Уже второй раз Макс ехал на квартиру Войцеха. Пока о каких-то серьёзных отношениях речи нет, но ключ от входной двери в кармане наводил на странные мысли.

Последнее время жизнь студента стало немного налаживаться. Дома было тихо, и все словно забыли о признаниях сына и последующем побеге. Лишь однажды отчим сказал:

— Не тревожь мать. Оставь всю эту херню вне дома. Будь мужиком! — И больше ни слова.

Ну, хоть так. Макс сосредоточился на учёбе, стараясь не обращать внимания на шакальё в институте. В итоге им надоело прикалываться за спиной. Затихли, вроде бы.

А потом Максим встретил Войцеха. Они познакомились в коридоре старого здания института, под пыльными портретами то ли физиков, то ли математиков, и не могли оторвать друг от друга взгляд.

У них получилась изумительная ночь в «конуре» Войцеха, полная нежности и щенячьей ласковости. Такого удовольствия Максимка не получал со времён «знакомства» с Саболой. Но тут и сравнивать нельзя — секс с тем смуглым парнем был яростный, болезненный. Тем более у Макса он был вообще первый…

Максим встал перед дверью и осторожно нажал на звонок. Где-то в глубине курлыкнуло, и снова стало тихо. Подождав несколько секунд, парень ещё раз нажал на кнопку.

Если никого нет дома, то… Макс вытащил ключ и, секунду повозившись, вошёл внутрь берлоги.

Квартира польского друга была огромной. Очень много свободного пространства и минимум мебели. Всё это немного подавляло, и Макс почувствовал себя букашкой. Он в носках тихонько прошёл в гостиную и вежливо сел на краешек чёрного дивана.

Парень крутил головой, пока не наткнулся на небольшую прямоугольную карточку с выдавленной золотом тонкой сеточкой, ровненько висящую на стене прямо над спинкой дивана. Макс пересел к ней ближе и дотронулся пальцем.

Неожиданно в голову пришла странная мысль — он задрал голову к потолку и увидел подобную карточку рядом с ножкой разлапистой люстры. Где же он уже такое видел? Что за странное интерьерное украшение? Макс поднялся с дивана и подошёл к огромному окну, внимательно разглядывая все уголки. Вот!

На стекле, почти у пола, тоже была такая хрень.

Макс наклонился и тихонько ковырнул ногтём карточку. Та спокойно отвалилась от стекла, упав на пол и открыв рисунок с девушкой, играющей со львом, и подписью снизу — «Сила».

Парень озадаченно захлопал глазами. А не такие же карты раскидывал по комнате Сабола? Это таро, если он не ошибается. Воспоминания той ночи были какие-то смазанные, туманные. Почему-то он плохо помнил вечер на квартире Данилы. А почему?

Но додумать эту мысль Макс не успел — хлопнула входная дверь, и в коридоре раздались голоса. Через несколько секунд на пороге комнаты появился Войцех с каким-то смазливым пареньком. Макса просто холодом обдало от увиденной картины. Он выпрямился и молча уставился на хозяина квартиры и его друга.

— О-па, — улыбнулся Войцех, — Максимка здесь. А мы с Андрюшей решили…

— Я, наверно, пойду, — выдавил сквозь стиснутые зубы Макс, опустив глаза. Он боком-боком засеменил на выход, обходя по дуге парней.

— Так, стоять! — поймал его Войцех. — Ты куда это? Сейчас будем пить чай. Или ты хочешь пива? Мы тут набрали с Андрюшей…

Парень лучезарно улыбнулся, поднял большой пластиковый пакет и потряс его в руке. Звякнуло стекло, что-то зашуршало.

Макс был усажен за широкий стол посреди кухни, Войцех распаковал пакеты и, в следующие полчаса, они со смазливым «Андрюшей» в четыре руки начали что-то готовить у плиты.

Поляк радостно трепался, пытаясь разговорить зажавшегося Макса. Но тот молчал, отхлёбывая шипучую Колу из высокого бокала. Андрей тоже был не сильно разговорчив, порой бросал пару слов чисто по делу.

— Где будем искать Саболу? — неожиданно пробурчал Андрей, покосившись на поляка.

Макс чуть не подавился, услышав этот вопрос. Он удивлённо поднял голову, уставившись на парней у плиты.

— Думаешь, он ещё жив? — вздохнул Войцех и покосился на Макса. — Давай потом…

— Кидерн говорит, что тиамат не даёт точного ответа на это.

