Три дня тянулись ужасно медленно, Рита не знала куда себя деть. В больничных стенах книга не читалась, музыка оглушала, зато куча мыслей в голове оставалась балластом. Маргарита строго соблюдала рекомендации врача, за эти три дня практически не вставала, лечилась и отдыхала. На последнем осмотре Инна Дмитриевна отметила положительную динамику, выписала необходимые препараты и отпустила Власову домой после получения всех бумаг и постановки на учёт по беременности. Пока Маргарита ждала документы, ей позвонил Александр.
— Рита, привет. Как ты?
— Привет. Уже лучше.
— Ты в больнице? Можно нужно что?
— Саш, не беспокойся, я сегодня выписываюсь.
— Давай я тебя встречу…
— Не нужно, меня встретит один хороший человек.
Риту позвала медсестра для подписания бумаг и она отключилась не попрощавшись. Руднев меняется в лице. Никак этот «хороший человек» — Гранин. Ещё и сбрасывает, ничего не объясняя.
А Рита в действительности задумалась о том, кто же ее встретит из больницы. Точнее, кто бы смог. Потому что снова встречаться в Рудневым и слушать его бесконечные вопли — было невыносимо. Он уже довел ее до больничной койки. Дальше точно ничего не будет хорошего. Как бы он этого не хотел, просто так такое не забыть по взмаху руки.
Рита любезно написала кучу согласий и отказов от претензий и решила позвонить Валентине. Та взяла трубку со второй попытки. И к сожалению сказала, что не может приехать, так как оставить младшую ещё и с ангиной не представляется возможным. Но у Риты всегда есть план Б — ее опора и лучший друг Серега.
— Ритуля, чего с утра пораньше не спится? — бодренько на втором гудке отвечает мужчина.
— Не могу позвонить тебе уже просто так, Майский?
— Обычно ты просто так только приезжаешь, да и всегда не просто…
— Ты ведь помнишь, что я в больнице? Так вот, сегодня мне дали вольную. Встретишь меня?
— Ещё спрашиваешь. Как раз думал где и как провести отгул. Кидай адрес.
— Уже.
— Скоро буду, Ритусь.
Майский быстро примчал к воротам больницы, просочившись сквозь утренние московские пробки. Пришлось даже подождать Риту минут сорок в машине. Доехали они быстро, Майский не стал допрашивать Риту о причинах ее больничного. Они в своём репертуаре отпускали колкие шутки в адрес друг друга и громко смеялись. Серёга достал спортивную сумку с вещами из багажника и решил проводить Риту до квартиры.
— Серёг, ну уж до двери не надо. — останавливает жестом мужчину Рита.
— Риту-уль… — тянет в ответ Майский и легко убирает ее руку с плеча. — Не пойдёшь сама, закину тебя на плечо и донесу.
Она так и зависла, потянувшись за своей сумкой. Майор несколько секунд испытующе смотрит на коллегу. Когда она не шелохнулась, пожал плечами и попытался подхватить её свободной рукой. Власова с хохотом отскакивает на добрых метра полтора.
— Ты чего творишь?
— Ты думала я тут шутки шутить буду? — приобнимает он её за плечи, прижимая к себе, и направляется к подъезду. — Пойдем.
Сергей после небольшой перепалки оставляет Риту у входной двери, обнимает по-медвежьи и вместо прощания говорит:
— Ритуся, ты…
— Что? — Власова поднимает бровь.
— Ты стала какая-то другая, ну… Другая. Как-то… — Майский начинает обводить силуэт ее тела в воздухе. Рита перехватывает его руку.
— Какая?
— Ну знаю… Верил бы в магию, сказал бы, что аура поменялась. Двигаешься ты как-то иначе. Вот.
Рита теряется на секунду с ответом, но Сергей делает вид, что не замечает этого и снова сгребает её в охапку.
— Ладно. Отдыхай, валькирия. У нас ещё куча работы.
***
Саша пытался выгнать этого «хорошего человека» из мыслей. Всё утро он ходил по комитету взъерошенный, срывался на своих воздыхательниц, на друзей-подчиненных. Аналитический отдел горел синим пламенем.
