Леви вспомнил это, когда ему было тридцать. Он жил обычной жизнью, был владельцем одного небольшого кафе, когда все его маленькие решения внезапно обрели смысл.
Воспоминания накрыли Леви по дороге на работу. Было без двадцати восемь утра, когда перед глазами замелькали такие знакомые в своей незнакомости лица. В ушах звучали голоса. Злые, разъярённые, потерянные, отчаянные, насмешливые, мягкие, смешливые, воодушевляющие. Так много, что он чуть не свалился в грязь оглушённый.
В той жизни его звали капитан Леви Аккерман. В этой жизни он был мистер Леви Аккерман. Одна из шести его работников звала его только директором Леви, с такой интонацией, будто он был главнокомандующим. Леви с удивлением понимает, что Саша Браус так и осталась Сашей Браус, и теперь не нужно вычислять того, кто подъедает у него выпечку, но он и без воспоминаний знал кто это.
Он видит знакомых людей в незнакомцах на улице. Вон тот мальчишка, что бежит с криками за сорвавшейся с поводка собакой, Оруо. Молодой, настоящий, живой.
Леви хочет подойти, но ноги подкашиваются впервые в жизни, и он тяжело опирается о стену ближайшей многоэтажки. Перед глазами пелена, они болят, и он не может понять, почему это происходит именно сейчас. Неужели это расплата за воспоминания?
— С вами всё хорошо, сэр? — сквозь мутную пелену он видит красивые светлые, словно солнце, волосы.
Леви поднимает взгляд и застывает, пронзённый бесконечной зеленью обеспокоенного взгляда.
— Петра… — голос больше похож на хрип, даже не разобрать что он говорит.
— Вы нехорошо себя чувствуете? Хотите воды? — Леви заторможено кивает и вцепляется в протянутую бутылку воды так, словно только она удерживала его на этом свете. — Вы плачете, сэр… Вам больно?
Щёки Леви мокрые, он глотает прохладную газированную воду так, словно хочет в ней захлебнуться. Воспоминания о той жизни всё ещё мелькают перед глазами. Их слишком много, чтобы справиться с ними за раз. Но Леви берёт себя в руки.
— Всё в порядке, — резко говорит он и добавляет мягче, когда он видит перед собой живую Петру. — Просто голова разболелась. Ничего серьёзного, мисс.
Петра смотрит неуверенно на него. Он выглядит действительно очень плохо, раз девушка продолжает поддерживать его за локоть.
— Вас проводить до дома? — предлагает она.
— Не стоит, — качает головой Леви, и мир снова взрывается болью. — Спасибо вам.
— Ну что вы, — отмахивается девушка. — Я тогда пойду?
— Да, — коротко кивает Леви, возвращая себе потерянное самообладание.
— Если почувствуете себя плохо, то, пожалуйста, вызовите врача, — строго смотрит ему в глаза Петра.
— Хорошо, — снова кивает он.
— Вот и отлично, — светло улыбается девушка и неуверенно уходит, постоянно оглядываясь.
Леви бредёт вперёд и ему кажется, что он путешествует по городу призраков. Он не знал многих людей, но видел их в той жизни. Кадеты, разведчики, торговцы, чиновники. Они все были из прошлого. И только он всё помнил.
— «Крылья свободы» значит, — безрадостно хмыкнул он, смотря на вывеску.
Даже он сам признавался себе, что это название больше подходит чему-нибудь бунтарскому, а не обычному кафе. А подсознательно оказывается помнил. Потому что всех переспорил, когда пытались его отговорить от этих двух слов. Они казались важными.
В кафе он оказывается позже Саши. Леви не уверен, что готов был её видеть. Не после того, как та умерла от пули фанатичной девчонки. Но почему-то вместо боли потери накатывает лишь облегчение.
Саша жива и дурачится. Зовёт его командиром, улыбается и явно пытается задобрить рассказом о том, как подвозила отца до больницы. Леви молча кивает ей, прощая опоздание. Плевать. Главное, что жива.
Сегодня посетителей отчего-то много и Саша вместе с Рут носятся по залу, чуть ли не сталкиваясь друг с другом. Нак еле успевает готовить, но ничего критичного. Только девушки разводят панику, за что и получают заслуженные подзатыльники с наказом работать.
«Они всегда заходили сюда?» — отстранённо думает Леви, краем глаза замечая Имир и Хисторию.
В кафе заходит чуть ли не весь исследовательский отряд разведкорпуса с Ханджи во главе, когда он отворачивается от незнакомых знакомцев.
— Леви! — радостно восклицает Ханджи и бросается к нему, чуть не перевернув ближайший столик.
Леви на секунду обретает надежду, что помнит не он один, но практически сразу вспоминает, что в этой жизни они с Ханджи друзья.
— И зачем ты припёрлась, чокнутая женщина? — полотенцем Ханджи получает по лицу, но не обижается и лишь хихикает. Леви чувствует радость от встречи с ней.
— Конечно же познакомить тебя, бука, со своей исследовательской группой! — как будто это очевидно восклицает она и вдруг смотрит на него, подозрительно прищурив глаза. — А ты чего это меня женщиной зовёшь? Перетрудился?
Это в той жизни Ханджи была существом неопределённым, но всё же женским, а здесь мужчина. Леви недовольно глянул на него, но тот уже болтал о своём.
— Заткнись, четырёхглазый.
Ханджи в этой жизни обрёл возможность изучать мир. Он нейробиолог, и это доставляет ему огромное удовольствие. Леви действительно рад за него. Больше никаких титанов.
Уже вечером в своей квартире Леви смотрит в окно на закат и задаётся вопросом: «А были ли титаны?»
Всё кажется обычным сном, помутнением сознания, но откуда тогда столько деталей в голове Леви? Он знает, как обслуживать устройство пространственного маневрирования. Он знает, куда и как надо бить, чтобы убить или вырубить человека, в зависимости от того, что требуется. Он знает о строении титанов, знает, что Оруо прикусывает себе язык сразу, как оказывается на лошади, знает, что Эрвин мечтал узнать тайну титанов и секрет проклятого подвала, а Армин о море. Знает сто и один факт о Фарлане и ещё двести об Изабель. Помнит каждый закоулок Подземного города. Разве мог это быть только сон?
Леви берёт выходной и гуляет по городу. Он видит знакомые лица, вспоминает некоторые имена. Леви задаётся вопросом о мире за стенами и понимает, что стен никогда не было, а человечество живёт и развивается. Есть государства, есть люди и нет той самой ненависти-страха к потомкам Имир. Потому что и Элдии никогда не было.
Этот мир абсолютно другой и Леви не знает как в нём жить. Никто не помнит о той жизни, об ужасах, что преследовали их по пятам.
Леви расправляет плечи, когда видит Эрвина. Смит теперь капитан полиции, он знаменит на весь город. В комиссары метит.
Жизнь не остановилась. Она продолжается, даёт новый шанс, и Леви не откажется от него. Теперь он может отдохнуть. Нападки налоговой — ничто по сравнению с битвой со Звероподобным. С этим миром он точно справится.
