demons

Кайзер уже и не помнил, как именно к этому пришло, но сейчас он хотел лишь одного — кого-нибудь, черт побери, убить. Он перебрал вслух, кажется, все ругательства, какие только знал на всех языках, сделал пару кругов по комнате, ударил стол, будто именно этот несчастный предмет мебели был причиной всех его проблем...

— Ты чего тут...

«Устроил», очевидно, должно было следовать далее, но Йоичи, стоявший в дверях, просто застыл с крайне озадаченным выражением лица, не став договаривать фразу.

— Я...

Кайзер осёкся. А что — «я»? Что он собирался ему сказать-то на это вообще?

Он просто упал там же, где стоял — благо, за спиной оказался диван, потому что иначе звучало бы как самый лёгкий способ заработать черепно-мозговую травму. Йоичи зашёл в комнату и подсел к нему. Во взгляде Михаэля, устремленном перед собой прямиком в никуда, теперь не было той же ярости, что буквально секунду назад, но вот что было — сложно сказать однозначно. Смесь тревоги, горечи и... Словно стыда даже — не то за то, что Исаги вообще пришлось всю эту сцену наблюдать (будто Кайзер впервые при нем злился, ей богу, но вот именно сейчас в его голове что-то словно сломалось), не то за саму причину такого его поведения, которую, в прочем, Йоичи так и не знал.

— Ну... — Исаги положил руку ему на плечо. — Может... Просто расскажешь, что у тебя случилось?

Михаэль отодвинулся от спинки дивана, оперевшись руками на свои колени...

И слёзы просто хлынули ручьём из его глаз. Он не выносил этого состояния, он не плакал, наверное, вот уже целое десятилетие, он чувствовал себя так жалко и отвратительно, но просто не мог остановиться. Словно сегодня пришлось расплачиваться за все годы подавления в себе этих чертовых... Эмоций. Агх. Михаэлю казалось, что он умеет с ними справляться, а на самом деле он лишь битое десятилетие копил их где-то в черном ящике в дальнем углу сознания. Ну, знаете, эта слабость — расстраиваться? Знаете, каково, когда на тебя сваливается гора новых чувств, с которыми ты понятия не имеешь, что делать, но самые родные люди гонят с ними куда подальше, ведь это все глупости и тебе бы делом лучше заняться? А Кайзер знает. А Кайзер со временем научился превращать любую свою эмоцию в агрессию — по отношению к себе и всем вокруг. Вот только... Кому от этого лучше-то, если подумать? Если подумать, то...

Думать Михаэль сейчас, конечно, не мог совершенно ни о чем. Блядство. О, здравствуй, давно позабытое ощущение кома в горле, мешающей дышать тревоги и головной боли, будто об асфальт приложили. Раза четыре, а может, шесть...

— Хей, ты в порядке? — мягко поинтересовался все ещё, вообще-то, сидящий рядом Йоичи. Сказать, что он был в шоке — это ну прямо ничего не сказать. Таким Михаэля он ещё не видел.

Кайзер в ответ мыкнул что-то невнятное. Он и сам, наверное, ответа на этот вопрос не знал. Живой вроде, руки-ноги целы, да только в душе какая-то необъяснимая чертовщина происходит. Но важно ли это?

— Может, тебе воды принести?

— Не уходи. Пожалуйста...

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Кайзер свалился на колени к Йоичи.

— О, ну хорошо...

Исаги предположить не мог, насколько нужен сейчас Михаэлю. Ну, это Кайзер сам так думал — на самом деле, тут без всяких слов все было ясно. Для Йоичи, во всяком случае.

Он приобнял лежавшего на его коленях Михаэля одной рукой, а другой стал перебирать пряди его светлых с голубым оттенком по концам волос, вообще-то просто гладя его по голове.

Тот всхлипнул ещё пару раз — боже, такие проявления любви все ещё очень смущали, сбивали с толку и вот это всё прочее... А ну-ка стоять. Чего-чего проявления? Gottverdammt¹, такое малознакомое, а от того так пугающее Кайзера чувство...

Но в объятиях Йоичи постепенно становилось немного спокойнее. Кайзер обхватил его руку своими и придвинулся к нему ещё чуть ближе, поджав ноги. Михаэль просто лежал в руках у Исаги, и ему казалось, словно именно здесь все проблемы меркли... Нет, на душе все еще было довольно ебано, если без эвфемизмов — попробуй разреветься впервые со времен начальной школы и не чувствовать себя ущербно, но сегодня, здесь и сейчас, где-то глубоко в непроглядной тьме, окружавшей Кайзеровскую душу, зажегся маленький лучик света. Именно сейчас там стало, может, не слишком, но капельку теплее. Михаэль оторвал на секунду руку, чтобы вытереть ещё одну скатившуюся по щеке слезу, но быстро вернул её обратно.

— Мы с тобой позже это обсудим, — тихо, будто боясь потревожить начал Исаги, — но пока знай, что я с тобой, что бы ни случилось. Ты можешь поделиться со мной своей проблемой, когда будешь к этому готов, и мы с этим справимся, понял?

— Понял, — чуть дрожащим голосом ответил он.

Пускать кого-то в дебри своей души все еще было непомерно страшно.

Но Исаги ведь не кто-то.

Исаги — тот, с кем они вместе прошли столько всего, тот, кто знал его лучше, чем кто бы то ни было другой и главное, что Исаги — тот, кто после столького пережитого был готов его понять, принять и впустить в свое сердце в ответ.

В этом чувствовалось что-то искреннее и светлое. Так манящее всю свою сознательную жизнь бродившего в темноте Михаэля.

Йоичи будто открыл какой-то новый мир для Кайзера. Словно целый седьмой континент с уникальными, неведомыми ранее климатом, флорой, фауной и чем только не.

Чтож, тогда им следует вооружиться всем необходимым и отправиться его исследовать.