Ни одно правило не запрещало девушкам приезжать на обучение в Облачные Глубины — но даже так их, в сравнении с юношами, было страшно мало. Даже если родители и решали позволить дочерям стать на тропу самосовершенствования, мало кто из них желал отпускать своё чадо далеко от себя. Так что среди приглашённых адептов девушек было почти не встретить. Но исключения, конечно, бывали — пусть даже и не все были им рады.
— М, да когда же это пройдёт? — наследник клана Яо болезненно поморщился, разминая плечо. Лань Цижэнь на мгновение оторвал взгляд от своих записей и посмотрел в его сторону.
Приглашённые ученики и адепты клана Лань разместились в светлой учебной комнате. Занятия уже закончились, но учителя ещё оставили дополнительные задания, которые выполнить нужно было к завтрашнему дню, так что работа не остановилась. Кто-то забрал задания в свои покои, чтобы выполнить в одиночестве, кто-то ушёл в библиотеку, но большинство учеников остались в ланьши: вместе и задание не выглядит таким страшным, и посоветоваться всегда есть с кем.
Лань Цижэнь, на самом-то деле, лучше пошёл бы в библиотеку… Но учитель попросил его побыть вместе с приглашёнными адептами здесь — следить за порядком и, при необходимости, помочь. Хотя не то чтобы тут было за чем следить — в этом году ученики были в достаточной степени спокойны и почти не создавали проблемы, а за помощью вообще редко кто к нему обращался. До этого момента.
— Что такое, Яо-сюн? — сидевший рядом с ним наследник Оуян посмотрел на друга обеспокоенно. Тот в ответ только ещё больше сморщился, но уже не от боли — как будто в недовольстве.
— Да вот, вчера во время поединка с этой третьей Юй повредил что-то, сегодня целый день не могу рукой нормально двигать — болит и всё тут, — ответил наследник Яо и тут же добавил, уже тише, но всё ещё крайне возмущённо: — Это не девушка — монстр в человечьем обличье.
— Пф! Ты только сейчас понял? — раздался голос уже с другой стороны. — Да это же даже невооружённым взглядом видно.
— О да! — тут же подхватили разговор. — Характер у неё тот ещё.
Стоило этой фразе прозвучать, как Лань Цижэнь разом напрягся, чувствуя неладное. Он осторожно отложил кисть и как бы невзначай обернулся, осматривая ланьши. Как ожидалось, Юй Цзыюань, о которой шла речь, в комнате не было. Ещё бы… При ней самой вряд ли начали бы обсуждать её же.
— Я ни одного разу не видел её улыбки, не слышал ни одного доброго слова, — отозвался кто-то ещё. — Немудрено: вряд ли на воспитание младшей дочери много времени отдавали — вот и не успели рассказать, что излишнее самомнение женщине только вредит.
Лань Цижэнь зло свёл брови к переносице. Вряд ли этот разговор стоил большого внимания, но… От него вдруг стало гадко. Всего палочку благовоний назад эти же люди ей улыбались и хвалили то, как третья молодая госпожа Юй обращается с мечом (а хвалить было что — Лань Цижэнь сам против воли засматривался, и даже не единожды). А теперь вот так беззастенчиво критикуют каждый её вздох! Неужели лишь он считает, что так не должно быть? Неужели никто ничего не скажет?
— Да ладно вам… — кто-то робко попытался сгладить углы. Слишком мягко, чтобы это было способным остановить разгоравшееся обсуждение. — Она, конечно, неприятная особа, но знаете, как это бывает… Замуж выйдет — пройдёт.
Взгляд резко метнулся вправо — туда, где с самого начала сидел теперешний наследник Цзян. Если память не изменяла Лань Цижэню, этот юноша и третья дочь семьи Юй были помолвлены. Но Цзян Фэнмянь сейчас сидел уткнувшись в книгу так, словно ничего вокруг не существовало. И только неестественно сильно сжатые челюсти выдавали: он всё слышал. Не принимал участие в беседе — но и предотвратить её не пытался.
В груди грозой заискрило раздражение. Ему что, всё равно, что говорят о его невесте? Он даже не заступится?
— Не завидую я её будущему мужу. С такой и разговаривать сложно, а уж семью строить... Лучше уж сразу руки на себя наложить, ха-ха!
Лань Цижэнь резко поднялся с места. Задетый в порыве стол чуть приподнялся и со слышным стуком стал на место, кисть упала с подставки, оставляя на бумаге неаккуратный росчерк чернил. Слушать всё это надоело. Никто не хочет прекращать — он прекратит сам. И пусть кто-то хоть заикнётся о том, что он не прав.
Стоило ему повернуться и уже открыто хмурым взглядом окинуть ланьши, как все говорившие разом замолчали. Они как будто лишь сейчас вспомнили о том, что он тоже здесь, — и лишь в этот момент некоторые осознали, что перешли черту.
— В Облачных Глубинах запрещено обсуждать людей за их спинами, — жёстко отчеканил Лань Цижэнь, вовсе не сдерживая недовольство. Его терпение окончательно рухнуло и всё, на что его теперь хватало — попытки не уйти совсем в грубость.
