Слишком много уличного света из окон машины давило на глаза и Чуя откинул голову назад и прикрыл лицо шляпой. Хорошо, что это не мешало получать инструкции по телефону. 

— Один вопрос, — хрипло со сна уточнил Чуя, — почему он не мог завершить сделку сам? Зачем понадобился я?

— Он сам попросил отстранить его, — Голос босса звучал вкрадчиво и Чуе даже мерещилась его обманчиво—ласковая улыбка, — сказал, ещё одна такая встреча и он пристрелит этого мудака наплевав на запрет.

Последняя фраза явно была цитатой.

— А, у нас такого рода клиент. Понятно. 

— Он начал ершиться когда товар был уже в городе. Но ты же справишься. У тебя талант переговорщика. Я думаю, ты закроешь сделку одним днем, — В трубке повисла ожидающая тишина, по которой Чуя понял что это была не похвала, а приказ.

— Да, босс. — Выдохнул Чуя.

— И да, этот клиент и его деньги с нами надолго, так что постарайся быть вежливым.

— Насколько вежливым? — уточнил Чуя.

— Никаких убийств. Никаких избиений до полусмерти при помощи способности. И без помощи способности тоже.

Звучало как скука смертная. 

— Тц.

— Всё понятно?

— Да, босс. Пальцем его не трону. 

— Хорошо, через полчаса жду звонка с результатами.

— Да, босс… — В трубке раздались гудки, когда до Чуи дошло, — Полчаса? Полчаса?!

Он открыл глаза и дернулся вперед, уставившись на темный экран телефона. 

— Полчаса. Как я должен успеть? — беспомощно повторил он.

Машина остановилась и водитель открыл дверь. 

— Привез вас в лучшем виде, Накахара-сан. Я же говорил, что я ваш лучший сотрудник.

Захлопнув телефон, Чуя вырвал себя из задумчивости и вышел из машины. Водитель — сегодня это был быкообразный пацан по кличке Кола-бой — счастливо улыбался, демонстрируя гнилые зубы. Чуя давно пытался отправить его к стоматологу, но Кола-бой каждый раз толкал прочувствованную речь: «Накахара-сан, да я для вас всё что угодно!» — и не шел.

— Как заставить договариваться человека, который не хочет договариваться, если нельзя его отпиздить ногами? — Спросил Чуя, не надеясь на ответ.

— Ну вы же гений, вы справитесь! Раз, и размажете по стенке этих сук ебучих!

Для наглядности, Кола-бой махнул кулаком.

— В том то и дело, что сегодня без размазывания по стенке, — сказал Чуя, — Придется что-то придумать.

Чуя успел сделать шагов пять, когда за спиной раздалось отчетливо-характерное «Пшик». Он резко обернулся. Так и есть, Кола-бой уже стоял с жестяной банкой Кока-колы в здоровенной руке.

— В машине газировку не пить. Узнаю — убью. — Пообещал Чуя.

Кола-бой изобразил обморок.

— Да что вы, Накахара-сан, я бы никогда!

***

Тот, кто организовывал встречу уже знал, что сделку передадут Чуе, ведь это был один из его любимых ресторанов. С приличной европейской кухней и очень тихий. Обычно очень тихий, но не сегодня.

Крики доносились аж из другого конца зала, от крайнего столика возле стены. Столики там были отделены друг от друга тяжёлыми синими шторами и при желании можно было опустить эти шторы и превратить столик уединенную кабинку. Но конечно, сцены тогда не получится. А скандальному посетителю она нужна и была.

Обрюзглый краснорожий мужик в итальянском костюме чуть не трещащем по швам от попыток удержать жир в человеческой форме, самозабвенно орал на официантку. Разумеется, тот самый мудак—клиент. От его криков в левом виске запульсировала боль, а желание быть вежливым пропало окончательно. Захотелось усложнить ему жизнь на столько, на сколько это возможно.

— Повеселимся, — вполголоса сказал Чуя.

Он медленно подошел к столику и оглядел картину вблизи. Влажное кофейное пятно на рубашке мудака, его покрасневшее от крика лицо, и шею обвитую жиром как ошейником. Блондинку—официантку, явно новенькую, да ещё и иностранку, вжавшую голову в плечи и прятавшую взгляд. И стол, накрытый так, словно здесь человек десять собирались обедать. Чуе стало любопытно, не собирается ли этот придурок скинуть счет за обед на мафию. Святая наивность.

Чуя ловко подцепил кусок пармезана с тарелки и закинул его в рот. Это привлекло внимание.

— А, это ты новый переговорщик? Выглядишь как щенок малолетний. Ещё вовремя приходить не научился, а уже куда—то лезешь.

Убивать нельзя.

— Ты достаточно повеселился в мое отсутствие. Теперь сядь и поговорим, — приказал Чуя. Вежливости этот человек не заслуживал. Жизни, вероятно, тоже. Но боссу виднее.