Чтобы усвоить все воспоминания, хватает месяца. Чтобы привыкнуть к теперешней жизни — неделя (хотя он поглядывает с лёгким удивлением на свои целые пальцы и спустя полгода). Леви не перестаёт быть собой, и это вызывает облегчение. Никто за него не решает, кем ему быть.
Иногда ночами он чувствует тоску. Не по чему-то конкретному, а по неуловимому, непонятному. Возможно, он скучает по старым связям, но он уже переобщался с Зоэ да внезапно неуклюжей в присутствии Николы Браус.
Леви гуляет по берегу моря вечерами. Днём слишком много людей, а на границе с ночью в самый раз. Прогулки нерегулярные — раз в две недели, если совсем прижмёт, но это помогает. В один из дней Леви видит его.
Эрен сидит на берегу у кромки воды. На нём тёмная застёгнутая наглухо кофта, чёрные джинсы, и белые кроссовки стоят рядом с рюкзаком, длинные волосы завязаны в пучок, как после атаки на Молотоборца. На вид ему лет двадцать, те самые правильно молодые годы, не омрачённые смертью. Йегер кажется задумчивым. Он пусто глядит вдаль.
Леви смотрит на него достаточно долго, чтобы взгляд можно было почувствовать. Эрен отворачивается от моря. Серые глаза Йегера усталые, старые, бессонные. Леви в зеркале жизни больше видит, чем в нём.
Леви хочет многое узнать, но в тот вечер так и не задаёт вопросы о прошлом.
— Ты один? — как будто они знают друг друга и сейчас. Леви отчего-то уверен, что Эрен помнит.
— Да.
— Что ты хочешь? — Леви ещё в прошлой жизни взял на себя ответственность за мальчишку, он чувствует себя обязанным знать о его планах. Лишь бы не новый гул, а с остальным работать можно.
— Не знаю, — рассеянно отвечает Эрен, словно не понимает почему сидит здесь.
— Потерял волю к жизни, сопляк? — опасно прищурился Леви и, наконец, вызывает слабую улыбку у Эрена.
— Никак нет, капитан, — молодой мужчина похож на себя-двадцатилетнего из прошлой жизни. На этом Эрене не должно было быть отпечатка войны и бесконечного океана усталости в глазах, но они есть. Только мимолётная улыбка даёт надежду на его спасение. — Просто задумался о том, что делать дальше. Кажется, что мне тут больше не место.
Кулак Леви бьёт прямо в тёмноволосую макушку. Не так сильно, как на суде, но ощутимо. По сравнению со всеми ударами из прошлого, это детский лепет. Эрен ойкает и смотрит почти обиженно, выглядит практически на свой физический возраст.
— Жить, — отвечает на незаданные вопросы Эрена Леви. — Просто живи.
Они смотрят на море в молчании, пока последние лучи солнца не тонут в сине-зелёной глади. Расходятся тоже молча.
Снова они встречаются на берегу только через неделю, затем через ещё одну и ещё. Молчат, наблюдают за закатом и расходятся. Леви всё ещё не одобряет методы Эрена из прошлой жизни, но сейчас всё явно иначе.
Эрену нужна помощь. Это видно по слабому тремору рук, заторможенности реакций, апатии. Леви хочет помочь человеку, что на алтарь свободы положил всё, что было.
— У меня кафе есть, — говорит как-то вечером Леви, смотря вдаль. Эрен заинтересованно поворачивает к нему голову. — Приходи. Оно в центре.
— Как называется? — нельзя сказать, что Эрен оживает, но жизни в его глазах явно больше, чем три встречи назад.
— Мимо не пройдёшь, — горько усмехается Леви и уходит.
***
— А вы оказывается сентиментальны, капитан, — копирует его усмешку Эрен, когда спустя месяц заходит в кафе.
Леви поворачивается к нему, чтобы увидеть, как Эрен замер с застывшей неуверенной улыбкой. Увидел Сашу Браус. Живую и растерянную Сашу Браус.
— Эрен, — зовёт Леви, и Эрен отмирает, подходит ближе. Смотрит неловко, мнётся на месте, будто ребёнок, который только узнал, что он титан, — живы все.
Эрен смотрит почти отчаянно. Он не смог отпустить никого из своего сердца. Вид живой Саши для него сейчас и самое лучшее видение, и самое больное воспоминание.
— Да, я знаю, — заторможенно кивает Эрен и слабо улыбается. — Да. Пиксис и Шадис ходят в один детский сад, а Магат их иногда забирает.
Леви лишь качает головой на такие шутки судьбы и указывает на свободный столик. Эрен присаживается, устраивая у стула свой рюкзак. Леви подходит с подносом, двумя чашками и маленьким чайничком. Сидят в тишине, пока бывший капитан разливает чай.
Эрен не стесняется рассматривать его персонал, он явно знает о них больше Леви. По крайней мере на Рут он посмотрел также ласково, как на Сашу.
— Рут и Нак — Трост, — поясняет он, когда замечает внимательный взгляд Леви, и отворачивается к окну, следя за их отражениями.
У Эрена под глазами синяки. Будто не спал несколько ночей. Когда они встречались на берегу, было лучше.
— Ты спишь? — Леви настойчиво впихивает в руки Эрена чашку.
— Не всегда, — честно отвечает Эрен, он давно вырос из возраста, в котором без конца убеждают окружающих, что всё порядке.
— Ты давно помнишь, — не спрашивает Леви.
— С рождения в этой жизни, — слабо улыбается Йегер, наконец, отпивая чай. — А вы?
— Около года.
Тихо переговаривались Рут и Саша, закатывал глаза на их болтовню Нак. Такая спокойная обстановка казалась предсмертной галлюцинацией, но Леви привык. Ему нравится привыкать к подобному неспешному течению жизни.
— Как думаете, кто-нибудь ещё вспомнит? — повернулся к нему Эрен со странной болезненной надеждой в глазах.
— Надеюсь, нет, — серьёзно ответил Леви.
— Да, так было бы лучше, — согласился Эрен и через некоторое время снова спросил. — Вы… вы видели Микасу?
— Она моя племянница. Микаса в порядке.
— Она счастлива?
Леви показалось, что если он сейчас ответит «нет», то Эрен перевернёт весь мир, но сделает сестру счастливой. Возможно, ценой миллионов. Но эта жизнь была другой. Больше не нужно было жертвовать всем и больше.
— Насколько я могу судить, — честно ответил Леви, — да. Вроде они с Жаном сейчас в одном шаге от официальной помолвки.
Эрен раздражённо скрипнул зубами, но это больше было похоже на привычку, чем на реальную злость. Он медленно выдохнул через нос и кивнул.
— Хорошо. Если она счастлива, то всё в порядке. Не нужно разбивать Жану нос.
Леви усмехается. Он даже не сомневается, что Эрен изобьёт Жана до полусмерти, если будет хотя бы намёк на то, что Микаса несчастна.
— Вы видели Хисторию? — задаёт очередной вопрос Эрен.
Леви смотрит на часы, бросает короткий взгляд в окно и просто отвечает:
— Сам увидишь.
Эрен не требует ответа, лишь кивает и пьёт свой чай. Они не говорят ни о чём, сейчас это лишнее.
Звенит колокольчик над дверью, упрямица Мина повесила его неделю назад. Эрен чуть поворачивает голову и жадно, практически не таясь, смотрит на две знакомые фигуры.
