Стоило Никите понадеяться, что его прогулы физры остались Андреем проигнорированы, как в следующую же пятницу ему пришло сообщение:

«Захвати спортивную форму и к 20:00 возвращайся в университет. Буду ждать в спортивном зале. Отговорки не принимаются».

Никита фыркнул. Это что ещё за странные предложения? Неужели Андрей выбил ему индивидуальную отработку с Валерием Павловичем?

К счастью, когда он в назначенное время по пустым коридорам дошёл до спортивного зала, никакого Валерия Павловича он там не увидел. Вместо физрука в зале его ждал Андрей. Одет он был в серый спортивный костюм, в руках держал скакалку и выглядел почему-то очень довольным.

— Ну как? Готов к отработке? — усмехнулся Андрей, стоило Никите подойти ближе. Спортивный костюм он надел ещё перед выходом из дома. — Смотри, всё, как ты любишь. Мотивация.

Андрей шутливо хлопнул его по бедру сложенной вдвое скакалкой. Никита отпрыгнул в сторону и смерил Верхнего недовольным взглядом.

— Ты чего тут? — спросил он, не понимая, что происходит. Андрей сам твердил о скрытности, а теперь позвал Никиту в спортивный зал и угрожал выпороть скакалкой. Что-то не сходилось.

— Валера сделал мне дубликат ключей. Я иногда прихожу заниматься, когда все расходятся. Не волнуйся, дверь я сейчас закрою, камер тут нет.

Никита с опаской огляделся по сторонам, проверил стены и потолок на наличие камер. Слежки и правда не было. Но вдруг скрытые?

Андрей тем временем обогнул его, пробежал по длинному коридору и закрыл дверь на ключ.

— Чего стоим? — бодро поинтересовался он, вернувшись к Никите трусцой. — Бежим двадцать кругов!

Никита не сдвинулся с места. Он не хотел никуда бежать, да и зачем? Андрей ему отработку не закроет, а просто так утруждать себя физкультурой Никита очень ленился.

Не дождавшись реакции, Андрей цыкнул и, поудобнее перехватив скакалку обеими руками, сделал вид, что собирается нанести сильный удар. Никита без лишних вопросов рванул с места, как ошпаренный.

***

Его хватило на шесть кругов. Дальше стало тяжеловато. За годы курения и минимальных пеших прогулок Никита совершенно отвык от спортивных нагрузок. Андрей легко обогнал его сначала на круг, затем на два и на третьем, когда Никита обленился и перешёл в шаг, потерял терпение.

Удар скакалкой сильно отличался от ремня и ладони. Никита зашипел и, развернувшись к Андрею лицом, обеими руками схватился за пульсирующий зад. Болью пробрало насквозь. Аж ноги свело.

— Бегом, — весело приказал Верхний и замахнулся снова. Никита в ужасе увернулся и побежал так быстро, как мог. От жгучего удара по заднице у него открылось второе дыхание. — Я считаю. Ты ещё даже половины не пробежал!

— Двадцать — это слишком много! — обиженно выкрикнул Никита. Теперь он старался держаться от Андрея подальше и бессовестно срезал круг.

— У Валерия Павловича каждую пару бегают в два раза больше! Я тебя ещё пожалел… вернись на линию! Куда срезал?!

Неумело скрывая довольную ухмылку, Никита по диагонали вернулся к разметке. Андрей нагнал его снова, пригрозил скакалкой, но не ударил. До последнего круга они бежали медленно и рядом.

— У меня и так платная отработка, а ты меня просто так гоняешь! — пожаловался Никита, когда Андрей заставил его повторять за ним дурацкие упражнения. Пока Верхний махал руками и ногами, страшная скакалка лежала на полу рядом с ним. Никита стоял напротив, косился на неё и нерешительно придумывал план уничтожения. — Мне завтра к первой паре!

— Переживёшь, — легко отмахнулся Андрей и кивнул на стоящие в углу маты и коврики. — Пресс.

— Ну, не надо!

— Давай-давай.

Никита остался стоять на месте с видом мученика. Он совсем не ожидал от Андрея чего-то подобного и не собирался перетруждаться. Качать пресс и наворачивать круги по залу не входило в перечень его кинков.

Андрей долго прожигал его взглядом, но затем пошёл по простому пути и поднял скакалку. Никита попятился.

— Изверг, — шепнул он, с трудом стаскивая верхний мат на пол. Шумно протащив тот за уголок, он бросил его ближе к наблюдающему за ним Андрею, лёг на спину и сложил руки на груди. — Сколько?

— Пятьдесят.

— Что?!

Никита оторвал голову от мата и уставился на Андрея с осуждением. Тот не переставал улыбаться.

— Всё, что не доделаешь… — Андрей приподнял скакалку. — И за прогулы дополнительно. Рассчитаешь мне по формуле итоговую сумму.

— Это слишком много!

— Не больше, чем до этого.

— Но это скакалкой!

— Ты сам хотел. Обещаю не убивать.

