Йоко вскочила со своего шезлонга, резко обратив внимание на себя. Она выпрямилась, громко хлопнула в ладоши и закричала.
— На счет три, скажите девичник — да! — вампир подождала, пока девочки ей кивнут в знак согласия. — Раз… два… три…
— ДЕВИЧНИК — ДА! — закричали все.
— Девичник — нет, — монотонно ответила Уэнсдей.
Утро прошло, как обычно. Девочки встали, оделись, позавтракали и понежились на пляже всего до двенадцати. Из-за полуденного жаркого солнца они решили вернуться в отель. Не церемонясь и не спрашивая разрешения, они ввалились в номер Бьянки. Почему именно в ее? Да потому что из тех вариантов, что были, нельзя было выбирать. Комната парней выглядела и пахла еще хуже свалки, к тому же из всех мальчиков их рады будут видеть лишь Кент и Вещь, а в комнате Дивины и Йоко все еще отчетливо ощущался аромат бурного ночного секса. И у них оставалось два варианта: либо комната новоиспеченной парочки, либо комната сирены.
— Почему ко мне? — сказала Барклай, зайдя последней в свой же номер. — И с каких пор у Йоко есть универсальная ключ-карта?
— В наш номер нельзя, — вампир села на кожаный диван сирены и слегка приспустила свои очки. — Ну знаешь, он проветривается после прошлой ночи.
— Йоко! — Дивина кинула в девушку лежащую рядом с ней подушку, которую вампир с легкостью поймала. — Не нужно говорить об этом всем!
— Мы и без этого все слышим… — блондинка похихикала, вспоминая тот самый раз, когда Уэнсдей перепутала секс с кровавой резней. — Каждый раз…
— О боже! — сирена покраснела и уткнулась уже в другую подушку. — Замолчите!
Бьянка повернулась в сторону Уэнсдей, которая тоже расположились на ее кровати рядом с Энид.
— А в вашу почему нельзя?
— Потому что Эни… — Энид прикрыла ее рот, не желая, чтобы та рассказывала всю правду сразу. О том, что по номеру разбросана вся ее косметика, обувь, одежда и в том числе нижнее белье. Утром она не могла найти свой дневник, чтобы поставить огромную галочку в ее пункте «Стать девушкой Уэнсдей», поэтому она разворотила все свои сумки, но так и не нашла его. К тому же после того раза с Йоко Уэнсдей как-то перепрограммировала замок для ее мультикарты так, чтобы только их личные карты работали.
— Потому что там, — блондинка запнулась, — там не прибрано, ужас какая свалка, поверь мне, — Уэнсдей убрала ее руку со своего лица. — К тому же мы всегда знаем, что у тебя чисто и приятно пахнет, ты же привезла свои свечки, да? С каким запахом на этот раз? Летний бриз? Розы? Лаванда? — девушка принюхалась.
— Да, лаванда с…
— С тимьяном и мятой!
— Да, именно, — она указала на свечку, стоящую на прикроватной тумбочке со стороны Дивины. — Вон там.
Простояв так с минуту, она присоединилась к подругам на кровати. Йоко осталась в кресле. Все еще не отойдя от прошлого вечера, они снова и снова обсуждали то, что случилось. О том, как забавно было видеть расстроенные лица парней, которым прямым выстрелом в грудь заявили, какие они никчемные. О том, как яростно кричала толпа, присвистывал Кент, и визжали девочки.
— Я спросила вчера у брата, как они там, — Дивина решила сообщить им приятную новость. — И он ответил, что Ксавье заперся в ванной и, судя по всему, плакал всю ночь, потому что утром он вышел с красными глазами из ванной. И Аякс тоже, но только в кровати.
— О господи, — Бьянка засмеялась, — они что серьезно?
— Жалкое подобие мужчин, — сказала Уэнсдей. — Они всерьез думали, что смогут? После стольких попыток?
— Ну знаешь, — Бьянка посмотрела на нее. — За тобой Ксавье бегал дольше, чем за мной. А про Аякса я вообще молчу, как можно бегать за девушкой, с которой сам же и расстался на каникулах после Крэкстоуна.
— Эй! Вообще-то я сама с ним порвала! — блондинка ткнула сирену в плечо. — Я поняла, что он мне совсем не подходит. Я была у него вроде мамочки! Постоянно говорила, что ему нужно делать! Все сама, все сама, я уста…
Йоко прервала ее.