Сам Чуя сел за стол, подавая пример. 

— Это что шутка такая?! Кого мне прислали? Я отказываюсь говорить с молокососом, пусть ваш босс пришлет нормального человека!

Официантка развернулась к Чуе и, бормоча на ломанном японском положенные приветствия, попыталась протянуть ему меню. Чуя мягко его отклонил.

— Не надо. Я буду эспрессо прямо сейчас и бокал белого чуть позже. И сразу рассчитайте этот столик, мы здесь не задержимся.

На лице официантки отразилась паника, она пыталась спросить что—то о том, какое именно вино предпочитает господин, — иностранное слово резануло слух, — но запуталась в чуждом ей языке и обреченно замолчала. Чуя присмотрелся. Светлые волосы слишком короткие, чтобы собрать их в хвост или пучок, потому насмерть залиты лаком. Белая блузка, черная юбка, всё вроде бы выглядит прилично. Но вот пояс. Вместо пояса была веревка. Официантка перехватила его взгляд и попыталась скрыть «пояс», прикрывшись меню. 

— Первый день?

— Нет, второй, — не прошептала даже, выдохнула она.

— Скажите на баре, что Накахара Чуя заказывает. Они знают мой вкус.

Она кивнула и, приободрившись, убежала.

— Не смей меня игнорировать, щенок! И по какому праву ты отпустил мою официантку?! Я с ней ещё не закончил!

Боль в левом виске запульсировала с удвоенной силой. Чуя мазнул по мудаку брезгливым взглядом.

— Другого переговорщика у тебя не будет. Я твой последний шанс получить лекарство для жены.

Он заложил руки за голову, прикрыл глаза и расслабился.  

— Ты ещё и спать здесь собираешься, мелкий ублюдок!

Да что у этого мужика за фиксация на возрасте? Может, стоило бы отправить на переговоры Хироцу? Перед ним мудак бы наверняка стелился как шелковый.

Наконец, повисла тишина. Чуя лениво приоткрыл один глаз и поглядел на мудака. И заговорил нарочито медленно и плавно.

— Спать? О нет. Я уйду отсюда ровно через… — он демонстративно повернул голову к часам над баром, — …пятнадцать минут. Вне зависимости от того успеют подать моё вино или нет.

Мудак сел. На его лице расцвело удивление, страх и беспомощность. 

— А как же сделка? — Как—то совсем по—детски спросил он. 

Его стало почти жаль. Почти.

— А! Ты вспомнил зачем пришел. Похвально. — Чуя протянул руку, — У тебя в кармане “паркер”. Одолжи—ка.

Мужик молча вынул ручку и протянул её через стол. Чуя выдернул первую попавшуюся салфетку, размашисто написал сумму и кинул перед мудаком.

— Что это?

— Новый цена за тридцать ампул. — Улыбнулся Чуя. 

— На тридцать процентов больше предыдущей?

— Да. Рад, что ты оценил мою щедрость. Это на первый раз, в следующие таких скидок не будет.

Мудак стал красно—фиолетовый от ярости, вот—вот все сосуды полопаются и устроют кровавый фейерверк в его мозгу. Он открыл рот, чтобы заорать, но Чуя его опередил

— Кстати, у твоего сына уже подтвердился диагноз? Он тот же что и у жены? — Почти дружелюбно спросил он. 

Крик прервался не начавшись.

Официантка подошла с кофе, поставила его напротив Чуи и собиралась уйти. Чуя легко коснулся её руки. 

— Останьтесь на минуту. Я вас не заставлю долго ждать, — А потом развернулся к мудаку, — так вот, я не разбираюсь в этой всей медицинской чепухе, но кое—что знаю. Хочешь расскажу? Исследовоние того лекарства вот—вот застопорится. Европейская сучка, что спонсировала его то ли сдохла то ли сбежала. А она была по—настоящему богата, куда богаче тебя. И в отличие от тебя могла себе позволить спонсировать разработку лекарств от своей болезни. Знаешь, что это значит? Подумай, потом ответишь.

И Чуя залпом, без удовольствия, выпил кофе. Отдал чашку официантке. Когда она ушла, мудак открыл рот и очень смирно ответил.

— Я не смогу получить их иначе.

 Он больше не смотрел на Чую, его взгляд шарился по столу, среди блюд, которые он непонятно зачем поназаказывал.

— Правильно. Знаешь, возможно тебе плевать на жизнь жены и деньги дороже, но когда твоему сыну понадобятся эти же лекарства, к кому ты пойдешь? Кто рискнет привезти в Йокогаму контрабанду в обход Портовой Мафии? Для человека, который уже один раз сорвал сделку? 

Мудак ударил обоими кулаками по стол и вскочил с места. Посуда жалобно звякнула хором.