Никита шумно выдохнул и, собравшись с духом, принялся отрывать плечи от пола.

— Выше, — тут же обругал Андрей. — Это что ещё за халтура? Думаешь, я не вижу, как ты притворяешься?

Никита обиженно хмыкнул и стал, как положено, касаться локтями коленей. На каждом подъёме он бросал на Андрея такие взгляды, что тот не удержался и потряс скакалкой в воздухе. После этого Никита уставился в потолок.

С трудом сделав тридцать одно касание, Никита рухнул на мат и никак не мог заставить себя продолжать. Дыхание сбилось, он весь раскраснелся и хотел умереть. Андрей явно переоценил его возможности — скорее всего, специально.

— Можно мне порку? — взмолился Никита, глядя на своего мучителя снизу вверх. Сейчас Андрей смотрел на него гораздо мягче. В его взгляде проскальзывало сочувствие.

— Да, совсем всё запущено, — покачал головой Андрей и протянул руку. Никита потянулся в ответ. Андрею пришлось приложить много усилий, чтобы поднять его. — Когда, говоришь, ты спорт забросил?

— Сразу после школы.

— Оно и видно. Ещё и курить начал…

Никита невинно поджал губы и посмотрел на Андрея без капли раскаяния.

— На козла ложись, — Андрей кивнул в сторону одиноко стоящего в дальнем углу гимнастического козла. — И штаны снимай.

Никита с опаской взглянул сначала на скакалку, затем на козла, затем на Андрея. Что-то ему подсказывало, что в этот раз они играют не по его правилам.

— Не надо было прогуливать, — зачем-то объяснил ему Андрей. Никита понимал, за что его будут наказывать. Он не понимал, хочет ли он этого. — Мне тебя за ухо тащить?

— Нет!

Никита бодро добежал до козла, подошёл к нему вплотную, нагнулся. Было чересчур неловко стоять так посреди физкультурного зала, в котором каждый день занимаются другие студенты. Вдруг они всё же узнают, что здесь происходило? Мало ли кто-то прямо сейчас играется под окнами с дроном? Или кто-то спрятал здесь камеру, чтобы подглядывать за уборщицей? Или сторож вдруг воспользуется запасными ключами и застанет их здесь в таком виде?

— Ты не доделал девятнадцать и прогулял… сколько занятий ты прогулял?

Андрей сам спустил его спортивные штаны до колен. Никита в это время судорожно вспоминал, сколько раз он уходил с последней пары.

И думал о том, не проще ли будет соврать.

— Наверное, раза три, — неуверенно протянул он и поёжился, стоило Андрею потянуть его длинную футболку вверх.

— Четыре, — поправил Андрей и похлопал его по пояснице. — Теперь посчитай мне по формуле с последней пары. Допустим, девятнадцать — это годовая норма амортизации, а четыре — первоначальная стоимость. Что мы можем рассчитать?

Никита замялся.

— Эм… то, сколько раз ты ударишь меня скакалкой по жопе?

Было слышно, как Андрей еле сдержал себя от смешка.

— А если подумать? — спросил он с надеждой. — Вспомни, что ты писал в конспекте. Формула в синей рамочке.

— Какую-то амортизацию…

— Хорошо, но какую?

— Ежегодную?

— Браво. И как она рассчитывается?

Никита был уверен, что в формуле, которую они писали, стоял знак умножить. Ему нужно было умножить девятнадцать на четыре… это слишком много!

— Поделить! — взмолился он. — Или отнять!

Андрей усмехнулся.

— Вместо четырёх теперь берём пять, — безжалостно объявил он. — Ещё варианты?

Никита страдальчески взвыл и упал лицом на козла.

— Сколько получается? — поторопил его Андрей.

— Девяносто пять…

— Не слышу. Что ты там бормочешь?

— Девяносто пять. Это слишком много! Не надо, пожалуйста…

— А теперь вспоминай дальше. Что мы можем узнать, зная, чему равна ежегодная сумма амортизации?

Никита не мог ничего вспомнить. Ему было страшно. По-плохому страшно. Паника накатила такая, что он едва не расплакался.

Не выдержав этого чувства, он вскочил, развернулся к Андрею лицом и вернул штаны на место.

— Красный, — еле выговорил Никита, вжавшись в стену спортзала. — Мне страшно. Не надо…

Андрей заметно забеспокоился. Отбросив скакалку в сторону, он шагнул вперёд.

— Прости, — попросил он так мягко, что у Никиты на глазах всё же выступили слёзы. — Прости, я не заметил. Ничего, иди сюда.

Никита с радостью нырнул в предоставленные объятия. Андрей крепко прижал его к себе, погладил по спине.

Какое-то время они стояли молча. Никита изредка всхлипывал, Андрей шептал ему что-то успокаивающее.

— Я дурак, — признал Верхний, стоило Никите отстраниться. — Я бы не стал бить тебя девяносто пять раз. Скакалкой это и правда много. Я хотел, чтобы ты разделил эту сумму на двенадцать — как в формуле ежемесячной амортизации, помнишь?