(Прим. авт. — Тиамат – информационное поле, используемое чаще всего инкубами как GPS для нахождения своих воканов. Может восприниматься только высшими инкубами и недоступен низшим).

— Вы знаете Саби? — хриплым голосом спросил Макс, вклиниваясь в разговор.

Оба парня развернулись к нему и удивлённо приподняли брови. Андрей неожиданно быстро скользнул в сторону стола и принюхался, наклонившись к Максу.

— Как интересно. А я думаю, что за знакомая отдушка в квартире, — усмехнулся смазливый. — Как давно ты с ним виделся?! Время и место! Быстро!

Максим отшатнулся от такого напора.

— Андрюш, спокойно, — донеслось от плиты. — Максимушка, как давно ты с Саби встречался?

— Около месяца назад, — удивлённо протянул Макс. — Ещё в ноябре.

Оба парня враз выдохнули и поскучнели.

— Это давно, — цыкнул зубом Андрей, отходя.

— А что случилось? — поинтересовался Максим.

В этот момент в гостиной заиграла какая-то весёлая мелодия. Явно чей-то мобильник.

— Макс, притащи аппарат, а? — попросил Войцех. — Снова бросил Пустота знает где.

Паренёк тут же подхватился и быстро вышел из кухни.

Вышел, чтобы застыть на месте. Посреди гостиной на уровне пола образовалась полуметровая яма. Точнее, вращающаяся воронка, медленно набирающая скорость. Она гудела трансформатором всё громче и громче. Потом стала втягивать в себя воздух пылесосом.

— Млять! — выругался Макс, отскакивая к двери, но врезался спиной в кого-то из ребят, идущих следом.

В комнате хлопнуло по ушам, и яма стала втягивать воздух на порядок мощнее. Квартира вздрогнула, посыпалась мелочь с открытых полок стеллажей и покатилась в центр воронки, проваливаясь в чёрное жерло.

Напор был таким, что даже Макса потянуло к провалу. Он тонко взвизгнул, пытаясь за что-то уцепиться. Согнутые пальцы зацарапали сначала по дивану, потом уцепились за массивное кресло. В комнате всё сильнее гудел ветер. Хлопнулся на бок стеклянный столик, разбившись вдребезги. Осколки тут же втянуло в «пылесос».

Макса кто-то схватил за талию и оттащил от дыры в полу. Это Андрей! Но сам парень поскользнулся, упал на задницу и поехал к воронке. Он что-то крикнул Максу с вытаращенными глазами, но шум ветра перекрывал все звуки.

— Ма-а-а-а! А-а-а! — выл перепуганный парнишка, бешено суча ногами и размахивая руками. Он вцепился в дверной косяк. Пытался упереться пятками, но носки скользили по паркету, словно по льду. — Ма-а-а-а!

Из спины Андрея выстрелил пучок шупальцев, и он попытался ухватиться ими за края ямы, за мебель и даже потолок, но… Не справился, и со смачным хлюпом парня втянуло в воронку.

Визжащий от ужаса Макс с трудом подтянулся на руках, выползая из комнаты. Неожиданно кто-то рывком вытащил его в коридор. На входе стоял Войцех, и два огромных кожистых крыла, возникшие за его плечами, упирались в стены, глубоко вбив когти в кафель.

— Сиди здесь! Я пойду посмотрю! — скомандовал поляк, толкнув парня в сторону кухни. Макс не мог ответить — он уже сорвал голос. Поэтому только мелко кивал, как болванчик, шмыгая носом и вытирая ладонями мокрые глаза.

В этот миг провал схлопнулся, оставив в разгромленной комнате охреневшего хозяина квартиры. Тот ещё несколько секунд молча смотрел в центр гостиной, тяжело дыша. Потом медленно убрал крылья и полез в карман за смартфоном.

— Кидерн, — буркнул он в трубку, когда на его звонок ответили, — твоего вокана украли. Где собираемся? Какие силы максимально быстро сможем привлечь? Пора кому-то настучать по рогам!!

(прим. авт. — Вокан – чаще гей, душа которого связана с один из высших инкубов. При каждом перерождении человека-вокана связь с его инкубом восстанавливается или возрождает инкуба, если тот был убит. Воканы — одни из сильнейших якорей Высших инкубов в этом мире).

— Можно, я пойду домой? — кто-то тихо произнёс за спиной Войцеха. — Пожалуйста, я хочу домой!

Инкуб повернулся и спросил со вздохом:

— Сильно напугался, малыш? Добро пожаловать в реальность, братишка. Иди ко мне — обниму!

