Капран примерно догадывался, что будет скандал, но не знал, что настолько мощный. Он просто-напросто сделал в подарок Талору весьма неплохой артефакт, повысив шансы этого неугомонного ангела на выживание и помощь его подопечным. И подарил. Беда в том, что момент дарения увидела Айша и устроила форменное безобразие.
Собственно, причина была не в том, что он подарил артефакт ангелу и даже не в том, что это защитный артефакт. Причина была в том, что ей не хватало внимания. Капран полностью погрузился в свой проект создания темных ангелов и уделял ей все меньше внимания. Да и не хотел уже, если честно, вообще тратить на нее время. На эти постоянные капризы, топанья ножкой, надутые губы и бесполезные желания. Айша привыкла быть в центре внимания, она наслаждалась творимым вокруг нее хаосом, ей хотелось владеть всеми в полной мере, даже супругом. Беда только в том, что супругу этого совершенно не хотелось.
Когда развоплотился ее супруг и по совместительству ее самый преданный поклонник Рэйтар, количество внимания к ее персоне резко упало. Детям с нею скучно и неинтересно, поскольку Айша не умела их воспитывать и не умела учить, а бесконечные реки крови их не интересовали вовсе — это ведь все-таки были совершенно другие божества и отвечали они в основном за мирные вещи. Инрэм от нее старался держаться так далеко, как это возможно в божественном измерении. Их взрослые дети предпочитали и вовсе не пересекаться на одной плоскости и спешили убраться в храм или найти занятие в Трайлериме, лишь бы только не попасть под горячую руку. Ну а ангелы вообще Айшу откровенно боялись и в случае одного только дуновения ее силы стремительно проваливались обратно в Трайлерим, чтобы не развоплотиться.
Вот так и выпало, что снова всех собак повесили на Капрана.
— Ты мне ничего не даришь, ты не уделяешь мне внимания! — капризно надувала губы жена, стоило им только пересечься после того случая.
Капран стойко терпел все это, но однажды ему попала вожжа под хвост, и он ответил аналогично:
— Но и ты мне ничего не даришь, хотя ты богиня и тебе ничего не стоит!
И тогда терпение супруги лопнуло. Она начала кричать, что не обязана, что она женщина, а он мужчина и мог бы хоть колечко подарить родной жене, с которой прожил уже тысячи тысяч лет. И мог бы иногда вывести в мир, мог бы просто поговорить, мог бы многое. Беда в том, что Капран этого всего не хотел. Положа руку на сердце (правое ли левое на выбор) он мог честно сказать, что ради кого-то другого разбился бы в лепешку, но не в случае Айши. Она его так достала капризами, истериками и нытьем, что он лучше бы тому же Инрэму подарки делал, и то для души полезнее. Тот хотя бы умел подарки принимать, а не с недовольным лицом заявлял, что «можно было и получше придумать». Талор вот амулету был несказанно рад и даже полез целоваться — может, это супругу и взбесило?
Собственно, так и начался их длительный скандал. Айша при встрече не могла не уколоть мужа за отсутствие подарков, а Капран всегда отвечал, что вообще-то можно было бы первой начать дарить что-то или хотя бы говорить конкретнее, чего она хочет. Потому что «уделять внимание» в понимании Айши это «сидеть у ее ног, целовать наманикюренные пальчики и рассказывать ей о том, какая она великолепная». Правда в том, что Капрану на это было тупо жалко времени и сил. Он мог бы сделать много чего за то время, которое так бездарно тратилось на жену.
Для целования пальчиков она нашла себе очередную игрушку — вспомнила о каком-то там тридесятом супруге. На пару недель Айшу попустило, а Капран за это время смог наконец-то выполнить второй, уже более живучий и более функциональный образец ангела. Этот не так зависел от темной силы и от праны, мог спокойно жить среди смертных и в целом выгодно отличался от первого собрата. Хотя Капран не сомневался, что не оставь он первого ангела в стазисе со специальным кодом на снятие, то Айша уже и его бы заколебала.
Последний скандал обидел уже Капрана, когда ему открыто заявили, что он, дескать, слишком зажат. Ну да, пока Айша игралась новой старой игрушкой, Капран и думать о ней забыл и вплотную занялся разработкой. И да, полностью отказался от секса с ней, потому что не хотел. Вот не хотел и все тут опять быть располосованным, изгрызенным и конкретно обескровленным.
После скандала Капрану стало обидно, только вот не из-за супруги, а из-за себя. Он так долго все это терпел, что уже не мог и сказать, что именно нравилось ему самому, а не было создано для жены. Что он любил на самом деле? Как бы он хотел провести время, если не в лаборатории и не с нею вдвоем? Что он съел бы, будь у него право на выбор? Где бы предпочел отдохнуть? И что именно он бы пил кроме прогорклого кофе…
Обида давила его еще и потому, что мастер не оставил им выбора. Он просто создал их супругами, даже не подумав о том, что они не подходят друг другу. С самого начала у них были скандалы, потому что каждый тянул одеяло правления на себя. Они регулярно дрались до тех пор, пока в земле не образовывались провалы, не взрывались вулканы или не тонули острова. Они почти до настоящей смерти дрались. И, пожалуй, не поубивали друг друга только по воле мастера, который вовремя их останавливал. Сейчас пытка из физической стала моральной — Айша капала на мозги. Она отлично понимала, что физически Капрана уже не проймет, поэтому старательно уничтожала саму его суть — его работу, его стремления, его мечты. Да, со стороны казалось, что она капризная взбалмошная дура, но на самом деле Айша знала, как и куда следует бить противника, чтобы достичь цели. Она ведь богиня войны. И все эти выносы мозга были ничем иным, как сражениями. Сражениями, которые он всегда проигрывал. Проигрывал в тот момент, когда приходил извиняться.