— Ну да, зачем тебе быть ей, когда у тебя под боком все это время была своя шугар мамочка.
— Йоко!
— Что Йоко? — она вскинула руки. — Я уже сотни лет Йоко.
— Что это значит? — спросила Уэнсдей, абсолютно не имея понятия, что она имеет в виду и как на это реагировать.
— Иди сюда я тебе кое-что покажу, — она улыбнулась, сверкая своими клыками, и достала свой телефон.
Уэнсдей нехотя чуть привстала.
— А сама подойти не можешь?
— Если не подойдешь в течение пяти секунд, я разошлю всему Невору ваши фотки, те самые фотки. Как вы сп…
— Замолчи!
У Энид округлились глаза, и она посмотрела на свою девушку.
— Уэнс, про какие фотки она говорит?
— Да так, никакие.
Не прошло и двух секунд, как Уэнсдей оказалась возле Йоко. Чертова шантажистка. Вампир быстро показала определение этого словосочетания, а затем открыла чат с Энид, чтобы показать еще кое-что. Сообщение от блондинки с фотографией Уэнсдей в брючном костюме, естественно сделанную втихую, и словами «Уэнс сегодня такая шугар мамми, хелп ми бро».
— Я поняла, Йоко, благодарю за объяснение.
— Уэнсдей Фрайдей Аддамс! — блондинка произнесла это самым грозным тоном из всех возможных, от чего у Уэнсдей впервые в жизни пробежали мурашки. То ли от страха, то ли от возбуждения, она не знала. — О каких фотографиях говорит эта зубастая?
— Ой-й-ой, — вампир инстинктивно вжалась в кресло, а затем медленно начала сползать с него, направляясь на корточках к Дивине. — Рыбка, спасай…
Уэнсдей стояла, как вкопанная, даже моргнула пару раз. Этот тон вызывал у нее смешанные эмоции. Как вчера на причале, когда Энид выкрикивала фразы на итальянском. С каждым шагом блондинки во рту Уэнсдей все больше пересыхало, ноги подкашивались, а внизу живота зашевелились пауки. Еще шаг и разъяренная Энид нависла над девушкой, которая уже оказалась в кресле.
— Ох, cara mia… — поздравляю, Уэнсдей Аддамс превратилась в жижу.
Теперь, смотря на свою девушку, Аддамс точно понимала чувства своих родителей друг к другу. А если точнее, чувства отца к своей матери, эту его безумную, абсолютно фанатичную, пламенную любовь. Она так же, как и он, была готова сейчас расцеловать Энид от ее рук до белокурой макушки.
— Не карамийкай тут, — она перекрыла путь брюнетке, положив руки на подлокотники. — Что за фотки?
Уэнсдей сглотнула.
— Ох, La mia feroce lupa, — ее глаза потемнели. — Se continui a guardarmi in questo modo, non posso resistere.
— Поздравляю, Энид, — сказала Бьянка. — Ты ее сломала.
— Свалите, — рявкнула она, резко поворачивая голову к своим подругам, которые от такого поведения подруги сами невольно сжались в испуге, особенно Йоко. Она спряталась за спины сирен. — Йоко…
Йоко выглянула из-за спин.
— Да, Энид?
— Оставь свой телефон здесь, — она указала на кровать, — разблокированным…
Вампир разблокировала телефон, к слову, ее пароль оказался не таким уж сложным, «ilovediv» слишком очевидно, и кинула его на кровать, как и сказала ее подруга.
— А вы не забыли, что это мой номер?
— Би, молю тебя, — Дивина схватила свою девушку за шкирку и взялась за плечо Бьянки, — не зли ее еще больше. Пошлите.
Девушки ушли, и Энид осталась со своей черной жижей, которая начала вести себя очень странно. Странно, как ее отец. Уэнсдей медленно потянулась к руке своей возлюбленной, но та ее оттолкнула обратно в кресло.
Энид отстранилась от нее.
— Сиди здесь, — и направилась к кровати, чтобы взять телефон.
— Sì, mio amore, — она послушно кивнула.
— И никакого итальянского, — сузив глаза, сказала блондинка. — Пока что…
Если пару минут назад Энид была похожа на большого разъяренного волка, то сейчас, после просмотра фотографий, она выглядела, как счастливый щенок, которого покормили вкусняшками и назвали «хорошей девочкой».