Он слегка раскинул руки, но Макс шарахнулся в сторону, гулко ударившись о стену спиной. Он был в ужасе.

— Можно мне домой? — прошептал Максим снова, всхлипнув.

Войцех устало потёр глаза. Будет он ещё еду уговаривать остаться! В таком шоковом состоянии всё равно линнгамы от него не добиться.

— Вали! — махнул инкуб на дверь и побрёл на кухню.

***

Сабола открыл глаза. Вот уже несколько дней он находился в странном беспамятстве. Оно то накатывало, то вдруг пропадало, позволяя очнуться минут на десять, а затем вновь темнота.

С момента последнего пробуждения обстановка вокруг совершенно не изменилась. Он всё так же лежал на огромном каменном алтаре. Конечности скованы тонкой, но прочной металлической цепью, убегающей куда-то вниз. Толстый обруч на шее, прикрученный к камню, надёжно фиксировал голову.

Вокруг него по кругу стояло ещё несколько алтарей, на которых тоже кто-то лежал. Скорее всего, такие же низшие инкубы, как и он сам. Всё плохо, если честно.

Люди тихо лежали посреди огромной пещеры под белоснежным торчащим куском скальной породы, изъеденной рытвинами и мелкими трещинами. Стены по периметру покрыты рисунками и надписями на разных незнакомых Саболе языках. Всё это покрыто слоем жирной копоти от полудохлых факелов, которые почти не освещали пространство, а только качали длинные тени по алтарям и стенам.

Сабола не знал, где находится. Зато догадался, что за дрянь нависает сверху — легендарный Белый камень Смерти — изощрённая ловушка для высших инкубов, которую приапы использовали с давних времён.

Много лет назад о подлом камне ему рассказал один моряк-инкуб, в благодарность за свеженького парня, которого уступил собрату Сабола. Под этим камнем сатиры приковывали воканов, самых близких людей высших. Камень постепенно отнимал разум у несчастных, оставляя лишь телесную оболочку. И чем дольше человек лежал здесь, тем необратимее становилась ситуация.

И, конечно, высшие инкубы рвались сюда, пытаясь спасти своих людей, несмотря ни на какие опасности и здравый смысл. И погибали. Часто и бессмысленно.

Оставалось непонятным, почему под камнем Сабола. Ведь он не был ничьим воканом — он низший инкуб.

Сабола чувствовал себя идиотом. Заиграться в семью и прозевать банальное и ожидаемое нападение. Любовь! Такое с ним случалось крайне редко. Бывало, он увлекался кем-то из смертных, но успевал обрубить все нити до того, как привязанность к человеку одолевала его сознание.

Инкуб уже и не помнил, как выглядел тот юноша — наивный художник эпохи Просвещения с небольшим талантом и хрупкой светлой душой, живущий в микроскопической квартирке посреди грязного Парижа.

Но встреча с Данилой всколыхнула старую и покрытую пылью былого страсть. Хотя ничего, кроме боли и страха она принести не могла. Мысль, которую он успешно гнал от себя, которую так старательно не замечал, подобно резко нахлынувшей боли вернулась вновь. Предстала во всей обескураживающей, дьявольской наготе. Он умеет любить. Он помнит, как это бывает, к своему ужасу.

Даня не просто был похож на малыша-француза, он — его идеальная копия. И это непостижимое разумом сходство сделало Саболу уязвимым. Вот почему инкуб, выходивший сухим из воды из любой передряги с приапами, оставался так долго наедине с человеком и так отчаянно рисковал.

Теперь Даня погиб, а инкуб доживал свои последние часы под Белым камнем Смерти. Его точно никто не придёт спасать.

Грустно усмехнувшись, Сабола попытался оглядеться. Сил почти не осталось: под Камнем регенерация инкуба не работала — несколько накопленных крох энергии тут же высасывались белой дрянью над головой. На парня волнами накатывала апатия и хотелось спать. Инкубы вокруг пока ещё живы — это Сабола чётко ощущал, но все находились без сознания.

***

Послышались лёгкие шаркающие шаги. В зал вошёл высокий старик в длиннополом красном халате с золотой вышивкой по подолу. Седовласый мужчина был очень стар и болезненно худ.

— Мастер Матеас, Мастер Матеас, сюда, пожалуйста! — кинулся к нему Влазис и негромко забормотал баском с явно заискивающими интонациями. — Все твари собраны, все готовы, мастер.

