Перчатки лежали на тумбочке. Ширма. Кто поставил ширму в одиночную палату? Койка. Жёсткий, неуютный матрас. Закат в окне. Чуя старался сидеть неподвижно и дышать по счету, чтобы руки не тряслись, хотя бы пока босс измеряет его пульс. Но руки всё равно тряслись.

— Что там? — Осторожно спросил Чуя, когда босс отжал кнопку секундомера.

— Последний тест, — Мягко улыбнулся он, вставая с кресла. И замахнулся. Чуя сжался и отшатнулся, раньше, чем понял что сделал. — Изменение типа реакции бей-беги-замри. Очень талантливые девушки тебе попались, но как не вовремя. Я думаю, ты согласишься с этим решением. Ты отстранен от работы и останешься в больнице, пока мы не найдем воровок. Мне не нужны сотрудники, не способные справиться со своими проблемами.

Пауза. В груди, там куда вошли чужие холодные пальцы, засаднило, будто ему прошлись по свежей ране.

— Да, я понимаю.

Если босс остался недоволен, то никак не выразил этого.

— У тебя есть какие-то пожелания? На время пребывания в больнице.

Усилием воли Чуя отогнал вновь подступившую муторность.

— Да. Мне нужна другая одежда. Больничную я не надену, а в костюме сидеть странно.

— Можешь составить список и водитель доставит тебе всё необходимое в течении часа. И не советую засиживаться допоздна, в больнице приняты ранние обходы. Первый в шесть утра. На этом всё. Увидимся, когда станешь самим собой, Чуя-кун.

Чуя вновь уставился на свои трясущиеся руки и не увидел, как вышел босс. Только услышал скрип половиц и хлопок дверью.

***

Будильник на телефоне прозвенел в пять ноль семь, за два часа до рассвета. Чуя встал с больничной жесткой койки уже одетым в джинсы и толстовку, оставалось только обуться в кеды и накинуть куртку. Он достал из телефона батарейку и ссыпал его в верхний ящик тумбочки. Пусть тот, кто захочет дозвониться решит, что у Чуи просто разрядился телефон. То, что Чуя задумал казалось безумием, но разум подсказывал — вчерашний он так бы и поступил. Без колебаний. Значит и ему сегодняшнему колебаться было нельзя.

Открыл окно. Руки всё ещё дрожали, а сердце билось как помешанное, не успокаивал даже холодный утренний ветер. Сел на подоконник. К горлу подкатила тошнота, голова закружилась от одной мысли о высоте. О высоте второго этажа. Приступ паники смешался с отвращением к себе и ему пришлось обнять себя за плечи, чтобы хоть как-то успокоиться. Когда, наконец, это удалось, он перебросил ноги через подоконник и вылез не карниз. Тошнота подкатывала волнами, перед глазами всё плыло.

— Куда-то собрался?

Он подпрыгнул от испуга и сорвался бы вниз, если бы не веер, ударивший его в грудь и этим удержавший. Он узнал этот веер и обернулся уже с радостной улыбкой.

— Сестрёнка! Да вот решил прогуляться и вернуть своё. А ты что здесь делаешь?

Коё обманчиво-мило улыбнулась.

— Пришла узнать как себя чувствует пациент. Мне сказали, тебе плохо, но я не думала что настолько. Этой высоты, кстати, недостаточно чтобы умереть.

Её слова звучали легкой музыкой и Чуя даже рассмеялся.

— Если меня не стошнит собственным сердцем от страха. Ощущение что оно бьется где-то в горле. Как нормальные люди справляются?

— Они ходят через двери. Для начала. — Коё спрятала мягкую улыбку за веером.

— Это не для меня. Если я выйду через двери, меня тут же спалит какой-нибудь охранник или медсестра на смене и доложит Мори-доно.

— С этим ты опоздал. Я уже “спалила” — это слово она произнесла с должной долей презрения, — и доложу о твоем побеге как только выйду отсюда.

— Ты? О нет-нет, — Чуя заискивающе улыбнулся, — Ты узнаешь об этом часов через десять.

