет и для своего возраста он очень здорово поднялся в профессии, которую выбрал изначально как хобби в начальной школе. Он в диалоге представляется человеком, прекрасно знающим, чего хочет от этой жизни дальше. Хосок преуспел в карьере, преуспел как личность. Он откровенно признается, что теперь хотел бы окунуться в отношения. В серьезные отношения. Не без исключения цветочно-букетного периода, конечно, но с возможностью будущих общих планов, съезда в одну квартиру.
Мин тянется к своей чашке, обеими ладонями за нее держится, руки греет, подмечая, что даже в помещении немного прохладно, и согреться не удается. Он наблюдает картину как Хосок тянется к нему, накрывает его руки своими в желании помочь согреться, а у Юнги сердце немедля кульбит совершает, по всему телу мурашки бегут от такого тактильного контакта с человеком, который ему нравится.
«Нравится? Да. Наверное, все же, нравится».
Мин смотрит в его темные глаза, на которые челка отросшая спадает небрежно, заставляя мужчину часто проводить пальцами по волосам, зачесывать пряди назад. А они все спадают и спадают. Юнги подумывает подарить при следующей встрече какую-нибудь заколку. Желательно, милую. Розовую. Хосоку, который с первого взгляда кажется серьезным, но, если приглядеться, позже можно разглядеть и его по-детски милые и очаровательные стороны. Ему точно подойдет подобный детский атрибут.
— Теплее? — спрашивает мужчина, явно беспокоясь, что его спутнику дискомфортно из-за температуры в помещении.
Юнги, порабощенный счастьем, кивает. Его греют не столько чужие руки, сколько распирающая внутри горячая нега, что ощущается как первая подростковая влюбленность. Не важно, что ему уже двадцать пять. Он, кажется, в этом мужчине пропал самой настоящей детской любовью. Можно ли вообще испытывать такое к малознакомому человеку?
Или это тот самый случай, когда вам комфортно рядом друг с другом настолько, будто знакомы уж несколько лет, хотя это совсем не так? Мина устроит любая красивая метафора для чувств, которые они оба испытывают.
Когда чашки из-под кофе пусты, вкусные десерты съедены, а после мелкого дождика на улице, наконец-то, вылезло яркое солнышко, они выходят из кофейни на прогулку. Погода явно играет им на руку сегодня, подмечает Юнги.
Он делится с Хосоком о том, что у него ситуация в плане карьеры совершенно противоположная. Он с самого детства не знал, кем бы хотел быть, что ему по-настоящему нравилось. Из-за этой неопределенности закончил обучение на специальность, которая ему совершенно не по душе — преподавательство гуманитарных наук. Именно поэтому он долгое время мотался по торговле и ресторанным заведениям, меняя их, как перчатки, по разным причинам. Но сейчас Юнги работает в месте, которым откровенно живет — даже в выходные заглядывает на работу, потому что его тянет туда.
Ему нравятся коллеги, работа с животными, с людьми, которые любят животных.
Мин чувствует как Хосок аккуратно, не совсем решительно, берет его за кончики пальцев сначала, будто случайно сталкиваясь, и лишь через время полноценно берет за руку. На устах обоих улыбка играет. Чон выглядел таким решительным и смелым, когда звал его на прогулку, а сейчас боится даже за руку взять сразу — это в хорошем смысле тешит Юнги. Хосок до ужаса милый и чуточку нерешительный во всем, что касается Мина. Во всяком случае, как мы уже выяснили — перед тем, как полноценно позвать его на свидание, он все уши бедной Чиа прожужжал о своих страхах и переживаниях.
Осенний солнечный свет был тусклым и мягким, воздух — свежим и прохладным. Даже очень прохладным, но это лишь для Юнги, который является сущим мерзляком. Они медленно шли по узкому тротуару, запах опавших листьев и влажной земли наполнял воздух. Атмосфера была смесью уюта и спокойствия, а новоиспеченная парочка чувствовала покой и удовлетворение рядом друг с другом. Исследовать очаровательные окрестности города, прогуливаясь мимо причудливых и красочных кафе, художественных музеев и небольших бутиков оказалось не таким уж и скучным времяпровождением, как ранее мог думать Юнги, предпочитая отсиживаться дома.
