Teseya,
11.04.2024
Прошло чуть больше часа прежде, чем я увидел её. Позже я так и не смог ответить ни на один вопрос: почему заметил её под конец поездки и почему не мог прекратить наблюдать. Казалось, в то мгновение весь мир стал чуточку менее интересным. Впрочем, в вагоне электрички, следующей сквозь горы, развлечений мало, если заранее не подготовиться. Все-таки в наше время весь наш мир в сети, а сеть среди гор ловит довольно плохо. Потому мое внимание попеременно скользило то в окно, когда интернет был уж слишком плох, то возвращался к бесцельному скроллингу ленты. В наушниках играла музыка, скука вызывала сонливость.
«Станция — Мекензиевы горы» — донеслось из динамика, двери с грохотом и свистом открылись, в вагон хлынул поток свежего воздуха. Ранее я ехал в обратном направлении и в электричке было душно и жарко. Сегодня же было свежо, окна были кое-где открыты. Но этот порыв воздуха был подобен ручью в знойную погоду, хотя жарко и душно ранее не было. Я с удовольствием вдохнул побольше, мельком глянул в окно и вперед.
Она сидела в следующем ряду и увидеть ее можно было между верхушками сидений — и то, только треть. Я больше не мог оторвать глаз. Было в ней что-то, что невыносимо сложно описать словами. Я мог бы сказать, что она была невероятно красивой, необычной или странной. Нет, она была обычной. Темно-каштановые прямые волосы обрамляли лицо и заканчивались чуть выше плеч, кончиками закручиваясь к шее. Глаза были такими же теплыми — чисто карими с чуть золотым отливом при солнечных лучах. Обычная черная кофта с нарисованными персонажами тетради смерти. Таких сотни в день видишь и не замечаешь. А вот ее заметил. Как вспышка, озарение, гиперфокус. Раз — и весь мир сузился до нее.
Она привалилась плечом к стенке электричке и с интересом смотрела за окно. Ее взгляд был мягким, любопытным и чуточку искрящимся. Она будто одновременно смотрела за окно и в тоже время куда-то внутрь себя. Я невольно покосился на окно вновь, пытаясь посмотреть что такого она там разглядела. Рядом с нами пролегали еще два рельсовых пути, а чуть а в нескольких метрах от них были дома. Я на секунду опешил. Минутой ранее я смотрел в окно, но не придал этому значения. Это было странно и забавно. Будто не дома внезапно выросли по бокам от дороги, а будто наш путь обнаружился посреди чьего-то заднего двора. Во всяком случае пути выглядели новее, чем те дома. Впрочем, станция могла быть тут раньше домов. Они были старыми — где-то были деревянные рамы, где-то пластиковые, забор один был разрушен, но территорию закрывала сетка, шифер и ржавые железные листы. Часть домов скрывались за деревьями. Действительно забавная картина. Интересно, как там живется с таким шумом буквально за окном? Наверно, к этому быстро привыкаешь. Но — не будь там редких пластиковых рам — можно было бы подумать, что электричку на пару минут занесло в какое-то далекое прошлое. Мы простояли там пару минут, кто-то на улице переговаривался с проводницей, а затем двери закрылись и мы вновь тронулись.
Во мне вдруг ожило все тоже любопытство, что в глазах этой девушки. Она какое-то время наблюдала за картинкой в окне — весна постепенно охватывала все и намекала на приближение лета — желтоватые краски деревьев все больше заполнялись сочной зеленью и нежностью бутонов. Затем внимание незнакомки переключилось на книги — белая книга с красочным рисунком сверху почти полностью закрыла ее лицо. Я пригляделся. На обложке из хвоста то ли кошки, то ли собаки создавалось облако, в котором рыжеволосая девушка обнимала какое-то огромное животное. «Священная книга оборотня» — значилось на обложки. Про автора — Пелевина — я слышал, но как-то никак не доходил до его работы. Случайная книга в вагоне электричке, похоже, подтолкнет меня к новым изысканиям, потому что мне вдруг стало интересно что же она с таким интересом читает. Впрочем, автор довольно популярен, так что и должен захватывать читателя.
Страницы тихонько шуршали. Я не слышал, окружающий шум перебивал всё, но с легкостью мог представить. Она перехватила другой рукой книгу и провела пальцами сквозь волосы, зачесывая переднюю прядь назад. Книга немного опустилась, ее голова последовала за ней — теперь было видно ее лицо, пока она читала. Глаза бегали по строчкам: лоб то едва хмурился, то разглаживался, на губах мелькала легкая улыбка, то они кривились в подавленной широкой — как если бы она сдерживала смех.
За окном просторы полей и оврагом сменились стеной гор, выросшей буквально за секунду. Книга исчезла внизу, а взгляд карих глаз перетек на каменную стену. Во всей стене будто то тут, то там вырезали прямоугольные лоджии. Мне на секунду стало любопытно — это природа так постаралась или же дело рук человека?
Её взгляд вновь перетек на книгу, но та теперь была сильно ниже, я видел только как она взглядом скользит по страницам и как изредка поднимает руку и поправляет и так заправленную за ухо прядь.