— Почему? — спросила блондинка.
— «Почему» что?
— Почему ты позволила мне обнимать тебя? — она повернула экран смартфона к ней и показала одну из фотографий. — В обычное время никто даже и пальцем тронуть тебя не может, а тут я сплю с тобой в обнимку. Сплю с тобой, Уэнс…
— Ты не никто, Энид, — Уэнсдей пересела с кресла на кровать, взяла ее за руку и продолжила: — Разве ты не заметила? Я позволяю тебе больше, больше чем кому-либо. Дьявол, — она глубоко вздохнула. — Только тебе я позволяю тискать, таскать и обнимать себя, как одну из твоих плюшевых игрушек.
— Уэнс… — осторожно переплела их пальцы. — Я…
— Просто почувствуй это, — девушка взяла ее правую руку и положила себе на грудь в районе сердца. — Чувствуешь?
— Твое сердце бьется?
— Конечно бьется, я же не робот, — на ее щеках появились ямочки. — Оно не стучало так с тех пор, как мне впервые подарили первую паровую гильотину.
— Оу… — кончики ушей Энид стремительно покраснели. — Это очень мило, Уэнсдей.
— Ты затронула что-то внутри меня, mio sole, — затем Уэнсдей положила свою руку ей на грудь. — Как и я затронула что-то внутри тебя. Твое сердце бешено стучит, как и мое.
Аддамс еще долго смотрела в голубые глаза напротив. Она задумалась на секунду, встала с кровати, взялась за переносицу и промолвила:
— О нет… — она тяжело вздохнула, расхаживая перед блондинкой туда-сюда. — Я стремительно быстро превращаюсь в своего отца.
Энид тихо рассмеялась.
— Разве это так плохо, быть похожим на мистера Гомеса?
— Да, — нервный смех вырвался из ее груди. — Ты не понимаешь, волчонок. Я готова была сорваться прямо при всех, когда ты начала угрожать мне.
— Чтобы убить?
— Нет, нет, нет, — девушка присела обратно на кровать. — Чтобы начать расцеловывать каждый дюйм твоего тела, как это делает мой отец при каждом приливе жуткой любви к моей матери.
Лицо Энид изменилось с милого на озорное.
— Каждый дюйм говоришь?
— Да, начиная от ладони и постепенно поднимаясь выше.
— И если я снова разозлюсь на тебя, — она поднесла один палец к губам, как бы раздумывая, — то ты сделаешь это?
— Думаю, да, а зачем ты спрашиваешь?
К вашему вниманию сейчас вы увидите, как Уэнсдей Фрайдей Аддамс второй раз за эти полчаса превратится в жалкую черную лужицу.
Энид наблюдала за Уэнсдей, озорно сузив глаза. Уэнсдей потерялась в своем собственном мире, в одном из своих печально неожиданных ступоров. Энид хотелось немного развлечься.
Она осторожно подошла ближе к брюнетке, ее шаги были настойчивыми. С игривой усмешкой Энид рванула вперед, ее руки вытянулись, как и когти.
— Осторожно, Аддамс… — сказала она громким шепотом. Уэнсдей вздрогнула от удивления, широко раскрыв глаза и быстро моргнув.
— Что? Что ты делаешь? — Уэнсдей заикалась, она была сбита с толку.
Энид отступила назад, ее губы скривились в злой улыбке.
— О, ничего. Просто хочу, чтобы ты сорвалась, — поддразнила она, и в ее тоне сквозило нечто непристойное.
Глаза Уэнсдей сузились, но в уголках ее рта дернулась легкая ухмылка.
— Сорвалась? — ответила она низким и вызывающим голосом.
Губы Энид снова изогнулись в злой улыбке.
— Да, mia luna… — прошептала она, ее голос превратился в соблазнительное мурлыканье.
С каждой последующей угрозой движения Синклер становились все более осознанными, ее действия были рассчитаны на то, чтобы вызвать реакцию брюнетки. Энид притворилась злой, но ее сердце колотилось от предвкушения. Напряжение между ними росло, потрескивая в воздухе, словно статическое электричество.
Затем, в момент внезапной уязвимости, губы Уэнсдей встретились с рукой Энид. Это было нежное, продолжительное прикосновение, от которого у Энид по спине пробежала дрожь.