Коё рассмеялась, звонко и легко. И порыв утреннего ветра словно вплел её смех в Чуины волосы.

— Десять? Ну ты загнул! Кто же поверит, что я навестила тебя только к вечеру второго дня? Часа два с половиной. Три, максимум.

— Семь. Ты никогда не была ранней пташкой.

— Пять. И это моё последнее слово.

— Отлично. Звучит как попытка принести мне завтрак. Который мне бы не помешал, кстати.

— Хорошо, что напомнил. Тебе понадобится кэш, — вдруг нахмурилась Коё, — кто знает сколько времени займет поиск воровок.

— Да, — Чуя тоже об этом думал. Но с собой у него денег не было, а попросить у Мори, чтобы их с одеждой привезли, было бы не то что подозрительно. Оно бы кричало о побеге, — как-нибудь выкручусь. Всё равно мне пока домой нельзя.

Коё тонко улыбнулась. И вынула из рукава кимоно его портмоне.

— Как хорошо, что у тебя есть любящая сестренка, которая заботится о тебе.

— Ты самая лучшая на свете, — от радости страх отступил и Чуя наклонился поцеловать Коё в щеку, — я люблю тебя.

Он спрятал портмоне во внутренний карман куртки. И развернулся прямо на карнизе, чтобы было удобнее хвататься за выступы.

— Постой. Ты не справишься один.

Чуя знал к кому ведет этот разговор.

— Да. Я тоже об этом думал.

— И что ты решил?

— Мне пора, иначе зависну на этом подоконнике навечно.

В животе зародился неприятный склизький узел страха. Но теперь Чую подгонял взгляд сестренки, потому он не мог позволить себе оплошать. Поставил одну ногу, перенес вес, переместил руку, поставил другую ногу. И так шаг за шагом, медленно и мучительно, слишком медленно и слишком мучительно, обливаясь потом и умирая от страха, он спустился вниз. Когда до асфальта оставалось всего пол-шага, он наконец прыгнул. И ощутить твердую почву под ногами было самым прекрасным в жизни.

Он поднял голову вверх, к тому окну, откуда всё ещё выглядывала Коё. Она тонко улыбалась этой своей загадочной улыбкой.

— Верни себя и возвращайся поскорей, — прошептала она. Чуя скорее прочел по губам, чем услышал её. И улыбнулся в ответ в пустое распахнутое окно больничной палаты.

Страх отступил перед чувством первой маленькой победы. И Чуя бросился бегом прочь из больничного сада.

***

«На вашем счету недостаточно средств. Связь будет восстановлена, когда вы оплатите счет»

Дазай вздохнул и захлопнул крышку телефона. Зарплата через три дня и ни малейшего шанса пополнить баланс до этого. А значит он остался без связи. Снова откинул крышку и бессильно потыкался в меню. В такие моменты он начинал скучать по Мафии, тогда на его счету всегда были деньги и он не имел ни малейшего понятия как именно они там появлялись. Захлопнул крышку. И речь не только о телефоне. Откинул крышку.

— Дазай, — Куникида даже указкой по доске постучал для привлечения внимания, — у нас собрание. Повзрослей уже и сосредоточься на работе. И убери чертов телефон с глаз моих.

Главное не раздражаться. Куникида вот ужасно раздражен и чем ему это помогает? Даже сформулировать не может чего хочет, но претензии выкатил. Ради эксперимента Дазай снова захлопнул и откинул крышку телефона. Раздражение в комнате нарасло. Разумеется, виноват был звук, а не вид. Так чем Куникиде поможет, если Дазай спрячет телефон?

— Повзра... что? Даже звучит скучно, не стану я такой фигней заниматься, — Дазай улыбнулся и подмигнул сидящему справа Ацуши, — а на счет телефона не беспокойся. На нем нет денег, так что он гарантированно не зазвонит и тебя не побеспокоит.

Он захлопнул телефон и демонстративно откинул его на центр стола.

— Вот и отлично. И не прикасайся к нему до конца собрания.

Дазай неопределенно пожал плечами, впрочем Куникида ответа и не ждал. Отвернулся к доске и начал что-то объяснять с удвоенным рвением.