Группа сатиров подошла к алтарю с Саболой. Тот с трудом скосил глаза, пытаясь рассмотреть визитёров, но они встали где-то в ногах, и инкуб ничего не видел.

— Мастер Матеас, он в сознании.

— Сильный какой, гадёныш, — прошелестел дребезжащий голос.

Старик обошёл алтарь и приблизился к лицу инкуба. Замер и слегка наклонился:

— Ну здравствуй, поганая тварюшка!

Инкуб промолчал, равнодушно разглядывая древнего сатира. Старик потянулся к лицу инкуба и похлопал его по щёке:

— Я так долго вас собирал. Смотри, какой зоопарк, — он выпрямился и указал рукой на алтари вокруг. — Тут тебе и воканы, и инкубы. Даже девочка одна есть, суккубочка, прикинь?

— Ты, как все злодеи, заготовил финальную речь, — с сарказмом просипел инкуб, устало закрывая глаза. Внутри у него разрасталась зияющая пустота. Первородная, тёмная. Он уже знал, что это конец его пути, но почему-то было чертовски обидно. Его обыграли сатиры.

Старик сухо рассмеялся:

— Ничего личного, тварюшка! Просто травим паразитов рода людского, как садовую тлю. Хотя за сокровищницу я бы тебя… — прошипел старик, но замолчал, подавляя ненависть и возвращая улыбку на лицо. — Ладно. Сейчас мы просто очистим от вас Землю. Наслаждайся, мальчик. Хотя, думаю, тебе не понравится.

Старик отвернулся от Саболы и отдал несколько команд. В пещере загорелись разом сотни факелов на стенах, и стало ярко и светло, как днём. Инкуб прищурился, но всё равно из глаз полились слёзы.

Над алтарями в воздухе стали собираться сгустки тьмы с мерцающими внутри мелкими молниями. Резко запахло озоном. Несколько глубоких мужских голосов в дальнем углу пещеры затянули басом какой-то хорал, и Сабола почувствовал, как Белый камень под потолком резко увеличил мощность, вытягивая из него последние крохи силы, забирая саму суть его жизни, его существа.

Он зарычал от боли, выгнувшись, насколько позволяли цепи и ошейник. На соседних алтарях кто-то пронзительно закричал.

Белый Камень начал накаляться, наливаясь красным огнём. Всю пещеру затрясло, посыпались с потолка куски породы.

Сатиры один за другим быстро покинули её. Остался только старик, что задрал голову вверх, глядя на Камень. Он что-то тихо говорил себе под нос, перебирая пальцами, словно выпрядая нить.

Воздух становился всё горячее, затрудняя дыхание и обжигая лёгкие.

Наконец Камень полыхнул — уронив вниз море огня. Оно прокатилось несколькими волнами по пещере, выжигая всё дотла. Тела прикованных существ ещё секунду-две бились в оковах, но потом рухнули на алтари, осыпаясь пеплом.

Как осыпался и инкуб Сабола.

Старика-сатира тоже не было видно — на его месте стоял обнажённый высокий юноша в обрывках обгоревшего халата. Лысый, безбровый, но очень довольный собой, с широкой улыбкой и белоснежными витыми рогами над высоким лбом.

***

— Влазис, я же был хорош? — в сотый раз спросил Юарустас, карабкаясь в гору следом за хозяином. — Я же хорошо помог?

— Да ты достал, придурок! — рыкнул крупный сатир, прыгая по камням. Но потом всё же добавил: — Молодец! Ты меня удивил.

— А! Я знал, я знал! Спасибо! Ты — лучший хозяин! У меня самый лучший хозяин!

— Заткнись!

— Я очень люблю своего хозяина!

— Заткнись! Ударю!

В этот момент за их спинами что-то тяжело взорвалось, аж земля под ногами вздрогнула.

Сатир и его мелкий белобрысый альба обернулись. Над соседней горой поднималось к небу чёрное облако дыма. Точно над входом в пещеру Белого Камня.

— Думаешь, Мастер выживет после такого? — прошептал поражённый Юрка.

— Как раз только он и выживет, — буркнул Влазис, покачав рогатой головой. — Пошли быстрее. Сейчас сюда как минимум десяток задолюбов прилетит. Не хочу попасть под замес.

— А Мастер справится с высшими?

— Ты не понял, что ли? Мастер Матеас сейчас столько энергии хапнул, что эти твои высшие… Ну, почему ты такой тупой?

— Злой хозяин! Не люблю тебя!

— Господи! Заткнись, а?!