— Хэй, Нак! — здоровается высокая девушка. — Нам как обычно.
— Здравствуйте, — улыбается Хистория, заводя неторопливую беседу с Рут.
Эрен сжимает чашку так крепко, что Леви уверен, что ещё немного и он её лишится. Йегер тяжело дышит и виновато, но ненасытно пожирает девушек взглядом.
— Они приходят каждую среду примерно в это время, — тихо говорит Леви и отбирает у Йегера чашку. — Вроде это еженедельные свидания.
— Почему? — почти неслышно шепчет Эрен.
— Выражайся яснее, — приказывает капитан.
— Почему сюда? — отрывает взгляд от повернувшейся к ним Имир Эрен.
— Потому что здесь всем плевать на то, что у них свидание.
Эрен кивает, снова поворачивается и натыкается на угрожающий взгляд Имир.
— Эй! — рявкает она, Хистория вцепляется ей в руку, стараясь удержать на месте, но её лишь задвигают за спину. — Проблемы, парень?
Леви обдумывает варианты, как разрешить ситуацию, но Эрен всё делает за него. Йегер спокойно улыбается Имир, чем, кажется, выводит её из себя.
— Никаких проблем, — говорит он. — Вы просто замечательно смотритесь вместе. Я задумался над тем, как попросить вас о фотографии. Извините, если побеспокоил.
— Фото? — хмурится Имир, выглядя больше растерянной, чем сердитой.
— Да, — кивает Эрен и достаёт полароид из рюкзака. — Фото для моего проекта. Ищу счастливых людей.
— Ты учишься на фотографа? — выходит из-за спины Имир Хистория.
Леви тоже интересовал этот вопрос. Йегер ни разу не говорил о своей жизни сейчас.
— Нет. Это для меня, — честно отвечает он. — Мне становится спокойнее, когда я вижу счастливых людей.
Имир лишь сильнее хмурится, когда Хистория восхищённо улыбается.
— Это очень мило, — говорит девушка. — Меня зовут Криста, это Имир. Ты правда хочешь сфотографировать нас?
— Хочу, — кивает Эрен, смотря на девушек, как на детей, также ласково и нежно. — Имир, если хочешь, то я отдам фотографию. Если вы конечно позволите себя сфотографировать.
— Разве ты их не собираешь? — подозрительно прищуривается Имир. — И ты не назвал своё имя.
— Меня зовут Эрен, — спокойно отвечает он. — И я отдаю фотографии, если люди этого хотят. Для меня главное, чтобы было доказательство счастья, а у кого оно будет не так важно.
— Я бы хотела сфотографироваться, — светло улыбается Криста-Хистория, и растапливает этим простым действием сердца окружающих.
Леви задумчиво пьёт чай, пока Эрен пытается уговорить Имир выглядеть естественнее, а когда та вредничает, фотографирует, как она корчит рожи. Задорный смех Кристы привлекает внимание, и уже у каждого в кафе есть своя собственная фотография.
Эрен действительно талантлив в общении с людьми. Судя по довольной усмешке, он действительно хотел именно такие фотографии.
Леви встал, чтобы посмотреть фотографу через плечо. Эрен раскладывал на столе фотографии, и бывший капитан удивился тому, какими они были настоящими. Искренние улыбки, смешинки в глазах Кристы, когда её девушка корчит рожицы, Саша, что пародируя свинку, лезла им под руки. Там была даже одна его фотография. На ней он спокойно попивал чай, наблюдая за балаганом вокруг.
— Забирайте те, которые нравятся, — предлагает Эрен.
Имир моментально находит все фотографии с Кристой и забирает себе. Саша отбирает забавные фото персонала, немногие клиенты выбирают свои самые удачные и расходятся.
— Возьмёте, капитан? — спрашивает Эрен.
Леви смотрит на свою фотографию и решительно качает головой.
— Нет.
***
Леви разбудил звонок телефона. Он потёр глаза, стирая остатки сна. За окном было ещё темно, и бывший капитан был готов убивать, но он взял трубку.
— Да? — он мог бы конечно послать мудака, что будит его в законный выходной, но он знает только двух бессмертных, что способны на такое. Один сейчас на конференции по нейробиологии в Токио, а второй, видимо, висит на проводе.
— Извините, капитан, — сразу рассекречивает себя Эрен.
— Ты кого-то убил? — вскидывает брови Леви.
— Нет, — удивляется Эрен. — Почему вы спрашиваете?
— Если не убил, то проблем принесёшь меньше. Что заставило тебя позвонить мне, — он взглянул на часы, — в половину пятого утра?
— Извините, что разбудил.
— Не трать моё время, Эрен. Что случилось? — жёстко оборвал Леви.
Эрен молчал. Видимо, собирался с мыслями. Леви больше не торопил. В такие моменты нужно дать время обдумать то, что человек хочет сказать, иначе ничего путного не выйдет.
— Мне снилась Шиганшина, — сказал Эрен и замолчал.
— Мне тоже она снится, — кивнул Леви.
— Как вы справляетесь? — парень звучал отчаянно, как потерянный ребёнок. Леви напомнил себе, что у Эрена не было достаточно времени, чтобы быть ребёнком.
— Вспоминаю, что теперь все живы. Если не сейчас, то были живы раньше и распорядились предложенным шансом самостоятельно, — просто ответил Леви.
— Ясно, — сказал Эрен, лишь бы что-то ответить
Леви вздохнул. Он не привык обнажать душу, но если не с Эреном, то с кем?
— Когда я просыпаюсь, — тяжело сглотнул ком в горле Леви, — в ушах стоит грохот камней, разбивающих дома и разрывающих плоть. И солдаты перед глазами. Все те, кого мы вели за собой, кто погиб там, давая мне время, или прошлое, когда я сделал неправильный выбор и не успел.
Они молчали. Леви смотрел пусто в окно и не хотел больше говорить об этом. Вспоминать ту жизнь было слишком мучительно, сразу просыпались сомнения на счёт этой.
— Я вижу всех, кто погиб от гула, — сорвано прошептал Эрен. — Там были люди. Хорошие люди. Но если бы они продолжили жить, то не оставили бы в покое Парадиз. Мне жаль, что я нашёл только такой выход.
Леви слушал приглушённое сотовой связью дыхание Эрена и думал. Возможно, стоило спросить сейчас, но нужно ли тревожить незаживающие раны?
Несмотря на все ужасы той войны, именно Эрен сделал всё и больше для них. Леви помнил это и считал, что пацан заслуживает искупления. Он уже был достаточно наказан памятью прошлой жизни, которая не давала начать всё заново.
— Так каждую ночь? — спрашивает наконец Леви.
— Когда как, — уклончиво отвечает Эрен.
Как помочь Леви не знает и те немногие знания психологии, которыми его периодически грузил Ханджи, тоже не облегчали задачу.
— Ты живёшь один?
— Да, — и поясняет. — У мамы с отцом сейчас в жизни слишком всё неопределённо. Мама пытается подружиться с Диной и Зиком, но Гриша всё портит, когда пытается помочь. Лучше там не мешаться.
— Шведская семья? — вскидывает брови Леви.
