***
Элли на маковом поле — ближе
Запах цветущей вишни наполняет воздух. Вдыхая его, он прикрывает глаза. Сладость вишни оседает на кончике языка.
Теплый ветерок ласкает лицо, запутывается в волосах; теребит длинные рукава одежд. Щёки и нос приятно греют нежные и тёплые лучи солнца.
Так хорошо.
Очень спокойно на душе. В голове ни одной мысли, которая хоть как-нибудь потревожило это мгновение. В груди настолько легко, что на губах проскальзывает счастливая полуулыбка.
Этот день как-то по-особенному отличался ото всех других. Дел было очень мало и было, откровенно говоря, скучно. Всё тянулось как-то неспешно, спокойно и чересчур лениво. Сонливость и скукота одолевала с каждой минутой всё сильнее и сильнее. И Му Цин не выдержал. В конечном итоге, переодевшись в простые белые одежды, он сбежал с Небес в мир людей.
Великий генерал никогда не предупреждал о своих «уходах», но практически все его служащие привыкли к таким неожиданным исчезновениям в любой момент времени.
Раньше Му Цин вряд ли смог позволить себе такое. Потому что чувство тревоги, что он что-то не успеет сделать или доделать; что он обязан трудиться день и ночь, чтобы оправдать своё место здесь, на Небесах, было сильнее. Но это было раньше. Сейчас было многое переосмыслено и понято (конечно, не без помощи Фэн Синя). И благодаря этому жить стало даже приятнее и лучше.
Сложно будет это объяснить, но почему-то именно с наступлением весны его побеги происходили всё чаще и чаще. Может всё потому что вишня — её запах — напоминает ему о матери, воспоминания о которой навевают лёгкую тоску? И ему надо было побыть в эти дни наедине с самим с собой? Или же вишня напоминает ему о тех самых первых поцелуях с Фэн Синем с её привкусом на губах? И ему надо было выманить хоть куда-то его, чтобы провести с ним время? Он не знает. Да и как-то не хочет думать об этом слишком сильно. Му Цин просто остановился на том, что весна — его любимое время года. А по каким причинам не так уж и важно.
Поначалу оставлять всё и пропадать среди людей, было очень тяжело. В моральном плане. Но со временем чувство непонятной вины в душе ушло. И благодаря таким побегам, Му Цин смог окончательно понять Фэн Синя, почему тот (даже после стольких лет) любил и любит проводить время на земле, среди людей.
Поэтому сейчас Му Цин, затерявшись в небольшом городке, обосновался в небольшой чайной. Засев там на несколько часов на верхнем этаже, чтобы насладиться тёплым днём весны. Чтобы без всякой спешки насладиться тем, как цветёт и пахнет вишни.
— Снова ты сбежал, — слышится рядом родной голос.
Му Цин лениво открывает глаза и, подперев рукой щёку, лениво переводит взгляд на Фэн Синя, который садится напротив него. Он одаривает его лёгкой улыбкой. Фэн Синь тоже сменил одежду. На нём теперь красовалось простое ханьфу в тёмно-синих тонах, но оно всё равно никак не могло скрыть его статус. Будь тот одет даже в мешок из-под картошки — его осанка и аура выдаст с головой.
— А иначе тебя не вытащить никуда.
Да, это была ещё одна из причин, почему Му Цин спустился с Небес. Потому что уже несколько недель Фэн Синь (да и он сам) был занят своими делами настолько сильно, что они не могли нормально провести время вдвоём. А все его хоть какие-нибудь намёки, что надо отдохнуть и прочее, Фэн Синь совершенно не понимал. Поэтому пришлось предпринять самый верный способ из всех, который всегда работал.
Фэн Синь, слегка улыбаясь, ставит локти на столик.
— Мог бы просто сказать мне, чего ты хочешь.
— Ты за столько лет так и не научился понимать намёки, — Му Цин закатывает глаза, но с губ так и не сходит улыбка. — И проходится делать так.
— Точно кот, — с нежностью говорит Фэн Синь, наклоняя голову чуть вбок.
Му Цин вскидывает бровь. За столько лет он привык к такому прозвищу, которым называет его Фэн Синь. Было ещё множество всяких разных прозвищ, но именно «кот» был наиболее частым.
Но немного повредничать из-за этого тоже хотелось. Не всерьёз конечно.
— Тебя что-то не устраивает?
— Нет, меня всё устраивает. Это лучше, чем когда ты был агрессивным ежом…
Му Цин вновь закатывает глаза. Тянется к Фэн Синю и отвешивает ему щелбан по лбу. А тот даже и не против: он знал, что Му Цин это сделает.
Потому что это происходит не в первый раз.
— Да за что, — Фэн Синь трёт ударенное место. Строит расстроенное выражение лица, но по глазам видно, что его вся эта ситуация забавляет. — Ты раньше таким и был… — Му Цин теперь слегка бьёт рукой ему по ладони. — Всё-всё я понял, — вскидывает руки, — понял.
Му Цин смеётся, смотря на его выражение лица. Кто бы увидел его таким — не поверили бы, что перед ними сидит один из великих Богов Войны. Потому что сейчас взгляд Фэн Синя напоминает взгляд собаки, которую наругал хозяин.
— Ты меня не любишь, — притворно грустно тянет Фэн Синь.
— Ты же знаешь, что люблю, — взяв наконец-таки себя в руки, отвечает Му Цин и вновь подпирает рукой щёку.
Они смотрят друг другу в глаза. В них столько нежности и любви, что кажется в ней можно укутаться, как в самое мягкое одеяло. Столько теплых чувств, что их можно даже потрогать и пощупать.
— Посидим здесь или пойдем прогуляемся? — спрашивает Фэн Синь, наклонившись к нему.
— Ещё посидим.
Му Цин тоже наклоняется к Фэн Синю и оставляет лёгкий поцелуй на носу.
Фэн Синь нежно улыбается ему.
***