Где-то поблизости надрывно зазвонил телефон. Не просто зазвонил, одновременно он разразился красочной подсветкой и завибрировал. Чтобы ни у кого не осталось шансов его проигнорировать.

Посередине стола, разумеется. Мелодия всё не кончалась, давя на виски. На внешнем экране высветился неизвестный номера. Таксофонный. Любопытно. Кто-то не хочет, чтоб его раскрыли, пока Дазай не сними трубку. Не то чтобы список был маленький. Дазай начал перебирать в голове все таксофоны, чтобы вспомнить где стоит тот, с которого звонят.

— Дазай!

А вот это не любопытно. Не закатывать глаза, не вздыхать, не биться головой об стену. Ничего, что доставит удовольствие врагу. Только самая очаровательная из улыбок и нарочито медленный ответ.

— Дааааааа, — Дазай налил столько сиропа в тон, что у окружающих должен был случиться диабет.

— Твой незвонящий телефон звонит.

— Вааааау, какая наблюдательность! Я тоже это заметил.

Дазай мысленно извинился перед звонящим. С другой стороны, если человек на столько хочет его слышать, что оплатил его счет, то пару лишних минут на трубке повисит.

— Сделай с этим что-нибудь!

— Я не могу! Ты же запретил мне к нему прикасаться до конца собрания.

Теперь можно было полюбоваться редким природным явлением, называемым пар из ушей. Архипелаг Куникида славился особой красотой и разрушительностью таких выплесков. Приятно посмотреть.

— Так, — Куникида схватил несчастный телефон и швырнул его Дазаю в грудь, — забирай его и убирайся с глаз моих!

Дважды просить не пришлось. Дазай подхватил телефон и вылетел за дверь.

И только убедившись, что собрание продолжилось без него поднял трубку. Он вспомнил, это был таксафон на набережной.

— Алло, Дазай Осаму слушает, — Дазай включил свой вежливо-спокойный голос. Незачем заранее отпугивать людей, которые так страстно желают с тобой поговорить.

— Мне нужна твоя помощь. Ты придешь?

Сердце пропустило удар. Слишком знакомый голос, но что-то с ним было не так. В хрипотце слышались не сила, а надлом и уязвимость. И что это за дурацкая вопросительная интонация? Придет ли он? Накахара Чуя утверждает, кричит и требует своего, но не просить.

Но по одной фразе слишком сложно определить что произошло. Дазаю нужно было увидеть его, чтобы понять.

— Так вот кто оплатил мой телефон. Может ещё счёт в кафе закроешь за меня?

За этим должна была последовать яростная тирада о том, какой он мерзкий предатель и его надо придушить, а не счета оплачивать. Неожиданно на том конце рассмеялись.

— Возьмёшь грязные мафиозные деньги?

— Я не брезгливый. — Без удовольствия ответил Дазай. Всё в этом разговоре было неправильно.

— Так ты придешь?

— Разумеется. Не уходи с набережной, я буду минут через двадцать.

— Спасибо, — вздох облегчения и ни оваций, ни криков восторга, ни даже удивления, как это Дазай так быстро догадался. Неблагодарная публика.

В трубке раздались гудки.

Абсолютно неблагодарная.

Дазай выдохнул, натянул привычную улыбку и заглянул в конференц-зал.

— Куникида! Я чувствую себя таким больным! Кажется, это простуда! Возьму парочку выходных, чтоб никого не заразить!

Даже затылок Куникиды был раздражен, что придавало миру приятную стабильность. Куникида повернулся вполоборота.

— Если я прикажу тебе остаться и работать, ты послушаешься?

— Не-а.

— Тогда какого черта ты тут цирк развел, симулятор? Вали куда тебе надо и не появлялся раньше чем послезавтра!

— И Дазай, — Окликнул его Куникида, когда Дазай уже развернулся и шел к выходу. Он даже оглянулся, — постарайся не умереть.

— Не волнуйся, это всего лишь простуда. От нее редко умирают, — Улыбнулся Дазай.