Он пытался сесть за работу, но перед глазами возникал образ Гранина, который встречает её из больницы и они счастливые идут домой. Александр зарывает ладони в волосы. Как же хочется, чтобы всё это было дурным сном и он проснулся бы зарывшись в её каштаново-медные пряди…
Так, всё. Хватит лирики. Нужно доказать ей, что Гранин — не её человек. Что разговор о переводе был ошибкой, что любой человек может оступиться и наговорить всякого… Откуда этот Гранин взялся? Неужели она правда вернулась в ФЭС из-за него? Как только переступила порог, капитан начал виться вокруг нее.
Александр срывается с места и решает ехать к Маргарите. Ему как никогда нужно поговорить с ней.
Руднев подъезжает на предельных скоростях к воротам жилого комплекса Власовой. Охранник по удостоверению пропускает мужчину, якобы, чтобы опросить свидетельницу по делу. Кроме, как «допросом» это мероприятие никак не назовёшь. Александр паркует впопыхах машину и уверенность шага сбивает Майский, который пытается занести Риту в подъезд на руках, и сама она, заразительно смеющаяся от выходок спецназовца.
Ситуация перестает помещаться в голове и эмоции потихоньку начинают выходить из-под контроля майора. Он ожидал увидеть кого угодно, но не этого неформального мента или кто он там?
Для него не было секретом, что Рита с Сергеем были друзьями. Саша даже закрывал глаза на жесты Майского, потому что манеры никуда не денутся. Но сейчас картина складывалась совсем по-иному.
Руднев ожидал видеть Гранина, придумывал как ответить ему, отомстить за прошлый визит, но судьба подбрасывает перлы поинтереснее.
Майор кое-как дождался пока отвратительно довольный чем-то Майский уедет. Код домофона остался прежним и Александр легко вошёл в подъезд. Поднявшись до нужного этажа пешком, он всё ещё сомневался, что способен нормально выстроить диалог. Особенно после сцены, невольным свидетелем которой стал. Но нужно попытаться найти выход. Попытаться. Саша легонько стучит, дверь открывается почти моментально:
— Ко мне какие-то вопросы у следственного комитета? — не теряя самообладания начинает Власова.
— Я тоже очень рад тебя видеть. — как ни странно, мужчина отвечает искренне.
— Что ты хотел? У меня с утра проблем с дикцией точно не было и я на русском говорила.
— Хочу узнать, как у моей любимой женщины здоровье. Ее четыре дня назад увезли на скорой и она молчит, как партизан.
— Ах, у любимой женщины… Следственный комитет, товарищ майор через три квартала отсюда. Там и узнавай про здоровье.
— Рита, я серьезно. Что я должен думать? Ты при мне падаешь и хватаешься за живот. Ты же не чужой мне человек.
— Не чужой я была, когда в соседнем кабинете сидела, а когда в соседней конторе — не проканало.
— Что я тебе сказал такого, что ты как ко мне относиться стала? Я же стараюсь держаться, не срываться. Очень испугался за тебя.
— Руднев, не устраивай сцен.
— Это я устраиваю сцены? Да что ты. Сначала Гранин выставляет меня из твоей квартиры, а потом приезжает в комитет и просто насмехается надо мной, совершенно забывая про субординацию. А сейчас Майский не может отлипнуть от тебя, устраивая шоу розовых соплей для всего дома. Я думал, ты ушла от меня к Гранину, а оказывается к Майскому. Я многого не знаю о тебе.
— Дурной ты человек, Руднев. Ни с Граниным, ни с Майским у меня нет и не было ничего. Серёга вообще мой лучший друг, если ты забыл. Что тебе нужно от меня? Ты уже все решил по поводу нас тогда. Что ты хочешь сейчас?
— Я хочу всё вернуть. Я, честно, забуду про весь этот эмоциональный взрыв, про контору, про оперов твоих. Я ж в запале вообще не помню, что творю. Рита, я люблю тебя.
— Саш, — Рита подошла к нему и взяла за руку, — ты пойми, эмоции улеглись, чувств не осталось. В данный момент, я к тебе, кроме бесконечной злости, не чувствую ничего. Мне надоели эти сцены ревности, преследование, бесконечное выяснение отношений. За тобой бегает весь СК. Присмотрись к ним. Оставь меня в покое.
— Ты, значит, меня бросаешь? — отчаянным голосом говорит мужчина.
Рита издает тихий смешок.