Солнце начинало садиться, заливая все золотым светом, позднее вечернее время было уже не за горами. Погода и правда подыграла им сегодня. Руки с переплетенными пальцами покоятся в большом кармане Хосока, который не позволил бы замерзнуть своему предмету обожания. За длительную прогулку после кофейни, проведенную в приятном диалоге оба успели от души посмеяться благодаря забавным историям из жизни друг друга; узнать побольше информации и самое главное — понять, что им очень даже комфортно рядом друг с другом. За время прогулки они посетили еще пару лавок, где они взяли по разноцветному стаканчику кофе с собой, отогреваясь приятным вкусом и теплом от напитков из специального осеннего меню.
— Я могу твое приподнятое настроение во время прогулки со мной расценивать как согласие на следующую встречу?
Вопрос поступает уже когда оба понимают, что пора прощаться. На улице темнота, а стрелки близятся к девяти часам вечера. Время для расставания подошло слишком скоро, но они смогли использовать этот день по максимуму, отдавшись в романтику рядом друг с другом. Хосок без труда смог сделать так, чтобы весь их длительный путь во время прогулки уста Мина сопровождала улыбка, а на душе царила радость и веселье. Он удивился расположению парня к нему. Хосоку думалось, что будет куда труднее на личной встрече вызвать у него смех. Но Юнги оказался совсем не таким уж и безрадостным ворчуном, каким может показаться на первый взгляд.
— Можешь, — кивает Юнги, вновь показывая свою красивую улыбку. Если Чон не предложил, любитель пушистых котов сам бы потащил его на еще одну встречу. Или не одну вовсе…
От согласия спутника внутри Хосока бутоны цветов распускаются, он не в силах скрыть своей ответной радости на лице от слов Юнги. Чон опускает свои прохладные ладони на чужое укутанное в шарф лицо и, не сумев совладать с собственными чувствами, аккуратно, но спешно накрывает чужие губы своими.
Сказать, что этим действием бедного (но определенно счастливого) Юнги повергли в шок — не сказать ничего. Его уста сминают бережно, по телу обоих мурашки бегут от такого почти детского, но определенно оставляющего след, поцелуя. Мин таращится на Хосока, который, отстранившись, извиняется тихо.
— Наверное, мне следовало спросить прежде, чем… — запинается мужчина и хочет сказать нелепое оправдание в свою защиту, мол, это все от переизбытка чувств, но прикусывает язык, боясь усугубить ситуацию.
— Ничего страшного, — спешно лепечет Юнги, видя растерянность и явный стыд за свои действия в глазах Чона.
«Мне понравилось» — не озвучивает, глотает свое мнение, не найдя в себе смелости, чтобы сказать, а потому лишь сильнее в шарф кутается.
Наступает то самое неловкое молчание. Юнги его первым нарушает, тянется к чужой руке, за указательный палец берет Хосока, показывая свою прежнюю предрасположенность к нему.
— Спасибо, что дал мне шанс объясниться. — Эти слова Чон хотел произнести все время. Если бы Юнги остался все таким же неприступным, не желающим узнать правду, Хосок не стал бы настаивать, перестал посещать котокафе, в котором работает этот удивительный парень. — Спасибо, что доверился.
Хосок может представить, каким ужасным человеком он предстал перед ним, приходя всегда с девушкой в место для потенциальных романтичных свиданий, а потом предложив Юнги более тесное общение. Чон уверен — он тоже растерялся бы не меньше его спутника.
— Это тебе спасибо, что… обратил на меня внимание, — звучит до ужаса глупо, неправильно, но это все, на что хватает Мина. Он не может произнести более милое «спасибо, что полюбил».
Они не любят друг друга. Быть может — в будущем, но не после первой встречи, с цветами и сладостями, заполнившими пространство меж ребер. Любовь не проявляется так сразу. Юнги не верит в любовь с первого взгляда, он привык более трезвым взглядом смотреть на романтику и отношения, без соплей и розовых очков.
спасибо, что согрел на прогулке.
спасибо, что не дал замерзнуть.
—
Мин подсел на уши Чонгуку точно так же, как Хосок когда-то Чиа. Коллега, с которым Юнги всегда делит смену, уже готов хватать ружье и отстреливаться от каждого произнесенного имени мужчины, что так бессовестно украл не только сердце близкого друга, но, кажется, и мозг. Но это так, просто предположение Чонгука. Однако, под давление бабочек в животе одного из работников попадает еще и бедный Авдотий. Кот с самого начала знал, что бурчание хозяина о каком-то Чон Хосоке до добра не доведет.
