Я терпеть не могу тебя больше,

Чем люблю — как прикажешь тут быть?

Где улыбки твои были ложью?

Ты способен других полюбить?

Что в душе забинтованной спрятал

Ты от мира, что жить не зовёт?

Ведь чем больше с тебя масок снято,

Тем их больше опять нарастёт.

Ты чужой, отстранённый и странный,

И такого нигде не найдёшь:

Вечерами ты режешься в ванной,

А наутро вдруг песни поёшь.

Твои тонкие кисти сожмутся

На плечах моих, вырвут из тьмы.

Но как с света того не вернуться,

Никогда не вернёмся и мы:

Темнота сожрала наши души,

Истязала тела, обагрив

Чужой кровью ладони. Послушай,

Если сердце упорно твердит,

Что ты жить недостоин от грязи,

Облепившей тебя навека,

Думай только о том, что ни разу

Усомниться не смог в тебе я,

Ты проклятье моё и надежда,

Ты и Солнце, и кельвинский ноль.

Мы пускай оба в чувствах невежды,

Не хочу я твою видеть боль.

Ты способен на всё — я же знаю, —

И, наверное, втайне любя,

Все грехи я твои оправдаю,

Только больше не мучай себя.