Никита вытер глаза и задумался. Он вспомнил эту формулу, но в моменте не поверил, что сумма ударов может значительно уменьшиться. Страх сильной боли перекрыл всё.

— Получилось бы семь, — объяснил Андрей, виновато улыбаясь. — С округлением в твою пользу.

— То есть я зря запаниковал? — тихо спросил Никита. Он чувствовал себя виноватым за то, что испортил сцену. Сорвался на ровном месте.

— Не зря. Лучше ты будешь меня останавливать, чем молчать и терпеть то, что не хочешь.

Андрей снова обнял его. Никита обхватил его руками и закрыл глаза. Страх ушёл. Осталось отвратительное чувство разочарования от несостоявшейся сцены.

— Поехали домой, — вздохнул Андрей, прерывая объятия. Никита посмотрел на него в недоумении. — Только мат уберём.

— А… — начал Никита, но предпочёл кивнуть на скакалку, чем произносить то самое слово вслух.

— Не сегодня. Ты не будешь переодеваться?

Никита отрицательно покачал головой. Когда он только входил в этот зал, он поверил, что не уйдёт отсюда без порки. Сейчас выходило так, что из-за недопонимания между ними с Андреем возникло напряжение. Оно давило, пугало не меньше, чем слишком много ударов скакалкой.

Пока Андрей убирал мат, Никита поднял скакалку, печально посмотрел сначала на неё, потом на не менее расстроенного Верхнего.

— Давай сюда, — протянул руку Андрей, вернувшись к нему. Никита потянулся в ответ, но в последний момент передумал. — Ты чего?

Они так и застыли: Андрей тянул скакалку на себя, а Никита её не отпускал. У него больше не было настроения на порку, но и оставить всё, как есть, он тоже не мог.

— Я не понимаю, — признался Андрей, опустив руку, но не выпустив скакалку. — Что это за протест?

— Не знаю.

Андрей хмыкнул и потянул скакалку сильнее. Никита легко её выпустил и уставился на Верхнего таким печальным взглядом, что тот окончательно растерялся.

— Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что сказал стоп-слово, — догадался Андрей. Переложив скакалку в другую руку, он примирительно коснулся руки Никиты, едва ощутимо обхватил его пальцы своими. — Всё хорошо, не расстраивайся. Сейчас заедем в магазин, накупим вредной еды, чтобы восстановить организм после физкультуры.

Никита не смог сдержать улыбку, но в то же время расстроился только больше. Андрей говорил какие-то совершенно удивительные вещи.

Это же не он виноват — это Никита сказал стоп-слово и испортил им обоим настроение. Почему вместо того, чтобы обижаться, Андрей изо всех сил пытается быть заботливым и идеальным? Это так… не по-настоящему.

— Я не хочу, — Никита убрал руку, уходя от прикосновения. Он не хотел обижать этим Андрея, но не смог справиться с нахлынувшими эмоциями. — И ехать не хочу.

Андрей выглядел растерянным, но, вопреки ожиданиям, ругаться или обвинять Никиту в глупых капризах не стал.

— А что ты хочешь? — спросил он, заранее зная ответ. Никита снова посмотрел на скакалку. — Я не собираюсь пугать тебя ещё больше.

— Если всего семь, то не страшно…

— Мне страшно. За тебя.

Никита посмотрел на него с удивлением.

— Ты разве не злишься? — спросил он осторожно.

— Нет. Почему я должен злиться?

— Я всё испортил.

— Ты ничего не испортил, — Андрей устало потёр переносицу. — Такое случается — в этом нет ничего страшного. Не нужно просить о порке только ради того, чтобы мне было хорошо. Думаешь, мне станет приятнее, если у тебя случится дроп?

Никита почувствовал, как к глазам снова подбираются слёзы. Он окончательно запутался в произошедшем.

— Вижу, что он и так на подходе, — прокомментировал Андрей и огляделся по сторонам. Никита проследил за его взглядом. — Полезли на маты. В студенческие годы всегда мечтал забраться на такую гору и полежать. Когда ещё шанс выпадет?

Никита вытер глаза тыльной стороной ладони. Андрей взял его за руку, подвёл к турнику и кивнул. Никита осторожно забрался наверх, перелез на сложенные стопкой маты. Андрей залез следом, обнял его и притянул к себе.

— Почему ты испугался? — спросил он, стоило им обоим улечься. — Не доверяешь?

Никита отвёл взгляд. Из глаз снова потекли слёзы.

— Слишком больно, — тихо объяснил он. Андрей протянул руку и погладил его по щеке. — Не так, как от ремня.

— Хорошо, я понял. Больше не будем ей пользоваться.

— Нет, я хочу… но не так.

Андрей промолчал. Какое-то время они лежали в полной тишине.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он. — Давай пока немного передохнём и помолчим, ладно?

Никита не стал спорить. Придвинувшись к Андрею вплотную, он закрыл глаза и попытался успокоиться.