Хавьер вернулся домой опущенный.
Он был в смятении, так как не понимал, откуда Гонсалесу были известны столь пикантные подробности его анатомии. Ясно было не одно, а два, ничего не было ясно и кто-то сливает Гонсалесу информацию и все нюдсы.
Вариантов не могло быть много, их тоже было два. Онита и Барри.
Барри он знал давно. Они были друзьями, настолько близкими, что знали друг друга до винтика. Подозревать друга было странно, но не подозревать его было бы еще страннее.
Онита — женщина. Что само по себе уже было подозрительно. Хавьера всегда озадачивали эти странные создание. Как можно доверять тому, кто ходит в туалет только сидя? Поэтому, он решил начать с нее. И кончить тоже с ней.
Онита, как и положено, была на кухне. Она готовила канноли. Ароматный запах донесся до обонятельных датчиков парня, но он был непреклонен.
Онита мельтешила по кухне, старательно кашеваря обед на ужин. Её ловкие руки нарезали овощи и другие ингредиенты. Внезапно, она почувствовала на себе тяжелый взгляд. Она не сразу поняла, и не сразу увидела, что в узкую щель приоткрытой двери на нее смотрят прищуренные зрительные сенсоры Хавьера. Выждав пару секунд, она осторожно поинтересовалась, нужно ли ему что-то.
Взгляд не ответил, но скрылся во тьме коридора. Онита пожала плечами, она привыкла к странностям хозяина дома, поэтому вернулась к своим обязанностям.
Почти весь день она замечала глаза Хавьера то тут, то там. То за решеткой вентиляции, то в уголке окна, то под столом. Она была озадачена этим, но любые попытки хоть что-то разузнать заканчивались тишиной…
Весь день она терпела, но к вечеру не вытерпела и бомбанула.
— Ты так и будешь весь день за мной наблюдать? Я устала от твоих взглядов. Просто объясни мне, что происходит?! — Закричала она.
Хавьер, поняв, что его раскрыли, вышел из-за угла, спрятав в карман зеркальце, с помощью которого он ловко подглядывал за Онитой, не выдавая себя.
— О чем ты говоришь? Я едва пришел сюда. — Он был спокоен и не собирался раскрывать карты так просто.
— Ты издеваешься надо мной? Ты топаешь, как пятитонный самосвал, если думаешь, что из тебя выйдет хороший шпион, то спешу разочаровать. Прямо сейчас говори, что ты хочешь от меня или я обижусь! — Онита сложила руки на груди.
Это был удар ниже пояса и Хавьеру пришлось раскрыть карты. — Я знаю, что это ты сливаешь Гонсалесу информацию обо мне! И ты причастна к тому, что моя цепь Арго оказалась на месте преступления! Я тебя раскрыл! Предательница!
Хавьер был уверен, что это ее проделки. Даже сейчас, когда она стояла перед ним и изображала из себя святую невинность, он знал.
— Ты ловко продумала все с самого начала. Вынудила меня лично пригласить в свой дом, разрушив твой! Какой тонкий план!..
— Погоди, что? — попыталась перебить его девушка.
— Гонсалес не спроста швырнул меня именно в твой дом, заставив потом взять тебя к себе, внушая, что это моя идея. И потом ты втерлась ко мне в доверие и сейчас хочешь разрушить мою жизнь! — подытожил Хавьер.
— Ты мне не говорил, что мой дом разрушен и именно тобой… И сейчас что-то говоришь о доверии? — Онита раздраженно выдохнула.
— Я тебе доверял! Я надеялся, что ты самый мой близкий человек! Я привел тебя в свой дом и был готов раскрыть своё сердце, но в итоге, ты вскрыла его сама! Я позволил тебе готовить на моей кухне! Делился всем, что у меня есть, купил одежду на целых 250 песо, ничего для тебя не жалел! Я верил тебе… — Хавьер почти задыхался, все механизмы в его теле сейчас были на пределе. Еще немного и он задымился бы, но Онита не позволила этому случиться.
В мгновение ока она прильнула своими мягкими, пухлыми губами к его и почувствовала во рту привкус тяжелого металла. Но ей было все равно. Если это его губы, то она готова принять их и такими. И не только губы.
Любовь меж ними расцвела, как Раффлезия, только без ее характерного запаха. И цвести она обещала вечно…
Ведь нет ничего более вечного, чем поликарбонидовортутное волокно двойного плетения, тройной наплавки, которое обрамляет горячее любящее сердце мексиканского Амиго.
Эта ночь запомниться им двоим надолго. Но на крайний случай, Хавьер записал все в бортовой самописец для Барри.