Пока она целовала ее, голос Уэнсдей наполнил комнату сладкими комплиментами на итальянском языке, каждое слово произносилось между тихим дыханием.
— I tuoi occhi sono come zaffiri.
— Уэнсдей… — сердце Энид воспарило, ее тело трепетало от нежных поцелуев.
— Mi fai impazzire, — медленно губы Уэнсдей двинулись выше, коснувшись ее предплечья, ее локтя и наконец достигнув ее лица. — Sembri molto seducente quando sei arrabbiato.
— А теперь переведи, — грозным тоном приказала Энид. — Все переведи.
— Твои глаза словно сапфиры, — Уэнсдей медленно поцеловала ее в правую щеку. — Ты сводишь меня с ума, — затем в левую. — И ты выглядишь очень соблазнительно, когда злишься.
Их глаза встретились. У Энид перехватило дыхание, когда губы Уэнсдей встретились с ее губами, их поцелуй становился все более страстным с каждой секундой.
Девушек прервал громкий стук в дверь и возмущенный крик за ней.
— Если вы займетесь сексом в моей кровати, клянусь очками Йоко, я вас утоплю!
— А че сразу моими очками-то?
— Переживешь, у тебя их штук сто в общежитии валяется, — она хмуро посмотрела на вампира. — Будешь выделываться — я и тебя утоплю.
— Не надо, мам, — Йоко сделала пару шагов назад, ближе к своему номеру. — Я поняла.
— Сколько раз мне повторять, — сирена уже повернулась в сторону Йоко, собираясь отвесить ей подзатыльник. — Я не…
Дивина схватила Бьянку за плечо, тем самым остановив ее.
— Остынь, она же как пятилетний ребенок, — сирены смотрели, как захлопывается дверь номера, — паясничает, но ничего не предпринимает. Она просто мазохитска, адреналиновая наркоманка, вот и все.
— Ладно… — Барклай снова повернулась к двери своего номера, подняла руку, чтобы постучать, но дверь распахнулась.
Перед ними стояла раскрасневшаяся Энид с растрепанными волосами и от руки до лица, вся покрытая следами черной матовой губной помады. А справа от нее точно такая же чуть менее растрепанная Уэнсдей, но уже со светло-розовыми, еле заметными следами клубничной помады.
— Я не собираюсь это комментировать, — сказала Уэнсдей, глядя на сирен. — Бьянка, нам нужно срочно поговорить.
— Эм, ладно… — Аддамс взяла ее за предплечье и повела в свой номер. — А о чем?
Дивина просто смотрела на все происходящие и не понимала, что сейчас происходит. Она хотела что-либо сказать, но не могла вымолвить и слова.
— Да, и нам тоже надо поговорить, Див, — Энид посмотрела на нее щенячьими глазами. — Пошли к вам, Йоко тоже мне нужна, — а затем тоже повела ее в номер.
Следующий час прошел очень неловко для всех девушек, не считая Йоко, которая как будто готовилась к этому моменту всю свою вампирскую жизнь. Они говорили о сексе. Почему бы Аддамс и Синклер не поговорить о нем друг с другом, спросите вы? Да потому что они ничего не знают об этом, если в теории они примерно понимали, что делать, то в практике они были абсолютно невежды. Они поняли это перед тем, как услышали стук в дверь и их прервали. Они остановились на второй базе, совершенно не зная, что делать в третьей, не говоря уже о хоум-ране.
Бьянка встала перед Уэнсдей, которая сидела на своей кровати.
— Я повторю свой вопрос.
— Хорошо.
— Ты просишь меня помочь тебе, как правильно заниматься сексом?
— Да, все верно.
— Но… — она вскинула руки, — почему я… Я даже не…
— Это не имеет значения, занималась ли ты этим с девушкой или нет. Ты занималась сексом, и ты знаешь, что делать. Я знаю, но… — она замялась, — только в теории, на практике я никогда.
В соседней комнате.
— Сейчас сеструля Йоко тебе все объяснит, волчонок, — она взяла ноутбук со стола. — Я готовилась к этому, как только увидела гейские искры в твоих глазах при виде тучки. Поверь мне, я знаю, что делать, — она открыла папку на рабочем столе с названием «Уэнклер», а затем нажала на презентацию с еще более нелепым названием «все о сексе». — Дайте мне пару секунд.
