Никита с недоверием осмотрел скамью, которую Андрей вытащил из кучи хлама в подвале. Она была широкая, низкая, но в тоже время сырая и короткая. Рядом с ней стояло ведро, полное тонких свежесрезанных прутьев — Андрей замочил их, чтобы не сломались при первом же ударе.

— Просушим её возле печи и накроем одеялом, — успокоил Верхний, шутливо взъерошив Никите волосы. — Так, чем ты уже недоволен? Сам же хотел, как в книжках. Привяжем тебя к лавке и будем, как же это… вбивать науку.

Никита скривился, но всё же порадовался такому раскладу. Ему всё ещё было интересно попробовать.

— А если не вобьётся? — уточнил он, посмотрев на Андрея с хитрой ухмылкой.

— Повторим ещё несколько раз, пока эффект не будет достигнут. Пошли пока ужинать.

На старой газовой плите как раз закипел чайник. Никита плюхнулся на мягкий диванчик, упёрся локтями в стол и терпеливо дождался, пока Андрей поставит по центру кастрюлю с залитой мёдом овсянкой.

Находиться наедине друг с другом после затянувшегося визита матери было вдвойне приятно. Соскучившись по близости, Никита то и дело пытался быть к Андрею поближе: прижимался к нему вплотную, касался его рук, лез обниматься. А ведь раньше он за собой такого не замечал. Он никогда не был тактильным — даже наоборот, всегда злился, когда родители его трогали. С Андреем всё было иначе. Теперь Никите хотелось, чтобы к нему прикасались постоянно.

— А розгами очень больно? — с опаской уточнил он, едва справился со своей порцией. Андрей не спешил и смаковал каждую ложку.

— Ты у меня спрашиваешь?

— Ну, ты ни у кого не интересовался раньше?

Андрей задумчиво хмыкнул и сунул в рот очередную ложку с кашей.

— Я ими ещё никого не порол, — признался он почему-то чересчур виновато. — Сейчас поедим, и я на себе попробую.

Никита в ужасе уставился на Андрея. Что значит «на себе»? Он хочет, чтобы Никита выпорол его на пробу и только потом подставился сам?

— Ты чего? — удивился Андрей, заметив чужое недоумение. — Кашей подавился?

— Я не… не буду тебя пороть!

Какое-то время Андрей смотрел на него, не моргая, а затем заливисто расхохотался.

— Я имел в виду, что я пару раз ударю себя по ноге и скажу тебе, что чувствую, — добродушно усмехнулся он. Никита поджал губы и обиженно уставился в окно. — А ты уже представил, как над Верхним издеваешься, да?

— Нет…

— Мне и без порки от тебя издевательств хватает. Лучше расскажи, ты уже просмотрел те вопросы, которые я выдал к экзамену?

Никита подпёр подбородок кулаком и промолчал. Вопросы Андрей выдал ещё в понедельник — раньше всех преподавателей, чтобы студенты уже сейчас знали, что их ждёт. Конечно же, Никита их не читал.

— Понятно, — вздохнул Андрей, так и не дождавшись ответа.

— Ну, я пробежался по ним глазами… всё равно до сессии ещё очень далеко. Их даже отличники не открывали!

Андрей досадливо покачал головой.

— Каждую неделю будешь мне заочно по пять вопросов отвечать, — предупредил он. — И по вышмату теоретические тоже, как только выдадут.

— Да зачем?!

— Затем, что ты теперь под моей ответственностью, и я должен проследить, чтобы ты сдал все экзамены.

Никита нахмурился от возмущения, но вовремя догадался, что так Андрей лишь задаёт им обоим нужное настроение. Очередные правила, которые можно будет нарушать ради порки.

— Пошли, — кивнул Андрей, закончив со своей порцией. — Или передумал?

Конечно же, Никита не передумал. Как Андрей вообще мог такое подумать? Негатив от матери не перебила даже порка в аудитории, и Никита готов был на стену лезть, лишь бы снова прочистить голову.

— Нет.

Андрей подошёл к скамье первым, легко поднял её и отнёс на середину комнаты. Никита не решался приблизиться. Сколько бы времени не прошло, но Андрей всё ещё был уверен за них обоих: раздевал и укладывал, будто не было во всём этом процессе ничего унизительного. Никите нравилась его настойчивость — без неё он бы ломался ещё две недели.

— Ну, вот. Должно быть удобно, — Андрей накрыл скамью толстым пледом. Выглядело и правда удобно и достаточно кинково. Лучше, чем на картинках, где непослушных школьников с размаху секли на серой твёрдой лавке.

Неловко скрестив руки на груди, Никита всё же решился подойти.

— Коротковато как-то, — заметил он, осмотрев скамью вблизи.

— В самый раз. Ну-ка, приляг.

Никита замешкался. Андрей мгновенно всё понял и, взяв его за плечо, требовательно подтолкнул вниз. Никита опустился животом на скамью и выпрямил ноги.