 Полвека спустя

Глубоко под водой, в прозрачной зелёной пустоте стал надуваться воздушный пузырь. Несколько любопытных цветных рыбин подплыли ближе в надежде поживиться. Но тут же порскнули в стороны, когда внутри пузыря появился чёрный комочек.

Комок медленно рос, бесконечно меняя форму, словно разогретый пластилин в руках малыша. Но постепенно всё больше и больше походил на маленький эмбрион. С каждой секундой комок рос, разворачиваясь цветком. Появились конечности, сформировалось тело и маленькая слепая голова.

Пузырь медленно поплыл вверх, к поверхности. Из зелёной темноты к лучам солнца, пробивающим толщу прозрачной воды. Существо внутри всё набирало массу, мышцы наливались силой, с хрустом расправлялись кости, вытягивались ноги и на лице прорезались глаза.

Прошло несколько минут, и на поверхность вынырнул перепуганный молодой парень. Он забил руками по воде, пытаясь удержаться на плаву. Закашлялся надсадно, отплёвываясь.

— Святая Пустота! Где я?! — крикнул перепуганный Сабола, дико озираясь.

Но тут же заметил недалеко песчаный берег и погрёб к нему, до пены взбивая руками и ногами волны.

Он выбрался на пустынный пляж, заваленный пластиковым мусором и сухими водорослями. Воняло йодом и тухлой рыбой. Но Сабола ничего этого не замечал. Он рухнул спиной на мокрый песок и раскинул руки, улыбаясь.

— Я вернулся… Вернулся, — смеялся парень, глупо хихикая. — Вернулся! Охренеть! Спасибо Пустота! Спасибо… Но как?

Неожиданно перед его глазами появилась россыпь белых звёздочек. Они были не ярче солнца, полыхающего над головой, поэтому Сабола подумал, что это просто солнечные зайчики.

Он поморгал, пытаясь избавиться от них, но звёзды не пропали. Инкуб стал всматриваться в сверкающие точки, не веря самому себе.

— Эй, я вижу тиамат? Я вижу поле тиамата, что ли?

Сабола ошеломлённо сел на песке. Он боялся в это поверить, но… Если ему доступен тиамат, то он теперь высший инкуб? Реально, высший? Но как?!!

Одна из звёздочек справа от него чуть моргнула и заполыхала в ритм биения сердца. Тудум-тудум.

— Это же мой вокан? Это он меня позвал?!! Меня позвал вокан? — неожиданно парень заплакал, всматриваясь в дрожащую звёздочку. — Я иду, приятель! Я иду!

Сабола тяжело встал с песка и неловко зашагал в сторону своего вокана. Возможно, добираться туда не один день, и даже не один месяц. Но это хорошая Дорога.

(прим. авт. — Зов вокана — одно из проявлений действия тиамата, высвобождающее сущность инкуба для нового воплощения на Земле. Инициируется людьми-воканами, скучающими и тоскующими по своему инкубу).

***

На небольшой вышке стоял тощий мосластный юноша в тонких красных плавках и с мокрой лохматой головой.

— Дань, ты будешь прыгать?! — крикнули снизу. — Ссышь?

— Отвали! — со смехом крикнул парень на вышке. — Я готовлюсь!

— Да-да! Быстрее давай, ссыкло!

Парень весело показал приятелям «фак» и встал на край трамплина, медленно дыша и успокаивая колотящееся сердце.

В это время к пляжу подъехало такси, и на песок выбрался молодой человек, одетый в светлые льняные штаны и белую футболку. Он задрал голову, глядя на вышку для прыжков. Точнее, на парня, что собирался прыгать.

Даня же качнулся вперёд, падая, но тут его что-то привлекло на берегу, и он бросил туда взгляд. В итоге парень грохнулся в воду раскоряченной матерящейся лягушкой, вызвав хохот у зрителей этого эпического прыжка.

Он выбрался из воды, но на друзей даже не посмотрел. Отбросив мокрые волосы со лба, Данила побрёл в сторону молодого парня, что всё это время с тёплой улыбкой и какой-то потаённой нежностью смотрел на Даню.

Непонятно было, зачем идти к незнакомцу, но это было выше его сил — Данилу просто тянуло в ту сторону.

Когда он подошёл ближе и нерешительно замер напротив молодого обаятельного парня, тот сам шагнул на встречу и протянул руку, широко улыбаясь:

— Привет, я — Сабола!

— Даня, — представился в ответ юноша, пожимая тёплую ладонь. — Мы с вами раньше встречались?

Смоленщина, май 2024