— Саш, оглянись назад. У нас давно ничего нет. Ровно с того момента, как я сбежала ночью из твоей квартиры.
— От меня сбежала и к Гранину прибежала. Я тогда сразу задумался, чем же я был плох, что ты так резко — за пару месяцев — переключилась.
— Саша, ты заводишься. — Рита взяла его за плечо. — Остынь. У нас нет ничего с Граниным. Нет. Когда я тебе врала?
— Врёшь прямо сейчас. С каких пор из-за нервов увозят в гинекологию? Скажи мне, в последний раз будь откровенна. Ты беременна?
У Риты внутри все перевернулось. Откуда он знает, куда ее увезли? Ещё и сделал соответствующие выводы? Нет, если бы он точно знал о её положении, вёл бы себя иначе, уже бы представлял себя нарциссичным папочкой. Нужно сохранять лицо. Она сжала пальцами переносицу и глубоко вздохнула, собирая своё самообладание в кучу.
— Так. Ты сейчас разворачиваешься и уходишь, — холодно проговорила она. — Я закрываю за тобой дверь и мы забываем, что между нами когда-то что-то было.
Руднев опешил.
— Ты о чём сейчас?
— О том, что это твоё шоу сверхъестественных талантов добром не кончится.
— Ты уверена?
— На сто процентов.
— Хорошо, — выдохнул Александр сквозь зубы. — Позвони, когда образумишься.
— Всего доброго, Саша.
Он чувствовал, как ревность и беспомощность заполняют его изнутри, словно яд, медленно разъедающие его душу. На улице дышать стало вроде легче, но бес внутри его овладевал им с новой силой, вцепляясь мёртвой хваткой в горло. Саша позволил ему захватить себя еще очень давно. Но как можно было противостоять таким сильным эмоциям? Они накрывали его, как волны, затягивая в пучину сомнений и страхов. Руднев понимал, что его ревность была лишь отражением его внутренней неуверенности. Что в данный момент ему никто из этих зазноб из СК не был нужен за даром, лишь бы вернуться на пару месяцев назад, когда они были вместе. Саша, что ты позволил эмоциям сделать с тобой? Жизнь размазала по стене, ставя на место. И это место не рядом с Власовой, но он готов был с этим поспорить.
Александр мчался по городу, словно ураган, который не мог остановиться. Машина летела по улицам, каждый поворот давал ему возможность сбежать от собственных мыслей. Скорость — это было единственное, что помогало ему хоть немного отвлечься от внутренней бури. 120. Всё, что было знакомо, уходит в тень. Забвение становится ощутимым. 140. Он мчался, но в то же время чувствовал, что теряет контроль. «Я должен остановиться» — пронеслось в голове, но вместо этого он вжал педаль газа сильнее, стремясь уйти от себя. 160. Ветер свистит в ушах, и он чувствует себя живым, но пустым. 180. Скорость — это лишь временное облегчение. 200. Предел. Он мчится, но забвение не приходит. Пустота забирает его к себе в кокон.
Светофоры мелькали, как в калейдоскопе, и он не замечал ни пешеходов, ни других автомобилей. В голове звучал лишь гул мотора и его собственные терзания. Почему всё так сложно? Он понимал, что далеко так не уедет. Машины пролетали мимо, их звуки смешивались в одну сплошную какофонию. Александр почувствовал себя не от мира сего, как будто стал частью этого бескрайнего движения, но в то же время остался один на один с собой. Скорость не могла заглушить его чувства.
Вдруг, на одном из поворотов, его сердце сжалось от воспоминаний о Рите. Он вспомнил её улыбку, её взгляд, полный тепла и понимания. Он всё потерял. На глаза навернулись слёзы и он свернул на ближайшую парковку, чтобы успокоится. Руднев положил голову на руль и просто взвыл. Глубокий, пронзительный звук вышел из его груди, освобождая все накопившиеся. Вокруг него размывались краски, как будто мир решил слиться в одно серое пятно. Слёзы текли градом. Он закрыл глаза, позволяя им свободно течь. Как хорошо, что в таком состоянии его никто не видит. Да и не поверил бы никто в такое. Слёзы продолжали течь, но теперь это были слёзы освобождения. Александр понял, что в таком состоянии до дома он точно не доедет. Позвонить Ольге было единственно правильным решением. Та взяла трубку с третьего гудка, так как была на работе:
— Слушаю, Александр Дмитрич. — почти механически произнесла девушка.