— Не так уж и коротко, — заверил Андрей и мягкими движениями заставил Никиту лечь ближе к краю. — Удобно?

— Нормально.

— Отлично, тогда снимай штаны.

Никита даже не шелохнулся и демонстративно поёрзал, будто лежал не на лавке для порки, а на шезлонге на берегу моря. Андрею вновь пришлось делать всё за него.

— Эй! — Никита чуть не свалился на пол. Андрей стянул его штаны полностью, а затем сделал то же самое с трусами. — Куда?!

— Хорош возмущаться! Мешать будут. Футболку ещё вверх приподними.

Это Никита сделал самостоятельно. По обнажённой половине тела пробежал неприятный холодок, от которого захотелось прикрыться. Совсем без штанов он чувствовал себя гораздо беззащитнее.

Андрей завозился с верёвками. Никита не видел, что именно он делает, но слышал, как концы тихо ударились об пол. Повернув голову, он с трепетом осмотрел стоящее рядом ведро с прутьями. Скамья была настолько низкой, что расставь он руки, можно было бы отжаться от пола. С такого ракурса розги казались чудовищно длинными и опасными. Если ударить с полного размаху, наверняка рассекут кожу до крови…

— Всё ещё нечего сказать? — уточнил Андрей и вдруг принялся привязывать ноги Никиты к скамье. Никита резко приподнялся на локтях и обернулся. Андрей посмотрел на него с улыбкой и продолжил, как ни в чём не бывало. — Про прогул пары, например. Про бляканья твои вечные. Про вопросы, которые ты почему-то не открывал, хотя я просил начать на этой неделе, чтобы успеть ровно к экзамену. Про брэтство во время мастер-класса.

— Про какое брэтство?

— В перетягивание верёвки со мной кто пытался играть?

Никита прыснул со смеху. Андрей привязал его ноги к скамье в двух местах: на бёдрах и чуть выше щиколоток, а затем перешёл на верхнюю часть тела. Развеселившись, Никита незаметно попытался украсть у него верёвку, но лишь схлопотал обидный шлепок по заднице и резко притих.

— Это для твоей же безопасности, — объяснил Андрей свои действия. — Школьников иногда тоже привязывали или держали. Так как мы с тобой только вдвоём, то попросить некого… а жаль.

— Эй!

Андрей усмехнулся. Встав на ноги, он обошёл скамью по дуге и достал парочку прутьев из ведра. Краем глаза Никита мог видеть, как пол быстро окрашивается каплями воды.

— Не больно совсем, — заключил Андрей, с размаху ударив себя пучком по оголённой ноге.

— Конечно, не больно. Ты же себя жалеешь…

— Тебя я ещё больше жалею, и к чему это привело? Избаловался.

Никита фыркнул. Обвинение звучало нелепо. Будто Андрей цитировал его маму.

— Как в целом идёт подготовка к экзамену по вышмату? — продолжил добавлять причины Андрей. Вернувшись на левую сторону, он ещё несколько раз ударил себя по ноге. Никита, как мог, обернулся, но не успел увидеть сам процесс. По телу вновь прошёл холодок. — Взял конспект с той пары, которую прогулял?

— Да я же только первые полчаса пропустил… зачем?

— Чтобы ничего не упустить и быть готовым к экзамену.

— Да это не скоро ещё… чё там упускать-то сейчас? Всё равно у меня уже есть шпоры от другой группы… то есть у Егора. Не у меня. Я не брал!

Перед первым ударом мокрый пучок розог мягко похлопал по коже. Никита напрягся, приготовившись к чудовищной боли. Андрей никак не отреагировал на его последние слова, и это значило только одно — именно за них прилетит по жопе.

— Чувствую, последний месяц ты проведёшь в этой позе и без штанов, — предсказал Андрей и принялся часто, но не очень сильно опускать пучок по всей поверхности ягодиц. Никита уткнулся лицом в сложенные перед собой руки. Такая порка больше походила на массаж или банные процедуры — не очень больно и даже приятно.

— Нет…

— А я думаю, очень даже да. Особенно перед вышматом. Надо будет эту лавку домой забрать.

— Она не поместится в машину.

— Привяжем сверху. Верёвки хватает.

Никита попытался ответить, но новые удары стали прилетать гораздо резче. Боль была очень поверхностной — как царапины. Очень скоро захотелось прикрыться, вот только верёвка не позволяла.

Андрей лишь изредка прерывался, чтобы стряхнуть с кожи шелуху или сменить сторону, а затем вновь продолжал ужасно быстрый и жалящий «массаж». Никита больше не мог терпеть молча. Несчастное мычание так и просилось наружу.

— Это только разогрев, — усмехнулся Андрей, когда Никита попытался обернуться во время особенно долгого перерыва. — Куда собрался? Даже не покраснело толком.

Никита рухнул обратно, но всё же повернул голову так, чтобы видеть Андрея. Тот бросил растрепавшийся пучок на пол, выбрал из ведра одиночный прут покороче и вновь приблизился. Никита нервно сглотнул, представив, как изменится уровень боли.