— Тише, тише, Второй молодой господин Лань, — сидевший ближе всего к нему и до этого момента ничего не говоривший, но то и дело согласно кивавший наследник Цзинь быстро оценил ситуацию и тут же попытался сгладить обстановку, примирительно улыбаясь. — Это же всего лишь слова, простая беседа. Неужели ты сам никогда и ни о ком не говорил вот так, с приятелями?
— Никогда и ни о ком, — с нажимом произнёс Лань Цижэнь, устремляя взгляд ровно на наследника Цзинь. Тот лишь сейчас понял, что лучше бы ему не лезть вовсе, и спешно спрятался за веером, отведя взгляд так, словно и не он только что говорил. Не помогло: лишь больше помрачневший взгляд второго наследника Лань был прикован теперь только к нему. — И я не только не желаю слышать ничего подобного о приглашённых учениках своего ордена, но и не хочу знать, что подобным разговорам вообще есть место, — Лань Цижэнь сделал небольшую паузу, после чего вновь обратился ко всем, чётко и эмоционально проговаривая каждое слово: — Третья дева Юй — искусная заклинательница, чьи навыки отшлифованы временем и упорным трудом. Она уже сейчас стоит на голову выше некоторых из вас — но вместо того, чтобы признать это и начать работать над собой, вы считаете за лучшее оскорбить, принижая этим все её достоинства, да ещё и трусливо делаете это за её спиной. Многие из вас отважились бы сказать то же самое ей в лицо?
В висках, отбивая какой-то непонятный ритм, стучала кровь. И откуда в нём только злости? Из-за нескольких слов… После этого разговора ему точно следует посвятить вечер медитации. Но прямо сейчас он продолжал стоять перед десятком приглашённых учеников и взглядом метать молнии в каждого, кто прежде смел произнести хоть слово.
— Второй молодой господин Лань, — осторожно начал наследник Оуян, с вопроса которого, косвенно, всё и началось, — Мы поняли свою ошибку и приносим извинения. Но право, не стоит так горячиться…
— Нет, стоит, — Лань Цижэнь не заметил, что повысил голос больше, чем то было позволено. — Люди почитают заклинателей за справедливость и благородство, но я сейчас перед собой не вижу ни одного, ни другого.
В его сторону теперь не смотрел уже решительно никто. Некоторые утыкали глаза в пол, стараясь избежать зрительного контакта, некоторые делали вид, что что-то старательно записывают, на чьих-то щеках проступил лёгкий румянец стыда… А некоторые продолжали молчать, но всем своим видом показывали, что чужие слова считают и близко не достойными внимания — и это возмущало только больше.
Лань Цижэнь шумно вдохнул — и, даже не потрудившись должным образом сложить письменные принадлежности, что с ним случалось редко, быстрым шагом покинул ланьши. Ему нужно было успокоиться. К холодному источнику идти посреди дня, может, было не самой лучшей идеей, но хотя бы выйти на улицу ему было необходимо.
В лицо ударила вечерняя прохлада. Лань Цижэнь сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и лишь после медленным шагом двинулся вдоль здания. Обойдёт пару раз основное строение — и можно будет возвращаться к учебную комнату. Пока в голове всё ещё гудел рой мыслей, делать этого не стоило.
Ему не стоило срываться. Не стоило вот так открыто заступаться за чужую невесту. Его могли не так понять, это могло стать началом долгого и запутанного конфликта… Но и молчать он тоже не имел никакого права — в своих же глазах и не имел.
Найти общий язык с Юй Цзыюань и правда было сложно — первая их встреча едва не закончилась скандалом, что уж говорить! Её голос, взгляд никогда не бывали спокойными. Она следовала правилам едва ли не так же преданно, как адепты его клана, выполняла все просьбы и задания старших беспрекословно — но за каждым её действием чувствовалось эта призрачная, но так задевавшая многих непокорность.
Она не молчала, если что-то её не устраивало. Она могла позволить себе несогласие. Могла возмутиться тому, что её не считают достойным противником в битве на мечах, — а потом с лёгкостью уложить на лопатки того, кто решил всё же сделать ей одолжение и принять вызов. И, наверное, именно поэтому очень немногие адепты питали к ней хоть какую-то симпатию.
Но даже всё это не было поводом опускаться до оскорблений! И пусть даже позже отец его отчитает за несдержанность, пусть даже никто с ним не согласится, Лань Цижэнь от своих слов не отступится.
Думая так, он медленным шагом прошёл вдоль стены — но стоило ему завернуть за угол, как юноша тут же замер.
На дорожке прямо у окна ланьши стояла Юй Цзыюань — и один вид её сработал лучше, чем любое холодное омовение, выбив разом все мысли, заставив в мгновение растерять весь пыл.
Бледная почти как одежды приглашённых учеников, она пустым взглядом смотрела перед собой и плотно сжимала напряжённые губы. Руки, мёртвой хваткой сцепленные в замок и почти не прикрытые тканью рукавов, едва заметно подрагивали в сдерживаемой злости. Она была сама на себя не похожа — и не нужно было долго гадать, чтобы понять: она слышала. Возможно, даже всё.