Эрен тихо смеётся:
— Нет. Просто внезапно столкнулись две его жизни, и теперь он не знает как с этим быть. Там всё довольно запутанно, но отец давно не видел Дину и не знал о Зике, поэтому чувствует вину. Вроде они встречались ещё до знакомства с мамой.
— Когда ты жил с семьёй, было лучше? — задаёт главный свой вопрос Леви.
— Да, — незамедлительно отвечает Эрен.
Леви обдумывает полученную информацию и видит решение. Вероятно, можно поступить иначе. Посоветовать Йегеру хорошего психолога или отправить почитать статьи о ПТСР, но бросать пацана одного не в его принципах.
— Где ты сейчас? — потирает переносицу Леви, решительно поднимаясь с кровати.
— Дома, — следует удивлённый ответ.
Леви раздражённо закатывает глаза:
— Адрес говори, дурень.
Что-то всё же в этом новом Эрене есть от старого. После кошмаров он больше напоминает молодого человека, а не умудрённого жизнью старика. С минуту парень сопротивляется, но Леви в любой своей жизни умел добиваться ответов.
— Или ты называешь свой грёбанный адрес, или в следующий раз в моём кафе пьёшь свиную мочу.
После недолгого молчания Эрен отвечает с усмешкой:
— Я уверен, что это плохо скажется на вашей репутации, — и не дожидаясь язвительного ответа, называет адрес.
Леви берёт из своих запасов упаковку чая и отправляется к бывшей надежде человечества. Он как-то обещал привить паршивцу хороший вкус, пришло время претворить угрозу в жизнь.
Из окон видно море. Йегер живёт недалеко от побережья. Леви смотрит в его уставшие глаза и думает, что Эрен — это осколки воспоминаний.
Эрен помнит слишком много и долго. Он просто не научился жить без этих воспоминаний. У Леви были тридцать лет жизни за плечами, чтобы за полгода разобраться с новыми-старыми знаниями в голове.
Для Эрена память стала камнем на шее. Она тянет его на дно, не даёт очнуться и жить для себя. Эрену нужны доказательства счастья людей, ради которых он сражался.
Фотографии висят над разложенным диваном. Их много. На всех улыбки, дурачества, спокойствие, уют и незнакомые лица. Когда Эрен просыпается, то сразу видит фото и кусочек моря за окном.
Кухня залита мягким золотисто-розовым рассветом. Эрен сидит с прикрытыми глазами, греет руки о забавную чашку с щенятами. Он кажется совсем молодым, но острый взгляд выдаёт в нём старика.
«Это неправильно», — понимает Леви.
Говорить ничего не надо. Сейчас Эрену достаточно его присутствия рядом. Такое бывало в том мире. Солдаты, что пережили несколько вылазок, сходили с ума от страха и беспокойства, не могли спать и оставаться в одиночестве.
Несколько раз Леви сидел рядом с Петрой до тех пор, пока она не засыпала, а за ней и весь отряд. Они говорили, что рядом с ним безопасно, поэтому они могут позволить себе немного расслабиться. Это было тем немногим, что он мог сделать для них. Потом они начали справляться самостоятельно.
— Тебе сегодня куда-то нужно?
Эрен поднимает глаза от чашки. Он выглядит немного удивлённым, точно задумался о чём-то и теперь пытается понять, где реальность, а где его мысли.
— Нет, — качает головой. — Работы на сегодня нет.
— Тогда поднимай свою задницу, — опасно прищуривает глаза Леви, — и доставай швабру. Что за срач ты тут развёл, сопляк?
Эрен вытягивается по струнке, дёргается, чтобы отдать честь, и замирает растерянный с кулаком у сердца. Леви не обращает на это внимание. Он решительно поднимается и идёт к раковине. В ней полно посуды и уже за это бывший капитан готов вписать пять нарядов вне очереди.
— Займись коридором и комнатой, я приберусь на кухне, — оглядывает замершего Эрена через плечо и добавляет. — Ты и сам знаешь что делать.
Эрен кивает и скрывается в гостиной и, по совместительству, спальне. Леви остаётся прибрать небольшую кухоньку. В плане масштаба, убраться тут — дело пары часов, если не меньше. Это не старый штаб, который и за день до конца не отмоешь.
Леви оттирает от чего-то сгоревшего и намертво прикипевшего кастрюлю, прислушиваясь к своему подопечному. Обычно уборка помогала людям. Мысли в порядок приводила, внутреннее состояние нормализовала. Эрену именно что нужно привести себя в порядок, научиться отпускать, а не тянуть за собой долг из старой, уже чужой жизни.
Леви быстро набирает сообщение и отправляет. План на день придуман. Пацан дал им всем шанс, теперь кто-то должен дать шанс ему.
Когда Леви вышел с кухни, Эрен как раз заканчивал мыть окно. Хоть убираться нормально научился за эти годы. Хотя кое-что оставалось неизменным.
— Хреново ты убрался, Эрен, — потемневшим взглядом оглядел маленький коридорчик Леви.
Эрен весь как-то сжался и с тряпкой наперевес метнулся отмывать пол. И не скажешь, что этот человек устроил геноцид.
Леви с мрачным интересом наблюдал, как Эрен надраивает и так чистый пол. Наверняка, действовал по старым, въевшимся прямо под кожу, привычкам. Что-то в мире никогда не меняется.
— Похвально конечно, но чище пол будет только в операционной, парень. Я говорил про это, — кивнул на пыльную тумбу для обуви.
Эрен посмотрел на несчастную тумбу, как на врага народа. Леви усмехнулся на такое зрелище.
— Заканчивай тут. У нас сегодня ещё есть дела.
— Какие? — поднял удивлённый чистый взгляд Эрен.
— Навестим кое-кого.
Леви успел проветрить всю квартиру, когда Эрен закончил с коридором. Бывший капитан окинул его взглядом и отправил в душ. Возражений не последовало.
Йегер был чересчур покладист в этой жизни, на взгляд Леви. Может ощущал вину за ту жизнь, может успел что-то натворить и в этой. Этот новый Эрен отличался от себя прежнего. Хорошо это или плохо, Леви так и не решил.
***
Леви считает, что ему невероятно повезло встретить в этой жизни Фарлана и Изабель. Да, они познакомились не очень хорошо, но друзьями стали так естественно и легко, будто этого момента и ждали всё время.
То, что эти двое поженились, было потрясением. Конечно, они хорошо ладили, но Леви не видел никаких предпосылок для этого. Был ли у них шанс и в том мире?
— Нам просто хорошо быть вместе, а не по раздельности, — улыбался Фарлан.
Леви готов был принять любую позицию своих друзей, главное, что они живы и счастливы.
Изабель была из тех людей, что даже мëртвого разговорят. Еë навыки могли помочь расшевелить Эрена.
Леви считал, что парню нужно увидеть жизнь не через объектив камеры, а своими глазами. Понять мимолётность момента и научиться ценить всё то, что им был возвращено.
— Ле-е-е-еви! — мир под открытым небом был на пользу Изабель. Она стала ещё более живой и подвижной, чем когда родилась в Подземном Городе. — Ты так давно нас не навещал!
— Совсем память отбило с прошлых выходных? — ворчит Леви.