В этот раз по факту извиняться было не за что. Капран не чувствовал за собой вины ни в чем — ни за подаренный артефакт, ни за то, что симпатизировал ангелам, пусть и светлым, ни за желание работать и творить, как богу и положено, ни за то, что откровенно симпатизировал теперь уже кому угодно кроме нее. Пожалуй, выпади ему шанс поднять в ранге болотного гоблина — он бы это сделал просто назло жене.
Так что на мировую он не пошел и на следующий день просто проигнорировал жену. Не пожелал доброго утра, не предложил чаю и вообще сделал вид, будто ее нет. Айша ходила вокруг него, заглядывала в лицо, пыталась понять, что случилось, и почему игрушка сломалась и не работает так, как раньше. Капрану было плевать. Он нарочно раскатал на половину свободного пространства здоровенную белую доску и взялся выписывать на ней формулы — идеальный способ стать для жены скучным занудой и заучкой. Айша позаглядывала в формулы, поворчала что-то о том, что кое-кто мог бы и извиниться.
И вот тут Капрана уже сорвало. Потому что по факту он ни в чем не виноват и извиняться не должен.
— И не подумаю, — холодно отрезал он, даже не глядя на нее.
Айша удивленно вскинула взгляд. Таким тоном супруг обычно разговаривал с надоевшими жрецами. Ну, или если его что-то сильно бесило.
— То есть, ты не хочешь извиниться? — удивилась она.
— Мне не за что извиняться. А вот тебе есть за что. Не хочешь ничего мне сказать? — все так же равнодушно спросил Капран чисто из вежливости. Потому что на самом деле ему было плевать.
— Я-то? Это ты меня игнорируешь! — вскипела Айша.
— А ты меня уже заколебала. Найди себе занятие и не мешай, — отмахнулся Капран как от назойливой мухи.
— Ты мое занятие! Ты всегда должен быть рядом. И ты должен извиниться!
— Я тебе ничего уже не должен, сполна отработал! — отрезал Капран, чувствуя себя препаршиво. Его снова втягивали в ссору.
— Еще как должен! У тебя, видимо, память короткая, раз ты уже забыл, как благодаря мне твои разлюбимые подопечные не сдохли.
— Ну, положим, не благодаря тебе они не сдохли, а благодаря себе. А тебя выпнули как драную кошку, чтобы ты хоть что-то сделала ради мира, а не сидела и наслаждалась их смертями с твоим именем на устах, — нарочито пафосно отмахнулся бог. Формулы на доске уже плясали перед глазами от злости, но он все еще старался сдерживаться.
— Ах я драная кошка?! — вскипела Айша и кинулась на мужа с кулаками.
Капран в этот раз не стал с нею драться. Он развернулся, пропустил ее, дав хорошенько врезаться в стену, и накинул на нее полог. Айша ударилась будто в стеклянную преграду, заколотила по ней кулаками.
— А ну выпусти меня отсюда, идиот несчастный! Мы не договорили! — она брызгала слюной, ее лицо кривилось в злости и ненависти.
Капран впервые подумал о том, что его и правда ненавидят. Не за что-то, а потому, что он уже не послушная игрушка, а давно самостоятельный бог, каким и должен быть изначально. Он видел ее настоящее отношение к себе и понимал, что ему все это опротивело. До такой степени, что хотелось просто плюнуть, махнуть на все рукой и свалить в неизвестном направлении. И он подумал, почему бы и нет. Почему демонам можно бросить все и уйти жить на острова, занимаясь рыбалкой, а ему нельзя? Чем он хуже какого-то рыбака, живущего в свое удовольствие? Оказывать помощь демонам можно из любой точки Трайлерима, не обязательно торчать в божественных чертогах.
— Не выпущу, — равнодушно отозвался он. — Само спадет через сутки, так что тебе ничего не грозит. А я ухожу по своим делам и не советую меня искать. Хуже будет.
Конечно, он бравировал. Ну что он, бог-хранитель, может противопоставить богине войны, крови и секса? Убить он ее не может, развоплотить тоже, бросить и то не получится — она отлично почувствует, где он и чем занят. Оставалось только задержать ее хоть ненадолго, глотнуть свободы, а потом уже перетерпеть все, что она для него придумает за эти сутки. По крайней мере, он будет свободным и счастливым, а это дорого стоит.
— Ты… что? — растеряно спросила Айша. — Уходишь?
— Ну да. Погуляю среди смертных, подышу свежим воздухом. Отдохну от твоего навязчивого общества. Быть может, соблазню красивую жрицу… — последнее явно было лишним, потому что Айша ударилась в преграду всем телом.
— Да я тебе знаешь что сделаю?! — вскипела она.
— Примерно представляю. Но это будет потом, верно? — на лице Капрана заиграла вредная ухмылка. — Бывай. Желаю хорошо отдохнуть.
Он шагнул в мир, глядя, как лицо супруги искажается от ярости, потом заливается обидой, а потом и банальной завистью. Ну, можно подумать, ей кто-то не дает кутить в мире. Ну и плевать. Сейчас Капрану неудержимо хотелось напиться вот прямо до летающих мелких ящерок в глазах.