И вот, когда Юнги в очередной раз напевает о том, как ему понравилась прогулка, несмотря на холод, Авдотий, не в силах это терпеть, прерывает рассказы Мина громким недовольным мяуканьем. Он вредничает, забирается на барную стойку, прекрасно зная запреты, смотрит на хозяина, как бык на красную тряпку, показывая, что терпеть это больше не будет. Ну, в самом деле, сколько можно?!
— Кто тебе дороже: Авдотий или Хосок? — Чон, закрывая дверь изнутри, берет тряпку и начинает прибираться, чтобы с буквально чистой совестью закрыть эту трудную смену.
Обычно Юнги тяжело заставить трещать так много, а сегодня он почти не затыкался. Что еще более жутко и странно — улыбался и даже не ворчал на детей, которые тягали бедных котов за хвосты. Сегодня Мин был терпеливым, улыбающимся добрым мишкой.
Влюбленность — действительно страшная штука.
— Что за глупый вопрос? — негодует Юнги и смотрит на любимого кота, что сегодня даже не ластился об него, а только глядел недовольно да мяукал. — Конечно Авдотия!
— Раз ты правда так сильно любишь его, то почему забыл покормить, но не забыл сто раз сказать о том, какой Хосок замечательный и внимательный?
Юнги столбенеет. Что за чушь Чонгук несет? Он бы никогда не забыл покормить своего любимца! За кормление лично Авдотия отвечает лишь Мин — он сам так попросил несколько месяцев назад, находя в этом нечто особенное между ним и любимым котом. Он оборачивается и видит почти пустую миску, которая принадлежит его коту. Быть такого не может. Это же глупая шутка! Мин смотрит на Авдотия, у коего взгляд не меняется: все такой же свирепый и недовольный.
— Прости. Прости-прости-прости, — лепечет Юнги извинения перед котом и несется исправлять эту печальную ситуацию, в которой виноват лишь он.
Он наполняет его миску кормом, наглаживает и даже пытается развлечь игрой с его любимой мышкой на верёвочке. Бесполезно. Сибирский своенравный кот всё так же смотрит на хозяина, взгляда не смягчает, а Мин даже представить себе не может, чем может заслужить прощение от Авдотия, который, видимо, обиделся очень и очень сильно. Кот, грациозно повернувшись к хозяину попой, который уже и не такой уж любимый у него, уходит на лежанку в другом конце помещения, явно показав, что не желает вести никакие разговоры.
— Любовь превозмогает все, — цитирует Чонгук римского поэта, складывая вымытую посуду по местам. — и злость Авдотия в том числе, и твою глупость. Ну, или нет.
Юнги сильно ошибался на счет себя. Стоило ему побывать на таком шикарном свидании, как ему на нос упали розовые очки! Надо собраться. Нельзя больше забываться из-за такого прекрасного чувства, которое одолело Мина, а он даже глазом моргнуть не успел! Он вздыхает, извиняется и перед Чонгуком, явно уставшим от его лепетаний про Хосока. Юнги помогает коллеге в уборке, но совсем не вовремя осознает, что они с Хосоком не обменялись даже номерами телефона!
Упущение.
Какое же упущение.
И только эта мысль проскальзывает в голове парня, как они оба слышат стук в стеклянную, уже как пятнадцать минут, закрытую дверь. Вспомнишь солнышко — вот и лучик.
Юнги глядит на Чонгука, словно спрашивая, можно ли Чона впустить, а когда видит равнодушный кивок с его стороны, берет ключи и неспешно двигается к двери, не понимая, почему Хосок решил зайти так поздно. Поздороваться? Но стал бы он ради такой мелочи отвлекать уже почти закончивших смену сотрудников?
— Номер… — запыхавшись, будто от длительного бега, выдает Чон, проходя лишь на коврик перед дверью. — Я забыл спросить твой номер в тот день. Боже, я так боялся не успеть после работы сюда!