Они провели вечер за просмотром «Звёздных войн». Иногда на Изабель накатывала жажда приключений, и она устраивала киномарафон. В тот раз удалось затащить и Леви.
— Она же заснула в самом начале, а потом весь фильм разговаривала во сне, комментируя удивительно точно, — смеётся Фарлан, пожимая Леви руку и обращая внимание на застывшего рядом Эрена. — У тебя новый друг, Леви?
— Это Эрен, — представляет их друг другу Леви. — Эрен, это Фарлан и Изабель.
Эрен понятливо кивает и слабо улыбается. Он даже не успевает поздороваться, как Изабель налетает на него и зачем-то щупает лицо.
Леви отслеживает все реакции Эрена. Он конечно не психолог, но кое-что о людях, прошедших войну, знает. Любое резкое движение могло быть воспринято как агрессия.
Эрен растерялся напору Изабель, но однозначно был ей очарован. Она что-то говорила ему, чуть ли не на руки ему забравшись, а он поддерживал её за талию и не давал свалиться от переизбытка эмоций. Леви выдохнул. Всё шло довольно неплохо.
— Твой друг понравился Изабель, — со смешком замечает Фарлан.
Изабель тем временем рассказывала о последних просмотренных мультфильмах и начинала рассказ о киновселенных.
— Завязывай, — щёлкает её по лбу Леви.
Изабель обиженно дует губы, но от Эрена отлепляется. Через мгновение она снова делится всем на свете и утягивает парня за собой. Кажется, она держит курс к парку развлечений.
Леви и Фарлан покорно следуют за ними. Они негромко переговариваются, но Леви знает, что ещё минут пять и Фарлан не хуже Изабель станет его тормошить.
Краем глаза бывший капитан поглядывал на Эрена. Он знал не так много про ПТСР, не успел прочитать, пока ехали в машине, но память той жизни говорила, что нужно быть осторожнее. Не все были способны вернуться после встречи с титанами. Физически возвращались, морально — не всегда.
Проблема была в том, что «нового» Эрена никогда не было. Всегда был старый.
Этот Эрен хранил в себе принципы той жизни, любил тех людей, кем они были раньше, и сделал для них всё, что мог и даже больше. Поэтому за ним нужно было приглядывать.
Изабель действительно приводит их к парку, быстро обменивается взглядом с Фарланом, давая понять, что всё спланировано, и утягивает их с Эреном в водоворот громкой весёлой музыки и аттракционов.
Изабель в своей стихие. Она прыгает на батуте так, словно была рождена летать. Эрен, поддавшись моменту, постоянно подле неё. Он зачарованно глядит на неё, смеётся рядом.
Леви бы провёл весь день в наблюдении за ними, но этот коварный план придумал Фарлан, поэтому удаётся держать своего подопечного под присмотром только издалека… ладно, не удаётся вовсе. Фарлан утащил его к тиру.
— Так кто твой друг? — спрашивает Фарлан.
— Бывший солдат с повышенным чувством справедливости, — отвечает он.
Фарлан задумчиво мычит, пока целится в мишень. Леви не собирался ему лгать, даже не думал.
— Крыша-то на месте? — интересуется Фарлан, повернув голову в сторону жены, та уплетала мороженое за обе щеки и успевала делиться чем-то с Эреном.
— Относительно, — честно признаёт Леви, — но я слежу за этим.
— Хорошо, — кивает Фарлан и забирает свой выигрыш, маленькое брелковое нечто, что явно было долгим жильцом лабораторий. — Хэй! Так нечестно!
Леви забирает среднего размера игрушку, тоже жителя лабораторий, чем возмущает Фарлана. Друг думает, что его мутант лучше, потому что его явно больше помотала жизнь. Леви не спорит, он просто говорит:
— Твой уже труп, а мой выбрался, уничтожив лабораторию.
На это задохнувшийся от возмущения Фарлан не нашёл что ответить, банально не успел. Подошла Изабель и с весёлым визгом забрала у Леви его трофей, даже не посмотрев на выигрыш мужа. Зато Эрен явно заинтересовался мелким… чем бы это ни было.
— Забирай, друг, — убито простонал Фарлан, отдавая Эрену брелок, но глаза его лукаво смеялись.
Ещё пару часов Эрен и Изабель выдумывали своим питомцам приключения, успели дать им имена (Снус и Мумрик), поженить и завести один парный аккаунт в инстаграме для своих монстров и два раздельных. Леви решил, что свою миссию он на сегодня выполнил.
Знакомство Эрена с семьёй Магнолия-Чёрч продолжалось ещё несколько недель, ведь, как сказала Изабель, влюблённые должны быть всегда рядом. Леви подозревал, что она не про их с Эреном питомцев. Фарлан смеялся и был вполне не против, что его жена настолько очарована посторонним пацаном.
— Она влюблена в него не в романтическом смысле, — смеялся Фарлан, сидя на кухне с Леви и наблюдая, как в гостиной происходит фотосессия для инстаграма. — Это здорово.
Леви отстранённо подумал, что они похожи на родителей, что следят за шебутными детьми, но также мысленно согласился с другом. Это было здорово.
***
Армин Арлерт жил в доме напротив и учился в местном университете. Леви иногда видел его по утрам и на семейных ужинах, что любила устраивать Клара Аккерман, мать Микасы. Леви туда попадал всегда случайно, но каждый раз из-за Ханджи. Это несносное существо несло чушь каждую минуту своей жизни, чем очаровало Клару и заполучило себе бессрочный допуск на все семейные мероприятия. Леви шёл прицепом, как человек одной с Кларой фамилии.
В этот раз на семейный ужин он попал с Эреном. Так получилось, что Ханджи завалился с растерянным Эреном на буксире в квартиру Леви, пихнул парня внутрь и сказал, что их ждут в половину восьмого в доме Аккерманов, и свалил, сказав, что опаздывает на самолёт. Как Эрен успел познакомиться с Ханджи осталось загадкой.
Пропускать ужин у Клары было бы крайне неуважительно, поэтому пришлось спешно собираться. Чего Леви не любил, так это спешку.
В спешке они и столкнулись с Армином прямо на пороге дома Клары. Эрен неестественно замер под светлым взглядом Арлерта, напрягся весь. Леви недовольно цокнул языком:
— Если вы никуда не спешите, голубки, — послышалось двойное возмущённое «Мистер Аккерман!», на которое Леви не обратил внимания, — то другие спешат. Арлерт, дай пройти, сумасшедший сказал, что нужна моя помощь.
— Думаю, Ханджи имел ввиду, что ждём только тебя, — посмеиваясь, выглянула из гостиной Клара и бросила любопытный взгляд на Эрена. — Не знала, что тебя на молоденьких тянет. Кровь пьёшь? Ханджи, наконец, тебя раскрыл?
— Ага, секрет моей вечной молодости, — ухмыльнулся Леви, проходя в гостиную, — пью кровь молоденьких мальчиков и таскаю их с собой на званые вечера. Поделиться?
— У меня свой молоденький мальчик, — рассмеялась Клара, кивнув на покрасневшего, как маков цвет, Жана, что пытался незаметно прошмыгнуть мимо. — Ты думаешь, стала бы я его терпеть рядом с Микасой в ином случае?