Моё внимание начало ослабевать, руки разблокировала телефон, но в это же мгновение мы оказались в туннели и шатенка встрепенулась, тут же повернувшись к темным окнам, внимательно вглядываясь. Я тоже пригляделся, но кроме темных стен с изредка различающимися проводами не заметил. Пересел ближе к окну — вот оно — через какие-то промежутки времени у стен появлялись круги, как будто спасательные. Или шины? В темноте было сложно понять, но больше похоже не спасательные круги? Зачем они здесь? И ведь не один, случайно завалявшийся, а по одному через какое-то количество метров.
Это странно. Я ездил по этому маршруту не раз, но сегодня будто бы впервые видел какие-то детали, мелочи, будоражащие любопытство.
Она вновь обмякла и вернулась к чтению, правда, подняв книгу и загородив ей лицо. Мне стало чуточку любопытно, что ниже того треугольника, сквозь который я её видел. Было как-то неловко вставать. В смысле, мы в электричке, путь которой 1,5 часа. Пройтись по вагону ощущалось странным. Просто встать и заглянуть за кресло — еще хуже. Потому я все-таки решился и встал, бросая взгляд, после чего спокойно пошел в другой конец вагона, вышел за его двери. В других электричках тут должна быть гармошка, но стены и пол были ровные. Будто маленький коридорчик с дверью для выхода из электрички. Постояв минуту, я вернулся обратно, заодно осматривая остальных пассажиров. Все старались сидеть или со своими или поодиночке в хаотичном порядке. Наконец, вновь сев на свое место, я хмыкнул и последовал примеру девушки. Она сидела, сняв кремовые кроссовки и закинув ноги в белоснежных носочках на противоположное сиденье. Рядом с ногами стоял серый рюкзак и какая-то черная ткань — то ли куртка, то ли сумка, то ли еще что. Её взгляд даже раз по мне скользнул, когда я проходил мимо. Наши взгляды на мгновение пересеклись и мы оба перевели взгляд за окно. Эта поездка удивительно будила во мне любопытство. Вот и сейчас я задавался вопросом почему нам так неловко просто встать и пойти, а потом вернуться обратно? Без причины или цели? Или вот так, почему мы сразу переводим взгляд, если заметили, что другой человек видит, что мы на него смотрим? Сейчас это казалось таким странным и непонятным. Впрочем, эмоциями я понимал — неловко, но откуда эти эмоции — чёрт его знает.
Тут за окном появился монастырь и наше с ней внимание полностью переключилось туда. Почему-то эти десять минут, что я за ней наблюдал, во мне поселилось некое умиротворение, довольство происходящим.
Я невольно хмыкнул. Вот оно. Это умиротворение передалось мне от неё. В голове нарисовался возраст — она моя ровесница, похоже. Самое странное в определении возраста — ты всегда можешь определить возраст тех, кто твой ровесник или младше, но не старше. Будто каждый возраст надо пережить, чтобы начать видеть его отпечаток в людях. Вот и в ней я вижу тот стержень, внутреннюю гавань, которые появляются, когда школа и университет позади. Уже будто не волнуют те проблемы. Внутри появляется какая-то опора на себя, свое мнение, свои ощущения. Надежность. И вот сейчас она неспешно наблюдала за происходящим за окном, в книге. Не торопилась, что довольно часто можно наблюдать в людях. Мы все куда-то торопимся. Казалось бы, куда торопиться в электричке? Раньше или позже не приедем, но внутри появляется какая-то потребность сверяться с часами, смотреть, сколько еще ехать. А она… Она будто наслаждалась каждой минутой. Хотя, почему будто? Она и наслаждалась. Ценила все эти мгновения, была здесь и сейчас. Такое редко, но встречается. И такие люди несут в себе толику спокойствия. Смотришь на них и невольно самому хочется замедлиться, вдохнуть поглубже, пристально изучить округу, насладиться мгновением.
Может, это меня в ней привлекло? Не знаю. Просто взгляд зацепился и уже не отпускал. И просто какая-то ее внутренняя гармония перетекла ко мне.
Совсем скоро она наклонилась, что, после чего потянулась вперед и поставила рюкзак на колени, убирая в него книгу. Еще пару минут она смотрела за окно, после чего встала, повесила черную ткань — ей оказался плащ — через руку, надела рюкзак на одно плечо.
Мне стало как-то иррационально грустно, что она выходит раньше меня. Я не хотел с ней знакомиться, услышать ее голос. Просто во мне растеклось умиротворение, хотелось, чтобы оно длилось дольше. Но она покинула электричку, а я поехал дальше. Впрочем, частичка умиротворения тлела во мне до самой ночи.
Вряд ли я её еще раз увижу, хотя, если она живет где-то тут, все может быть. Я не знаю имени, кто она. Но еще несколько дней я буду вспоминать её волосы, глаза, взгляд, книгу и то тепло, что поселилось внутри меня.
Хотелось бы сказать, что теперь я изменился и буду также ценить мгновения. Вряд ли. Просто то мгновение наполнило меня живительной темплом — как воздух прохладой на станции. И это мгновение скоро растает во мне, как и многие другие. Но эти же мгновения будут и впереди.
Быть может и я когда-то буду сидеть с книгой, полный спокойствия и умиротворения. Когда «вне» станет «внутри».