И не успел, по факту. Они бы вот-вот с Чонгуком уже ушли по домам. Но Хосок поспешил, пробежал, видимо, целый кросс от остановки, лишь бы успеть сюда и узнать мобильный Мина. Они оба тупят взгляды друг на друга, а Юнги, пребывая в удивлении, что буквально пару минут назад думал об этой несостыковке с номерами, издает смешок. Хосок словно чувствует его.
— Да, точно, — соглашается Юнги, радует Чона своей улыбкой в очередной раз и начинает диктовать цифры.
Подходит уже и одетый Чонгук, протягивает верхнюю одежду коллеге, наблюдая за этой парочкой, от которой радуга блещет, рассыпая везде тошнотворные блестки. Чон чихать начинает, ловя себя на мысли, что он, видимо, все же аллергик. А аллергия у него на сопливую романтику, которая вокруг летает.
— Вы закончили? Я могу проводить тебя, если не против, — интересуется Хосок.
— Можно. — Юнги кивает и уже достает ключи, внезапно прислушиваясь к странному звуку.
Что-то где-то течет.
Все трое опускают взгляды вниз и видят Авдотия, который, задрав лапу, бессовестно мочится Хосоку на ботинок! Оба сотрудника подрываются, в шоке таращась на кота. Он никогда так не делал!
— Авдотий! — кричат коллеги, не понимая, что послужило такой резкой смене поведения вполне себе приличного кота. Хотя, оба, конечно, понимают, но только переглядываются. Нельзя озвучивать, что Юнги в какой-то степени предал Авдотия и теперь он просто злится. А еще ревнует.
Котовья месть свершена.
ㅤ
ㅤ
ㅤ
— Ты правда не злишься? Мне так стыдно за него! Правда, прости, пожалуйста. Авдотий не со зла.
Юнги крутится на кухне, наливая чай для себя и Хосока, которого пригласил погреться. Он не мог оставить это просто так, не мог лишь кивнуть на слова Чона о том, что это пустяки. Мин извинился за поведение кота уже сотню раз, пока они шли домой, но все равно не может угомониться. Ему правда очень стыдно за Авдотия! Две чашки опускаются на стол вместе с вазочкой конфет и печенья к чаю.
— Юнги, тебе не стоит беспокоиться. Это можно исправить обычной стиркой, — выдыхает Чон, не зная, как успокоить разволновавшегося парня. — Меня больше беспокоит, что я, видимо, не понравился твоему коту.
— Авдотия правда легко обидеть. Думаю, это первый и последний раз так приключилось. Он просто ревнует, — пытается оправдать поведение своего нашкодившего любимца.
— С этим надо что-то делать, — задумчиво выдает Хосок, а поймав шокированный взгляд Мина, по которому ясно можно прочитать, что он не даст кота в обиду, усмехается. — Подскажи, как мне его задобрить? Если мы с тобой будем жить когда-то вместе — обязательно заберем его. Но не будем же постоянно жить в войне с ним!
— Чего? — недоумевает Юнги, пытаясь осознать слова Хосока.
— Ты же говорил, что очень хочешь забрать его из котокафе, но у тебя нет возможности. У меня квартира не съемная. И если вдруг наши отношения правда дадут серьезный росток и мы съедемся, то Авдотий непременно будет жить с нами.
Теперь очередь Юнги прыгать от радости, когда до него наконец доходят слова старшего. Он, подскочив со стула, осыпает его лицо беглыми поцелуями, благодарит между ними, не в силах поверить, что это волшебство и правда творится с ним.
В жизни Юнги появился человек, который продрался через его колючки, не испугался вечно недовольного лица. Чон, напротив, научил его улыбаться почаще, чем обычно, заставил раскрыть перед ним другие стороны, показать нежность и обаяние. Хосок не устоял перед хмурым, но в то же время очаровательным сотрудником, сразу подметив его привлекательность и добродушие, на которые Юнги способен. Не устоял и перед завораживающей улыбкой.
Юнги не оставил Хосоку ничего, кроме как влюбиться в него по уши в эту холодную осень.
Ощутить огромное желание греть вечно замерзшего любителя котов.
Чон притягивает парня ближе, на свои колени усаживает, в губы целует и не дает слезть, чувствуя чужое смущение от такой откровенной близости.
— Смущаешься, как школьник, — усмехается Хосок, заставляя Юнги глаза закатить.
— Флиртуешь, как ловелас, — не удерживается от ответа.