Эрен заинтересованно прищурился. Клара, почувствовав благодарную аудиторию принялась рассказывать каким дурным на всю голову был маленький Жан.
— Мадам Аккерман, — улыбаясь, словно на приёме у королевы, начал Эрен, — я восхищаюсь вашим мужеством, так долго терпеть это…
Клара рассмеялась. Эрен говорил беззлобно, больше дразнил Жана, что не смел и слова лишнего сказать при будущей тёще.
— Мальчики, принесите, пожалуйста, салаты с кухни. Нет, ты сиди, Эрен, — придержала она его за руку, дождалась, когда Армин и Жан покорно скроются, и пожаловалась Эрену. — Ты представляешь, он терпит! До сих пор! А как он подростком весело огрызался. Если не перестанет меня стесняться, то подключу и мужа.
— Эрена подключи, — посоветовал Леви, делая вид, что не заметил один быстрый панический взгляд от пацана, — он с Изабель спелся, быстро расшевелит твоего коня.
Парни таскали салаты. При этом у Жана был такой вид, словно он только что совершил подвиг, достойный легенд, по поводу чего и съязвил Эрен. И случилась тихая словесная перепалка, что весьма обрадовала Клару.
— Не люблю чопорные тихие вечера, — поделилась она с Леви негромко. — Хороший парниша. Где познакомились?
Леви неопределённо пожал плечами, не собираясь отвечать.
Ждали только Микасу и её отца. Девушка пошла за вином, а Алан задерживался на работе. Жан пытался во всём угодить Кларе, а та несла бред лишь бы посмотреть, как он с ней соглашается.
— Привет, — поздоровалась Микаса, быстро проходя на кухню.
Микаса вышла к ним через минуту и на какой-то бесконечно долгий миг замерла, смотря на Эрена, но потом повернулась к своему жениху. Леви и не заметил, что задержал дыхание. Микаса не вспомнила. Раньше он сказал бы, что это хорошо, но глаза Эрена будто чуть потухли, и Леви начал сомневаться.
Через полчаса Леви понял, что зря беспокоился. Армин и Микаса будто невидимыми верёвками оказались привязаны к Эрену буквально через пять минут общения. Жан ревновал, Клара веселилась, а Леви пил чай и наслаждался тем, что его не трогают.
В какой-то момент Леви задремал в кресле, чего обычно себе не позволял. Во-первых, нужно приглядывать за Эреном. Собственно, с недавних пор это была самая весомая причина, поэтому во-вторых не требовалось.
Когда он открыл глаза, Алан о чём-то разговаривал с Жаном, а неразлучная троица в своих разговорах, кажется, пришла к пониманию смысла жизни.
Леви потёр глаза. Тут было безопасно, не удивительно, что заснул.
Дело шло к ночи, пора было собираться. Армин сунул Эрену листочек с их с Микасой номерами на прощание. Арлерт сегодня ночевал у Микасы к величайшему неудовольствию Жана.
— Стоять! — провозгласила Клара, протягивая Эрену контейнеры с едой. — Ты ничего не съел, малец. Леви, проконтролируй, чтобы поужинал. А-то такой мальчик отощает, — и приложила ладонь к своей щеке.
— Я ему не нянька, — фыркнул Леви, но запомнил, что нужно проверить как питается подопечный, Ханджи на днях сказал, что у больных ПТСР наблюдается ухудшение аппетита.
Шли неторопливо. Эрен, судя по лицу, напряжённо обдумывал что-то. Леви не отвлекал его. Пусть думает.
— Как думаете… я могу с ними общаться? — спросил Эрен.
— Со мной же общаешься, — пожал плечами Леви.
Эрен промолчал. Леви проследил взглядом за каким-то пьяницей, что проковылял мимо. В голове возник вопрос. Возможно, пришло для него время.
— Как ты вернул их к жизни? — в голосе ровное спокойствие. — Души всех хранились меж путей?
Эрен посмотрел как-то по-особому грустно, улыбнулся так, что даже глаза посветлели, и ответил:
— Они и есть путь.
Больше Леви не спрашивал.
***
— Мистер Аккерман! — послышалось позади, Леви обернулся, к нему со всех ног бежал Арлерт. — Мистер Аккерман, фух…
— Отдышись, — спокойно посоветовал Леви, поудобнее перехватывая пакет с продуктами.
— Вы не знаете что с Эреном? — поднял огромные глаза, скрытые линзами очков Армин.
— А с ним что-то не так? — настороженно спросил Леви.
— Он не позвонил ни мне, ни Микасе… — неуверенно промямлил Армин. — Мы дали ему свои номера, чтобы созвониться как-нибудь… или он из вежливости не смог нам отказать?..
Армин начинал накручивать себя и расстраиваться ещё больше. Леви нахмурился, он так и знал, что нельзя выпускать мальчишку из-под присмотра. Снова что-то учудил.
— Он со своим братом в поход ушёл, — солгал Леви. — Там вроде связи никакой.
— А-а-а, — потянул Армин, расцветая на глазах. — А вы не знаете, когда он вернётся?
— На днях, — мрачно пообещал Леви, уже зная чем займётся сегодня вечером.
Леви собирался к Эрену, как собирался в очередную экспедицию разведкорпуса. Почему-то было чувство, что всё решится сегодня.
Глухой стук в дверь раздражал. Ещё больше раздражало то, что стук нагло игнорировали. Эрен конечно мог и не быть сегодня дома, но где ему ещё быть ночью?
Леви без малейших угрызений совести вскрыл замок. Эрена в квартире не оказалось. По комнатам словно пронёсся ураган.
Фотографии счастливых людей валялись на полу, сложенный в странную композицию. Словно Эрен пытался найти в них подсказку.
Леви набрал номер. Спустя тринадцать гудков начал нервно барабанить пальцами по колену.
— Йя-йя? — пропел довольный голос Ханджи, пародируя немецкий.
— Абсолютно гипотетическая никак не связанная с реальностью ситуация, — сказал Леви, — человек с ПТСР и гипертрофированным чувством справедливости фотографировал счастливых людей и вешал фото у себя над спальным местом. Спустя время он встречает людей, которые ему родственные души, обменивается номерами, но не звонит, не пишет и пропадает с радаров. В его квартире бардак, а фото на полу, словно их пытались сложить. Или не сложить, не знаю. Что, зачем, почему и как с этим бороться?
— Это ты книжку какую-то читаешь, что ли? — удивился Ханджи.
— Да, книжку. Ответь уже на вопрос, четырёхглазый, — нетерпеливо отмахнулся Леви.
— Хм… а условия для появления ПТСР какими были? — задумчиво поинтересовался Ханджи, Леви практически увидел, как друг трёт тонкими пальцами подбородок.
— Я откуда знаю? — раздражённо бросил Леви, не собираясь раскрывать тайну их мира. — Он был надеждой всей операции, на него была возложена миссия, в случае провала которой погибли бы все. Он принял решение уничтожить противника, а не вести мирные переговоры, из-за чего свои же попытались пойти против него. Некоторые погибли, близкие друзья.