— Вы все, портовые крысы, только и можете что говорить о бабках. А мне начхать на бабки! Мне нужны гарантии! Кто ответит головой, если это лекарство убьет их? Ты? Сопляк, что был до тебя? Или, может, твой босс? Где гарантия, что оно подействует? Где гарантия, что его не разбавят водой? Где гарантия, что мне не подсунут пустышку? Почему вы, мудачье, ни за что не отвечаете? 

Повисла тишина. 

— Гарантии. — Чуя выхватил нож и метнул в стену. Добавив способности для эффекта. Нож утонул в стене до середины лезвия, в шаге от уха мудака. — Требуй гарантий с болезни, может быть она тебе их предоставит. Я помогу тебе выбрать. Эти тридцать процентов ты должен Мафии в любом случае. За потраченное на тебя время. А сейчас ты оплатишь счет, оставив достойные чаевые официантке, и пойдешь курить и думать. У тебя на это будет ровно пять минут. И ты вернешься и скажешь своё да или нет. Если ты не вернешься через пять минут, это будет значить отказ. Одолжить сигарету?

Мудак повернулся и уставился на нож с таким потерянным видом, как будто где—то между глазами и мозгом у него порвалась линия связи и теперь сигнал шел в обход, через жопу. Наконец он плавно, очень плавно, повернул голову и посмотрел Чуе в глаза.

— Не надо, я не курю. — Он достал кошелек и бездумно выложил на стол всю наличку. — И решение я принял. Я готов купить всё, что у вас есть. Только мне нужно время. Поймите меня правильно, это крупная сумма. У меня нет столько на руках.

Этот тон нравился Чуе куда больше. 

— Без проблем. Сейчас в Йокогаме шестьдесят ампул. Хватит и на жену и на сына. Мы готовы передать их в любой момент, как у тебя будут деньги. Сколько тебе нужно времени?

— Дня два я думаю. Может больше, я не уверен.

— Можешь взять больше времени, если тебе нужно, — щедро предложил Чуя, — но мне нужен точный ответ. Дата.

— Три дня. Мне нужно три дня.

— Хорошо, твой номер у меня есть, жди звонка через два дня. Договоримся о времени и месте.

Присмиревший мудак кивнул, шатаясь встал из—за столика и пошел к выходу. Перед Чуей вырос винный бокал. Чуя оглянулся на официантку и вежливо ей улыбнулся. Потом достал телефон и набрал шефа.

— Он согласился, — коротко, без приветствия выдохнул Чуя, — остались детали.

— Где он сейчас?

— Ушел деньги собирать. Ну, для начала, трусы сменить.

— Смотри, чтобы не сбежал. А то полетишь за ним в Мексику за свой счет.

— Не сбежит, он... — заверил босса Чуя, и поднял глаза к потолку. Там, над столиком у окна на карнизе была установлена веб—камера. Дешевая и слишком большая чтобы быть незаметной, но неплохо замаскированная. Словно украшение карниза, а не маленький шпион. И смотрела она прямо на Чую. — Босс, сколько людей знали о месте и времени встречи?

Камера медленно, шарнирчато, подняла свой единственный глаз к потолку, словно закатив его, вернулась и навела фокус точно на Чую. И, Чуя мог поклясться, если бы конструкция позволяла, она бы склонила голову на бок и выдала тупую остроту.

— Учитывая меня и клиента четверо. Что у тебя?

— Дазай.

— Не клади трубку, — приказал босс. И формально Чуя её не положил. Он просто смял телефон как бумажную салфетку, превратив его в пластиково—металлическое крошево. А связь прервалась сама собой по очень техническим причинам.

— Ты! 

Чуя встал. Камера расфокусировалась и снова сфокусировалась. Это можно было счесть за приветствие.

— Думаешь, это смешно? Что тебе на этот раз надо? Не отвечай, мне похуй. Третий раз за месяц, сука! Весь такой хаотичный и непредсказуемый Дазай делает одну и ту же хуйню, как по часам! Как же ты меня заебал! Конец месяца — мое любимое время, у тебя не остается денег на эту хуету и ты отъебываешь от моей жизни. Сделай одолжение, убейся ДО зарплаты.  

Чуя ударил способностью с ноги с разворота. Камера разлетелась пылью по залу, на стене остался привычная вмятина. Карниз с грохотом обвалился на столики. Заискрилась проводка и погас свет. Звон разбитого хрусталя, маты, женский крик. Бутылка вина навернулась и с бульканьем перекрашивала скатерть в нежно—розовый. Люди подхватывали пиджаки и сумочки и срочно уходили. Кто—то делая вид, что так и собирался, кто—то в страхе оглядываясь на Чую, а кто—то и вовсе пригибаясь бегом, словно под обстрелом. Даже официанты исчезли в подсобке.

Так себе день для ресторана, отстраненно подумал Чуя, уселся на своё место и закурил.

— У нас не курят.