— Как ощущения? — спросил Андрей с такой улыбкой, будто они и правда были на сеансе расслабляющего массажа.

— Нормально.

— Хорошо. Тогда скажи, что там насчёт вопросов к экономической теории?

Андрей предупреждающе положил розгу на место, где ягодицы переходят в бёдра. Никита попытался расслабиться, чтобы не встретить удар напряжёнными мышцами.

— А что с ними?

— Ты вообще слышал, что я сказал в понедельник?

— Что-то про то, что надо готовиться к экзамену?

— И?

Никита изо всех сил попытался вспомнить, что происходило в понедельник. Из-за визита матери из его мыслей напрочь исчезла учёба. Он не мог думать о ней, даже находясь в универе. Даже сидя на паре.

— Что-то очень скучное по новой теме?

Андрей тяжело вздохнул. Хотя Никита и был готов к удару, но тот всё равно прилетел неожиданно.

— Больно!

— В этом и смысл порки. Мои лекции для тебя скучные?

Никита долго раздумывал над ответом. Так долго, что Андрей успел дважды опустить розгу.

— Не скучные, просто… просто я не мог перестать думать о… м-м, о порке, а эти твои теории… ненавижу теорию!

В этот раз розга ужалила одновременно с едва сдерживаемым смехом Андрея. Никита дёрнулся всем телом, но тут же замер, боясь перевернуться вместе с пошатнувшейся лавкой.

— То есть на моих лекциях тебе скучно настолько, что ты бы предпочёл порку? — с иронией уточнил Андрей и ещё несколько раз опустил руку. Никита, как мог, увернулся.

— А тебе станет легче, если я скажу, что я бы предпочёл порку вместо любой лекции? Не только твоей.

Андрей шумно вздохнул и снова ударил.

— Нет, не станет. Лучше бы я этого не слышал.

Никита прыснул со смеху и тут же вскрикнул от особенно жгучего удара. Андрей сменил сторону, ударил ещё несколько раз, а затем поменял прут — на этот раз на более длинный.

— А теперь считай, — попросил он и примерился немного по диагонали. Никита нервно поёрзал. Что-то подсказывало, что шутки кончились. — За прогул — пять, за маты — пять, за издевательство над своим Верхним — ещё десять.

— Почему десять?!

— И правда, чего это я? Пусть будет пятнадцать.

Никита протяжно замычал. Андрей вновь, будто издеваясь, легонько похлопал его розгой, прежде чем нанести сильный удар.

— М-м, один.

— Один и «я очень извиняюсь».

— Ни за что!

Новый удар не уступал по силе предыдущему. Никита вскрикнул.

— Ладно, извиняюсь!

— Это было два. Ещё раз пропустишь счёт, начнём заново.

— Почему ты такой… Ай! Три! Четыре! Ну, хватит!

Больше Никита пререкаться не смог. Удары наслоились настолько, что говорить о чём-то, кроме счёта, стало чертовски сложно.

— Кровь течёт? — только и смог жалобно спросить он перед последней пятёркой. Андрей сделал паузу, погладил его по горячей коже и усмехнулся.

— Нет там ничего. Разве что пот.

Никита разочарованно выдохнул, хотя и был рад, что дело не дошло до крови. Андрей снова поднялся и ударил розгой сильнее.

— Уй…

— Это было двадцать один.

— Не хочу больше розги!

— Последние четыре. Для закрепления.

Никита драматично взвыл, но всё же посчитал каждый новый удар. Как только всё закончилось, Андрей присел рядом, погладил его по спине под задравшейся футболкой и спустился ниже.

— Ну как? — спросил он, мягко проводя подушечками пальцев по вздувшимся полоскам.

— Ужасно.

Андрей усмехнулся. Никита повернул голову в его сторону и всё же не смог сдержать довольной улыбки.

— Хитрый ты, — заметил Андрей. — Даже не думай, что за экзамен будет так же мягко. В соли розги вымочу.

— Не вымочишь. Ты слишком добрый.

Андрей обиженно фыркнул, но улыбнулся в ответ и принялся развязывать узлы на верёвках. Никита почувствовал, что вот-вот провалится в сон.

— Будет слишком подозрительно, если мы оба завтра не придём в универ? — спросил он, не открывая глаз. — Сейчас как раз эпидемия ОРВИ. Можно сказать, что мы друг друга заразили. Не хочу никуда идти.

— Выпрашиваешь очередной прогул? Я за что тебя только что порол, по-твоему?

— М-м, так много причин, что я запутался… ай-ай!

Никита распахнул глаза и спешно прикрыл задницу, по которой Андрей успел нанести столько шлепков, что боль от розог заиграла новыми красками.

— Перебирайся на кровать, — приказал Андрей и поднялся, чтобы смотать верёвки.

Никита обиженно замычал. Поленившись одеться, он нарочно медленно дохромал в соседнюю комнату, рухнул на кровать и задремал раньше, чем Андрей успел бы к нему присоединиться.