— Интересные книги ты читаешь, — хмыкнул Ханджи. — Вполне вероятно, что герой считает себя виноватым. Если ему нужно доказательство того, что он не совершил ошибку, в виде счастливых фото, если обретя родственную душу, он решил дистанцироваться, то сейчас он переживает кризис.
— Какой кризис, Ханджи? Быстрее можешь? — прошипел Леви, заглянув в холодильник Эрена, контейнеры Клары стояли нетронутыми. — Ещё он не ест и застрял в подростковом возрасте.
— Я тебе не психолог, коротышка, — обиженно бросил Ханджи, но всё же продолжил говорить. — Предполагаю, что несмотря на убеждённость в правильности своих прошлых поступков, он винит себя за все те жертвы. Если брать в расчёт то, что ты сказал, то его мучает совесть. Обретение друзей могло пробудить вопросы по типу: «Я совершил то и это, разве я достоин чего-то хорошего?» или «Разве я могу подвергать этих людей опасности?», а может и «Правильно ли я поступил тогда?» Разбросанные фото могли служить последним оплотом защиты разума. Типа вот эти люди счастливы, моё решение дало им шанс на счастье, но негативные мысли зачастую сильнее. Я бы опасался худшего. Либо массового убийства, либо суицида.
— Понял, спасибо, — и отключил звонок под недовольное восклицание, что он должен эту книгу обязательно одолжить.
Эрен мог совершить и первое, и второе из предположения Ханджи. Леви решительно вышел из квартиры, он уже знал, куда мог пойти подросток во взрослом теле.
***
Море волновалось, поэтому на берегу никого не было, кроме одинокой, застывшей у самой кромки воды фигуры. Леви приблизился и остановился рядом с Эреном плечом к плечу.
Эрена била дрожь. Возможно, он замёрз здесь. Неизвестно сколько он стоял на ветру.
— Пойдём домой, пацан, — сказал Леви, не сводя взгляда с горизонта. — Пришло время поговорить.
Эрен слабо пошевелился. Неподвижность его фигуры осыпалась каменной крошкой, каждое движение было сломанным, неправильным. Взгляд был устремлён куда-то сквозь мир. Возможно, Эрен искал путь.
Леви крепко держал Эрена за плечо и вёл по песку, оставляя позади оскаленное одиночество бывшей надежды всего человечества.
Дверь квартиры всё ещё была распахнута, но Эрена это не взволновало. Он покорно позволил усадить себя на стул и принял в руки кружку крепкого чая.
Прошла почти вся ночь, когда в пустых глазах Эрена появилась жизнь. Время пришло.
— Я вижу их.
— Кого?
— Они стоят за мной… все те, кто погибли от гула, — Эрен крепко сжимает зубы, словно ему нестерпимо больно. — Они же живы. Я знаю, что они живы! Почему они стоят позади?
Леви знал ответ, Эрен тоже, но сейчас отчаяние было слишком велико.
— Их память хранится в путях, — продолжает шептать как безумный Эрен. — Но они живы…
— Разве в путях может быть кто-то кроме элдийцев? — спокойно спрашивает Леви, и Эрен внезапно успокаивается.
— У нас всех одна кровь.
Он молчит долго, а потом его прорывает. Эрен говорит о вещах, которых никогда не было, которые никогда не случились, которые были раньше. Он знает, почему за ним ходят мертвецы, он чувствует вину перед ними и давится слезами, скорчившись на неудобном стуле. Леви внимательно слушает и ждёт.
Успокаивать Эрена не имеет смысла. Ему нужно выговориться, а не утешаться. Эрен считает, что искупить его вину невозможно. Скорее всего он прав, но ничего уже не изменить.
Вскоре Эрен затихает. Он выглядит спокойнее, хоть и опустошённым недавним срывом. Если и говорить, то сейчас.
— Это же ты сделал, — не спрашивает Леви.
— О чём вы? — хмурит брови Эрен.
Леви так просто не обманешь. Он достаточно изучил Эрена, чтобы понимать его. Эрен тоже это знает, но ещё пытается играть.
— Я должен это озвучивать, Эрен? — вскидывает бровь бывший капитан. — Тебе нужен был кто-то, кто подскажет правильное решение ты принял или нет. Ты выбрал меня.
Эрен перевёл взгляд на свои руки, судорожно сжимающие уже пустую кружку. В каких-то вопросах он навсегда остался мальчишкой.
— Да, — прошептал он, но в тишине кухни это прозвучало с громкостью разорванного артиллерийского снаряда.
— Почему не Арлерт? — Леви не чувствовал себя преданным или оскорблённым за нарушение спокойствия своей мирной жизни, скорее он каждой клеточкой своего тела ощущал понимание.
— Армин всегда находит лучший выход, он не побоится сказать всё в лицо, — ломко усмехается Эрен.
— Пока я услышал только плюсы, — замечает Леви, поставив на стол новую кружку.
Эрен отпил горький чай, задумчиво посмотрел на пасмурное ночное небо за окном своей квартиры и объяснил, странно дёрнувшись, словно уйдя от чьего-то прикосновения («Галлюцинации», — понял Леви.):
— Армин будет искать решение только в исходных данных, — замялся на мгновение и продолжил, — он будет против изменить всё.
— А я, значит, против не буду? — усмехается Леви.
— Вы, на удивление, прекрасно вбиваете в мою голову умные мысли, — тихо смеётся разбитым на осколки звуком Эрен и смотрит уже серьёзно. — Вас не будет волновать весь мир разом. Я не говорю, что вам легче идти на жертвы, но вам даётся это немногим лучше, чем Армину, что пытается сохранить всё, а потом страдает, если это не удаётся.
— Пожалел своего дружка, — нисколько не обиженный характеристикой говорит бывший капитан.
— Извините, — печально улыбается Эрен, — но когда я подумал о том, кто мог бы мне помочь, то вспомнил именно вас.
Леви покачал головой. В какой-то степени привязанность мальчишки даже льстила, но напрягало, что она взаимная. По стеклу застучали первые капли дождя.
— Сколько раз ты делал это? — решительно смотрит бывшей надежде человечества в глаза Леви.
— Делал что? — совсем неубедительно удивляется Эрен.
— Переписывал мир, — повисает между ними.
Эрен прикрывает глаза. Может подсчитывает, а может просто не хочет сознаваться.
Леви не осуждает его. Он просто чувствует тоску за неизвестного никому спасителя.
— Сто тридцать девять, — наконец, отвечает Эрен.
— Почему ты продолжал переписывать мир? — о проблемах нужно говорить, и Леви это знает, научился в век технологий и доморощенных психологов.
— Люди были несчастны, — сжимая зубы, проговаривает Эрен. Глаза его горят чем-то болючим.
— Люди всегда будут несчастны, — замечает Леви. — А ещё им всегда будет всего мало. Всем не угодишь, Эрен.
— Я знаю, — через силу произносит Эрен. — Я пытался исправить всё. Я учёл так много и так мало одновременно. Микаса росла с живыми родителями, дедушку Армина не отправили на освоение земель, Энни достигла взаимопонимания с отцом, у Райнера есть шанс на семью, Бертольд жив, Саша жива, Марко жив, Петра жива, Рут жива, Нак жив, Оруо жив, Гюнтер жив, Мина жива, Майк жив, Моблит жив, Рико жива, Нанаба жива, Ханджи жи…
Эрен называл всё больше и больше имён. Он выглядел практически безумным, но при взгляде на него у Леви сжималось сердце. Эрен помнил их всех и каждому пытался дать шанс.