— Оля, забери меня. Я сам не доеду. — стараясь не всхлипывать, говорил Руднев.
От тона начальника у Царёвой все сжалось внутри. Она поняла, что здесь явно что-то не так.
— Кидайте адрес. Я выезжаю.
***
Дежурство Гранина проходило в штатном режиме. Он сидел в своём любимом «зазеркалье», дописывал последний отчёт по делу. Никуда не вызвали — уже замечательно. Иногда можно вот так посидеть подумать в темном уютном уголке, где редко кто появляется. Сейчас шёл допрос по параллельному делу, Шустов пытался вывести свидетельницу на чистую воду. Паша очень любил наблюдать за допросами и просто обожал работать в этом полумраке.
Из мыслей не выходила только Рита. Мужчине показалось очень странным, что Власовой нет в конторе уже пять дней. Столько в обыкновенной больнице она бы не протянула — сбежала, схитрила, скрылась. В этом он точно был уверен. Помимо этого, Рогозина перекроила весь график на месяц вперёд, все ночные дежурства Власовой отменены. Да и вообще, серьезных задержаний не было, почему она попала в больницу? Эти не озвученные вопросы отплясывали канкан и не давали мужчине спокойно дописать отчёт. Нужно узнать хоть что-то. Позвонить Рите? Скажет, что это не его собачье дело. Приехать? Ещё хуже. Как бы не нарваться на плохое настроение. Расспросить лично — уже звучало получше. Но ещё лучше узнать информацию оперативным методом, а именно опросом свидетелей по делу. Паша ехидно улыбнулся своим мыслям и пошёл в сторону морга. Как хорошо, что сегодня была смена Валентины.
— Можно к тебе? — слегка открыв железную дверь, спросил капитан.
— Можно, только осторожно. — явила свою улыбку собеседнику Валентина. Настроение было сегодня у нее приподнятое, потому что из работы была только бумажная.
Паша быстро сел на свое привычное место — у рабочего стола — набрал полные лёгкие воздуха и решил, что нужно заставить Валю отвечать не задумываясь.
— Ты не знаешь, почему у Риты отменили все ночные дежурства?
— Допустим, знаю. Тебе эта информация для чего?
— Как минимум четыре незабываемые ночи лично я проведу здесь вместо ее. Мне бы хотелось знать причину.
— Может тебе об этом скажет твой непосредственный начальник? Если посчитает нужным.
— Валь, а может без протокола и товарища полковника?
— Мёртвого уговоришь, Гранин. Все, что я знаю, что Риту вроде как привлекли к работе смежники и заставили подписать кучу интересных бумажек. Тебе думаю не стоит объяснять каких — сам не единожды подписывал. Вот, в целом, и все.
Антонова блефует и очень надеется, что Паша ей поверит. Ну раз блефует, надо повышать ставки:
— А в больнице-то она почему тогда? Тоже со смежниками?
Он просто застаёт ее врасплох.
— Ещё один вопрос и ты там тоже окажешься. — ее так просто не взять. — Без смежников. В одиночестве. За несанкционированный допрос.
— Вопросов больше нет, товарищ судмедэксперт. Ответьте только на предыдущий. — Паша шуточно начинает смещаться к выходу из морга.
— Людям свойственно болеть, Паша. Спроси лучше у нее сам.
— Спросить. У Риты. — хмыкнул оперативник. — Скажи лучше ты. Ты же можешь.
— А ещё я могу воткнуть тебе скальпель в глаз, — Валя подходит к нему ближе и берет со стола инструмент, — и сказать, что так и было. У меня глаза честные и подруга — полковник, мне поверят.
— Намёк понял. Ухожу.
Валя явно подрабатывала феей-крёстной у Риты, потому хранила секреты и защищала ее очень серьезно. Только Паше от этого не становилось лучше. Но главное Валя ему дала — информацию о том, что оперативница всё-таки была в больнице. Антонова подтвердила это. Плюс ещё упомянула каких-то смежников. Паша знал, что у Власовой имелась специальность снайпера, что она участвовала в операциях у различных структур. Нужно будет узнать по своим каналам куда её привлекли и что сейчас за обстановка.