— Ладн…
Дивина прервала блондинку.
— Не верь, она не знает.
— Эй, — вампир устанавливала ноутбук на стул, когда услышала эти нелепые обвинения. — Тебе все нравится!
— Потому что я научила тебя всему, глупый москит, — девушка посмотрела на нее с укором, но не злобным. — Ты ничего не умела до мен…
— Ладно, да, — перебила ее Йоко, — ты меня всему научила. Но ту штуку, от который ты…
— Йоко!
— Ага, — она тыкнула в свою девушку пальцем, — этому научила тебя я, не забывай!
Бьянка расхаживала перед Уэнсдей взад и вперед, а брюнетка все записывала и кивала, лишь изредка задавая вопросы.
— Самое главное — гигиена, — сказала сирена, поднимая один палец вверх. — Твои руки должны быть чистыми, как твой кристально выглаженный воротничок на платье.
— С этим проблем нет, — девушка поставила галочку напротив одного из пунктов.
— Прекрасно, — Бьянка продолжила расхаживать, затем внезапно остановилась перед подругой. — Покажи мне свои ногти.
— Зачем?
— Покажи! — Уэнсдей отложила блокнот и ручку и протянула руки подруге. Сирена их внимательно осмотрела и продолжила: — Идеальная длина, чистые, превосходно, — она замолчала, думая, задавать ли этот вопрос или нет, но все же решилась спросить: — Ты мастурбируешь? Потому что если нет, то это очень плохо.
— Барклай!
— Что? — она вскинула руки. — Сама просила тебе помочь, так что отвечай. Потому что если ты не знаешь, как удовлетворить себя, то ты тем более не узнаешь, как удовлетворить Энид. Ну?
Уэнсдей прочистила горло, совсем не готовая рассказывать о своей интимной жизни.
— Было пару раз…
— Пару раз?! — она воскликнула. — Ты хоть кончаешь?
— Кон… — девушка покраснела. — Ладно, не пару. И да.
— Фух, — сирена смахнула несуществующую каплю пота со лба. — Спасибо, что облегчила мне работу.
Йоко переключала слайды с одного на другой, яростно рассказывая о деталях первого полового акта. Энид сидела и впитывала это все, как губка, а Дивина лишь иногда что-то добавляла от себя.
— Так как ты у нас очень бурный волчонок, — Йоко переключила на следующий слайд, на котором были различные картинки с разной длиной ногтей, а в центре фото длинных разноцветных когтей Энид с плашкой запрета сверху, — то я прошу тебя, НИКАКИХ ВНЕЗАПНЫХ ДЛИННЫХ НОГТЕЙ ОКОЛО СВОЕЙ ТУЧКИ, А ТЕМ БОЛЕЕ ВНУТРИ НЕЕ, ПОНЯЛА?
— Да, мастер Йода, — Энид помотала головой в разные стороны. — Ой, то есть Йоко!
Дивина засмеялась во весь голос, что могла, надеясь, что ее не слышно из другой комнаты. Но увы, все было слышно, всегда…
— Умница, Энид, — Танака переключила на последний, заключительный слайд. — Теперь ты готова, мой юный падаван. И запомни, — она подняла один палец вверх. — Концентрируйся на моменте. Чувствуй, а не думай. Используй свои инстинкты.
Дивина положила руку на плечо Энид и с гордостью произнесла:
— Да пребудет с тобой сила, — а затем снова громко рассмеялась.
Бьянка присела к Уэнсдей на кровать и убрала у нее из рук лишние предметы.
— Послушай, самое главное, — секунду промолчав, она продолжила, — вы справитесь. Вы обе этого хотите, и все будет хорошо. Не стесняйся спрашивать ее, если ты ошибешься, она тебя поправит, в этом нет ничего плохого.
— Хорошо, — брюнетка кивнула. — Спасибо, Бьянка. Ты хорошая подруга.
Сирена округлила глаза.
— Что? — она не могла поверить своим ушам. — Уэнсдей Аддамс, сказала мне спасибо?
— Клянусь, — она пригрозила ей пальцем, но не со злобой, она даже слегка улыбнулась, — если ты расскажешь хоть кому-либо…
— Да, да, — сирена рассмеялась, — ты меня и бла, бла, бла. Я знаю, — и положила руку подруге на плечо. — Ты справишься.
— Спасибо.