Сто тридцать девять раз, чтобы осчастливить всех.
Сто тридцать девять раз, чтобы начать сначала.
Сто тридцать девять раз быть единственным, кто помнит.
— Хватит, Эрен, — прерывает Леви, касаясь сжатой в кулак ладони. Эрен смотрит отчаянно, замолкает, останавливая нескончаемый поток имён. — Ты молодец, что спас всех нас, но каждый раз, переписывая мир, ты лишаешь нас свободы.
— Что? — удивлённо моргает Эрен.
— Ты дал нам новый мир, — спокойно поясняет Леви. — Мир без титанов. Этого более, чем достаточно. Дерьмо случается, но люди достаточно сильны, чтобы справиться с ним самостоятельно. Я стал тем, кто я есть, не из-за воспоминаний, что ты мне вернул, а из-за того, что мир меня не пожалел и воспитал в своём стиле.
— Если хотите, я…
— Перепишешь мою жизнь? — мягко качает головой Леви. — Но тогда я уже не буду собой, понимаешь? Я рождён в этом мире и воспитан им. Почему ты всегда хотел свободы, Эрен?
— Потому что я рождён в этом мире и имею право на свободу, — потусторонним пламенем горят глаза Эрена.
Леви одобрительно кивает:
— Эрен, ты сделал достаточно. Теперь можно отдохнуть. Человечество дальше разберётся самостоятельно.
Эрен смотрит на него внимательно, словно взглядом препарирует. Ищет ложь, хоть намёк на сомнение в сказанном, и не находит.
— Что мне делать теперь? — самый могущественный человек этого мира звучит по-слабому растерянно, и Леви радуется, что Эрен остаётся человеком даже сейчас, спустя сто тридцать девять жизней.
— Жить, — отвечает он. — Отпусти все старые воспоминания, они не дают тебе свободы, лишь тянут вниз. Живи, теперь у нас есть на это шанс.
Эрен кивает и разжимает кулак, хватаясь за протянутую ладонь Леви так, словно только она его сейчас способна удержать. Бывший капитан вглядывается в горящие глаза подопечного и видит там жизнь.
— Я сотру воспоминания о прошлом, — тихо и решительно произносит Эрен, — уничтожу силу титанов, и в мире она больше никогда нигде не всплывёт.
— Хорошо, — кивает Леви.
— Я могу оставить воспоминания о нашей встрече здесь? — Эрен почему-то звучит робко. — Не хочу оставаться один.
— Ты не останешься один, — замечает Леви. — К тебе как магнитом притянуло Микасу и Армина. Я с тебя плату в кафе не беру, а стоило бы, паршивец. Изабель меня со свету сживёт, если ты перестанешь приходить. Ханджи от тебя не отлипает и это ещё понятия не имеет о твоей титаньей заднице.
— Вы удивительно тактичны, — неуверенно смеётся Эрен. Впервые Леви слышит его смех настолько лёгким в этой жизни, не говоря уже о прошлой. — Всё изменится в наших воспоминаниях. Разговоры о той жизни станут чем-то другим, причина знакомства тоже… Вы не против?
— Пацан, если бы я был с чем-то не согласен, ты бы уже это почувствовал, — закатывает глаза Леви.
Дождь затих, рассыпался рассвет по кухонному столу. Сто тридцать девятая жизнь продолжалась.
***
Леви было тридцать один, когда в его жизнь вошли подростки двадцати лет отроду. Армин жил напротив, Микаса была дальней родственницей, а Эрен в какой-то момент просто появился и стал неотъемлемой частью первых двух. Что они нашли в таком старике, он не знал, но ребята привносили в его жизнь что-то тёплое.
— Да они ж твоя семья! — выдал его чувства Фарлан, Леви мужественно решил не оставлять Изабель вдовой и матерью-одиночкой.
— Ле-е-еви, — упала рядом на диван неуклюжая Изабель, — ты станешь крёстным для малышки?
Эрен сидел перед ними на полу и раскрашивал альбом, в который Фарлан и Изабель собирались клеить фотографии своей дочери. Он улыбался, слушая ворчание Леви, что Изабель тяжёлая, когда она завалилась на него сверху.
— Так будешь крёстным? Будешь-будешь-будешь? — щебетала Изабель.
— Буду, куда я денусь, — проворчал Леви, под довольный смех девушки.
— Какое имя писать? — прерывает веселье Эрен, показывая обложку альбома.
— Мы хотели назвать Имир, — широко улыбнулась Изабель, что-то странное мелькнуло на краю сознания, но Леви не успел поймать мысль.
— А потом решили, что это слишком пафосно, — продолжил Фарлан, закатив глаза, — поэтому мы выберем имя жребием.
— О, то есть мой вариант тоже примете? — поднял голову от страниц Эрен.
— Конечно, дорогой! — воскликнула Изабель, протянула руку и ущипнула Эрена за щёку. — Я буду болеть за тебя. Только не выбирай странные имена типа Ханджи…
— Мик, — подхватил Фарлан.
— Эрвин.
— И точно не Флагон, — в один голос возвестили они одновременно.
Леви закатил глаза:
— Это мужские имена, умники.
— Ты что? — Изабель театрально округлила глаза. — Неужели ты сесксист?
— А ещё расист и неотёсанный мужлан, — щёлкнул её по лбу Леви.
— Правда? — спросил Эрен.
— Нет, — фыркнул Леви.
Громкий хохот Изабель заставил его улыбнуться. Было удивительно легко.
— Мне пора, — посмотрев на часы, сказал Эрен. — Армин и Микаса ждут.
— Дети так быстро растут, — всхлипнула Изабель, задорно сверкая глазами, а потом требовательно потянула. — Поцелу-у-уй.
Эрен посмеялся, но чмокнул Изабель в щёчку и ушёл, помахав на прощание.
— Хорошо, что мы познакомились с ним. Он классный, — заявила Изабель. — Кстати, оказалось, что тётушка Карла его мама, представляете?
— О, то есть он наш родственник? — удивился Фарлан.
— Он может стать крёстным нашего следующего ребёнка, — хихикнула Изабель.
Леви закатил глаза, когда Фарлан поперхнулся воздухом от мысли, что у них будет два ребёнка.
— Всё, слезай с меня, — Леви чуть подтолкнул Изабель. — Нужно делами заниматься.
— Какими? — удивилась она.
— Кроватку пойду крестнице соберу, раз Фарлан не удосужился, — и под громкое возмущение Фарлана удалился наверх.
Кровать собиралась легко. Пару раз под руку лезла Изабель, хотела помочь, но больше веселилась, чем реально помогала. Фарлан помогал тем, что отвлекал её.
В какой-то момент Изабель задремала в кресле, Фарлан накрыл её пледом. Леви смотрел на них и был счастлив.
— Пойдём накормлю тебя, — шёпотом позвал Фарлан. — Целый день работаешь.
Леви тихо вышел из детской вслед за Фарланом.
Кроватка была собрана.