Лань Цижэнь невольно стал свидетелем этой так несвойственной третьей дочери семьи Юй растерянности лишь на мгновение — но ему казалось, что за это мгновение он проникся к этой девушке ещё большим сочувствием, чем когда выслушивал (вместе с ней, как оказалось) нарекания в её адрес, когда заступался за неё за этой самой стеной.
Он хотел было отступить назад за угол и скрыться — чтобы не смущать, не давать лишний повод для волнений. Но не успел Лань Цижэнь сделать и шагу назад, как Юй Цзыюань вдруг резко подняла на него взгляд. Вновь привычно острый, словно в нём и не было пустоты всего миг назад, он, казалось, прожигал насквозь, приковывал к месту. Шансов остаться незамеченным не осталось.
Лань Цижэнь неслышно выдохнул, принимая неизбежную встречу, и молча сложил перед собой руки, чуть наклоняясь вперёд в приветствии. Юй Цзыюань не стала утруждать себя повторением этого действия. Бросив лишь короткий взгляд на окно, она в несколько быстрых шагов подошла к юноше.
— Это было глупо, — не дав ему и слова произнести, начала она, глядя на него снизу, но даже так оставляя за собой ощущение хладнокровного превосходства. Возможно, даже излишнего сейчас, но Лань Цижэнь не решился на это указывать.
А Юй Цзыюань между тем продолжала, словно ставя ему его же действия в упрёк:
— Чем больше обращаешь внимание на сплетни, тем больше их становится. Мне всё равно, что обо мне говорят, — но теперь же и вам достанется.
Она смотрела на него не столько со злостью… Уместнее было бы назвать это волнением. Вряд ли о нём самом. Скорее, о том, что теперь из-за неё проблемы будут у кого-то ещё. Она словно ждала, что в этих самых проблемах её саму обязательно обвинят после, — и заранее стремилась снять с себя ответственность, отвернуть, отвратить… Чтобы позже от неё ничего не потребовали в плату за помощь.
Вот только, кажется, даже не подозревала, что Лань Цижэнь был не из тех, кто делает что-то ради выгоды.
— Значит мне тоже будет всё равно, что обо мне говорят, — бескомпромиссно заявил он, глядя в ответ так же твёрдо. — Глупо или нет, я считаю, что поступил правильно. И поступлю так снова, если потребуется.
Юй Цзыюань схватила ртом воздух, чтобы ответить — но так и не сказала ничего. Её взгляд медленно, словно ища подвох скользнул по его лицу, прежде чем девушка совсем отвела глаза. Её тело всё ещё было крайне напряжено, пальцы цеплялись друг за друга нервно, она смотрела в сторону намеренно безразлично — но сколько же в этом безразличии было наигранности! Услышанное совсем недавно не могло её не задеть, как она ни старалась убедить в обратном себя и его. Но она отчаянно отказывалась принимать то, что ей не всё равно. И тем более не собиралась показывать это другим.
Лань Цижэнь не знал, как поддерживать. Он сказал всё, что мог, ещё там, в ланьши — и вряд ли сейчас сможет подобрать другие слова. Но даже так… Ничто не мешало ему подыграть, верно? Может, если перевести тему, они оба отвлекутся от неприятных мыслей.
— Если память мне не изменяет, вы уже должны были отправиться в свои покои, — после небольшой паузы начал Лань Цижэнь. Юй Цзыюань, не поднимая головы, бросила на него новый взгляд. На этот раз уже не злой, заинтересованный. — Что вас привело сюда? Обычно для прогулок выбирают другие места.
Ему показалось, что губы её дёрнулись в лёгкой улыбке. Она явно оценила попытку сменить настроение, даже плечи её как будто немного расслабились. Следующие слова прозвучали уже гораздо свободнее:
— Я шла в библиотеку. Хотела посмотреть одну книгу.
— Может, я могу помочь её найти? — предложение сорвалось с губ само собой. Возвращаться в ланьши почему-то всё ещё не хотелось. Признавать это было странно, но так скоро оставлять Юй Цзыюань тоже. — Я в любом случае лучше ориентируюсь в нашей библиотеке.
— Не надо. Я сама, — другого ответа ждать и не стоило. И всё же он почему-то расстроил.
Девушка коротко склонила голову в прощании и, не дожидаясь ответного действия, обошла его, чтобы двинуться к библиотеке. Из-за узости дорожки, проходя мимо, Юй Цзыюань едва ощутимо коснулась его плечом. Конечно, случайно. Но от этого мимолётного касания сквозь слои ткани в груди что-то щёлкнуло.
— Спасибо, — Лань Цижэнь растеряно обернулся на её голос — лишь затем, чтобы увидеть её спину. Юй Цзыюань остановилась, но даже не собиралась смотреть на него, произнося это. В её голосе как будто впервые с самого их знакомства прозвучало что-то очень близкое к искренности, лишённой и намёка на насмешку. — За то, что вы там сказали. Но, будьте добры, не делайте так больше, даже если очень сильно хочется. Это правда было глупо.
Так и не обернувшись, она ушла — и больше об этом разговоре никогда не упоминала.