Всю ночь в конторе Гранин думал, что делать дальше. Как собрать все мысли в одно целое. Он не мог до конца понять, что чувствует к Власовой и что его так тянет к ней. Прошло уже много времени, но мужчина никак не мог выкинуть ту ночь из головы. Они вели себя как смешные, пьяные подростки и были счастливы до безумия. Паша банально по ней скучал. И с этим нужно что-то было делать. Самое первое, что пришло к нему в голову — просто приехать.
После дежурства, он поехал в цветочный и взял там прекрасную маленькую корзинку с композицией. Также по пути Гранин решил заехать в магазин и купить апельсинов, как бы приободрить Риту после болезни. Но в этом гипермаркете были все виды цитрусовых, кроме них. Мужчина не придумал ничего лучше, как просто взять несколько лимонов в сеточке. Паша очень сильно боялся все испортить этим спонтанным визитом, но ничего поделать с собой не мог и просто машинально ехал к ритиному жилому комплексу. Уже у входной двери его посетило чувство тревоги, но отступать было некуда, рука потянулась к звонку. Несмотря на раннее утро, Рита открыла дверь очень быстро. Гость её поверг в шок:
— Паша? — только и смогла сказать Власова.
— Привет. Пустишь?
— П-проходи. — Рита слегка замешкалась. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не Гранина.
— Прекрасно выглядишь, — Павел пробежался по ней взглядом: шелковый халат цвета топлёного молока, в комплект штаны, на голове небрежный пучок. Гранин просто не мог оторвать от нее взгляд такой простой и домашней.
— Может быть расскажешь зачем приехал?
— В конторе слух ходит о том, что ты болеешь и лежала в больнице, поэтому вот, это тебе. — Павел протянул Рите сетку с цитрусами.
— Лимоны? — Власова усмехнулась. — А как же апельсины и… Аспирин в конце концов?
— Вместо апельсинов и аспирина сойдёт? — Гранин протягивает Рите маленькую корзиночку с цветами.
Власова слегка опешила и даже не смогла сразу ничего ответить Паше. Лишь очень широко улыбнулась.
— Спасибо.
— Надеюсь Александр не будет против, а то ещё одно такое шапито можно не пережить.
Риту кинуло в жар. Зачем Гранин заговорил о Рудневе? Власова решает идти ва-банк и тоже поинтересоваться ситуацией.
— Ты тоже у нас та еще принцесса цирка. Наслышана о твоих приключениях в СК. Что ты не соблюдаешь субординацию со старшим по званию.
— Рит, принцесса цирка у нас Соколова, а я просто отвечал на его провокации. Я не могу просто слушать и впитывать грязь. И ты знаешь, мне всё равно сколько звёздочек у него на погонах. Я все понимаю, он майор, я капитан, но не настолько же. Так и передай, пускай подаёт подробный рапорт на имя Рогозиной, если так хочется.
— Пусть сам решает, что ему делать. Передавать ему ничего не буду.
— Я все же надеюсь, что претензий не будет. Я больше не горю желанием пересекаться с этим человеком.
— Я если честно тоже. — откровенный ответ, который приводит Пашу слегка в смятение. Мужчина решает слегка разрядить напряжение, которое Руднев создал просто своим упоминанием.
— Тогда выздоравливай, отдыхай, набирайся витамина С, а я поеду отсыпаться. — Гранин целует ее в щеку и разворачивается к двери.
— Может кофе? — спрашивает уже в спину Власова.
— Рит, ну кто пьёт кофе на ночь? — говорит на прощание Паша и выходит из квартиры.
Он конечно хотел остаться, но понимал, что уже и так выходит за границы своим визитом. Хотя эти двое вышли за все рамки еще пару месяцев назад, а сейчас делают вид будто ничего не было. Что за идиотизм? Ответа на этот вопрос не было. Но Паша решил, что так лучше, в лишний раз не навязываться и не беспокоить. Просто быть рядом.
Рита все еще не могла понять это был сон или реальность? Что Паша в начале девятого утра приехал к ней, вручил сетку лимонов, которые внезапно закончились и не было самого эффективного средства от тошноты, которая еще не прошла. И цветы… Не пафосные букеты, которые Руднев привозил за провинности и как бы вместо извинений, а просто так, для настроения. По телу разливалось тепло и Власова не понимала до конца это гормоны или светлые чувства, которые её посетили.